В твоей тени. 1

Так приятно размеренно вдыхать остывающий знойный воздух, нежась под закатными лучами солнца. Легкий ветерок мягкой прохладой проходится по расслабленному лицу, заставляя невольно губы дрогнуть в улыбке. Какофония звуков неуемного мегаполиса слышится словно из потустороннего мира, едва различимым эхом доносясь сюда. Ничто не тревожит теплую негу уходящего дня. И это не может не радовать после бешеного графика: университетское утро с отнюдь невеселыми предметами, после – быстрый забег к матери на фирму, дабы все нужные документы были вовремя доставлены, и только потом долгожданная многочасовая репетиция, выжавшая все соки. Определенно, сегодняшний день удался на славу! Остается лишь докурить последнюю сигарету, закрыть концертный зал и сдать ключи вахтеру, а потом можно и…
Мерное течение мыслей внезапно прерывает странный шум, что доносится из-за дальнего угла узкой улочки. И эти глухие звуки лишь нарастают, а в закатных тенях начинают вырисовываться три силуэта, явно недружелюбно настроенные. Обычно тут, на перекрестке маленьких улочек, с задней части строений, никого не наблюдается – тишь да гладь. Однако зачинающийся вечер этого дня решает не уступать в событиях.
- Мордобой, что ли? – и стоит столь риторическому, хлесткому высказыванию сорваться с губ, как прямо перед напряженным взором предстает трое парней, изрядно взмыленные, дышащие через раз. Двое явно заодно, грозной стеной стоя напротив другого. И инстинктивно кулаки сжимаются: острое желание помочь пульсирует в голове, ведь двое на одного - нечестно, неправильно! Вот только от увиденного брови изумленно ползут вверх, а рот слегка приоткрывается: худощавый высокий парень, что стоит один на один с двумя рослыми бугаями, парой точных ударов укладывает обоих противников чуть ли не подряд. Под отчаянные вздохи на двух бедолаг сыплются четкие удары кулаков. То, как молниеносно, как изящно и в то же время смертоносно двигается этот темноволосый парень неимоверно завораживает, отчего стая колких мурашек пронзает тело. Страшная красота столь безудержной, агрессивной силы.
- Пошли нахер, поняли?! – хриплый баритон вдруг раздается по безмолвной округе. – Еще раз посмеете лезть туда, куда не следует… - мерзкий хруст, истошный крик, - то в следующий раз – убью! – последнее слово раскатом грома пронзает замершее пространство. Никто не смеет шелохнуться или же вздохнуть. Двое рослых парней, корчась и еле передвигая конечностями, бросаются прочь, не оглядываясь. Ведь всем ясно, что испытывать судьбу с этим безжалостным противником – себе дороже.
Как только тяжелая поступь стихает, то брюнет, надсадно дышащий, неожиданно падает на содранные колени, судорожно хватаясь за плечо. Слышится сиплое шипение, и парень смачно схаркивает сгусток крови, уже опираясь окровавленными ладонями об асфальт. Тут уже нестерпимое желание помочь берет верх над всем, и, бросая на землю недокуренную сигарету, ноги сами пускаются в бег прямо к незнакомому, но уже завоевавшему восхищение и уважение своей бесстрашной силой темноволосому парню.
- Эй, сам встать сможешь? – сквозь набат бьющееся сердце, сквозь удушающую пелену клокочущей боли вдруг слышится чей-то голос, точно призрачное видение. От непонимания происходящего приходится, превозмогая очередную вспышку острой боли, откинуть густую смоляную челку и взглянуть на говорившего. Перед ним - смуглое лицо какого-то блондинистого парня, который уже с готовностью протягивает свою руку, который ободряюще улыбается так, что слепит глаза.
- Отвянь, - звучит неубедительно, надрывно, отчего молния злости пронзает затылок. Хочется вмазать из последних сил этому привязавшемуся кретину, но он понимает, что даже оттолкнуть особо не может незнакомца. А попытка выйти из своего четвероного положения с треском проваливается, и парень уже с мрачной усмешкой предвкушает, как окончательно разобьет лицо об асфальт, но вдруг крепкие руки блондина подхватывают его.
- Не волнуйся, добивать не стану! - непринужденное подшучивание, понимающая полуулыбка – этот бронзовокожий парень уже начинает выводить из себя. Однако приходится все же принять подачку от незнакомца, закидывая руку тому на плечо, и послушно ковылять подле него в какое-то здание.
