Смерть для Сакуры. Отчет первый

Когда Сакура, одетая все в тот же костюм, но в другой, алой рубашке, вошла в полицейское отделение, солнце уже клонилось к закату. Время, отведенное Данзо на расследование, неумолимо уходит, и уже совсем скоро нужно будет сделать первый отчет. Сделать лично, стоя в департаменте, в его кабинете, перед ним. А он при этом, возможно, будет сидеть, закинув ноги на стол и пить коньяк, презрительно глядя на Харуно. Как на насекомое.
При входе Сакура хмуро кивнула охраннику и махнула рукой, веля заткнуться. Думать о том, что необходимо отметиться в журнале входящих не хотелось. На втором этаже оглядела полицейских, настороженно смотрящих на нее поверх экранов компьютеров и стопок бумаг, а на третьем, увидев проходящего мимо ее кабинета Наруто, жестом подозвала к себе.
— Наруто, — ее голос зазвучал глухо и зло, — позови врача, мне нужно загипсовать руку. А потом с Темари ко мне.
Она даже не посмотрела на него, отдавая приказ. Проигнорировала и немой вопрос, и укор в его глазах. И, ковыряясь в бездне собственной сумки в поисках ключа, пожалела себя.
«Ах бедная-бедная Сакура! — Саркастично подумалось ей. — Поссорилась с парнем, проблемы на работе. Самое время расклеиться и сдохнуть от жалости к себе. Тряпка!»
Она громко хлопнула дверью, войдя в свой кабинет.
Истерика, начавшаяся в ванной, лавиной эмоций снесла все самообладание Сакуры, пригвоздив к полу. Она лежала, кутаясь в мокрое полотенце, и беззвучно рыдала. В отчаянье кусала губы, жала кулаки и задыхалась, не в силах уличить момент между всхлипами и вдохнуть.
Ей было плохо, плохо и больно, обидно и зло. В ней был океан эмоций, в ней был шторм, в ней был ураган непонимания. В ее хрупкой фигурке, прилипшей к кафельному полу ванной комнаты, было желание все бросить.
Разве она многого просит? Ей просто нужно чтобы ее любили. Просто так, ни за что. Чтобы любили и ничего не требовали взамен, не просили, не ждали. Чтобы кто-то был рядом в тяжелые моменты. Разве это так тяжело?
Она хочет брать все, пить, иссушать любовь Саске и ничего не давать взамен.
Разве это так трудно? Разве она много просит?
Истерика, шепчущая ей обиды, непонимание и глупые мысли, упорно накрывала Сакуру, не отходя. И никто не хотел спасти Харуно. Никто.
Саске, сидя на кухне, слышал рыдания девушки, но как бы не хотелось подойти и успокоить, он молча смотрел в окно. Она должна сама решить, подумать, взвесить всю свою жизнь и принять решение. Сама. Пусть даже так, в обидах и слезах, на полу в ванной, кусая полотенце.
Харуно едва смогла успокоиться и кое-как привела себя в порядок. Сил искать новую одежду у нее не было, она просто одела утренний костюм, найдя его на кровати в спальне, и первую попавшуюся рубашку. Кое-как высушила волосы, а макияж делала уже в машине, стоя перед отделением. Распухшей, посиневшей рукой она пыталась закрасить мешки под глазами и накрасить ресницы. Но ничего не получалось.
Подкурить сигарету тогда у нее не вышло.

Сакура ойкнула, когда врач нанес очередной слой гипса на ее руку. Как она и думала — перелом.
Харуно затянулась сигаретой, игнорируя осуждающий взгляд доктора и гневный — Темари. В этом стремительно рушащемся мире только мерное тление табака кажется стабильным.
— Сакура, — Темари, не выдержав, подошла к столу подруги, — что, черт возьми, с тобой случилось?
Харуно повернулась к подруге, но лишь повела бровью, не желая отвечать. Снова затянулась и зашипела, когда врач, уже немолодой мужчина, работающий в отделении после выхода на пенсию, наложил еще одну полоску прогипсованного бинта.
