Учиха

Ванная была светлой и просторной, доспехи были аккуратно сложены в самом дальнем углу рядом с пыльными сандалиями, а одежда раскидана по деревянному полу, на котором сконденсировалось множество водяных капель. Над горячей водой в просторной офуро* поднимался пар. Абсолютно голый Изуна, раскачиваясь на мысках, сидел на корточках перед низкой стойкой с различными маслами.
Учиха никак не мог выбрать – настолько много там было склянок. Немного побаливал бок с оставленным Сенджу глубоким шрамом, но это от неудачно пропущенного удара, а корку грязи с тела и волос он уже с боем отодрал. Но сейчас настало время расслабиться после долгого и одинокого задания: брат теперь вечно в делах, вечно с Хаширамой, на пару с которым они кружили вокруг растущей Конохи и являлись странной смесью мамаши-сокола и кудахтающей наседки.
Наконец, мужчина схватил одну склянку наугад, оттянул тугую пробку зубами и, поднявшись, вылил в воду весь флакон. Влажный воздух наполнил запах можжевельника.
Удачный выбор.
Изуна осторожно опустился в ванну. Высокая температура обожгла, но стоило сесть, погружаясь почти по горло и вытягивая натруженные ноги, как живительное тепло окутало всё тело, проникло в каждую уставшую мышцу. Приятная щекотка прошлась от шейных позвонков до кончиков пальцев ног.
- А...
Млея, Учиха откинул голову на удобный бортик и вытянулся во весь рост, положив ступни на противоположный край офуро. Длинные пряди, идущие от нижней части затылка, потонули в воде и рассыпались по глади антрацитовыми змеями.
- Хорошо-то как... – произнёс он себе и в никуда.
Мир вдруг перестал быть серым и мокрым, как в землях к востоку страны Огня; реальность заискрилась августом, уютом, мягкой сонливостью и можжевеловым запахом.
В большом пустом доме хлопнула дверь. Шиноби или нет, но никто не станет ходить у себя тихо, как кошка, так как не за чем, поэтому Изуна, закрыв глаза и наклонив голову на бок, вслушивался в тяжёлые шаги.
С наружной стороны дома ветер обдал крону дерева, и его ветви зацепили стену и поскребли по ней. Этот звук весьма органично вплёлся в общую атмосферу.
Шаги приближались. Частые, ритмичные – это уже лестница. Учиха устроился поудобней и начал мысленно отсчитывать секунды, которых оставалось ещё примерно двадцать.
Над двадцать пятой секунде дверь резко распахнулась, и в проёме появился угрюмый - как обычно, если подумать – Тобирама.
- Что ты здесь делаешь?
- Не вежливо так врываться, Тобирама-сан.
- Повторю вопрос, - Сенджу опасно прищурился. – Что ты здесь делаешь?
- Принимаю ванну.
- Почему ты принимаешь ванну в поместье клана Сенджу? В моем доме?
Изуна подумал, что ещё неизвестно, кто не умеет держать себя в руках: братец Мадара или ближайший родственник главы Сенджу.
- Ну, я после задания, уставший, как раз шёл мимо твоего дома и подумал – почему бы мне не принять прекрасную ванную у тебя?
Тобирама закатил глаза.
- Как ты вошёл?
- Окно на первом этаже было открыто.
Сенджу выругался на свою невнимательность и халатность служанки. Ведь много раз говорил ей всё закрывать, так нет же... А теперь у него Учиха в ванной.
На самом деле Изуна мог быть гораздо более невыносим, чем его знаменитый брат. Что в бою, что в умении выводить людей из себя – верхушка Учиха были наравне.
Просто младший предпочитал не светиться и часто улыбался.
- Пошёл вон.
- Ты вышвырнешь меня на улицу мокрым и без одежды?
- Одежду кину вдогонку.
- Ты злой, - Учиха с всплеском переменил положение ног, скрещивая их. – Подумай, что решат люди, увидев голого меня под окнами особняка Сенджу?
- Решат, что ты генджитсу.
- Гражданские не верят в генджитсу, зато любят сплетни.
Изуна вновь смежил веки. Кажется, никуда вылезать он не собирался. Тобирама скользнул по нему взглядом: появилось парочка новых ссадин, они уже успели припухнуть и покраснеть, левая рука была до локтя в каких-то странных точках, смахивающих на следы акупунктурных игл, но в целом Учиха был в полном порядке.
Кто бы сомневался.
Чёртова копия своего чёртового брата.
Сенджу взял в руки чужой клинок, небрежно прислонённый к стене. Изуна поленился даже стереть кровь с лезвия о рукав, и теперь она превратилась в коричневый налёт, но при ближайшем осмотре стало ясно, почему – нарубился он так, короткий меч можно было смело отправлять на помойку.