- Куда ты меня ведешь? – от стального, недоверчивого голоса, явно превозмогающего позывы к кашлю, губы вновь растягиваются в насмешливой улыбке, которая тут же исчезает, стоит им преодолеть темноту коридора. – Ты что, актер погорелого театра? – когда глаза адаптируются к искусственному освещению, то удивленному взору предстает небольшой зрительный зал, а они, следовательно, стоят прямо посреди пустой сцены с одной лишь барабанной установкой в углу и черным пианино рядом.
- А ты умеешь располагать к себе, - этот блондин даже не обижается, спокойно поведя плечами. Осторожно опуская свою ношу на деревянный пол, парень пристально оглядывает хмурого брюнета, но тут же вновь одаривает своей лучезарной улыбкой, протягивая широкую ладонь тому, - Наруто Узумаки, приятно познакомиться! – чужие кобальтовые глаза напротив остаются бесстрастными бездонными озерами, покрытые толстым льдом в студеную январскую ночь. – А ты?
- Учиха, Учиха Саске, - брюнет не отвечает на рукопожатие, лишь продолжая испепелять молчаливым взором Наруто. Тот, съежившийся под таким свинцовым взором, чуть хмурит золотистые брови: о трагичной судьбе семьи главы полиции города парень осведомлен предостаточно.
- Что ж… Саске, - Наруто немного не по себе, отчего в своем фирменном смущенном жесте чешет затылок, - ты был неподражаем! – Учиха резко вскидывает на посерьезневшего блондина недоуменно-скептический взгляд. – Как ты уделал этих бугаев, да еще один – круто!
- Оставь свои комплименты при себе, - лишь фыркает в ответ Саске, почти полностью восстановивший дыхание, - если собрался помочь, то дай хотя бы воды попить!
- Манерность из тебя так и прет, - кисло выдавливает Наруто, недовольно поджимая губы, - знаешь, я мог бы и бросить тебя в этом переулке, вернувшись к своим делам…
- Пф, бросил бы – люди так и поступают, боясь свои ручки замарать, - едко срывается с тонких разбитых губ Саске, изогнутых в жутковатой улыбочке, - решил выделиться из толпы?
- Решил поступить, - Наруто склоняется прямо над угрюмым брюнетом, в упор глядя на того, а Учиха только сейчас замечает, какие же большие, кристально-голубые глаза у этого кретина, - по совести! – сердито выпаливает Узумаки, не отрывая жесткого взора от пронзительных черных глаз. Атмосфера, искрясь, накаляется, еще вот-вот, и между этими двумя проскочат сжигающие дотла молнии, но, учитывая плачевное состояние Саске, Наруто лишь громко цыкает, выпрямляясь. – Обожди минуту, придурок, и тогда напьешься вдоволь! – Узумаки ловко спрыгивает со сцены, и направляется к первым рядам зрительного зала. Учиха же лишь закатывает на такое «ласковое» прозвище глаза, оттирая тыльной стороной узкой ладони кровавые дорожки под бровью, носом и губой. «Кретин!», - раздраженно дребезжит в пульсирующей болью голове, а тонкий рот кривится в колкой усмешке: как ни крути, а Саске обязан Наруто. И грубо настроенного брюнета дивит на самом деле не сам благородный поступок блондина, а его раннее сказанные слова, полные искренности и отваги.
Вне всяких сомнений накал удивления Саске сегодня бьет все мыслимые рекорды: то количество бинтов и пластырей, что выуживает из недр своего рюкзака Наруто, нашлось бы лишь у команды спасателей, но никак не у вполне себе заурядного паренька, не считая, конечно, его душевных порывов в стиле Кларка Кента.
- Матерью Терезой подрабатываешь, м? – даже перекись водорода оказывается подле усмехающемуся брюнета, чьи брови уже устают изгибаться в насмешливо-изумленном выражении.
- Не угадал, - Наруто на высокопарное заявление Учиха опять громко цыкает, видимо, такая привычка у златоглавого добряка, - ты когда-нибудь пробовал играть на барабанах?
- Чего? – Саске скептично вскидывает бровью, смотря на блондина как на полного идиота.
- Вот наш барабанщик играет, не щадя себя, - настоящий профи в своем деле, так что приходится подстраховывать его! - Наруто объясняет с таким деланно серьезно-горделивым видом, попутно аккуратно отрезая бинт, что брюнет не знает – смеяться ему или закатить глаза?
