Ты ужасна, но я всё ещё раздет. Глава VII: Игра началась

Шлик-шлик

Кто-нибудь ещё помнит детские куклы Братц? Вот Сакура помнила, ведь их популярность пришлась как раз на её десятилетний возраст. И всё это к чему? Да к тому, что Харуно чувствовала себя как ёбаная кукла с башкой в два раза больше, чем того требовали пропорции. Череп был словно чугунный, а к мозгу моментально прихлынула кровь в попытке восстановить распидорашенные алкоголем клетки, которые уже не спасти. Любой шорох отдавался сдавливающей болью в висках. Хотелось заблокировать все падлючие чувства, помогающие воспринимать окружающий мир. Но спасительный сон так и не наступал, потому что организм на сегодня уже исчерпал свой лимит спящего режима.

Шлик-шлик

Немного привыкнув к наихуёвейшим ощущениям, розоволосая стала прокручивать в памяти ночь и утро, чтобы вспомнить о причине своего уёбищного состояния. Клуб. Заплаканная Таюя. Бухло. Грозный голос Саске. Мягкий диван. Рывок и её тело, выволоченное на улицу и обданное прохладным воздухом. Машина. Брюнет напротив. Губы с привкусом корицы. Триперные губы блядоёба с привкусом грёбаной корицы! Сакура еле слышно простонала в подушку, осознавая, что позволила сегодня своему начальнику. Вдумываться в произошедшее она не желала, а вот смыть с себя все следы случившегося — ещё как! И то лишь потому, что засохшая корка собственной смазки доставляла дискомфорт и вызывала лёгкое стеснение, но никак не отвращение.

Шлик-шлик

Хлюпающий звук, врезающийся в сознание зеленоглазой, заставлял её щёки пылать румянцем. Уж слишком он был пошлым и с недавнего знакомым. И только через несколько минут пока ещё слегка охмелённое сознание смогло сопоставить «шлик-шлик» и шевеление на второй половине кровати.

— Ино, твою мать! Не начинай, блять, шелудить! — завопила Харуно, зарываясь головой под подушку.

— А я уже начала, — весело произнесла Яманака, на скорую руку накидывая на себя одеяло. — Начала, кончила, наделала фоток и вывесила их в интернете, — похвалилась она.

И это отнюдь была не шутка. Голубоглазая снизила свою активность на порносайте из-за Акаши, поэтому решила хотя бы таким образом порадовать своих постоянных мастурбаторов, обещая, что ещё вернётся.

— Да мне нахуй не нужны твои подробности, — обессиленно промямлила Сакура, стекая с кровати и ползком по холодному и обшарпанному полу добираясь до ванной под ржач наблюдательницы.

— Эй, а ты где проебала свои трусы? — блондинка ошарашено уставилась на сверкающую наготой сожительницу, но вместо ответа перед ней захлопнули дверь.

Харуно пыталась отдышаться, облокотившись на закрытую дверь цвета отборного говна с потрескавшейся, как и на зелёных стенах, краской. Ей было глубоко срать на то, что соседка увидела её без нижнего белья: они лучшие подруги, как-никак, и им приходилось ни раз видеть друг друга нагими и в раздевалке около бассейна, и в джакузи у родаков Ино дома, и в их халупе-залупе. Не постоянно же таскать с собой в душ сменную одежду. Иногда её можно и забыть.

Но только тот факт, что на розоволосой не было её трусов, в полной мере доказывал близость с Учихой. Ебануться! Она испытала свой первый и довольно охуительный оргазм ни с кем-то, а именно с Учихой! С тем, похождения кого постоянно порицала. Нет, Харуно не была типичной целочкой, до трясучки в коленях берегущей свою драгоценную плёночку, которая, кстати, до сих пор с ней. Просто барменша-администраторша не ожидала, что сможет ужраться в такую пизду.

Кстати, а что двигало её начальником? Конечно, как божий день ясно, что Саске не прочь трахнуть симпатичную тёлочку, но он же остановился только на том, что сделал приятное лишь зеленоглазке. Совесть, что ли, проснулась? Хотя какая, нахрен, у него совесть? Сакура даже усмехнулась в голос, направляя руку с пенящейся от геля мочалкой, а затем и обжигающую струю душа на внутреннюю сторону бедра, чтобы смыть с себя неприятно прилипшую к коже смазку. Естественно, девушка не собиралась тереть кожу до остервенения: что было — то было; она проще относилась к жизни и не считала себя униженной, оскорблённой или опозоренной. Чувство стыда не для неё. Только некоторое смущение. Возможно, теперь строптивая Харуно будет вести себя сдержаннее на работе, чтобы темноволосый невзначай не касался в разговоре этой ситуации. И её самой тоже не касался. Розоволосая, по своему обыкновению, предпочла бы сделать вид, что ничего не произошло.

