Сквозь эпоху вечности. Часть 2

Золотые лучи солнца нещадно пробивались между пальцами, заставляя длинные ресницы вздрагивать, а глаза на мгновение прикрыть. Казалось, ветер, столь резко упорхнувший над женщиной, которая доверчиво лежала на цветочной земле, заодно и сдернул занавес, открывая отчетливые картины из прошлого. Давно забытые, сколь радостные, столь и ужасные эпизоды, вопреки желанию периодически возникающие в голове. Иногда, даже очень часто, она задумывалась о прожитой своей никчемной жизни. Заглядывая на многие годы назад, она теперь могла понять ЕЕ ненависть.
Оставшиеся кусочки из воспоминаний обрисовывали образ женщины, которая, ломя свою гордость, упала на колени. Кимоно из самого дорогого шелка, красиво облегающее тело, аккуратная косметика и прическа, вышедшая из умелых рук явно не одной прислужницы. На первый взгляд, можно было подумать, что она из высших сословий: старшая гейша какого-нибудь заведения или даже любимая фаворитка великого феодала, который хотел, чтобы его женщина всегда выглядела прекрасно. Но внешний вид ведь никак не может определить чье-либо происхождение.

- Мне не следовало рожать тебя, - прозвучал ее дрожащий, полный раскаяния голос. - Лучше бы ты умерла…