- Ваш? Так ты подрабатываешь в этом захудалом театре? – весь сбитый с толку, одолеваемый головокружительной болью, раздраженный донельзя своим немощным состоянием Саске поверить не может, что окажется когда-нибудь в подобном положении.
- Я в рок-группе играю, - важно восклицает Узумаки, туго сводя золотистые брови, - а в этом отличном театре – выступаем! – большие лучистые глаза напротив Учиха вновь становятся льдисто-голубыми под гнетом запала ярости. – Давай сюда руку свою! – Саске сдерживает смешок, протягивая кровоточащую ладонь с весьма глубоким порезом. Наруто, взбешенный хамским, неблагодарным поведением брюнета, все же заботливо перебинтовывает чужую рану, не собираясь отступаться. – Вот ты так легко уложил тех двоих… почему же избит, будто на ринге с головорезами дрался?
- Потому что изначально их было семеро – это все, что тебе следует знать! - жестко отрезает Саске, злобно шикая, когда Узумаки специально слишком туго затягивает бинт. Колкий черный взгляд сталкивается с глазами блондина, уже небесно-голубыми – та ясная небесная лазурь, напоминающая о бескрайних летних небесах.
- Все равно ты отлично дерешься! - почему этот парень так запросто улыбается, да и еще столь ослепительно чужому, отвечающему одной едкой грубостью брюнету? Саске вновь криво ухмыляется самому себе, абсолютно не понимая эту безвозмездную заботу, ведь сколько раз жизнь учила его: человек человеку – волк, а тут явно вымотанный блондин, у которого наверняка имеются свои мирские проблемы и докучливые дела, бросает все, с неподдельной улыбкой радушия помогая чужому, перепачканному в пыли, грязи и крови человеку, больше напоминающему неадекватного отморозка… Учиха понятия не имеет – куда сильнее уж удивляться.
- Чтобы поскорее тебе избавиться от меня – дай позвонить по-быстрому, - видимо, у отпрыска почитаемой семьи Учиха совершенно отсутствуют элементарные знания приличия, что нисколько не раздражает, а почему-то забавляет Наруто.
- Может, тебе лучше в больницу… - несколько неуверенно заговоривает Узумаки, смекая, что чужую помощь этот сварливый брюнет принимает в штыки. Мрачный взгляд исподлобья красноречиво подтверждает мысленное умозаключение блондина, и тот через силу протягивает ему свой мобильник.
- У меня есть своя «личная скорая помощь»! - и в саркастичной усмешке Саске нет и толики напыщенного самодовольства, а только горечь, вмиг ожесточающая и так острые черты его скуластого лица, где-то перепачканного застывшими кровоподтеками, где-то припухшего от ссадин с синяками. – Алло…Орочимару… и тебе привет… не важно, потом объясню. Ты сможешь забрать меня? Вычислишь по адресу звонка – ты умеешь. Все, жду, - то, каким властным и непререкаемым тоном разговаривает Учиха с этим Орочимару лишь убеждает Наруто еще пуще, что характер у угрюмого брюнета – кремень.
- Значит, больше тебе не понадобится моя «мини-скорая помощь», - Наруто усмехается в хмурый тон своему новому знакомому, неспешно убирая бинт и перекись обратно в рюкзак, - ой, держи – забыл про воду! – блондин едва удерживается, чтобы не стукнуть себя ладонью на лбу, определенно вызвав бы этим у Саске уничижительный смешок. Однако тот никак не реагирует, с прикрытыми глазами разлегшись прямо на деревянном полу сцены. – Эм, тут моют с утра…
- Что за группа у тебя? – хрипло кашлянув, вдруг спрашивает брюнет, оставаясь лежать неподвижно. Только сейчас, пристально оглядев обманчиво спокойного парня, Наруто заметил, какой Учиха худощавый, однако жилистый, с тугими мышцами развитых рук и плеч. А еще невероятно бледный, словно вампир, и… - Ну?
- А! – Наруто, спохватившись, закусывает губу. – Если ходишь на местные музыкальные фестивали, то может слышал группу Расенган?
- Не хожу и не слышал, - Саске фырчит с таким видом, будто его уличили в непристойном для высокородной знати плебейском занятии, - и чего ты в группе – поешь или бренчишь на гитаре?
- Я солист, - бурчит обиженно Узумаки, подавив желание пнуть эту черноволосую язву, - и, в зависимости от песни, играю еще на гитаре. На будущей неделе в выходные будем выступать на закрытии летнего сезона – приходи!
