Умереть ради счастья

Умереть ради счастья

Июнь. Поздний вечер. Улицы города пусты и унылы. Кое-где проедет машина, но на окраине городка суровый танец дождя ничто не прерывало, и тяжелые капли монотонно барабанили по асфальту.
Вдруг из-за угла показалась фигура девушки. Она смело шла навстречу стихии. Ветер со злостью разметал ее длинные волосы. Дождь с силой хлестал девушке в лицо. Белое, насквозь промокшее платье четко обрисовывало гибкий стан незнакомки.
Девушка шла к старому, наполовину разрушенному дому, который жутко и независимо возвышался над таким же старым и запущенным садом. Вот и побитые кованые ворота, перед которыми видна яма - здесь разорвался снаряд. А на самих воротах виднеются вмятины от осколков. Старая калитка была не заперта, и с каждым порывом ветра она со скрипом поворачивалась в ржавых петлях.
Девушка остановилась в нерешительности. Она тоскливо смотрела на это мрачное место. Вдруг сзади послышался голос, заставив девушку вздрогнуть.
- Хана! Это ты? Хана!
Хана обернулась и увидела сгорбившегося старика. Радостная улыбка коснулась губ девушки, когда она узнала его.
- Джордж!
Девушка обняла старика, плача от радости. Джордж поднял над Ханой свой черный зонтик, спрятав девушку от ливня.
- Пойдем, Хана, ко мне.
Хана покачала головой.
- Извини, Джордж. У меня слишком мало времени.
Девушка грустно посмотрела на старый дом.
- Я пришла сюда, чтобы побыть немного с Вайлетт.
Слезы показались в прекрасных глазах Ханы.
- Война отняла у меня самое дорогое – мою сестренку! Ах, Джордж, если я тогда была бы с ней!
Джордж посмотрел на девушку.
- Ты все еще скучаешь по ней?
Хана молча кивнула. Джордж глубоко вздохнул.
- Что ж, Хана, иди к ней. Не теряй времени.
Девушка грустно улыбнулась.
- Спасибо, Джордж.
И она толкнула старую калитку. Калитка со скрипом повернулась в ржавых петлях и пропустила девушку во двор. Джордж смотрел, как белая фигурка девушки движется к дому, как ветер треплет ее волосы и платье, как капли дождя тяжело падают на хрупкие плечи. Когда Хана шла по узкой аллее, ветер с новой силой дул на деревья, и с их ветвей падала вода, новой волной окатывая насквозь промокшую девушку.
Хана наконец подошла к дому. Вблизи он казался ее мрачнее. Девушка толкнула входную дверь. Та открылась с легким скрипом. Перед Ханой была черная пустота. Тут сверкнула молния, и девушка на миг увидела широкий коридор с обшарпанными обоями. Грохот грома вывел Хану из оцепенения, и она вошла в дом.
Кругом была темнота, и лишь молния изредка освещала мрачные комнаты. Кое-где с потолка капала вода, и воняло плесенью. Воздух был то сырым и затхлым, то неожиданно тянул холодным сквозняком из разбитых окон.
Хана ходила по коридорам, пока не вошла в небольшой зал. Снова сверкнула молния, и в ее свете девушка рассмотрела перекошенную хрустальную люстру.
Хана узнала комнату – это танцевальный зал. Девушка нащупала станок. Почувствовав холод металла, рука Ханы судорожно вцепилась в станок. Из уст девушки вырвался сдавленный стон – ее сердце разрывалось от боли и тоски.
Все так же держась за станок, девушка пошла вдоль стены. Под ногами хрустели осколки зеркал. Вдруг Хана наткнулась на что-то. Она провела рукой по гладкой поверхности и узнала рояль, который каким-то чудом остался целым. Девушка начала гладить инструмент, словно живое существо. Вдруг Хана рукой ударилась о канделябр, и тут же ее тонкие пальцы нащупали свечи.
Девушка достала зажигалку и попыталась ее зажечь. Наконец вспыхнул огонек, который осветил бледное лицо Ханы. Она с трудом зажгла свечи, и их желтый свет стал хоть немного освещать комнату.
Оглянувшись, Хана заметила разбросанные по полу ноты. Девушка подняла несколько листков. Они сильно пожелтели, но нотные записи чернели так же четко, как и несколько лет назад. С замиранием сердца Хана прочла надпись: "Гендель. Каприччио соль минор". Девушка быстро раскрыла рояль. Пламя свечей тускло освещало взволнованное лицо Ханы, когда она дрожащими пальцами прикоснулась к пожелтевшим клавишам.
Неуверенно и тихо зазвучала мелодия. Но когда вступил второй голос, мелодия стала ровной, уверенной, и рояль запел всеми своими голосами. Хану подхватил вихрь музыки. Он был как бушевавшая стихия, совсем как та, что за окном. Дождь барабанной дробью бил в окно, сильный ветер вдруг разломал полусгнившую раму, и буря ворвалась в комнату. Свечи погасли, ноты разметало по всей комнате. Но Хана играла, и ей вторил оглушающий грохот грома. Теперь ее мелодия не была робкой, нет – она была как дьявол, что мечется в клетке.
Бешеный темп, что взяла Хана, превращал "Каприччио" в музыку Ада, и новые волны крещендо все больше окатывали девушку, заставляя ее тонуть в музыке. Музыка давила на стены, и соль минор бешеным потоком вырвался прочь из дома, но тяжелая завеса дождя сразу придушила его. И тогда музыка в бессильной злобе металась по дому, заставляя скрипеть и выть старое здание.