Минуло столько времени, но при каждом повторном воспроизведении этих слов, сердце давила тяжесть. Вроде она и должна была забыть, однако годы могли стереть все, даже внешность, но в голове, вопреки сопротивлениям, все же оставалось.
Что же такого примечательного могла сделать маленькая, загнанная и напуганная девочка, которая всего-то искала защиту у матери, понадеявшись, что та хоть раз сможет стать для нее опорой. Раньше она, действительно, держала на нее обиду, пока не поняла причину, по которой родной человек ненавидел, и не узнала, что само ее существование искажает саму жизнь.
- Мама...
Впервые за столь долгое время, так странно было произносить такое непривычное и, одновременно, почти забытое...
- Прости меня, мама.
Тоска по ней возросла, пробуждая неистовое желание вновь обнять ее, и сказать, что ей очень жаль, что не понимала и не стала поддержкой, которую та так желала.
- Сакура-а-а, - откуда-то из далека доносился знакомый крик.
Кто-то звал ее. Кто-то, кто не побоялся и не отвернулся. Женщина повернула голову на звук. Заполняя внутри радостью, она так же чувствовала, как тревога постепенно подкрадывалась, заставив смотреть на все эти события с некой опаской. Смогла бы она вжиться в их окружение? Просто остаться рядом. Проводить с ними свои спокойные и размеренные дни. Спокойные? Нет. Такое ведь невозможно. По крайней мере, ни в этой жизни и ни в том месте, в котором потом ее будут отторгать. Неужели, однажды ей придется покинуть их? Уйти и забыть.
Сквозь размытый взгляд, она наблюдала, как два мальчика, махая руками, и с широкой улыбкой, торопились к ней, будто их последняя встреча состоялась не две недели назад, а только спустя много лет. Так хотелось, чтобы эти мгновения длились настолько долго, насколько было бы возможно.
Индра и Ашура замедлились и остановились, теперь уже обеспокоенно глядя на все также лежащую Сакуру, которая выглядела так, словно не знала, что плачет.
- Сакура… - произнес Индра.
- Что-то случилось? - будто продолжив слова старшего, включился Ашура.
Харуно моргнула, не поняв, к чему был задан вопрос, после, дотронувшись до щеки, села, спешно стирая пальцами слезы.
- Нет, ничего особенного, - нежной улыбкой попыталась отмахнуться та.
Однако, судя по тому, как дети переглянулись друг на друга, женщина не смогла переубедить их в том, что все у нее нормально. Это правда, что они почти ничего не знали о ней. Отец лишь упоминал, что она из деревни воздуха, и что вся ее семья уже давно мертва. И Харуно, в свою очередь, на вопросы, какими были люди, которые были ей так дороги, предпочитала не отвечать. Да и к тому же, относительно трудно было не заметить, какая боль отражалась на ее лице, только при упоминании о них. Поэтому, чтобы она снова не впадала в грусть, они старались больше не раскрывать перед ней болезненные для нее темы.
Пока Сакура пыталась рукавом кимоно избавиться от следов своей слабости, и придумать путь, который отвлек бы мальчиков от ее скромной персоны, она уголком глаз заметила, как со спины Индры медленно вылезала блондинистая голова.
Женщина часто заморгала, прогоняя остатки пелены, после, приглядевшись, увидела маленькую девочку, которая крохотными ручками крепко хваталась за кимоно мальчика, и периодически выглядывала из своего передвижного укрытия. Новое лицо в их небольшой команде весьма удивило Сакуру, которая вопросительно перевела взгляд на сыновей Хагоромо. Ашура вдруг погрустнел и отрицательно помотал головой, намекая, что не стоит затрагивать вопрос, который может в дальнейшем плохо сказаться на ребенке. А Индра, как можно мягко отцепив пальцы от своей одежды и слегка подтолкнув вжавшуюся девочку вперед, немного отошел в сторону.
Теперь Харуно могла хорошенько разглядеть новую знакомую. Одетое на ней светло-пепельное кимоно придавало ей невинный и настолько милый образ, что хотелось сразу прижать к себе и сильно обнять так, чтобы она смогла ощутить тепло окружающих ее людей. Короткие до плеч желтые волосы и сине-зеленые глаза, которые уже наполнялись слезами. И ко всему этому очарованию, прибавлялись еще и ужасные, многочисленные синяки, опечатанные почти во всех участках маленького тела.
Что-то внутри дрогнуло, и женщина почувствовала, как мелкий, но до дрожи пробивающий холод пробежался по телу. С досадой узнавая в этой девочке себя, она с прискорбием все чаще понимала, что прошлое, словно неотделимая тень, будет преследовать ее… вечно.
- Не бойся, - Индра, взяв за хрупкие плечи, снова легонько подтолкнул девочку вперед, однако та, еще сильнее вжавшись, быстро вновь спряталась за его спиной, заставив того безнадежно вздохнуть.
Ашура озадаченно почесался за затылок, в то время, как Сакура протянула руку, и улыбнулась.
- Иди сюда.
Блондинистая голова выглянула. В ее больших глазах, кроме страха теперь замелькал еще и интерес. Напротив нее располагалась красивая женщина, с доброй улыбкой и со странной фиолетовой ромбообразной пентаграммой на лбу. Захотелось потрогать и узнать, какова она на ощупь. Никто ведь не будет возражать, если она в свою небольшую копилку знаний, не скромно решит добавить еще одну незначительную информацию. Любопытство взяло победу на крючок и повело ребенка вперед на встречу с объектом своего внимания.
А мальчики стояли и молча наблюдали, как новая подруга, вместо того, чтобы взять предложенную Харуной руку, приблизилась к ней достаточно близко, чтобы дотронуться пальцами до ее лба. И весьма озадаченная этим женщина невольно замерла, ожидания, насколько эта кроха расширит свои границы.
- А что это? - спросила та своим монотонным голосом, продолжая пробовать пентаграмму на ощупь.
Ощущения были обычными, ничем не отличающимися от привычного касания к теплой человеческой коже.
- Это… - прижав палец к губам, Сакура улыбнулась и подмигнула, - ...секрет.
- Секрет?
Девочка немного отстранилась, склонила голову набок и спрятала руки за спиной, невинно вглядываясь в зеленые глаза. Харуно была очень рада, что ее мысли теперь не занимали кадры, которые истолковали бы увечья на ее тельце. По крайней мере, она на это надеялась.
- А что такое секрет?
И прежде, чем женщина открыла было рот, чтобы обозначить ответ, девочка отвлеклась на более теперь интересную, по ее соображениям, вещь.
- Ой, бабочка…
Пролетевшая мимо бабочка увела ее немного дальше от остальных. Она привлекала и завлекала хрупкое равновесие, которое уже было нарушено в этой девочке. Словно кукла, она переключалась так, как того желал и управлял кукольник. Сломленная, без души и права на какое-либо решение или действие, будто не могла увидеть смысла принимать жизнь таким, каким он и являлся до сих пор.
Чуть ли не наступив на розовые локоны, девочка остановилась, позволив бабочке и дальше искать пристанище среди цветов, и, немного погодя, подняла рукой длинные пряди.
- Такие красивые…
Будто задумавшись, она внимательно уставилась на волосы, но немного позже грустная улыбка внезапно стерлась с лица, ужас наполнился в ее глазах и тело мелко задрожало, словно в приступе боли. Девочка всхлипнула, развернулась, и, подбежав к Индре, крепко его обняла. Все трое переглянулись. Но они ничего не смели сказать, и мальчик только и сделал, что погладил по желтым волосам девочки.
Стало больно и обидно за нее настолько, что Харуно готова была на все, лишь бы как-то облегчить ее страдания. И она знала способ, но огорчало то, что он мог воздействовать только на внешнюю оболочку. Поднявшись и приблизившись к ним, она снова села на траву, при этом обменявшись взглядами с Ашурой и Индрой.
Тонкие пальцы накрыли маленькую спину, засветившись лечебным зеленым светом. Девочка перестала реветь, почувствовав колебание, и то, как тело постепенно перестает ныть.
Стихия воздуха и вдобавок лечебная техника. Неудивительно, что все в лагере, включая и всемиуважаемого Хагоромо, благотворили ее, ибо она несла неоценимый вклад на войне. Мальчики могли с гордостью смотреть на нее и наблюдать, пока та облегчала боль новоиспеченной подруги.