- Обойдусь! - презрительности у Саске – хоть отбавляй, на что Наруто вновь громко цыкает, вызывая очередной смешок брюнета.
- Ой, а сам что – драками промышляешь? – ощетинивается весь Узумаки, со злобно поджатыми губами разворачиваясь к все так же беспечно валяющемуся парню. – Хоть раз спасибо сказал бы, а то вечно только ядом плюешься в ответ!
- Так не разговаривай со мной, - такой простой ответ не может не подбросить дров в жаркий огонь праведного гнева Наруто, отчего тот уже заготавливает колкий ответ, как Саске хрипло выдыхает, лениво приоткрывая глаза, - всем порчу жизнь – вот чем промышляю. – И тут же ледяным порывом затухает костер злости блондина, растерянно вперившегося на невозмутимого брюнета, в чьей льдистой антрацитовой глади напряженных глаз что-то необъяснимо сверкает на миг. Наруто не находится, что ответить на странную, вызывающую стаю холодных мурашек фразу, предпочтя уставиться молчаливо в пол. Через мгновение сотовый блондина усиленно вибрирует, разрывая морозную стужу оцепеневшей атмосферы вокруг них.
- Можешь не брать – это за мной, - голос Саске, до этого полный мажорных нот резких насмешек, уходит в бесцветную тональность. Наруто безмолвно наблюдает за чересчур прыткими порывы брюнета встать, не корчащегося при этом от острых болевых вспышек, то и дело пронзающих его изможденное тело. А сотовый все продолжает настойчиво вибрировать, и блондин решается-таки взглянуть на светящийся дисплей: «Вахтер», - светится экран.
- Эй, стой! – кричит уже вдогонку уходящему вдаль черного входа брюнету Узумаки, сам резво поднимаясь на ноги. – Это не…твоя скорая помощь! – почти погруженный во мрак коридора за сценой, застывая каменным изваянием, Саске, казалось, вот-вот выпустит свои жалящие шипы, насмерть пронзая ими любого. Плотная аура тьмы, ледяными волнами пресекающая хоть какое бы то ни было чужое сопротивление, незримо, но весьма ощутимо окружает Учиха, отчего Наруто не спешит приблизиться к нему, не собираясь нарваться на особо острый шип дикого раздражения.
- Все равно лучше ждать снаружи, - мимолетный взор обсидиановых глаз, сейчас таких спокойных, точно ажурная гладь черной воды, нивелирует опасения блондина на очередной запал чужой злобы. И Наруто медленно следует за чуть прихрамывающим парнем, который более не удостаивает своего спасителя и словом.

Переулок позади здания встречает их привычной для Узумаки безлюдностью и безмолвием. Здесь действительно создается странное ощущение, будто мир вокруг замирает, а время перестает существовать. Лишь тени, отбрасываемые кирпичными стенами рядом стоящих зданий, увеличиваются в длине, да поднимается легкий ветерок. Мягкая нега разогретого жаром дня почти исчезает, уступая колкой прохладе августовской ночи. После душноватого пространства помещения тысячи искр мурашек пробегаются по телу, стоит ступить им под покров сумерек. Саске сразу прислоняется спиной к кирпичной стене, чуть запрокидывая голову и вновь прикрывая глаза. «Такое впечатление, будто ему больно смотреть на все вокруг!», - цыкает про себя Наруто, недовольно косясь на слившегося с беззвучной обстановкой брюнета. Узумаки зябко ежится, сетуя, что оставил ветровку в своем рюкзаке. Хочется перекинуться хоть парой слов, дабы отогнать противное ожидание, дабы развеять угрюмую ауру неприветливого Учиха.
- У тебя футболка порвалась, - не выдержав, вдруг слетает с губ Наруто, еще раз критично оглядывающего, мягко говоря, помятого парня.
- Хватит меня разглядывать! - шикает Саске, совсем и не шелохнувшись, - что, запал с первого взгляда, м?
- Ха-ха, - кисло протягивает Узумаки, не видя из-за густой вороньей челки, что Учиха усмехается уже беззлобно, - брюнетов не предпочитаю… - Наруто тут же осекается, услышав чужой смешок, - в смысле предпочитаю девушек с…
- Угомонись, - Саске весь внутренне напрягается, опасаясь грядущей тирады, - плевать я хотел на твои предпочтения. Просто… угомонись.
