Трещина в горизонте. Глава 3.4. Путь искателя

Саске, совсем позабыв о шипах, сильнее сжал цветок. Но возможность получить несколько царапин вовсе не тревожила юношу, к тому же мысли были направлены в другое русло: его действия не выходят за пределы установленной роли, потому запланированный спектакль вряд ли относится к вчерашнему ущемлению прав. Пятая пока только предостерегла обладателя шарингана от ненужной инициативы:
«В АНБУ достаточно джонинов, чтобы разобраться с происходящем. От тебя сейчас требуется только исполнение главной миссии, не более того. Нельзя вызвать подозрения в клане Учиха перед собранием советников, Саске».
Принцесса Слизней четко очертила границы предполагаемых рамок, выход за которые равноценен некомпетентности.
Ранее сын Микото использовался в целях шпионажа и слежки за Менмой или Сакурой. Первой и такой очевидной причиной тому был состав команда №7, а после, по окончании экзамена на чунина, из-за знания о ребятах. Но в сложившейся ситуации этот козырь становился прямым путем к погибели. Заговор в клане, преступления Менмы – добавить сюда еще Харуно, и получится опасный набор. Три звена, связанные с Саске, могли навести людей Каное к логичному выводу: в дела Учиха вмешалась Хокаге.
Постучав по окну несколько раз, ниндзя приготовился услышать тираду разгневанного, часто не выспавшегося медика: «А двери для чего придумали? Приди, как нормальный человек». Или более реалистичный вариант: «Саске, у меня нет ваз для цветов и лишних нервов, чтобы слушать, как я тебе в сотый раз разбиваю сердце».
Сотрудница госпиталя удачно прятала скверное настроение за фарфоровой улыбкой, но и её легко разбить, стоит вывести Сакуру из себя. У шиноби это отлично получалось, будь подобный предмет в академии, он с Ли был бы лучшим в классе.
Но это утро отличалось от других, начиная с того, что дочка Мебуки не выставила Учиху с бранными словами, а попросила подождать. А выбор одежды, сопровождающийся шорохом с тихим «Шанарро», и вовсе удивил юношу. Когда это в последний раз девушка уделяла столько внимания своему внешнему виду при нем?
«Можно списать это на нежелание быть замеченной кем-то на улице не в том виде», – но не вперемешку ж со столькими изменениями.
И, когда ирьенин все же открыла двери на балкон, её робкие действия не остались без внимания. Как будто это она пришла к нему домой, а не наоборот. На мгновение ниндзя показалось, что легкий румянец окрасил лицо девушки, и вовсе не гнев тому причиной.
– Что-то случилось, Саске-кун?
Суффикс был давно пройденным этапом в их отношениях, точнее девушка перестала его употреблять сразу же, как рассталась с грёзами стать ближе к младшему брату Итачи.
– В такую рань… – как-то совсем не смело добавила Харуно, чтобы заполнить тишину. Молчание, как ему показалось, смутило хозяйку квартиры.
– После вчерашнего я волновался, вот почему, – выдал на автомате Саске, ожидая привычной реакции на свои слова. Но дочь Четвертого лишь с неким восхищением посмотрела на бывшего сокомадника и сделала несколько шагов к нему.
– Ты волновался обо мне?
И если бы на лице говорившей была служебная улыбка, которую девушка нацепила только из-за остатков уважения к собеседнику, но нет, все было с точностью до наоборот.
Раньше это вызвало бы недоумение или знак победы для пикапера, но в сложившейся ситуации возникало лишь подозрение, и, к несчастью для обладателя шарингана, оно с каждой репликой Харуно росло все сильнее.
«Когда в последний раз тебя волновали подобные вещи?»
Остался последний способ удостовериться в самых смелых предположениях члена АНБУ, и для этого он вручил свежую розу Харуно. Несколько капель крови упало на пол, но никто из беседовавших не заметил. В мире шиноби это сущий пустяк наравне с песчинкой в глазу.