Позже Индра и Ашура проинформировали Сакуру о судьбе, которая принесла маленькой девочке нелегкие пути для преодоления всех ее жестоких испытаний. Небольшая деревня, в которой она жила вместе с родителями, не ведая ни печали и потери, была разграблена и полностью уничтожена. Не зная пощады, вторженцы, убив всех взрослых, забрали детей для рабства и продажи.
Гуляя в одной из близлежащей деревне, мальчики случайно и увидели, как девочку жестоко избивал один мужчина…



Она никогда не делала различия между ними. Да и не хотела. Просто по просьбе их отца, стремилась стать для них сестрой, с которой будут общаться в более тесном кругу, и которая сможет позаботиться о своих братьях.
- Саку…
Ясный день вновь открывал им возможность встретиться на цветочной поляне, которая будто упивалась их присутствием, цветя все сильнее и прекраснее.
- ...ра-а-а.
Индра и Ашура подбежали к сидящей женщины и крепко обняли ее за шею со спины, заставив ту улыбнуться и обернуться.
- Скучала? - спросил Ашура, свиснув руки.
- Очень, - коротко ответила та.
- По мне? - неугомонно захотел уточнить мальчик, засияв в ответ.
- Идиот, - возмутился Индра, неприязненно относясь к подобным заявлениям. - Только не по тебе.
Они могли спорить еще некоторое время, если бы Сакура не взяла их руки со своих плеч и не заставила встать перед ней.
- Я скучала по вам обоим.
А девочка, которая уже месяц разделяла с ними и радость, и горечь, решила постоять в стороне или даже, присев на мягкую землю, заняться волосами Харуно, аккуратно расчесывая их гребнем. Ей это очень нравилось, как и то, что проводить время в их окружении было приятно и весело.
- Спасибо, - улыбнулась женщина, вынудив девочку слегка покраснеть.
Она вновь приобрела тепло окружающих людей, и это счастье настолько переполняло ее изнутри, что даже не догадывалась, что однажды порочный круг замкнется, и ей придется встретиться лицом к лицу с кромешной тьмой в лице любимого человека.