- Ой, сам угомонись! – так хочется показать язык с не менее презренной гримасой этому грубияну, но Наруто сдерживается, понимая, что будет выглядеть совсем уж по-ребячески. И чего, собственно, блондин вообще тратит свое время подле заносчивого придурка, который даже «спасибо» не в состоянии выдавить из себя? Этот вопрос, заданный в лоб самому себе, и вовсе заставляет Узумаки сникнуть: помогать, не смея оставлять в беде – этому с детства учили его родители, однако… разве блондин не исполнил свой альтруистический долг в полной мере, чтобы с легкой душой отпустить новоявленного знакомого? Отчего-то оставить Саске здесь одного Наруто не решается, не зная, чем оправдать столь самозабвенный порыв.
- Почему именно этот театр? – неожиданно даже для самого себя Саске вдруг тянет на разговоры. Зря трепаться парень терпеть не может, ненавидя всей душой людей, у которых язык без костей, вот только сейчас он сам становится инициатором, по его безоговорочному мнению, бесполезной болтовни.
- Около центра и универа, плюс, отличное условие, скажем так, контракта: бесплатные репетиции – бесплатные выступления, - легкая полуулыбка трогает полноватые губы Наруто, когда парню припоминается, как повезло им с выбором площадки для репетиций, не тратя лишних нерв, сил и денег на поиски.
- Учишься в Тодае? – Узумаки метнул взор на Учиха, безотрывно смотрящего на смеркающийся звездами горизонт. Блондин предвидит лицезреть насмешливо искривленные тонкие губы, услышать очередной поток язвительности, однако алебастровое лицо брюнета являет собой непроницаемую маску.
- Ага, и ни за что не угадаешь, на каком факультете! – развеселившегося энтузиазма Наруто Саске не разделяет, помалкивая. – На юридическом, ха!
- Поздравляю, у тебя хватило мозгов поступить в один из самых престижных вузов страны на один из самых престижных факультетов, - никакой искренней радости не наблюдается в низком баритоне Учиха, как и на его усталом лице.
- Завидуешь, небось! – специально громко-напыщенно восклицает Узумаки, краем глаза наблюдая за реакцией брюнета.
- До одури просто завидую, - вдруг фырчит он, - я сам там учусь, кретин.
- Хватит обзывать меня кретином, ты, придурок! – кулаки блондина инстинктивно сжимаются, а жевалки напрягаются от перекопившегося раздражения на этого желчного брюнета. Наруто готов разразиться хлесткой речью об отвратительном отношении Учиха к единственному человеку, протянувшему ему руку помощи, как слышится характерный для подъезжающего автомобиля звук, разом прекращающий их «беседу». С водительского сидения черного затонированного седана-мерседеса показывается высокий, с копной идеально-прямых длинных темных волос мужчина, почему-то довольно улыбающийся именно вмиг еще больше помрачневшему Саске.
- Долго, - холодно выдавливает из себя Учиха, лениво оторвавшись от кирпичной стены. Приехавший мужчина лишь шире растягивает бледные губы в улыбке, скорее напоминающей голодный оскал хищника. Взгляд диковинно прозрачно-золотистых глаз, прищуром схожих со змеиными, какой-то отталкивающий, слишком цепкий и ледяной, потому Наруто решает остаться в стороне, игнорируя вежливый порыв поздороваться.
- Так-так, - одним широким шагом мужчина оказывается подле напрягшегося брюнета, своими длинными белыми пальцами крепко ухватив парня за острый подбородок, - сколько на этот раз их было?
- Семеро, - сквозь зубы цедит Саске, испепеляя ненавистным взором смеющиеся глаза напротив, - я…
- Ты легко отделался, - осматривая избитого Учиха со всех сторон, уже абсолютно серьезно произносит мужчина, - я, конечно, тебя подлатаю, но до встречи с матерью заживет только…
- Главное – подлатай, - вырываясь из холодных цепких пальцев, Саске, сгорбившись, следует к мерседесу, - только не смей ничего рассказывать Микото, Орочимару!
- Не в моих правилах – сам будешь объясняться, - Орочимару откровенно потешается над всей ситуацией, которую он находит забавной, пусть и несколько обременяющей. Хотя мужчина уже давным-давно свыкся с выходками младшего отпрыска Учиха, ставшими для него рутиной. – А это твой спаситель? – неожиданно взгляд отцветшего нарцисса взметнулся прямо к вздрогнувшего Узумаки, вмиг ощутившего себя лишним.
