Тепло, которое он дарит

Хи­ната всег­да за­меча­ла, как стран­но ре­аги­ру­ет ее те­ло на На­руто: мыш­цы нап­ря­гались, ще­ки крас­не­ли, ды­хание ста­нови­лось по­рывис­тым и рав­ным, слов­но пос­ле про­беж­ки. Ей так хо­телось стать ма­лень­кой, как ба­боч­ка, и уле­теть да­леко от сво­его мес­то­нахож­де­ния, и она, пы­та­ясь скрыть се­бя, на­чина­ла ты­кать ука­затель­ные паль­цы друг в дру­га, про се­бя на­зывая это стран­ное дви­жение ме­ханиз­мом са­моза­щиты.

Ког­да он под­хо­дил к ней, ста­нови­лось жар­ко и душ­но, пусть да­же и в са­мый хо­лод­ный зим­ний день, ког­да на зем­лю вы­пада­ло не­кото­рое ко­личес­тво сне­га, бе­лос­нежным пок­ры­валом нас­ти­лая по­ляну. Ды­шать ря­дом с блон­ди­ном бы­ло не­выно­симым: воз­дух слов­но кис­ло­та об­жи­гал лег­кие, зас­тавляя по­пер­хнут­ся, но да­же че­рез эту го­рячую ат­мосфе­ру она зас­тавля­ла се­бя вы­давить:

— Н-на­рут-то-кун...

И уже сов­сем не имея воз­можнос­ти вдох­нуть, она те­ряла соз­на­ние.

Хи­ната не счи­тала се­бя ма­зохист­ской, нет. Прос­то ее слов­но на­секо­мое на лам­почку, тя­нуло на свет и теп­ло, что Узу­маки рас­простра­нял воз­ле се­бя. Но под­хо­дить к не­му бли­же, чем на пол­метра она не мог­ла - бо­ялась, что сго­рит в этой а­уре, ок­ру­жа­ющей его иде­аль­ную фи­гуру по пе­римет­ру.

Ког­да На­руто улы­бал­ся, Хь­юга бы­ла го­това про­дать ду­шу дь­яво­лу, лишь бы она мог­ла по­дой­ти к не­му, при­жать­ся к рель­еф­но­му те­лу, и, про­тянув ру­ку, дот­ро­нут­ся ей до по­лоса­той ще­ки. Ког­да ее во­об­ра­жение ри­сова­ло по­доб­ную кар­ти­ну, брю­нет­ка, слов­но на яву ощу­щала теп­ло его ко­жи на кон­чи­ках паль­цев, его тон­кий за­пах, и ще­кот­ку от его зо­лотис­тых во­лос на ще­ке. Но боль­ше она ощу­щало теп­ло. То теп­ло, ко­торое он да­рит.

Ког­да она наб­лю­дала за ним, все прос­то тус­кне­ло на его фо­не: все крас­ки ис­че­зали, де­лая ак­цент на его фи­гуре, та­кой яр­кой, что поп­росту сле­пило гла­за. Хи­ната не за­меча­ла ни­чего, ког­да ве­тер раз­ве­вал его шел­ко­вис­тые во­лосы, а за­горе­лая ко­жа пок­ры­валась тон­ким сло­ем по­та от усер­дных тре­ниро­вок. Она при­ходи­ла в не­опи­су­емый вос­торг, ког­да их гла­за встре­чались: го­лубые озе­ра лу­чились оп­ти­миз­мом, ра­достью, и при­ветс­тви­ем. Он за­мечал Хь­югу, под­хо­дил к ней, здо­ровал­ся чуть хрип­лым го­лосом, и ды­хание вновь пе­рех­ва­тыва­ло от жа­ра его фи­гуры.

Столь­ко эмо­ций вы­зыва­ло лишь од­но его при­сутс­твие в жиз­ни Хи­наты. Ли­цо брю­нет­ки крас­не­ло, и она, за­ика­ясь, вы­дава­ла стан­дар­тное:

— Зд-дравс­твуй, Н-на­руто-кун!

— При­вет, Хи­ната! — он улы­бал­ся ей, и, по­чесы­вая за­тылок, про­дол­жал. — Се­год­ня жар­ко, да? То есть, ле­том, ко­неч­но, всег­да жар­ко, но я имею вви­ду, жар­че чем обыч­но?