- Весёлая заварушка?
- Типа того.
- Что с рукой?
- М? – Учиха приоткрыл один глаз.
Тобирама повернулся к нему лицом и кивнул на раны-точки, которые уже стали светло-розовыми от воды и, возможно, мыла.
- Что это?
- А, это... Да был там один, с сетью. Я думал разрезать, так она не только не разрезалась, так ещё и с крючьями. Вот и зацепил.
- И что потом?
- Сбросил с обрыва в реку.
- Живого?
- С кунаем во лбу.
Изуна протянул руку и полюбовался на неё, а Сенджу уставился на обманчиво хрупкие ладони, которые на самом деле были мозолистыми и обладали железной хваткой.
Тобирама точно это знал.
Учиха стал отстукивать пальцами какой-то ритм по борту.
- А на крючьях яда не было? – как бы равнодушно поинтересовался Сенджу. И нет, он совершенно не беспокоился.
-Не... – легкомысленно отмахнулся Изуна, опустив некоторые детали, как то: удаление гноя, поиск врача и мучительное действие антидота. – Но меня змея укусила.
- Куда?! – Тобирама едва не подскочил. Змеиный яд – это серьёзно, хоть у них может быть и замедленное действие, а этот тут валяется...
- В левую ягодицу, - на полном серьёзе ответил Учиха. – Мне нужно оказать первую помощь и отсосать яд.
Сенджу стиснул зубы.
Этот Учиха...
- Впрочем, можешь просто отсосать.
Тобирама шумно выдохнул, не давая эмоциям взять вверх. Дело даже не в том, что он не мог... отсосать, а в том, что Изуна свёл серьёзный вроде бы разговор в фарс. Взяв себя в руки, мужчина неспешно подошёл к офуро и резко надавил на лохматый затылок не ожидавшего этого Учиха, надеясь этого гада утопить хотя бы на время.
К счастью или к сожалению, Изуна вынырнул почти сразу, встряхнулся и сморгнул капли воды с ресниц. Вид у него был несколько озадаченный, но, с другой стороны, он спокойно отнесся к этой выходке и мстить не собирался.
Внезапно Учиха неестественно замер и, враждебно напрягшись, посмотрел куда-то за спину торжествующего Сенджу. Чёрная радужка вспыхнула алым шаринганом. Тобирама среагировал быстрее, чем заподозрил подвох: молниеносно развернулся, ощетинился, готовясь поразить врага, и обнаружил там...
Никого.
В этот самый миг его ловко ухватили за шкирку и дёрнули назад; бортик ванны предательски ударил под колени, и Сенджу бултыхнулся в уже поостывшую воду. Пока он барахтался, дезориентировавшись в пространстве, и старательно отфыркивался, ему слышался заразительный смех Изуны.
- Я тебя придушу... – дружественно заверил Тобирама.
Сидевший вплотную – для двоих в офуро было тесновато – Учиха обнимал притянутые к груди колени и меланхолично улыбался. Ноги у него были длинные и в такой позе смотрелись смешно, но Сенджу с трудом отвёл взгляд от потемневших редких волос и запретил себе смотреть в воду ниже.
Успеет ещё.
- Злой ты, - повторил Изуна.
Тобирама поморщился – мокрая одежда потяжелела и неприятно липла к телу.
- Зачем ты это сделал? – мужчина мрачно посмотрел на разводы на воде, так как что брюки, что водолазку, - всё давно было пора стирать.
- Просто так, - он пожал плечами. – Знаешь, есть такие люди, обычно не Сенджу, и они порою делают что-то просто так.
- Например? – Сенджу поморщился.
- Опрокидывать тебя в воду, - Учиха щёлкнул языком и пододвинулся ближе, кое-как расположив ноги по бокам от Тобирамы, прижимаясь лодыжками к стенкам. – Или так.
Изуна редко давал время на раздумья. Вот и сейчас – подался вперёд и прижался влажными, непривычно мягкими губами. Сенджу не стал его отталкивать, глаза закрылись сами собой; прихватив зубами нижнюю губу, он неторопливо провёл по ней языком и отметил, что от Учиха пахнет можжевельником – тоже непривычно. Углублять поцелуй не хотелось, Тобирама только притянул Изуну поближе к себе и стал чуть поглаживать худую поясницу, ощущая, что прохладные от воды пальцы болезненно массируют шею.
Если подумать, его довольно долго не было в селении...
Всплеск.
О нет, только не в ванне! Тут ещё мыться, а младший Сенджу не один живёт, а с кровным братом, да даже если один... хотя...
Не-е-ет...
