Странная судьба

Тело Мадары пьянело раньше рассудка, а у Хинаты, вероятно, наоборот. Иначе б её руки не справлялись так легко с пуговицами его рубашки.
Четвёртая уже пошла.
- Эй, Хьюга.
Не ответила. То ли не захотела, то ли в хлам. Возможно, и то, и другое, но к дивану его прижали вполне уверенно. Хорошо это или плохо – Учиха пока не решил.
- Хи-на-та...
- Чего? – отозвалась, а голосок тоненький-тоненький, смешной такой.
Этот голос отозвался в тяжёлой голове гулом, что означало – нельзя. С кем угодно, но не с полузнакомой ему малолетней дочерью Хиаши, которой хмель вдруг заменил смущение и придал напористости.
Ещё как придал!.. Ох, чёрт, не тронь ремень, Хьюга-а-а...
С ремнём она не справилась, и то хорошо, но её решимости от этого меньше не стало. Мадара же сопротивлялся уже слишком вяло, хотя рассудок орал, что ничем хорошим это не кончится.
Что повлияло?
Хороший вопрос. То ли лёгкий запах её духов, то ли теплота пальцев, то ли видневшиеся в лифе платья кружева чёрного лифа, обхватывающего полную грудь, касающуюся его предплечья. А может, она просто очень даже ничего, и с чисто мужской точки зрения – не гордости, физического удовольствия – происходящее – сплошной кайф.
Мягкие ласковые губы на скуле, возле уха...
Сиди да подставляйся!
Не думай.
Это очень легко. Сил отпихнуть её никаких не было, желание это сделать почти пропало, ощущение неправильности – осталось.
Учиха сам поймал её поцелуй, кто кого целовал – чёрт знает, но жарко, сладко от выпитого ею вина и несколько необычно. Пока мужчина медленно, смакуя, осознавал, что странность в том, что он отвечает на поцелуй, а не ведёт, Хината, чёртовка, справилась-таки с рубашкой. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что поддаваться порыву некстати просунувшей совести – или же извечной скуки, и так и так подходит – и утешать рыдающую непонятно почему девчонку с подозрительно знакомыми, прям как у партнёра Хаширамы, глазами, не следовало, а уж спаивать и напиваться самому – не следовало вдвойне.
Будто Мадара знал, что после такого-то такого-то бокала, Хьюга потянется у нему, станет ластиться, как кошка по весне, и ногу через бедро перекинет.
Кто-то упал на диван, на спину: кожаная спинка холодная и слегка прилипала к коже. Сверху придавила своими изгибами и формами женское тело, так чтоб сразу – сдавайся на милость победительницы.
А, это он упал!
Учиха поймал губами несколько лёгких прядей её волос и с неким удовлетворением обнаружил, что если слегка привстать, то можно дотянуться до нежной кожи в вырезе языком.
Хината захихикала:
- Упали...
Смеётся, а сама – разгорячённая уже, с горящим румянцем, от этого в крови веселыми пузырьками зарождалось желание и мешалось с алкоголем.
К чёрту. Пить надо меньше и не трогать продукцию северного соседа их страны, и груз ответственности и похмелья с утра ему ещё об этом напомнят. Мадара с пятого раза нашарил молнию на платье, лизнул выступающую ключицу и хотел было перехватить инициативу, что закончилось позорным падением на пол.
И, что за ироничное совпадение – опять он снизу.
Тонкий намёк?
Если так, то чей?
Ну и ладно, он, в целом, не против.
Хьюга снова захихикала и потянулась к его штанам, раз в шесть решительней, чем ранее. Учиха сглотнул, молча проследил, как платье само спадает с её плеч и, мысленно вздохнув и отчасти обрадовавшись, решил покориться странной судьбе.