Связка ключей. 3.3.1 Стезя жела(е)ющего

Присмотреть за ребенком, пока родители на миссии. На первый взгляд, здесь нет ничего сложного, особенно для человека, любившего детей. К тому же, он был близким ему, нет, не по крови, но все же… словно внук. Вот только зовет этот «родной человек» его совсем иначе:
— Отшельник, — мальчик уселся возле мужчины и начал с любопытством рассматривать книгу, в которой шиноби делал пометки, — а почему родители не разрешают читать твои романы?
— Некоторые вещи ты сможешь понять, только влюбившись, — не отвлекаясь от чтения, произнес Джирайя.
За день крестник обычно задавал до сотни, а то и двух, вопросов — писатель специально подсчитывал. Потому санин воспринимал очередной «допрос» как данное.
— Но я уже люблю! — не унимался малыш, сердито взглянув на ниндзя. — Рамен! — воскликнул Менма, когда учитель отца удивленно посмотрел на ребенка.
— Не такая любовь, — улыбнулся собеседник, погладив Намиказе по голове. — Вот когда при взгляде на девушку ты будешь забывать о рамене, вот только тогда стоит прочесть мои книги. Но это случится не скоро, — улыбка мужчины стала шире, стоило мальчику состроить непонимающий вид, как будто жабий санин глупость сказал.
— Я никогда не забуду о рамене!
Надувшись от возмущения, Менма отвернулся от крестного. Мальчик обнял свои колени и в которой раз убедился в недалекости такого желанного гостя в доме.
— Тебе виднее, — не стал спорить шиноби. — Но значит, романов читать не стоит.
Такой ответ явно не устраивал сына Кушины, потому он поднялся ножками на диван и попытался заглянуть в книгу: интересно же до чертиков, что секретного спрятано между строк. А также отвлечь «дедушкино» внимание от дел, обратить его на себя — хорошая техника, дабы продолжить разговор.
— Их не разрешают читать, потому что в них содержатся взрослые вещи?
Джирайя захлопнул книгу на всякий случай, чтобы малыш случайно что-то там не прочел, уж слишком близко крестник находился к тексту. А он как раз редактировал одну из самых взрослых сцен в главе.
— Да, канджями зовутся. Они не подписаны фуриганой, потому тебе сложно будет прочесть, — решив схитрить, санин отложил старую версию «Ичи-ичи» и схватил мальчика за щечки. Намиказе это очень не нравилось: шалость за шалость. — Ты знаешь, что такое фуригана?
— Конечно! — отодвинувшись от «старика, вечно тискавшего детей», мальчик потер покрасневшие места. — Я могу читать! И через год пойду в академию ниндзя! — воскликнул обидевшийся, гордо заявляя о своих намерениях.
В глазах ребенка мужчина увидел негодование: крестный недооценил его способностей. Без сомнения, сын Минато знает о таких вещах, как фуригана и канджи, иначе как бы он смог попасть в академию?
— С таким поведением тебе будет сложно сидеть полдня за партой, — подметил санин, потягиваясь. Мышцы от долгого сидения затекли — стоит и ему время от времени заниматься телом, а то в мирное время совсем расслабился.
— Пф, — фыркнул Менма, скрестив руки на груди. Пройдясь немного взад-вперед по дивану, будущий ниндзя подбирал вопрос, способный смутить крестного. — Отшельник, а зачем тебе писать книги, ты ведь шиноби?
Джирайя на мгновение удивился, а потом, повернувшись к «внуку», задал встречный вопрос:
— А тебе интересно только ниндо? Или есть что-то еще, чем хотелось заняться?
Намиказе отвел взгляд в сторону, задумавшись над поставленным вопросом. Но эти размышления длились недолго. Взглянув в лицо жабьего санина, мальчишка ответил:
— Я бы делал рамен за деньги!
— Стал бы продавцом «Ичираку рамен»? — переспросил мужчина, представив подобную картину.
— Зато мог бы бесплатно есть ско-о-олько душе угодно рамена! — растянув слово, мальчик пытался акцентировать на нем внимание. — Так не придется подсчитывать, на сколько порций хватает денег.
Джирайя громко рассмеялся над таким выводом, но смех этот был добрый, потому Менма недолго злился на крестного. И где-то через час Минато найдет своего сына, крепко спящего возле учителя, наверняка утомившегося от бесчисленных вопросов юного Намиказе. Ну, а пока малышня спит, можно и книгу отредактировать, сроки-то поджимают.