– Если тебя что-то тревожит, расскажи. Я всегда поддержу тебя. – Цветок был незамедлительно принят, еще до того как Саске закончил предложение.
Их пальцы всего на мгновение соприкоснулись, и ничего не произошло. Девушка редко проявляет брезгливость, если точнее – практически никогда по отношению к контактам с другими людьми, но с ним она пыталась быть начеку. Тем более если вспомнить, чем закончилась их последняя встреча. И даже не это вызвало замешательство (в который раз за два дня), дело оказалось в личных предпочтениях Сакуры: она ненавидела розы, это Учиха помнил еще с первого курса. И затертая до дыр фраза о защите не раз встречалась с кулаком ирьенина. Слишком часто он пользовался ею, привлекая все новых поклонниц.
Но неподдельная радость на лице девушки говорила об обратном. Саске был явно огорчен такой реакцией, но предполагаемая дочка Кизаши не распознала лживой улыбки. Последний аргумент заложил основы для новой теории джонина. И она не предвещала ничего хорошего: или это вовсе не Харуно, или же Сакура под какой-то техникой, или сейчас он болтает со странным двойник медика, как в случае с Менмой. И последний вариант был ближе всего к правде, так предполагал Учиха.
– Можно к тебе зайти? – поинтересовался щиноби, рассматривая комнату за спиной ученицы Пятой.
Румянец стал более отчетливый на лице куноичи, она кинула взгляд назад, а потом, вспомнив о назначенной встрече, перевела взгляд в бок. У девушки не было времени. Нужно разобраться с происходящим, а Саске-кун был необычно приветен. Но вместо того чтобы насторожиться по этому поводу, медик извинилась:
– Прости, Саске-кун, мне нужно встретиться с На… с Менмой, – быстро исправила себя Харуно.
Путаница с имением Намиказе прозвучала не в первый раз, потому обладатель шарингана пробовал сообразить, в чем именном заключается причина. И, пока ирьенин пыталась придумать, как попросить юношу зайти в следующий раз, гость оказался еще ближе.
«Волосы, они стали короче, – заметил джонин, прикасаясь к локону бывшей сокомадницы. – При последней встрече их можно было завязать в небольшой хвостик».
Для одного из самых известных пикаперов Конохи было нормальным лезть к девушке. Но новая палитра чувств ученицы Принцессы Слизней подталкивала Учиху на новые провокации, ибо если перед ним стоит новая Харуно, то нужно быстро разобраться в измененном характере. Возможно, это будет главным компонентом в решении головоломки, которую так некстати подкинули ему Менма и Сакура.
Столько внимания обладатель шарингана еще никогда не уделял ирьенину, потому на мгновение медик поддалась неизведанным доселе ощущениям. Но непривычно заботливый Учиха был чужд ей. И, когда она встретилась с изучающим взглядом ниндзя, девушка вспомнила Саске-куна из своего мира. Того Саске, который погружался во тьму, того, кто убил Данзо, и едва за ним не отправил девушку из Така и её напоследок.
«Это разные миры», – напомнила себе подруга Узумаки, отказываясь верить, что все происходящее лишь иллюзия Мадары. Он не знал бы столько о ней. Возможно, о Наруто, ведь он джинчурики, но подстроиться еще под неё… вряд ли.
– Прости, Саске-кун, – отодвинувшись, Харуно опустила взгляд, притиснув розу к груди. Пусть он был не тем, кого она любила, но все равно странно увиливать от его копии. – Я действительно тороплюсь. Увидимся позже.
Неладно попрощавшись и пообещав Саске встретиться на следующий день, ирьенин вернулась в квартиру, плотно закрыв двери на балкон. Раскинув руки в стороны, Сакура упала на постель, полную разбросанной одежды. Рассматривая узоры на стене, девушка обдумывала случившееся. Оно казалось таким сказочным, что медик больно ущипнула себя. Ничего не изменилось – она не проснулась. Ведь вчера он нисколечко не отличался от себя прежнего, разве что в деревне проживал, да и Наруто не заметил ничего странного, так почему сегодня все так…
«Не по-настоящему», – подобрав подходящие слова, ученица Цунаде перевернулась на живот и взглянула на балкон, но тени уже не было. Ушел.