Взгляд в раздумьях мельком пробежался по стенам. На едкой оливковой поверхности паутиной расходилась сеть трещин и отвалившихся кусочков, которые открывали вид на прошлые оттенки помещения: голубой, жёлтый, розовый, персиковый — расцветка что надо, ведь девушки, живущие здесь, постоянно малевали стены, потому что дешёвая краска слишком быстро приходила в негодность от влажности, которую зеленоглазая создавала в комнате. Она любила горячую воду и постоянно устраивала парилку в душе, отчего покрытие и не выдерживало. Зато сейчас представшее перед её взором месиво уж чересчур напомнило блевотину и вновь повлекло за собой возврат к воспоминаниям о выпитом накануне. Харуно, согнувшись и облокотившись рукой на бортик ванной с песочным налётом, сдержала пару рвотных позывов. Всего лишь рефлексы. Не более. Хотя тошнота не отступала, но и наружу ничегошеньки не просилось.

Самое хуевое состояние. Вроде и проблеваться стоило бы, а вроде и два пальца в глотку пихать не в кайф. Отдышавшись, Сакура решила, что ей просто необходимо проветрится, а также изменить температуру воды, что барменша и сделала. Слегка пробирающая мурашками, словно подогретая солнышком в реке — идеально. Розоволосая вернулась в прежнее, стоячее положение, и направила струйки душа в сторону промежности. В голове сверкнула навязчивая мысль: а не поэксперементировать ли? Первый оргазм всё равно проёбан… Почему Ино можно, а ей нельзя?! Кисть слегка дёрнулась выше, но администраторша вовремя сообразила, что даже не знает, сколько сейчас времени. Опаздывать в клуб из-за дрочки определённо не входило в её планы. Да как она вообще подумала об этом? Чёртов Учиха, умудрился испортить невинную девочку одним куннилингусом по-пьяни!


Шлюхун мирно посапывал на клавиатуре своего рабочего ноутбука. Монитор погас, и мрачный кабинет, выполненный в тёмных тонах, освещали теперь только отблески фонарей и вывесок с улиц, пробиравшиеся в помещение через раскрытые жалюзи. Парень весь день перерывал просторы интернета в поисках хорошего, но бюджетного дизайнера, способного преобразить его клуб. Ясен хер, что Саске и думать забыл о своём утреннем подвиге, так как для похотливого животного подобные приключения не являлись чем-то новым и необычным. Но музыка, заигравшая этажом ниже, вырвала темноволосого из дрёмы, напоминая об открытие клуба и приходе к положенному времени всех работников. Что ж, если ему не удалось поднять себе настроение находкой пиздатого портфолио, то, несомненно, удастся исправить сей факт, пощекотав нервы Сакуры.

Уже спускаясь вниз по лестнице, предварительно заперев за собой дверь, Учиха размышлял над причинами проснувшегося в нём мальчишеского энтузиазма. Почему он затевает эту игру? Недостатка в дырках, в которые можно закинуть палку и спустить напряжение, он не испытывал. Сама барменша не отличалась от других девушек ничем, кроме наличия девственности — но это не повод, чтобы добиваться её, а даже проблема. Хотя зачем вообще искать какое-то обоснование своим поведению и поступкам, если они забавляют и расслабляют? Не париться и забить хуй — девиз черноглазого по его блядопроёбищной жизни.

Ночь со среды на четверг — снова безлюдно, ведь заведение не выглядит как обычный бар, чем и не привлекает сюда народ по будням. И всё же кто-то включил разноцветные прожектора, от которых перед глазами начальника всё зарябило. Дохуище просмотренных картинок с интерьерами откликались режущей болью под веками, и Учиха, сославшись на экономию и показав напрочь отсутствующую у него логику, выключил настоебенившие яркие лучи.