Можно сказать, что она добровольно вступила на этот путь. Ее никто и никогда не принуждал, и главное то, что сама хотела пойти по той же дороге, что и он. Наблюдать. Быть рядом. Стать его тенью. Еще и не меньше, чем ему быть для Сакуры подругой, советчицей, чтобы она окончательно не потерялась во мраке своей безвыходной участи.
Взяв небольшую прядь розовых волос, Ино снова скользнула гребнем по их длине. Она ничего не желала, да и не смела, просто была благодарна, что встретила их, что они приняли маленькую девочку, для которой смерть когда-то казалась наилучшим благом.
День близился к концу, напоследок окрасив небо в кровавый цвет. Харуно, которая располагалась на стуле, вздохнула, еще сильнее поселив в сердце смуту и тревогу. Тошнотворный запах крови хоть и слабо, но исходил где-то снаружи. И это почувствовала даже Ино, которая положив гребень на верхний комод тумбы, слегка склонилась в поклоне, когда в палату зашел тот, который, как казалось, не скоро собирался возвращаться.
Сакура с абсолютным спокойствием встала, и повернулась к нему лицом, переключив глаза от меча, в котором виднелись следы засохшей крови, на окровавленное лицо. Ее реакция на явное доказательство того, что от его рук пал не один человек, была вполне ожидаема. Впрочем, он не впервые появлялся перед ней в таком виде. Привыкание он создал давно. Но все же, невозможно было не заметить, как ее изумруды еще сильнее потускнели, словно закрылись стеклянным щитом.
- Братец Индра…
Ино приблизилась к мужчине и грустно сузила глаза. Ее тоже особо не радовало наличия убийства, что было совершено им. И никому не было секретом, что его меч охватил не только тела врагов.
- Ты не ранен?
О жертвах думать не было смысла, поэтому на данный момент состояние его больше должно было волновать. Девушка только хотела дотронуться до его слегка рваного и испачканного в крови кимоно, как тот жестом руки остановил ее, выпалив:
- Оставь нас.
Безразличие его так же было острее, чем какое-либо из существующих оружий. Сколько бы она не скучала по нему за эти два месяца его долгого отсутствия, он все равно об этом, никогда не узнал бы и не догадался. Ведь его больше всего могло волновать мнение только одного человека, на которого он и смотрел все это время.
Яманако внешне оставаясь спокойной, кивнула и готовая покинуть палатку, услышала слова Сакуры.
- Ино, будь любезна, принеси, пожалуйста, воду и чистую тряпку.
Учиха усмехнулся, склонив голову набок.
- Тебе что, противно?
Женщина решила оставить его слова без внимания.
Когда их оставили, мужчина выпустил из руки меч, что глухим звоном упал на землю, после под внимательным взглядом зеленых глаз, приблизившись к стулу, сел, дотронувшись до своего лба. Растянувшееся ее молчание, которое постепенно начинало его раздражать, заставило его нахмуриться и убрать шаринган.



Намочив тряпку водой из кувшина, которого недавно принесла Ино, Сакура наклонилась над Индрой. Запах крови неприятно щекотал ноздри, вынуждая ее все время морщиться. Он не был ранен. В этом она была уверена наверняка. Однако ситуацию удручало только то, что и в этот раз его жестокость незамедлительно обрушилась на людей. И во всем этом она винила себя. Потому что позволяла ему и дальше пачкать руки о крови невинных.
Сакура все так же предпочитала молча выполнять то, что ей казалось лучшим. Он и не ждал, что после последних событий их могли встретить большие перемены. Наоборот. Был готов к тому, что расстояние между ними увеличиться.
Учиха вновь нахмурился, на этот раз недобро покосившись на дрожащие женские руки, которые, так и не дотронувшись до него, остановились напротив его груди. Чуть подняв взгляд, он также заметил, как лицо женщины слегка вспотело. Страх ли это? Или, может, ей тошно от одного его вида? Тем не менее, было ясно, что она вовсе не хочет прикасаться к нему. Мужчина стиснул зубы и резко схватил девичье запястье так, что хрустнула кость.
Сакура вздрогнула и ахнула от боли, а через мгновение ее оттолкнули.
- Убирайся. Я и сам могу.
Она вновь призывала его на грубое отношение. Он бы мог просто выгнать ее. Отпустить туда, куда ее холодное сердце стремилось. Ведь не было смысла держать подле себя безжизненную куклу. Но при всем этом, он не представлял собственное существование вдали от нее.
Медленно вставая на ноги, Сакура представила в голове длинноволосого мальчика, который с широкой улыбкой протягивал ей руку.

