This is war. Пролог

Их эра наступила внезапно, но ожидаемо. Они не были лучшими. Они были не такими как все. В их разумах пересекались временные потоки, одаряя подобных им невероятными способностями. Сверхчеловеческими способностями.
Их уважали. Их боготворили. Их боялись и ненавидели. Их изничтожали по одиночке, чтобы они не смогли оказать сопротивления.
Глаза были зеркалами их душ: они всегда были странных оттенков. Именно так этих существ и вычисляли.
Они считали себя богами и изгнанниками.
Их называли сверхлюдьми. Детьми индиго.

~ Пролог ~

В любом современном мегаполисе есть такие районы: трущобы, в которые ни один уважающий себя горожанин не сунется. Дело в том, что обитали в подобных местах обычно те, у кого уже давно не было никаких иллюзий по поводу самоуважения. Их домами становились картонные коробки на помойках, а полуплесневелый кусок хлеба считался изысканным и редким угощением. Отбросы общества, живущие в отбросах. Кто-то оказывался здесь по собственной глупости, кому-то приходилось скрываться в подобных местах от всего человечества и его исковерканного понятия морали. Здесь обитали и пытались выжить, рискуя своими жизнями или жизнями случайных прохожих. В этом мире всегда царили свои законы. Кому-то они могли показаться слишком жестокими, слишком бесчеловечными. Но они помогали выжить, являясь единственной опорой.
Были те, кто приходил сюда не по своей воле, изгнанники общества, проигравшие судьбе, а были и те, кто рождался посреди помоек, заранее обреченные на смерть. На медленную и мучительную смерть, когда погибает не тело, но душа. Когда ты по кусочкам теряешь себя.
А были и такие, которые меняли реальность, в которой они живут. Кто-то создавал свой иллюзорный мир, а кто-то... А кто-то боролся до последней капли крови, стремясь не только выжить, но и достичь цели, выйти на улицы города нормальным человеком, а не волком, смотрящим на всех голодными и полными звериной ненависти глазами.
Здесь не делали скидку на возраст. Либо убиваешь ты, либо убивают тебя.
Здесь не было благородства. Вдесятером на двоих - вполне нормальный расклад.
Здесь никогда и никого не жалели. Проигравшим быстрая смерть не доступна.