Раздражение во взгляде зелёных омутов и остервенение, с каким администраторша протирала коричневую с чёрными вкраплениями столешницу барной стойки, раскрывали перед Саске всё удовольствие, которое девушка испытала, завидев приближающегося к ней директора. Определённо, она не обрадовалась перспективе разговаривать с брюнетом и благодарить за испытанное утром наслаждение не станет.

— Сакура, есть разговорчик, — строго, что контрастировало с белоснежной улыбкой, которая, в свою очередь, контрастировала с угольными рваными прядями, обрамляющими по-аристократически бледное лицо, обратился к розоволосой Учиха, усаживаясь на один из чёрных кожаных барных стульев и кладя перед собой ноутбук, что он взял с собой.

После этих слов из-под стойки мигом вылетела копна красных волос, скрываясь где-то в подсобке, расположенной за небольшой сценой. Таюя и вовсе боялась показываться начальнику из-за их буйного и пьяного девичника, а Карин, на свой страх и риск, вылезла узнать о состоянии Харуно, но при подкравшейся опасности сдристнула в испуге, чем повеселила темноволосого.

— А ты не хочешь съебаться в свой кабинет и забыть на время о моём существовании? — пропыхтела она, склоняясь под стойкой и убирая тряпку, иначе с помощью грязного куска ткани морда брюнета была бы отхлыстана за подобную наглость.

— Какая невежливая, — картинно удивился молодой человек и покачал головой.

— Если ты ещё не просёк, то я никогда не была вежливой, кретин, — озлобилась зеленоглазка, смачно хлопнув в ладоши и растирая их друг от друга, чтобы пропало конченное ощущение ожога от резкого удара.

По скрежету её зубов Саске сделал вывод, что девушка представила, как размазывает его самого в порыве ярости. И её выражение лица не предвещало ему ничего заебатого.

— Вообще-то я по рабочему вопросу. Или ты считаешь, что, если я разок отлизал тебе, то теперь буду угождать твоим желаниям постоянно? — стебался он, читая в малахитовых глазах напротив приступы паники.

— Не вздумай больше никогда так громко об этом говорить, обсосок! — Харуно склонилась к его лицу для пущей убедительности. — Иначе отлизывать тебе станет нечем, — выплюнула она прямо в сжатые тонкие губы.

И откуда только смелость взялась? Ведь пару секунд назад она дрожала как сучка. Сучка, которая мысленно скрутила мошонку начальника в узкую трубочку и дотянула её до анального сфинктера Учихи, потрудившись запихнуть туда его раздавленные яйца. Да, такие фантазии заметно успокаивали Сакуру, и она отпрянула назад, восстанавливая приемлемое для начальника и подчинённой расстояние между ними.

— Может, начнёшь выполнять свои обязанности и прикусишь свой поганый язык? — рыкнул черноглазый, обходя стойку и разворачивая ноутбук экраном к барменше, включая гаджет.

Он никогда не воспринимал всерьёз оскорбления розоволосой как в свой адрес, так и в адрес других, но сейчас это начало порядком выбешивать парня. Слишком многое эта девчонка себе позволяет.

Харуно стояла боком к появившемуся за стойкой директору. Она отступила на пару шагов назад, словно отталкиваемая его аурой гнева. Розоволосая знала, что до поры до времени свой рот раскрывать можно вполне безнаказанно, но именно сейчас Саске источал свои триперные флюиды самца и мужика, на которые горе-работница среагировала спасительным от недовольства чернявого молчанием.

— Хули стоишь столбом? Сюда иди! — приказал Учиха, дёрнув зеленоглазую на себя за плечо.

Его чрезвычайно выводили из себя её неповоротливость и неумение отличать обязанности в клубе от личной жизни. Ежу понятно, что темноволосый не будет подставлять самого себя, рискуя быть подслушанным. Сплетни не входили в список поощряемого молодым человеком.

Сакура быстро оказалась прижата грудью к высокой столешнице своего рабочего места, а по обеим сторонам от неё темноволосый расставил свои жилистые руки с закатанными до локтей рукавами белой рубашки, полностью опираясь на конечности, отчего голубоватые венки под кожей слегка вздулись и обрисовались чётче. Через распущенные, немного завитые у концов нежно-розовые волосы на затылке ощутилось горячее дыхание брюнета. Зеленоглазая побагровела от охуения: она не позволяла этого ублюдку! Но делать было нечего, и девушка осталась довольна тем, что её эмоций, находясь позади, черноволосый не прочитает.