- Сакура…

Как она может оставить его одного…
Харуно всхлипнула, твердо поднявшись и снова встав ближе к Индре, который, в свою очередь, резко схватил ее за горло.
Вроде он не сильно сжимал, но тем не менее, ее глаза на миг округлились, и она, вздрогнув, издала тихий крик.
- П-прекрати…
Несмотря на то, что полный мольбы ее взгляд был направлен на него, ему ведь только показалось, что она будто обращалась не к нему.
- П-прошу, - дрожащие пальцы ее нежно коснулись его запястья. - Хватит.
Лишь на какие-то ничтожные секунды в ее глазах промелькнуло то, что он так долго искал. И быть может, именно это и освободило его от гнета неконтролируемой ярости.

Выпущенная из цепких рук Сакура, снова намочила тряпку, вылив на нее немного воды из кувшина, пока Индра медленно стягивал с себя грязное и пропитавшее кровь кимоно.
Харуно вновь потянулась к нему. Медленно и неуверенно. Но все-таки коснувшись, стала не спеша вытирать тряпкой его тело, заодно и залечивать мелкие порезы и синяки. И за процессом восстановления неустанно следили две пары черных глаз. Странное ощущение витало, будто этих месяцев их долгого расставания и не было. Ведь все склонялось к тому, что граница между ними имела такое же расстояние, что и всегда. Да и немного глупо было бы предполагать, что за эти «недолгие» дни что-нибудь могло поменяться. Следя за каждым ее движением рук, мужчина потянул пальцы, и, взяв несколько розовых локонов, поднес к губам. Все те же неестественно-длинные волосы, красиво рассыпанные по плечам, и взгляд, выражающий абсолютное безразличие к окружающим. Со стороны, конечно, казалось, что она заперла все свои жалкие и никчемные человеческие чувства на крепкий замок глубоко под своим сердцем, но оба знали, что ложью невозможно скрыть правду. Сочувствие, скорбь… Эти банальные вещи имели место быть в ней, потому что она сама не хотела отвергать их.
Женщина вздрогнула, когда мужская ладонь нежно коснулась ее губ. Те укусы, которые были оставлены им в порыве злости, уже зажили. От них не осталась и следа. Индра, ласково проводя большим пальцем по щеке Сакуры, взял ее за подбородок, приблизив ее лицо. Как давно это было. Сколько времени все же прошло с того самого мгновения, когда стирались все грани между ними, когда он мог делать ее только своей… Этот непередаваемый трепет, что пожирал сердце, требовал неутолимого желания владеть ею и подчинить всю без остатка. Эта агония обжигала, но в то же время несла в себе пронизывающий холод.
Учиха слегка коснулся губами ее губ, будто хотел, чтобы его дальнейшие действия были вполне разгаданы наперед.

Эта ночь обязательно будет принадлежать только ему.

