Стол

В Аме шёл дождь. Впрочем, в этой деревне почти всегда было как минимум пасмурно, а сейчас Мадара ухитрился вымокнуть так, что вода с его волос и одежды текла ручьём. Руки же мужчины были ледяными, и согреваться Учиха решил самым приятным из возможных способов.
Нет, Хината против не была.
Но всё же...
- Может, не надо? – не слишком уверенно спросила она.
- Это ещё почему? – будничным тоном.
- Эм... как бы тебе сказать...
Хьюга оборвалась на полуслове: прохладные ладони Мадары скользнули под одежду и прошлись по спине. Девушка шумно выдохнула и слегка прогнулась, тая от такой, казалось бы, незатейливой ласки. Воспользовавшись её замешательством, мужчина мягко повалил любовницу на спину, но та, почувствовав под лопатками твёрдую столешницу, вспомнила суть проблемы, а потому от поцелуя увернулась.
- Мадара, я серьёзно, - смогла выдавить она, когда как хотелось плюнуть на всякие мелочи и прижаться как можно теснее, упиваясь терпким запахом чужой кожи.
Однако здравый смысл пока что преобладал вверх над эмоциями и гормональным фоном. Учиха же считал её переживания, мягко говоря, фигнёй. Крайне несерьёзной фигнёй. И, наверное, внутренне Хината была с ним согласна. А иначе почему, стоило только мужчине запустить руку ей в волосы и чуть потянуть их, как она послушно запрокинула голову назад?
Мадара провёл языком вдоль сонной артерии, осторожно прикусил то место, где часто-часто бился пульс, и стал покрывать шею и частично открытые в вороте майки ключицы жаркими сухими поцелуями. С его волос на кожу Хинаты падали капли дождевой воды; девушка вздрагивала от контраста горячего и холодного, задыхалась, когда Учиха слизывал их, и постепенно теряла голову.
Но стоило только мужчине немного резче, чем нужно, податься вперёд за нормальным поцелуем, как стол опасно качнулся. Хьюга опомнилась и решительно упёрлась руками ему в грудь.
- Ну что ещё?
- Ну, пожалуйста, не надо на столе.
Учиха страдальчески вздохнул и закатил глаза, но, как ни странно, отстранился. Приподняв девушку, он аккуратно поставил её на пол, не спеша размыкать объятие. Хината виновато улыбнулась, положила одну руку ему на плечо и другой погладила по щеке.
- Я просто боялась оттуда свалиться, - попыталась оправдаться она.
Мадара хмыкнул, с лёгкостью представив, что надо вытворять, чтобы сверзиться в процессе с непредназначенной для всяческих непотребств столешницы, и, перехватив изящную ладошку, припал губами к запястью. Хьюга смущённо отвела взгляд. Привыкнуть можно к чему угодно, начиная от различных извращений, что порою приходили в голову её «сожителю», и заканчивая его невыносимым характером, но вот целование рук – это другое. Поэтому она неизменно краснела.
Довольный реакцией Учиха криво ухмыльнулся. Затем, выпустив её ладонь, он равнодушно пожал плечами:
- Ну, не на столе, так не на столе.
С этими словами и невозмутимым видом мужчина опустился на колени и задрал ткань футболки Хинаты до груди. Удивиться она не успела: Мадара стал жадно, с плохо скрываемым желанием, широкими мазками вылизывать ей живот. Девушка левой рукой вцепилась в край злополучного стола, правой – в жёсткие смоляные пряди, которые были ещё чуть влажные. Кожа на животе у неё была очень чувствительной, поэтому Хьюга судорожно всхлипнула, уже не понимая, чего хочет больше - прекратить это или умолять не останавливаться.
Этот невнятный звук мужчина расценил как одобрение. С каждой секундой увлекаясь всё больше, он стал беспорядочно шарить руками по бёдрам, то и дело сжимая их, и выше, куда мог дотянуться, ухитряясь при этом не дать майке сползти обратно. Девушка тихо постанывала и выгибалась навстречу, её пальцы чувствовались в волосах; Учиха, поддаваясь воздействию волнами нахлёстывающего жара, вырисовывал языком одному ему понятные узоры и оставлял засосы.
Наконец, когда колени заныли, а возбуждение стало слишком невыносимым, Мадара прикусил напоследок выступающую косточку над бедром, кое-как поднялся и, окинув распалившуюся Хинату обжигающим взглядом, потащил её в сторону спальни.