— Нет, подруга, ты не отмолчишься! — Темари скрестила руки на груди. — Выкладывай что происходит, или я подам на тебя рапорт в департамент.
Сакура смерила подругу взглядом и вздохнула. Но решила промолчать, пока не уйдет доктор, и отвернулась к окну.
Кажется, ее жизнь сегодня рушится. Падает вниз, как будто ее пережевали и выплюнули с огромной высоты. И сейчас она летит, стремительно и безвозвратно, как сгусток вязкой слюны курильщика.
А Сакура всегда боялась получить этот сухой, воняющий дымом и смолами, кашель.
— Говори сейчас же! — Потребовала Темари, когда доктор вышел.
— Я поссорилась с Саске, Тем.
— И?
— И психанула, — Сакура подняла вверх руку, демонстрируя результат, но на ее лице появилась горечь.
— Ты избила его, — ужаснулась следователь.
— Нет! Я со всей дури ударила дверь! — Сакура заорала, и забывшись стукнула той самой рукой о стол. — Ай!
— Харуно, мать твою!
Темари обошла стол и потянулась к ящику с бренди, а потом плеснула в стакан жидкости на пару глотков и передала Сакуре.
— Спасибо.
Какое-то время посидели молча, каждая думая о своем. Темари вновь удивилась своей подруге. Дура она, и все. Глупо динамить такого мужчину, как Саске.
А Сакуре думать не хочется. Голова пустая и совсем немного пьяная. Сейчас бы добить те полбутылки бренди, которые остались, выкурить пару сигарет и лечь спать на диване, укрывшись пледом. И проблемы сразу куда-то исчезнут. И плевать что потом.
— Уже почти десять, — Темари заговорила персовой, когда в комнату зашел Наруто и поставил перед подругами пару чашек с кофе и еще несколько папок с отчетами. — Тебе скоро к Данзо.
Сакура кивнула и открыла первую папку с надписью: «Дело №1456. Хиноку Соку». Отчет криминалистов.
— Сакура, — Наруто уселся в глубокое кресло среди кабинета и заговорил первым, почесывая затылок. Курить он не любит, — на месте преступления ничего не нашли. Много хлорки и никаких следов.
Харуно снова кивнула и начала читать: «…две чашки, постельное белье — следов нет… отпечатки отсутствуют…»
— Цунаде тоже ничего не нашла, — следователь подвинула к подруге еще одну папку.
»…Причина смерти: асфиксия верхних дыхательных путей, триангуляционная борозда отсутствует… Повешение осуществили после смерти… Тело омыли и причесали… Следов борьбы нет…»
— Тем, подкури мне еще одну сигарету, — Сакура откинулась на спинку кресла, прикрывая глаза. — А что было в чашках, Наруто?
— Неизвестно, их вымыли.
— Спасибо, Тем. - Сакура задумчиво постучала фильтром тлеущей сигареты о стол, наблюдая как колеблется дым. - Так что все-таки случилось?
— Я думаю, — начала Темари, подойдя к окну, — она впустила своего убийцу в квартиру, а потом умерла и ее повесили.
— Да, — продолжил Наруто, — судя по всему, она переспала со своим убийцей.
— Отлично, — зло усмехнулась Сакура, выдохнув дым на папку с отчетом из морга, — так нас всех уволят уже этим вечером.
— Очевидно, это не было случайностью, и убийца подготовился. Нам просто нужно понять кому это было выгодно.
Наруто тоже поднялся и стал ходить из стороны в сторону по кабинету Харуно. От окна к стене с фотографиями. От фотографий к окну. Как гончая, которой приказали искать, но не дали образца запаха, чтобы знать кого искать.
— Тогда к завтрашнему утру жду от вас список ее окружения. Внесите туда всех, даже продавца в продуктовом, если она сама ходила за продуктами. И проверьте их алиби.
Сакура, дождавшись пока оба ее подчиненных кивнут, собрала папки со стола, взяла сумочку и вышла. Время делать первый отчет Данзо — десять часов почти иссякли.
Двадцать два сорок.