- Да пошёл ты... – выдавил Тобирама, оторвавшись, и резко оттолкнул от себя Учиха. Тот потерял равновесие, чуть не стукнулся затылком о бортик, и Сенджу, воспользовавшись заминкой, успешно сбежал. Сразу стало холодно. Не раздумывая, мужчина стянул водолазку и выжал её прямо на пол.
- Жестокий... Ах, меня бросили... – пробулькал Изуна и, кажется, пошёл ко дну.
Проигнорировав, Тобирама нашёл полотенце и начал вытирать свою короткую шевелюру, а Учиха вдруг решил ненадолго всплыть.
- Но сексуальный... – с придыханием добавил он. – Хотя воду изгадил.
- Сам виноват, - коротко бросил Сенджу. – Чтоб когда я вернулся, тебя здесь не было.
В ответ Изуна только громко наигранно фыркнул, но Тобирама уже вышел. Повалявшись ещё немного, так как что-то делать было лень, он сел провёл руками по лицу.
И теперь ему определённо придётся мыться ещё раз.

Полотенце Тобирамы пахло – что, в общем-то, логично – Тобирамой и немного ментолом, поэтому Учиха взял именно его. Вытирая им волосы, можно было, не стесняясь, вдыхать знакомый запах, к тому же оно было мягким и пушистым.
И белым.
Уходить не хотелось, одеваться тоже – но пришлось. В смысле, натянуть на себя одежду, оставив доспехи лежать, а не следовать словам зануды-Сенджу. Немного побродив по дому, Изуна не обнаружил для себя ничего нового, выпил на кухне чужого чаю и уничтожил остатки ужина, надеясь, что Тобирама его простит. Всё же тоска по нормальной еде и банальный голод давали о себе знать.
Для того, чтобы чувствовать себя окончательно ожившим, требовался удобный футон, крепкие объятья и немного поспать, хоть сейчас и день. Так как источник объятий исчез где-то на улицах селения, а искать было долго и глупо, Учиха решил подождать его здесь, а заодно отоспаться в знакомой постели.
В комнате Тобирамы немного другая цветовая гамма, чем в остальном доме: более светлое дерево, вид из окна на кристальное голубое небо не загораживало ничего и скромный бонсай подозрительного салатового цвета на подоконнике. С первого взгляда становилось ясно, что хозяин не умеет ухаживать за такими специфическими растениями: миниатюрное деревце разрослось ввысь и вширь, корни вздулись и вскоре можно будет его переподарить Хашираме обратно для использования вместо мокутона в военных целях. А пока – растёт, кустится и радуется тому, что его ветки никто не обрезает.
Изуна как подкошенный рухнул на футон. Позабытая было усталость вернулась, а чистейшие простыни манили раствориться в приятной свежести и отдохнуть. Вспомнив о выборочной брезгливости Тобирамы – изваляться на полигоне, повалив и увлекшись, это он мог, а за обувь в доме готов был четвертовать – Учиха разделся и, утащив с собой полотенце, забрался под одеяло. Свернувшись клубком и закутавшись в одеяло, он уткнулся в махровую ткань и, потерявшись в мешанине ароматов, связанных с младшим Сенджу, быстро заснул.

Стоило догадаться, что Изуна никуда не уйдёт.
Нет, не так – это надо было предвидеть.
Зайдя к себе, Тобирама уже выбросил из головы утреннее происшествие, однако на его постели внезапно обнаружился Учиха младший. Что ж, вполне в его духе, но Сенджу пару секунд не отпускало чувство дежавю.
Возможно, потому, что Изуна опять был без одежды: оная валялась в хаотичном беспорядке и создавалось впечатление, что Тобирама вернулся к оставленному с ночи любовнику. Но на этот раз мужчина придержал все замечания при себе, так как Учиха крепко спал, обнимая подушку и будучи под покрывалом лишь наполовину. Смоляные волосы в контрасте с белым постельным бельём смотрелись гармонично, а Изуна выглядел умиротворенным и в чем-то даже трогательно беззащитным. Честно говоря, Сенджу любил видеть его таким.
Растрёпанный, смешной такой.
Тобирама подошёл как можно тише, не желая будить, и сел рядом. Среди общего рисунка шрамов особенно выделялся один на боку, уродливый, большой. Сенджу очень хорошо его знал, так как сам и оставил – тогда он хотел убить, и это желание было обдуманным и чётким, но рука дрогнула, так как подвело вывихнутое ранее плечо.
Случайность ли?
Его Изуна жив, и прямо в данный момент это хорошо, хоть Учиха тот ещё засранец, но, быть может, в будущем он и его брат поднимут восстание, и тогда карты перетасуются, так как сила проклятого клана будет чрезвычайно высока.
Тобирама никогда не думал о таких вещах, не желая загадывать далеко вперёд.