Да, На­руто, ты не пред­став­ля­ешь, на сколь­ко Хи­нате жар­ко ря­дом с то­бой.

— К-ко­неч­но, На~

И опять де­вуш­ка про­вали­валась в спа­ситель­ную тем­но­ту.

Бу­дило де­вуш­ку стран­ное чувс­тво: не рез­кий за­пах на­шатыр­но­го спир­та, как обыч­но, а об­во­лаки­ва­ющее теп­ло, ко­торое так слас­ти­ло ее гу­бы, а жи­вот был го­тов рас­пать­ся ро­ем ты­сячи ба­бочек. От­крыв гла­за, пер­вым де­лом Хь­юга уви­дела го­лубые гла­за, ок­ру­жен­ные пу­шис­ты­ми рес­ни­цами, и так близ­ко, что мож­но бы­ло раз­гля­деть крас­ные кра­пин­ки воз­ле зрач­ка. Что-то теп­лое смес­ти­лось с ее губ, и хо­зя­ин го­лубых глаз от­ско­чил, усев­шись на по­лу не да­леко от кро­вати по-ту­рец­ки сло­жив но­ги.

— О, ты уже оч­ну­лась, — про­бор­мо­тал На­руто, пря­ча ли­цо с але­ющи­ми ще­ками в ла­донях. — Ты не при­ходи­ла в се­бя, я при­нес те­бя до­мой, ну и...

"По­цело­вал?"

Дей­стви­тель­но? Прос­то взял — и по­цело­вал? Сер­дце про­пус­ти­ло удар, вто­рой... Ще­ки мгно­вен­но ста­ли уголь­ка­ми, и тле­ли-тле­ли-тле­ли... На ду­ше тя­жело по­вис­ло что-то, неп­ри­ят­но сдав­ли­вая внут­ренние ор­га­ны.

— Я... — де­вуш­ка опус­ти­ла взгляд на свои ко­лени, сгла­тывая. — На­руто-к-кун...

Во­об­ще Хи­ната в пер­вый раз бы­ла в квар­ти­ре у Узу­маки — об этом ей го­вори­ла аб­со­лют­но нез­на­комая ме­бель, не рав­но­мер­но вык­ра­шен­ные сте­ны, ку­ча чер­ных меш­ков по уг­лам, раз­бро­сан­ная одеж­да и мяг­кий за­пах по­куп­но­го ра­мена. Все в квар­ти­ре го­вори­ло о том, что хо­зя­ин гос­тей яв­но не ждал.

— Тут не мно­го гряз­но, ты уж из­ви­ни...

— Ни­чего. Я прос­то... З-за­чем, Н-на­руто-кун?

Воп­рос ос­тался без от­ве­та.

Сму­щен­ные под­рос­тки си­дели в ти­шине, каж­дый в сво­их мыс­лях, ха­отич­но раз­мышляя, пе­реби­рая ка­шу в го­лове. Хи­ната ста­ла ты­кать ука­затель­ные паль­цы друг в дру­га, ста­ра­ясь смять слов­но бу­маж­ку рас­цве­та­ющий ру­мянец, и поч­ти не кон­тро­лируя се­бя, на­чина­ла фан­та­зиро­вать раз­ные пи­кан­тные мо­мен­ты сво­его про­буж­де­ния. На­руто, как нас­то­ящий муж­чи­на, же­вал гу­бу, по­чесы­вая за­тылок, слов­но пы­та­ясь пе­реме­шать мыс­ли за­горе­лыми паль­ца­ми, но это пло­хо по­луча­лось, су­дя по але­ющим ушам джин­чу­рики.

— Ну, ты это, прос­ти, — Узу­маки от­вернул ни­чем не ус­ту­па­ющее по­мидо­ру ли­цо. — Ну, это, прос­то ты ле­жала та­кая кра­сивая, и я...

Ском­кав от­вет к чер­то­вой ба­буш­ке, но ре­шив, что и это­го объ­яс­не­ния хва­тит, па­рень стал мед­ленно под­ни­мать­ся на но­ги, и, ус­тре­мив взгляд пол, про­пус­тил мо­мент, ког­да лег­кая фи­гура де­вуш­ки ока­залась ря­дом с ним.