«Этот мир – практически полная противоположность нашему», – заключила медик, не замечая, как неосознанно вцепилась в простыню. А было ли это настоящим миром или, как твердил Наруто, все лишь иллюзия Мадары?
«Пятнадцать секунд».
Через столько она поднимется, чтобы не опоздать на встречу с Узумаки. А пока стрелки на часах не прошли четверть от полного круга, девушка ставила четкие границы между настоящим и чужим. У нее нет времени быть слабой, ведь не только она оказалась в подобной ситуации.
Наруто. Им обязательно нужно вернуться домой, где они справятся со своими проблемами и препятствиями. Став достаточно сильными, они победят Мадару и вернут Саске в деревню. Несомненно!
Вот только цветок, лежавший среди одежды, совсем путал мысли куноичи. Учиха и так вернулся, чего еще желать тебе, Сакура?

Когда Минато и Кушина прочли в послании Пятой о странном поведении Менмы, семейство Намиказе переполняла радость уже оттого, что сын вернулся. Его исчезновение тщательно скрывали под видом долгосрочной миссии, и поиски заканчивались очередной неудачей, потому джонины были счастливы даже такому исходу. Но это чувство быстро прошло.
Мемна обычно действовал, как ему заблагорассудится. Юноша не обращал внимания, нравится ли его решения кому-то, даже когда дело доходило до конфликта с родителями. Но сейчас, забаррикадировав двери в свою комнату, он просто протестовал, игнорировал все попытки выйти на контакт. Как будто его главной задачей являлось отгородиться, спрятаться, исчезнуть.
Минато с трудом понимал происходящее, но силился хоть как-то подстроиться, найти то хрупкое равновесие в семье, опираясь на предупреждения Цунаде-сама. Но Кушина терпеть не стала. Силой разломила двери и все, что мешало войти внутрь. Испуганное лицо юноши в тот момент напоминало ученику Джирайи о временах, когда Кьюби еще не пытался завладеть мальчиком.
«Раньше он просто уходил из дома, когда не желал ужинать», – отметил Желтая молния Конохи. – Но сейчас идет на таран, словно не знает, что Кушину ему не победить».
Намиказе тайно наблюдал за сыном во время ужина. Каждое блюдо тот вкушал с недоверием и только после того, как кто-то из взрослых попробует. Женщина закрыла на это глаза. Сжатый кулак под столом говорил джонину о том, что и куноичи помнила слова Пятой.
К рису джинчурики и вовсе не притронулся. Вторая джинчурики Кьюби слишком устала для нового спора, потому оставила все как есть. И пока она отдыхала, Минато разглядел новые изменения в поведении.
– Поссорился с Сакурой? – предположил ниндзя.
Они, кажется, перед уходом Менмы в пух и прах разругались. Ну, так утверждал Конохомару, один из немногочисленных свидетелей ссоры.
Но ни один мускул на лице отпрыска не дрогнул. Значит, не дочь героев причина плохого настроения чунина.
«Возможно, это из-за Хьюга? Ходили слухи, что они встречались».
Но во второй раз поднимать тему девушек мужчина не решился, весь вид сына говорил о нежелании общаться с отцом. Оттого лучше приступить к мытью посуды. Но даже на этого недоверчивого Менму нашлась уловка. Джонин уже и не вспомнит, когда в последний раз джинчурики рассматривал семейный альбом. Но выражение лица, с которым он перелистывал страницы, напугало Желтую молнию. Словно юноша не пересматривал хорошо знакомые снимки, а видел их впервые.
Этот удивленный взгляд красноречиво подтверждал опасения Каге: Менма изменился. И не нужно проводить сверх операции, чтобы это понять. Родительское сердце разбирается в подобных вещах довольно хорошо. И чутье ниндзя подсказывало: молчание Девятихвостого совсем не подарок, это лишь отсылка на затишье перед бурей. И они должны обязательно выстоять.