Но кое-что их всегда будет связывать, его и этот Учиха.
Связь с Учиха?
Дожили.
Подчинившись секундному порыву, Сенджу наклонился и осторожно коснулся губами загрубевшей кожи шрама.
Изуна громко и развратно застонал.
- А-ах! – он спрятал лицо в подушке, словно стеснялся. - Тобирама, ты такой извраще~нец...
В отместку за эту выходку, он прихватил кожу зубами, что вызвало только ещё более бурную реакцию.
Сенджу отстранился.
- Ты что здесь делаешь?
- Ты повторяешься.
- Даже если и так.
- Сплю, - Учиха дёрнул его за рукав и, приподнявшись, взъерошил волосы.
Внезапно Изуна накинул покрывало на голову Сенджу и заулыбался.
- Это ещё что? – спросил Тобирама, ожидая очередной чуши.
- Это фата. Давай поженимся. Будешь моей невестой?
Тобирама неожиданно для себя смутился.
Интересно, почему?
Очнувшись, мужчина стянул с головы одеяло.
- Не говори ерунды, я мужчина.
Учиха закусил губу, словно обдумывал жизненно важный вопрос. Через полминуты он, видимо, пришёл к какому-то решению, накрыл покрывалом голову себе и завернулся в него, как в кокон, оставив снаружи только руки до локтя и босые ступни.
- Ну, хорошо, невестой буду я.
Сенджу представил его в свадебном кимоно, поперхнулся, соблазнился на увиденное и проклял свое разыгравшееся воображение. Изуна пододвинулся.
- Я буду хорошей женой и готовить тебе ужин по четвергам, - Учиха по-кошачьи потёрся носом о его плечо. – Здорово, правда?
- Что творится у тебя в голове?
- В моей голове множество спонтанных решений и идей, - Изуна высвободился из «оболочки» и набросил её край на Тобираму. – Раздевайся.

Под одеялом темно, мало места и нечем дышать. Зато находить друг друга наощупь – довольно весело: грудь, плечи, волосы... Можно притянуть к себе, утыкаясь в шею, или попробовать защекотать, чего Учиха боялся, трогать, гладить, изучать...
Тело к телу, кожа к коже...
Когда воздуха стало совсем не хватать, Сенджу выбрался к изголовью и на мгновение прикрыл глаза, привыкая к свету. Изуна улёгся рядом и звонко чмокнул в подбородок. Тобирама положил руки ему на пояс, прижимая плотнее к себе, а Учиха расслабился и сцепил пальцы у него за спиной.
- Секс для укрепления отношений - это хорошо, но иногда и просто пообниматься без одежды приятно, - довольно промурлыкал Изуна.
Тобирама хмыкнул на словосочетание «укрепления отношений» и на всю формулировку в целом, так как начались эти самые отношения с того, что они по пьяни переспали.
- Хотя я и не думаю, что ты делал это без задних мыслей... – протянул Учиха, руша то, что в нормальных парах называется романтикой.
- Нет.
- Да.
- Я не такой, как ты.
- Конечно, не такой, ты конченный извращенец.
- Да что ты!..
Изуна запустил руку вниз, легонько сжал ладонью где-то в районе паха и начал мягко поглаживать. Сенджу заткнулся, дыхание постепенно учащалось. Учиха облизнулся, выскользнул из его объятья и нырнул под одеяло.
Тобирама всхлипнул.
Этот язык...
Чем сопротивляться и возражать, проще расслабиться и получать удовольствие.
Вдруг Изуна вылез обратно, чем вызвал у Сенджу разочарованный вздох.
- Ныряй обратно, - неудовлетворённо произнес он.
Почему нельзя хоть раз сделать нормальный минет?
- Я тут кое-что вспомнил, - Учиха скользнул языком по уже слегка припухшим губам. – У меня ж яд. Змея и всё такое... Доктор, мне срочно требует ваша помощь.
- Прям срочно?
- Сию секунду, - проникновенно заверил его Изуна и утянул обратно под покрывало. Тобирама против не был.
Во-первых, «по-скучному» под одеялом сексом они ещё не занимались, а сам Сенджу был не прочь.
Во-вторых – яд это серьёзно.
Ну и в-третьих – Учиха ему очень даже нравился.
Один конкретный Учиха.

*Офуро (японская ванна) — бочка или прямоугольный ящик из дерева различных пород: корейского кедра, дуба, лиственницы. Традиционная глубина — 81 см, ширина — 1 м, длина 1,4 м. Впрочем, здесь размеры не классические, а мельче, длиннее и уже (пропорционально ближе к самой обычной ванне).

Примечание: Фрагмент с фатой частично взят из короткой додзинси-арта на НаруСасу