Они стояли спиной к спине, прикрывая друг друга от всех напастей. Так было сколько они себя помнили. Они всегда были вместе, всегда выпутывались вдвоем из таких передряг, что любой другой на их месте предпочел бы быструю и безболезненную смерть, а не поиски выхода из безвыходной ситуации. Они делали то, что считалось невыполнимым.
Они были невероятными детьми.
Они были теми, кому суждено покинуть эти трущобы.
Они знали это.
Поэтому десяток здоровенных, но тупоголовых громил их не испугал.
Они стояли спиной к спине, рассматривая своих врагов. Пятеро для нее и пятеро для него.
Ярко-голубые, неестественно глубокие глаза были задумчиво прищурены, будто бы девушка смотрела на яркий свет, о чем-то размышляя. Ее непонятного цвета сальные волосы были рассыпаны по плечам растрепанными скатанными прядями. Жирная серо-коричневая челка была заколота видавшей лучшие времена заколкой. Из одежды на девочке было только потрепанного вида когда-то нежно-голубое платье, сейчас больше всего напоминавшее половую тряпку. Она замерла в боевой стойке, готовая в любой момент отразить удар своими грязными, но ни разу не дрожащими руками. Больше всего ее хрупкое худое тело напоминало сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться.
Действуем по обычной схеме.
Он едва ощутимо кивнул в ответ на ее голос, порывом ветра прошелестевший над ухом. Светло-лавандовые, такие непривычные для нормального человека глаза ловили каждое движение напрягшихся мужчин. Он знал, кто выйдет победителем из этой заведомо нечестной схватки. Они не могут проиграть. Ветер ласковой рукой потрепал короткие волосы мальчишки лет восьми, сосредоточенно рассматривающего своих противников. Грязная майка и шорты привычно липли к такому же грязному телу. Под ногами хлюпала вода. Это хорошо. Будет удобнее валить неповоротливых придурков. Мальчишка прижался спиной к своей единственной подруге. Он готов.
Начали.
Они бросились на врагов одновременно. Они не стремились победить. Они были уверены в том, что не проиграют. Их движения были четкими. Слишком четкими для того, чтобы быть движениями детей. Они били молниеносно, будто бы вскользь касаясь пальцами болевых точек на телах врагов. После их ударов не понимались.
Плавное, почти нежное движение. Подбородок. Сонная артерия. Грудина. Солнечное сплетение.
Еще один кулем осел у ее ног.
Сзади. Я его держу.
Он резко оборачивается, вскидывая руку, и замершего за ним человека отбрасывает к стене непонятной силой. С хрустом ломаются ребра, впечатываемого в кирпичную кладку тела, изо рта маслянистой пленкой обволакивая губы и подбородок вытекает кровь. Безразличный взгляд серебристо-лавандовых глаз на долю секунды замирает на умирающем человеке, а в следующий момент парень безразлично отворачивается.
Этот последний.
Ее тихий шепот в его голове уже давно не отвлекает, а даже помогает сосредоточиться. Они привыкли так работать: она держит, он убивает. Без жалости и скорби. Не задумываясь. Как машины.
Они медленно подходят к замершему, словно статуя, не по своей воле мужчине. На лбу девушки начинают проступать солоноватые капельки пота, размывая скопившуюся на коже грязь. Даже не особо догадливому человеку стало бы понятно, что она напряжена. Сильно напряжена. Казалось, что ее неземные голубые глаза чуть заметно сияли. Удерживать чей-то разум ей все еще было слишком тяжело, несмотря даже на постоянные тренировки.
- Кто вы?! - в глазах последнего живого мужчины волнами плескался даже не страх, а абсолютный животный ужас, вызванный какой-то насмешливой нереальностью происходящего.
- Мы те, кого вы называете сверхлюдьми. Мы те, кто помнит свое прошлое, - тихо отвечает мальчишка и... бесстрастно с хрустом сворачивает обездвиженному врагу шею.
- Ты в порядке? - голос девочки подрагивает от напряжения, но она держится, стараясь ничем не выдать свою слабость на глазах у своего лучшего и единственного друга.
- В полном. А ты? - мальчишка быстро поднялся с колен и отряхнул грязные ладони, что, впрочем, мало помогло.
- Да.
- Тогда пошли, Ино. Еще один бой ни я, ни ты сегодня не выдержим... - мальчишка протянул раскрытую ладонь своей подруге и взглянул в эти глаза, в который раз почувствовав, как тонет в ее податливо-спокойном, размеренном, словно лениво накатывающие на берег морские волны, сознании телепата. В ответ на его слова она лишь едва заметно кивнула, крепко сжав его ладонь в своей.
Они не бежали. Наоборот. Они шли медленно, будто бы ожидая нападения в любой момент и практически отовсюду. По напряженно-отрешенному лицу девочки едкими дорожками, оставляющими после себя тоненькие полоски чистой кожи, стекали капли пота. Она из последних сил старалась сделать так, чтобы их никто не заметил. Они оба прекрасно знали, что после подобной манипуляции она снова без сил упадет на грязный тюфяк, подобранный ими на какой-то свалке и притащенный сюда, но никогда они еще не пренебрегли подобной мерой осторожности.
Их прибежище было сооружено из простой картонной коробки и вороха тряпок, которые хоть как-то могли защитить их от холода.
Она лежала на старом драном тюфяке, от которого несло собачьей и кошачьей мочой, сжавшись в болезненный комок. Так тоже было всегда. За силу она расплачивалась болью. И он всегда точно так же лежал рядом с ней, обнимая ее, как единственного родного человека в этом мире. Не давая ей сдаться. Не давая ей сойти с ума от боли.
Они были ближе, чем просто друзья. Их связь была сильнее, чем связь иных близнецов. Они никогда не давали друг друга в обиду. Они всегда держались вместе, закрывая чужую спину своей грудью. Да, для тех людей, которые обрекли их на подобное существование, они были даже не отбросами общества. Они были теми, кого необходимо уничтожить во что бы то ни стало. Несмотря на тот их возраст в четыре года.
Они ведь действительно все помнили. Абсолютная память. Одна из привилегий таких же изгоев, как они. Помнить все, что когда-то увидел даже мельком, чего вообще никогда не видел в этой жизни... Зато видел в прошлой. Не об этом ли мечтают люди? Фактическое бессмертие разума. Стопроцентная работа мозга, открывающая таким как они невероятные, фантастические возможности... их появление когда-то вызвало бурные споры. Их существование было поставлено под вопрос. Их объявили вне закона.
Из-за морали.
Из-за непонимания.
Из-за зависти.
Дети индиго оказались изгнаны из общества. За ними началась охота. Они помнили все это, хотя тогда и он, и она были всего лишь годовалыми младенцами...
Их пытались убить. Пытались пытать. Пытались изгнать.
Их никогда не пытались понять...
Девочка теснее прижалась спиной к своему лучшему другу. К тому, без кого она никогда не смогла бы выжить... Как и он без нее. Он не мог сосредоточиться на движущейся цели, она не могла убить. Они зависели друг от друга и желали, чтобы эта зависимость никогда не пропала.
Но никогда еще боги не исполняли желания своих детей. Пусть и детей индиго...

Эти люди вторглись в их жизнь неожиданно. Однако последствия от их вторжения будут роковыми.
Их логово было раскрыто.
Их нашли.
Мальчишка вскочил с тюфяка, на котором все еще лежала беспомощная сейчас Ино, и направился было к прикрывающим разорванное дно коробки кускам ткани чтобы выйти наружу, когда его тело неожиданно замерло, не подчиняясь приказам хозяина.
- Не надо... - ее голос был совсем тихим. Было понятно, чего ей стоит эта заморозка. Поэтому оцепенение спало само собой через несколько секунд. - Не ходи туда, - в небесно-голубых, таких ясных глазах сейчас стояли слезы.
- Не бойся. Я смогу нас защитить, - на его неприветливом лице эта теплая улыбка смотрелась почти что неправильно... Но она была искренней. Пусть и не успокаивала так, как его рука, прижимающая к груди ее скрученное болезненными спазмами тело.
- Хорошо.
Он вышел.
И не увидел того, как она, закусив губу до крови, уткнулась носом в вонючий тюфяк, тихонечко заплакав. Не от боли во всем теле. А от тоски, разрывающей сердце дурным предчувствием.
Она знала, что он не сможет их защитить.
Он не вернется...