«В конце концов, забота о ребенке – родительская обязанность», – подумал Минато, оставляя ниндзя в одиночестве.

– Защищать своего ребенка – это главная обязанность родителей, – и пусть этот парень не хотел слушать, все равно ему нужно напомнить: он не один. – Даже против здравого смысла тело будет само собой двигаться. И все потому, что мы родители.
Ладонь Минато продолжала болеть от нанесенной пощечины. Они с женой много позволяли Менме, но как отец он не мог допустить, чтобы ребенок пренебрег любовью матери. Она могла серьезно пострадать из-за необдуманного поступка чунина. Намиказе догадывался, почему юноша так отчаянно желал пойти на миссию по поискам Багрового свитка. Но какими бы ни были причины у юнца, Желтая молния Конохи никогда не позволит пренебрегать Кушиной. Она этого не заслужила.
– Зачем? Зачем ты говоришь всё это?
«Ты ведь ненастоящий, подделка, фокус Мадары. Но почему ты так похож?» – эти слова так и не вырвались из уст Узумаки, но вертелись на языке практически сутки. Скажи он что-то подобное сейчас, и его отстранят от дела, а то хуже – в больницу отправят, ссылаясь на болезнь или какой-то посттравматический синдром. Подобные фильмы нередко показывали по телевизору, когда он ходил в академию.
– Разве я говорю странно? – удивленно произнес Минато, задумавшись над словами сына. Вообще-то странным здесь был только Менма, но он наверняка об этом догадывался.
– Не в этом суть, – едва сдерживаясь, произнес Наруто.
И нужно ли излагать хоть что-то этому мужчине? Он все равно продолжит играть роль, прописанную Тоби.
Даже если та женщина, так похожа на заботливую маму, и спасла его от токсичной слизи Жабьего босса, он же понимал, что в настоящем мире у него нет кровных родственников. И, когда все закончится, джинчурики вернется в пустую квартиру. И разве что клоны составят ему компанию.
«Качественная иллюзия, даттебайо».
– Так больше не поступай, – Минато был честен с ниндзя. Джонин понимал сложившуюся ситуацию, хоть и упускал очень важную часть, но шиноби продолжал любить ребенка, ведь он, несомненно, был сыном Кушины и Минато Намиказе, и это Желтая молния подтвердит в отчете Пятой.
– Менма! – окликнула куноичи, опираясь на камень. Пусть Сакура в большей степени излечила рану, но пострадавшая нога приносила дискомфорт.
Напуганное лицо мужа и какие-то отговорки насчет «я его отругал» отошли на задний фон. Женщина, забыв о боли, побежала к Узумаки и крепко обняла несмышленого мальчишку, глупца и такого же надменного чунина. Откуда Кушине знать, что Наруто так и не сдал экзамен для повышения ранга.
– Ты не ранен, я так рада…
Едва сдерживая слезы радости, произнесла мама, крепко-крепко прижимая Наруто к себе. Её не волновали донесения АНБУ и наблюдения Цунаде, она и без того знала, кем был стоявший перед ней юноша. Любовь ослепила куноичи, ведь она не обратила внимания на изменения Кьюби в предполагаемого сына.
В этот момент джинчурики начал сомневаться, ведь тепло матери было таким реалистичным, как будто он по-настоящему любим подделкой, или это, возможно, и было правдой, правдой для другого его, которого зовут Менмой?
И Наруто не удержался. Он обнял подде… нет, маму в ответ, так крепко, чтобы навсегда запомнить, как обнимают родителей. Вряд ли он встретит отца еще раз, а маму и подавно, потому стоит пользоваться возможностью, даже если она преподнесена чёртовым Мадарой.
«Немного, всего на пару секунд», – убеждал себя генин, не желая задумываться о скором будущем после объятий.
Узумаки впервые подумал, что быть Менмой не так уж и плохо.