Брю­нет­ка не чувс­тво­вала сво­его те­ла, слов­но оно дви­галось са­мо по се­бе, но ее мыс­ли бы­ли за­тума­нены, так силь­но, что о проб­ле­ме с обыч­но труд­ным ды­хание приш­лось за­быть. Хь­юга сто­яла, ды­ша аб­со­лют­но сво­бод­но, на­бирая пол­ные лег­кие кис­ло­рода, без пре­пятс­твий и неп­ри­ят­ных мыс­лей. Ее сер­дце так слад­ко сжа­лось, лишь от од­но­го чувс­тва то­го при­ят­но­го теп­ла, что неж­но об­во­лаки­вало те­ло, сог­ре­вая и да­вая но­вые си­лы.

Ког­да Хь­юга сно­ва по­чувс­тво­вала чу­жие гу­бы на сво­их, она бы­ла го­това за­виз­жать от чувс­тва без­гра­нич­но­го счастья, что на­пол­ня­ло ее до от­ка­за. Кто имен­но на­чал это? Их это уже не вол­но­вало. Они сли­лись в сла­дос­тном по­целуе, от­кры­ва­ясь друг пе­ред дру­гом, сли­вая в еди­но свои ду­ши, пус­кая к се­бе в сер­дце.

Хи­ната быс­тро со­ри­ен­ти­рова­лась, за­пус­кая тон­кие паль­цы в зо­лотис­тую ше­велю­ру пар­ня, и сжи­мая их в ку­лач­ки. На­руто од­ной ру­кой об­вил хруп­кую фи­гур­ку за та­лию, а дру­гой стал пог­ла­живать тем­ную ма­куш­ку. Юр­кий язык па­ру раз ут­кнул­ся в сом­кну­тые гу­бы де­вуш­ки, и те в мгно­вение ока рас­кры­лись, про­пус­кая в свой рот, где воз­никла сво­еоб­разная иг­ра: язы­ки спле­тались, лас­ка­ли друг дру­га, дос­тавляя поч­ти ося­за­емое удо­воль­ствие.

На­пор, та­кой силь­ный и страс­тный, бук­валь­но сбил Хь­югу с ног: ко­лени у брю­нет­ки прог­ну­лись, но та, вмес­то ожи­да­емо­го па­дения по­чувс­тво­вала лег­кий шо­рох тка­ни, креп­кие объ­ятья, и вот блон­дин си­дит на по­лу, креп­ко удер­жи­вая ее так, что она удоб­но осед­ла­ла его бед­ра.

Ког­да кис­ло­рода ста­ло нах­ва­тать, все ес­тес­тво Хи­наты по­кач­ну­лось, и она отор­ва­лась от же­лан­ных губ, рас­тя­гивая тон­кую ни­точ­ку вяз­кой слю­ны от язы­ка до язы­ка. Глу­бокий, су­дорож­ный вдох, но толь­ко что бы по­том опять за­тянуть пар­тне­ра в по­целуй, дур­ма­нящий го­лову, вы­вет­ри­вая ра­зом все мыс­ли вет­ром че­рез уши.

Мяг­кая ще­кот­ка кос­ну­лась ни­за жи­вота, и брю­нет­ка за­ер­за­ла, пы­та­ясь из­ба­вит­ся от на­вяз­чи­вого воз­бужде­ния, но, не осоз­нанно рас­па­ляя очаг внут­ри пу­ще преж­не­го. За­горе­лые паль­цы кос­ну­лись со­бач­ки вет­ровки, и уве­рен­но по­тяну­ли вниз, раз­ре­зая ти­шину, пре­рыва­емую тя­желы­ми вздо­хами, ти­хим виз­гом мол­нии, и шур­ша­ни­ем опав­шей на пол тка­ни. Мяг­кая жен­ская гор­дость, из­ба­вив­шись от оков, упер­лась в ши­рокую, муж­скую грудь (чи­тай: ла­донь), и об­тя­нутая толь­ко сет­ча­той фут­болкой и бюс­тгаль­те­ром ко­жа ста­ла гу­синой, от неп­ри­выч­ки ощу­щая хо­лод­ный воз­дух.

— О Бо­ги, Хи­ната, — вы­дох­нул при оче­ред­ном пе­реры­ве На­руто, при­падая гу­бами к неж­ной шее. — Сколь­ко я ждал это­го мо­мен­та!