На первый взгляд, вполне ожидавшая этого Сакура дернулась, и, выпустив из ладони тряпку, прижала руки к груди мужчины. Никак не отреагировавший на ее, казалось бы, сильное сопротивление, Индра, запустив пальцы в ее волосы, сильнее прижал ее к себе, более углубляя поцелуй. Она не отвечала, но и не проявляла особого желания как-то уйти подальше от его ласк, пока сильная рука не потянула за пояс юкаты и одежда свободно не скользнула с хрупких плеч.
Почувствовав, как локоны нежно защекотали спину, Сакура ахнула и сильно отпрянула, однако через секунду вновь оказалась в объятиях мужчины.
Учиха подхватил за талию женщины, и, сдвинув одной ногой стул в сторону, медленно опустился с ней на татами.
Нависнув сверху, Индра усмехнулся, не спеша убирая с обнаженного тела розовые пряди.
- Странно, не правда ли?
- Что странного? - как ни странно, спокойно спросила Сакура, без стеснения позволяя мужским рукам блуждать по ее телу.
Немного повременив с ответом, Учиха накрыл рукой ее пупок и опустил глаза на часто вздымающуюся грудь, набухшие соски которой так и просили нежной и долгой ласки.
- С той нашей первой встречи прошло столько лет, - слегка прикусив, потом лизнув языком ее сосок. - Время не пощадило никого, - спускаясь губами вниз, Индра на миг замер, - ни меня и ни Ашуру…
Сакура вздрогнула, и выгнулась, немного напрягая бедра, когда горячее дыхание обдалось между ними, и, крепко сжав в кулаках татами, стиснула зубы.
Мужчина удовлетворительно фыркнул и поднял голову.
- Но оно остановилось… - теперь уже шепотом на ее ушко, - только для тебя, - добавил он, одарив поцелуем изгиб ее тонкой шеи. - В чем же твой секрет? Что на самом деле ты скрываешь?
Свеча, стоящая на тумбе, дрогнула, и облака, медленно разгоняемые ветром, начали отступать, позволяя свету от полумесяца проникнуть в палатку.
Секрет? Ничего подобного. Разве что проклятье, лежащее на ней. Если бы только она могла объяснить, рассказать, то возможно всего этого и не было бы.
Видя, как ее лицо искажается гримасой боли, и как в ее взгляде отражается отчаяние, Индре захотелось сломать ее еще больше, чтобы она извивалась и кричала, зная, что ее любимый Ашура не придет и не спасет.
Встав на колени возле ее раздвинутых ног, шиноби медленно стянул с себя черные штаны.
- Ты такая загадочная и, казалось бы, неприступная, - вновь наклоняясь над ней. - Но мы ведь оба знаем, что это не так, - Учиха нырнул руку вниз…



Вслед за сильным толчком, Харуно вцепилась ногтями за мужские плечи.
- Н-нет, - тихое и невнятное, последовавшее за собой попытку женщины отстранить от себя мужчину.
Движения стали более требовательными, а толчки резкими и даже болезненными. Индра стиснул зубы, грубо убрав мешающие руки Сакуры над ее же головой. При всем ее желании сбежать от его натиска, он был не в состоянии и, тем более, не было намерений останавливаться. Даже если его действия означали бы брать силой и без согласия другой стороны.
Мужчина тихо застонал, чувствуя, как блаженство растекается по венам, постепенно скапливаясь внизу живота, и одним приоткрытым глазом заметил, как куноичи прикусила губу.
- Я х-хочу, - Учиха нахмурился и жестко сжал в кулаке розовые волосы, заставив женщину сморщиться, - х-хочу слышать… - выйдя, потом резко войдя, он ускорился, толкаясь в нее все сильнее и сильнее, намеренно причиняя ей адскую боль, - ...как ты стонешь…
Харуно всхлипнула, почувствовав, как слезы скатились из уголка ее глаз, и то, как Индра их «любезно» вытер одним пальцем. В угоду своим амбициям, он продолжал ломать ее, как игрушку, которой так же управлял, когда, как и где угодно. Но тем не менее, было забавно, когда сопротивление ее долго не продлевалось. Шиноби усмехнулся. Она может обмануть себя или даже его, но только не свое тело, которое тянулось к нему, сгибалось и… подчинялось. И голос ее в такт этому безумию теперь уже срывался на крик.
«Х-хватит... »
Харуно опрокинула голову, резко распахнув глаза. Картинки поразительной быстротой менялись одни на другие, открывая еще более ужасную правду, которая кровавыми следами указывала на человека, которого она больше всего хотела бы спасти. Мысли в хаотичном беспорядке разлетались на осколки, не позволяя трезво оценивать ситуацию.
«Хватит!»
Учиха вздохнул и остановился, но мгновение спустя, когда тонкая ладонь накрыла его покрытую испариной щеку, он резко поднял взгляд. Может, она смирилась? Нет. Не так. Будто она - не она. Ее словно подменили. В ее зеленных глазах было столько тепла и нежности, что мужчина с трудом исключил то, что она не его Сакура. Женщина села, и Индра осторожно коснулся ее лица, будто боялся прогнать иллюзию. Ему не нужны были слова, только ее нежные пальцы, ласкающие его щеку, и губы, проникающие в него страстными поцелуями. Даже если это не по-настоящему, в эту ночь он будет относиться к ней, как к самой хрупкой и бесценной...