Словно раскат грома, прозвучал последний аккорд, и ему в унисон задребезжали окна. Руки Ханы застыли, словно налитые свинцом. В свете молнии можно было увидеть, как дрожат ее пальцы. Девушка не могла отдышаться, и отголоски "Каприччио" все еще звенели у нее в ушах.
Вспыхнула последняя молния, и дождь прощальными ударами застучал в окно. Тихим рокотом отозвался последний гром. Наступила звенящая тишина.
Горячая слеза, наконец, потекла по щеке Ханы. Сердце девушки бешено колотилось, и вдруг струны ее души лопнули, и Хана с рыданиями упала на клавиши. Рояль взвыл, и этот вой эхом отражался от холодных стен. Рыдания девушки подхватывали ее слова и разносили их по комнатам. Старый дом слушал, как Хана зовет свою сестру:
- Вайлетт! Вайлетт!
Тихий голосок раздался из темного угла:
- Это ты, Хана?
Девушку словно окатили холодной водой. Она замерла на месте, не в силах пошевелиться. Хана, не отрываясь, смотрела в черную пустоту.
Тут на небе раздвинулись тяжелые свинцовые тучи, и полная луна осветила комнату. Перед Ханой стояла маленькая девочка. Она боязливо прижала руки к груди, и в ее больших глазах стояли слезы.
Хана упала на колени и протянула руки к девочке.
- Вайлетт!
Уста девочки расплылись в счастливой улыбке.
- Хана!
Вайлетт бросилась к сестре и опустилась рядом с нею на колени. Они крепко обнялись, и слезы счастья потекли по их щекам. Вайлетт крепко прижалась к Хане.
- О, Хана! Я так по тебе соскучилась!
- Я тоже по тебе скучала, Вайлетт, моя милая Вайлетт!
Хана поцеловала ледяной лоб сестры. Девушка тихо попросила:
- Вайлетт, прошу тебя: скажи, что все эти пять лет были дурным сном!
Вайлетт покачала головой:
- Нет, Хана, это не сон: в наш дом попал снаряд и убил меня. Это все правда.
Хана судорожно всхлипнула и только сильнее прижала к себе сестру. Вайлетт продолжала говорить:
- Я теперь призрак, Хана. Я есть, и в тоже время меня нет.
Вайлетт немного помолчала. Она посмотрела на старые стены, и ее голос снова зазвучал.
- Знаешь, Хана, у нашего дома тоже есть призрак. Он такой, каким дом был, когда мы сюда переехали. Ты помнишь, какой он был тогда?
Хана грустно кивнула. Она поправила непослушные волосы Вайлетт.
- Конечно я помню, Вайлетт. Ах, как бы я хотела снова увидеть его таким!
Вайлетт вскочила на ноги.
- Так давай я покажу тебе его, Хана! Закрой глаза!
Хана послушно закрыла глаза. Вайлетт взяла сестру за руку и помогла ей встать. Хана почувствовала, что взлетает, но в следующий миг она твердо стояла на ногах. В глаза бил свет, и Хана сгорала от любопытства. Наконец она услышала звонкий голосок Вайлетт:
- Хана, открывай глаза!
Девушка медленно открыла глаза и ахнула от удивления. Хрустальная люстра ярко освещала зал. Ее свет отбивался в больших настенных зеркалах. Хана обернулась и увидела до блеска отполированный рояль. Девушка восхищенно воскликнула:
- О, Вайлетт, как ты это сделала?
Хана сделала шаг вперед, но тут же споткнулась обо что-то и упала на пол. Девушка обернулась и тут же, с криком ужаса, отползла прочь. Она дрожащей рукой показывала на тело, лежавшее на полу.
- Вайлетт! Это… это же я!
На полу лежало тело Ханы. Мокрое белое платье подчеркивало контуры девушки, каштановые волосы разметались по полу. На мертвенно бледном лице была счастливая улыбка. Вся фигура дышала умиротворенным покоем.
Вайлетт подошла к сестре.
- Это твое тело, Хана. Не бойся – до рассвета ты еще можешь вернуться.
Хана перестала дрожать. Вайлетт помогла ей подняться.
- Пойдем, Хана.
Хана послушно пошла за младшей сестрой. В дверях зала она быстро обернулась. На полу все так же лежало ее тело. Вайлетт ласково потянула сестру за руку, и они вдвоем вышли из зала.
Всю ночь сестры играли вдвоем. Они бегали по дому, смеялись. Часы пробили полночь, затем час, два. Когда же часы стали бить три, Вайлетт остановилась возле окна и грустно посмотрела на розовую линию горизонта. Хана подошла к сестре. Вайлетт обернулась к ней. В глазах девочки стояли слезы.
- Ты уйдешь, Хана?
Старшая сестра ласково улыбнулась. Она вытерла слезы на лице Вайлетт.
- Нет, Вайлетт. Я остаюсь.
Вайлетт крепко обняла Хану. Сестры тихонько плакали от счастья.
И в этот момент краешек солнца показался над горизонтом, и озолотил все вокруг. Его лучи проникли в танцевальный зал и осветили тело Ханы. Рядом с ним сидел Джордж. Он тщетно пытался привести девушку в себя. И вот он услышал, что сердце Ханы перестало биться. Джордж опустил руки и посмотрел на мертвое, но счастливое лицо девушки.
- Хана, значит, ты решила остаться с Вайлетт?
Он резко поднял голову, чтоб слезы не потекли из глаз. Джордж глубоко вздохнул и снова посмотрел на тело Ханы.
- Что ж, теперь вас ничто не разлучит…