Го­рячий вы­дох у ос­но­вания шеи про­шиб поз­во­ноч­ник не ху­же то­ка, зас­тавляя Хь­югу от­ки­нуть го­лову на­зад, и су­дорож­но вы­дох­нуть сквозь зу­бы - та­кая му­ка тер­за­ла бед­ную ду­шу не­вин­ной осо­бы! Ког­да мяг­кие гу­бы кос­ну­лись ко­жи, а теп­лый язык сколь­знул в ярем­ную впа­дину, сдер­жать стон ока­залось не­воз­можным - чу­дес­ней­ший на све­те звук был прос­то му­зыкой для ушей джин­чу­рики, и он бла­годар­но ода­рил шею по­целу­ями, иног­да вби­рая в рот учас­ток ко­жи, сма­куя его и по­лизы­вая.

Под­держи­вая за та­лию, нас­ледни­цу кла­на Хь­юга уло­жили на спи­ну, и фи­гура На­руто на­вис­ла над рас­слаб­ленным те­лом Хи­наты.

— Хи­ната, я...

Блон­дин за­мол­чал, нер­вно об­ли­зывая гу­бы, и упер­ся взгля­дом го­лубых глаз в се­рые, где плес­ка­лось мо­ре раз­ных эмо­ций, впе­ремеш­ку с том­ным, но вол­ну­ющим ожи­дани­ем.

— Я те­бя...

— Кхе-кхе, — раз­да­лось с бо­ку. Па­роч­ка син­хрон­но по­вер­ну­ла го­лову в сто­рону от­кры­того ок­на, где на ши­роком по­докон­ни­ке си­дел Ха­таке Ка­каши, сжи­ма­ющий в ру­ке не­из­менную яр­ко-оран­же­вую об­ложку. Чер­ный глаз с уз­ким зрач­ком рас­фо­куси­рова­но бро­дил по ком­на­те, пы­та­ясь не на­тыкать­ся взгля­дом на оде­тые (не­надол­го), но раз­го­рячён­ные те­ла. — Ну... Мне, прав­да, жаль пре­рывать та­кой важ­ный для вас мо­мент, но На­руто... Ес­ли че­рез пять ми­нут ты не по­явишь­ся на по­роге ка­бине­та Хо­каге, пя­тая по­обе­щала ус­тро­ить те­бе ве­селую жизнь, и раз­бить твою баш­ку в лох­мотья о но­вый ду­бовый стол.

Учи­тель вздох­нул, пы­та­ясь ус­по­ко­ить из­вра­щен­ные пош­лой ли­тера­турой мыс­ли.

— Да, мне, прав­да, очень жаль...

С ру­мян­цем на единс­твен­ной от­кры­той ще­ке, джо­нин ко­ман­ды но­мер семь ис­чез в хлоп­ке, ос­тавляя пос­ле се­бя бе­лое об­лачко.

— Воу, — вы­дох­нул блон­дин, лов­ко пе­река­тыва­ясь в дру­гой угол ком­на­ты. — Что-то серь­ез­ное! На­до то­ропить­ся...

Узу­маки то­роп­ли­во на­тяги­вал на се­бя мас­терку, под­су­мок и по­вяз­ку, го­няя по квар­тирке как по­тер­певший. Он ока­зал­ся у две­ри, оде­вая сан­да­лии на но­ги, ког­да при­веде­ни­ем в ко­ридор вып­лы­ла Хи­ната. Она ка­кими-то тус­клы­ми гла­зами соп­ро­вож­да­ла его дви­жения, хва­та­ясь ру­кой за свою сет­ча­тую фут­болку, и от­тя­гивая по­дат­ли­вую ткань. Джин­чу­рики под­нялся на но­ги, аб­со­лют­но го­товый, по­вер­нулся к Хь­юге, неж­но по­цело­вал ее, и отор­вавшись, на вы­дохе про­из­нес:

— Люб­лю... Будь тут, я ско­ро вер­нусь, и мы про­дол­жим, — хит­рая улыб­ка по­сети­ла уса­тое ли­цо, и хо­зя­ин его ис­чез из квар­ти­ры, ос­тавляя де­вуш­ку и счастье на­еди­не са­мим со­бой.

Те­перь, да­же ког­да он бу­дет го­нять­ся за Сас­ке, На­руто бу­дет знать, что есть Хи­ната, ко­торая скра­сит его мир, ни­чего не де­лая для это­го. Ну, поч­ти... Она все­го лишь дол­жна при­нимать от не­го теп­ло, ко­торое он ей так за­бот­ли­во и не тра­дици­он­но да­рит.