В двадцать три тридцать ровно, Сакура Харуно, глава префектуры Кото, застыла перед столом замглавы столичного департамента Шимурой Данзо. Он хмурит кустистые брови, слепо глядя на Сакуру, и тянет из широкого бокала янтарную жидкость. Как девушка и ожидала, он пьет перед ней, обесценивая ее звание.
Сакуре неудобно стоять посреди огромного кабинета, со стен которого на нее смотрят награды Данзо. В отдельных рамках висят похвалы, грамоты и ордена. Все это — музей его величия, его мемориал.
Сам замглавы сидит за большим дубовым столом, идеально чистым и свободных от любых бумаг, и качается на кожаном кресле. Он кажется коварным, но немощным стариком, который вот-вот и рассыплется в прах.
— Ну, генерал-майор, докладывайте, — хриплым, но не по-старчески твердым голосом сказал Шимура.
— Убита Хиноку Соку, дочь…
— Я знаю кто убит! — вдруг рявкнул он и растянул в кривой улыбке рот, от чего шрам в виде креста на его подбородке уродливо изогнулся.
— Криминалисты следов не нашли, преступник тщательно убрал за собой, генерал-полковник, — язвительно протянула Харуно, перейдя к делу. Что ж, находиться здесь неприятно, — Вскрытие показало, что Хиноку умерла от асфиксии верхних дыхательных путей, а потом была подвешена и обмыта. На данный момент зацепок по делу нет.
Возникла пауза. Данзо, не прекращая качаться на кресле, приподнял голову, чтобы лучше видеть Сакуру полуприкрытыми глазами. Минуту поглядев, он зацокал языком, как бы выражая недовольство тем, кто перед ним стоит.
И тут Сакура поняла. Она никто перед ним. Старый, немощный старик куда сильнее нее. Сколько он уже видел таких как она, бабочек-однодневок. Сколько победил, заманив к огню, и опалив крылья. Сколько довел до изнеможения постоянными ограничениями и препятствиями. Скольких кровью поживился, чтобы чувствовать себя моложе.
Он хищник, видящий в окружающих только добычу и сладкую-сладкую плоть. Он волк, ведущий охоту на парных ягнят.
— Так, Сакура, милочка, ваше звание генерал-майор?
Она кивнула.
— Я не расслышал, дорогуша.
— Так точно, генерал-полковник.
— А не я ли поставил свою подпись под приказом о присвоении этого звания?
— Так точно, генерал-полковник.
Он еще раз цокнул языком, выдерживая паузу, ту самую паузу, сладкую как мед, положенную хищнику перед смертельным прыжком. Сакура сглотнула, понимая к чему все идет. Наверняка, Данзо еще не раз вспомнит как вкусна была ее плоть.
— Тогда я смогу понизить ваше звание, милочка. Той же самой подписью, — он выделил последние слова, — вы это понимаете?
— Так точно, генерал-полковник.
— Вы меня разочаровали, Сакура Харуно, — словно пробуя на вкус ее имя, Данзо прищурился. Он понизит ее до майора, но хорошо бы и до сержанта. Ей не место в теплом кабинете главы префектуры. Ее место на улице, регулировщиком на одной из самой пустынной улиц Токио. — Если через десять часов у вас не появится зацепок…
Он не стал продолжать. Просто поставил пустой бокал на стол, тем самым дав понять, что разговор окончен. Говорить с ней — это выше его достоинства.
Двадцать три сорок пять.

Уже лежа на кожаном диване в своем кабинете, кутаясь в насквозь продымленный плед, Сакура подумала, что нужно позвонить Саске. Нужно извиниться. По крайней мере извиниться. А что делать решить можно потом.
Но раньше, чем она твердо решила позвонить, экран замигал от входящего вызова.
«Цунаде».
В половину первого ночи ей звонит Цунаде. Что это может значить?
— Алло.
— Сакура! — Цунаде возбужденно, пьяно и радостно завопила в трубку. — Она была беременна!
— Что?!
— Хиноку Соку носила ребенка! К утру определю маркеры ДНК отца!
И из трубки раздались гудки.
Спать и звонить Сакуре расхотелось. У этого дела появился шанс!