- Этому никогда не бывать.
- П-почему? Почему, отец? Прошу, скажи… Я ведь… я ведь люблю ее. Я люблю Сакуру.
- Индра, что ты… П-простите, прошу, пожалуйста, не воспринимайте его слова всерьез, Хогоромо-сама. Он же все еще ребенок и не знает, о чем говорит…
- Сакура… Почему ты так говоришь? Ты ведь тоже меня… Разве, нет? Неужели… Может, у тебя уже есть другой? Отвечай?! Есть?! Я никому не позволю отнять тебя у меня. Я убью любого, кто хоть пальцем прикоснется к тебе. Клянусь, я уничтожу его…



Ночь сегодня отчего-то была необычайно тихой и красивой, но оттого немного тревожной. Полнолуние, будто отражая скорейшее наступление грядущего, кровавым пятном занимало свое почетное место на звездном небосводе. И сквозь густеющий мрак проскользнула тень, которая стремительно преодолевала чащу леса.

- Г-господин…
Среди хаоса, творящегося вокруг, прозвучал дрожащий голос женщины, которая падая на колени, устремила полной мольбы взгляд в глаза стоящего перед ней самого дьявола.
Едкий дым от сожженных домов поднимался на небеса, мглой опускаясь на небольшую деревню. Звон оружия доносился со всех сторон, крики заглушали пение сверчков, а запах горящей плоти притуплял аромат цветущей вишни.
Простые люди всегда понимали, что пока на земле шествуют воины, не жить им в мире и понимании.
- Мама…
Стоящий за спиной женщины, мальчик лет семи с голубыми глазами и желтыми волосами всхлипнул, с боязнью переключив внимание с матери, которая была готова биться головой о землю ради своего дитя, на длинный меч, с которого капала кровь.
- П-прошу, пощадите хотя бы ребенка…
Она понимала, что устав, дарованный этой страной, не позволяет таким людям, как она, обращаться к таким, как он, с такой ничтожной просьбой. Но, как мать, она должна была сделать все, чтобы защитить свое чадо.
- Умоляю. Он же ни в чем не виноват.
Палач, который никогда не пресмыкался перед женщиной и ребенком, усмехнулся. В надежде вызвать сочувствие у убийцы, она и не знала, что он не способен на сочувствия.
Рука, крепко держащая катану, поднялась… Вскрикнув и небрежно перебирая ногами, женщина вскочила и, резко развернувшись, обняла сына, который сильнее начал реветь.
Страх от того, что их ждет сковал могучими цепями, без права на любые необдуманные движения. А смерть нависла темной тенью, и протянула руку, ожидая ответного шага.
Мальчик вдруг замолчал, когда теплый свет озарил землю. И сквозь это сияние, белые крылья были расправлены, и перья от них, как чистый снег, медленно начали осыпаться.
- Ангел…