— Я выбрал для себя пять наиболее приглянувшихся мне интерьеров, — Саске открыл папку на рабочем столе с надписью «дизайнер», в которой отобразились несколько фото. — Помоги мне определиться с лучшим, — пододвинувшись ближе к её правому уху, прошептал он.

Ну пиздец теперь! Харуно восприняла этот момент как спидозно-интимный, будто змей, что подал яблоко Адаму и Еве, заговорщически спрашивал, где бы барменша хотела, чтобы он её трахал. Заебись, ещё бы поинтересовался как!

Розоволосая постаралась расслабиться: она, тяжело выдохнув, опустила плечи вместе со всем корпусом. И, благодаря её движениям, по-залупенноуёбищному — никак иначе — вышло то, что аккуратная девичья попка упёрлась в область между пупком и членом Учихи. Парень тут же напрягся от неожиданного прикосновения, позволяя работнице в полной мере прочувствовать прокаченность его нижнего пресса. Да, ей бы помешал ремень, если бы темноволосый его носил. Он не обременял себя лишним атрибутом гардероба, ведь брюки его размера и так прекрасно удерживались на выступающих тазобедренных косточках и упругих мужских ягодицах.

Видимо, Сакура заразилась жаждой поиграть от своего директора. В ней проснулась шалунья, впечатавшаяся сильнее в молодого человека, но лишь на миг. Затем она, шумно сглотнув, выпрямилась, протираясь сквозь пелену волос нежной кожей за ушком о нос черноглазого. Найдя на экране картинку, где были только приглушённые холодные цвета, администраторша тыкнула в неё пальчиком и затараторила:

— Я бы посоветовала вот эту.

— Дорогуша, ты ведь даже их не открыла, чтобы рассмотреть по-хорошему, — усмехнулся брюнет. — Или хочешь поскорее от меня избавиться? — раздалось в том же ухе девушки.

Разочарованно цыкнув и закатив глаза, Харуно оставила начальника без ответа, открывая фотографии и не задерживаясь ни на одной. Картинки промелькали перед ними, а Саске бережно, почти любовно убрал все нежно-розовые локоны справа за спину подчинённой. Негодуя, она развернулась к темноволосому, но, столкнувшись мягкой щекой с его любопытным носом, поспешила вернуть голову назад.

— Мне до этого было почти не видно, — гипнотизирующе приятный баритон оправдал поступок своего обладателя.

Хуеплётский хуеплёт! Что он хочет доказать своим давлением? Святые шелупендрики! Да, Сакура успела пожелать прильнуть всем существом к телу около неё, но из-за того, что от Учихи шёл дурманящий жар, объятия которого обещали уют и тепло. Это только гнидские слабости тела — не самой девушки. Она не поддастся на ёбаные провокации.

— Я всё равно останавливаю свой выбор на том же самом фото, — проговаривая медленно каждое слово, чтобы сдерживать свои чувства, заявила барменша, на самом деле не запомнив ни одну из картинок. — Теперь пиздуй, — оскалилась она.

— Знаешь, а мне здесь нравится. Я не хочу уходить, — при каждом изданном звуке брюнет невесомо шевелил губами по хрящикам и тонко натянутой коже ушной раковины, и эти пошлости ещё сильнее отталкивали, не в прямом, конечно, смысле, зеленоглазую от него.

Было противно не от самих ласк, точнее их подобия, а от осознания, что парень испробовал и испытал их ни с одной шлюхой. Уподобляться им не в целях Харуно.

— Значит, подвинься и дай мне пройти, — грубо отозвалась администраторша.

— Давай уж сама как-нибудь, — откровенно издевался Саске.

Отпихнуть его — дать требуемую им реакцию на издёвки. Поэтому, искусно уворачиваясь под мускулистыми руками, Сакура вылезла из-под молодого человека сама, фыркнув что-то оскорбительное.

— Кстати, — тормознул её начальник, когда зеленоглазая покинула своё рабочее место и направилась к сослуживицам в подсобку, — замени воду в кувшине в моём кабинете. Запомни: каждый день там должна быть свежая, — злорадно улыбнулся он, не сводя с неё взора.

«Долбоебучий сучий чёрт! Лучше бы он так и не вылезал этой ночью из своей табакерки!» — не имея права отказать, Харуно устремилась к кабинету директора, так и не додумавшись для начала попросить у Учихи ключи.