«Дела совсем плохи, — констатировал ниндзя, оценив свои запасы чакры. — Такими темпами он покончит со мной через несколько минут».
— Джирайя-чан, — позвал жабий учитель едва при сознании шиноби. — Я больше не могу выигрывать для тебя время.
Мужчина попытался встать, но сил практически не осталось: битва, в которой он пытался спасти дорогого человека, выматывала, особенно когда этот дорогой человек изо всех сил пытался тебя убить.
Сгреб немного земли в ладонь, санин поднял голову — встретить смерть от врага он предпочитает с гордостью. Тем более если роковой кунай занесет над ним именно Он.
Шаги доносились все отчетливей. Близко. Камни под ногами отступника издавали, как казалось Джирайи, противный скрип. Но именно он поддерживал затуманенный разум от желания кануть в тишину.
«Что только не придумает воображение в такой ситуации», — отметил жабий санин, вглядываясь во тьму безлунной ночи; режим отшельника исчерпал себя, теперь он один на один с противником.
— Это все, на что способен легендарный санин? — поинтересовался нукенин, создавая расенган.
Насмешка в голосе была чужда тому мальчишке, которого знал отшельник, но технику, передававшуюся от учителя к ученику, он не мог забыть. В мире лишь четверо научились пользоваться спиральным шаром, и только у одного хватило наглости убить ею создателя нинджюцу.
— Кхе, — но ответить ему так и не хватило сил. Если бы джинчурики всего на миллиметр правее задел его ранее, то весь план провалился в начальной стадии.
— Жалкое зрелище, Отшельник, — отметил ниндзя, подходя все ближе.
Джирайя силой воли открыл глаза, и на мгновение ему показалось, что к нему бежит маленький мальчик с очередным вопросом об этом безграничном мире. Но, открыв глаза во второй раз, шиноби увидел ноги взрослого человека.
«Интересно, а ты еще готовишь рамен?»
— … всегда хотел умереть, как подобает шиноби, ведь в этом заключается конечная цель, — презренный голос доносился до ниндзя, санин уже не увидел, как нукенин деактивировал шаринган. — Главное — не как ты жил, а как умер, так ведь? — Но утверждение осталось без комментария, умирающий не слышал последних слов.
«Нужно было попробовать его тогда».
Это умиротворенное лицо с легкой улыбкой так раздражало победителя, словно проигравший совсем таковым не был. И этот немного печальный взгляд. Кого он жалеет: его, себя, Коноху?
«Он наверняка вышел вкусным, ведь все, что делается от чистого сердца, прекрасно».
— Не тяни, у таких, как он, всегда припасен запасной план. Убей его, пока он не накопил достаточно сил, — посоветовал, едва ли не приказал мужчина в маске. — Лягушка уже убежала.
Склонившись над писателем, юноша на мгновение задумался, а после продырявил учителя отца. Он слышал, как ломается позвоночник у санина, рвутся мышцы, и из разорванных кровяных сосудов полилась кровь. До уха ниндзя донесся едва различимый стон, ибо даже перед смертью он старался сохранить лицо воина: не показывать слабость перед противником. Хоть сейчас Джирайя признал его таковым.
Все закончилось.
Хлопок и легкий запах дыма, оповещающий, что техника развеялась. Теневой клон оставил отступника наедине с собой и чувством досады. Обвели вокруг пальца.
— Хм, — ухмыльнулся джинчурики. — Так вот что делала лягушка. Значит, на что-то ты все же способен.
Вырвавшийся смешок был подобен знаку почтения, ведь не каждому удастся так долго скрыть сущность клона в настоящем бою. Как ниндзя, постоянно пользовавшийся такой техникой, отступник был поражен тандемом Джирайи и жабы. Они обхитрили его, продержали клона в боевом состоянии так долго.
— Наверное, когда он создал возле себя туман, они использовали технику клонирования, а потом настоящий скрылся, — предположил юноша, вспоминая, что резкое снижение чакры санина он воспринял как результат использования туманной занавесы. — Но даже при таком раскладе без должной помощи Отшельник долго не протянет.
— Нам стоит поспешить за Багровым свитком до того, как Джирайя опередит нас, — напомнив о причине сражения с санином, Тоби сдерживал себя от желания подчинить глупого ребенка.
Но глава Акацуки понимал: сейчас он не в состоянии полностью взять контроль над джинчурки, более того, писатель хорошо потрепал и его. Практически во время всего боя нукенин пользовался шаринганом.

Едва держась на ногах, жабий отшельник крепко прижимал свиток к груди. И хотя мужчина пытался следить, чтобы кровь не запачкала драгоценную бумагу, несколько капель все же окрасили материю.
Он чувствовал, что делает последние шаги — для этого не нужно быть гением, достаточно оставаться реалистом.
«Стоит оставить его под надсмотром лягушек», — заключил ниндзя, упав на колени: последние силы стоит истратить с умом.
И прежде чем ученик Третьего использует последние запасы жизненной чакры для создания ловушки, мужчина взглянул на упавший протектор. Надпись немного стерлась за годы, да и несколько капель крови размазались по надписи «Масло».
«Кровь».
Так как чернил совсем не было, он вырисовывал печати кровью на оставшемся чистом клочке бумаги. И если ранее ему удалось использовать масло в качестве чернил, то с кровью как-то перед смертью справится. Прям как герой из повести о настоящем шиноби, которой так зачитывался Минато.
«Минато… — вспомнив лицо ученика, мужчина облегченно вздохнул. — Минато, Кушина… я… остальное оставляю вам. — Ему удалось ослабить человека в маске, потому, даже если гость захочет завладеть полностью сознанием джинчурики, ему придется еще долго ждать, прежде чем накопить достаточно сил. — Менма…», — Джирайя вспомнил их давний разговор о книгах, и писателю очень захотелось, чтобы когда-то крестник тоже прочитал их, не только повесть о бесстрашном ниндзя.

---

Фуригана — фонетические подсказки в японском языке. Состоят из маленьких знаков каны, напечатанных рядом с кандзи или другим символом, отражая их произношение.