- Ничего же серьезного с Саске, да? – Наруто ненавидит себя и за свой чересчур обеспокоенный голос, и за свою дурацкую смущенную улыбку, и за свой вечный жест-почесывание макушки.
- Не беря в расчет вывих плеча, тяжелый ушиб колена и рану, которую мне придется зашивать, - ничего страшного, - Орочимару подмигивает обоим парням, подавив едкий хохот, - до свадьбы заживет!
- Скажи, когда смеяться можно, - Саске весь ощетинивается, злобно поджимая тонкие губы, - Наруто… - брюнет, как-то тяжко вздыхая, шагает к замолкшему Узумаки, - спасибо тебе, - и абсолютно беззлобная, даже мягкая улыбка самыми уголками губ озаряется на этом бесстрастном лице.
- Выздоравливай! - Наруто светится лучистой улыбкой, подобной последнему блеснувшему солнечному лучу заката. Саске лишь кивает этому странному, лучезарному парню, скрываясь в салоне автомобиля.
- Удачи тебе, Наруто Узумаки, - блондин изумленно глядит на хитро ухмыляющегося Орочимару, прожигающего пристальным змеиным прищуром оторопевшего парня.
- Откуда вы знаете… - но в ответ звучит лишь хлопок двери, и Орочимару, быстро заводя мотор, плавно выезжает с перекрестка на главную дорогу. Наруто еще пару секунд завороженно наблюдает, как черный мерседес скрывается в потемках, не смея двинуться с места. Удивительно, как всего один человек может перевернуть привычную обыденность с ног на голову! Узумаки вымученно вздыхает и встряхивает отяжелевшей от роя зудящих вопросов головой. Что было, то прошло. И каким бы ни кажется загадочным этот черноокий хам, пора возвращаться к делам насущным, прекращая терзать себя головоломками личности нового знакомого. А знакомого ли? Вероятность встречи с Учиха Саске, который так или иначе известен всем и каждому в городе, сводится к почти полному нулю. Потому Наруто спешно бредет внутрь театра, приказывая себе позабыть хотя бы на время о сегодняшнем происшествии.

Из колонок автосалона мягкими тонами льется джазовая композиция, своей лиричной, но такой ритмичной мелодией остужая обожженные нервы, взвинченное состояние. Надо отдать должное Орочимару: его вкус в музыке потрясающе тонкий и редкий, ведь еще ни одна песня, хоть и не входящая в привычный плейлист Саске, не напрягла его.
- Куда путь держим, дорогой мой крестник? – бледные, почти что белые губы мужчины изогнуты в неизменной усмешке, полной неискоренимой надменности, однако пронзительный взгляд кристально-золотистых глаз искрится задумчивой серьезностью, что никак не вяжется с ехидным тоном.
- В моей квартире ты сможешь подлатать меня? – Саске же не пытается более меряться в колкости тонов: он слишком измотанный, слишком усталый – словом, все к концу этого отвратительного дня для него слишком.
- Знаешь, твои противники выбирают весьма удачное время для расправы над тобой! Сегодня у меня не было никаких операций или конференций, пораньше закончил, а тут твой вызов… - Для Саске это своего рода звоночек – если Орочимару начинает издалека, то жди мозговправительной беседы, - ведь такая вот стычка – третья за это лето… Скажи мне, - резкий взор в сторону ощетинившегося Учиха подобен выстрелу из-за угла, отчего парень неприятно вздрагивает, - что за е*нная хрень творится?! Куда ты ввязался в очередной нахрен раз?! – и лишь матерные слова выдают праведную ярость Орочимару, несмотря на его ледяной ровный тон шипящего голоса. В такие редкие минуты мужчина являет собой воистину жуткий вид гремучей, обманчиво застывшей змеи, готовой вот-вот накинуться на тебя, дабы проглотить целиком.
- Не твое дело, - Саске прикусывает кончик языка, чтоб не вставить крепкое словечко в стиле своего крестного, - в своем дерьме сам разберусь! – Орочимару бросает еще один колючий взгляд на точно избитого щенка брюнета, и постепенно остывает, зная, что с таким хлестким, непримиримым нравом провести урок нравоучения бесполезно.
- Да-да, вот только отмывать от дерьма твоего – моя работа, - раздражение так и плавит намеренно сдерживаемый тон мужчины, всего подобравшегося, - как минимум, подчеркиваю, как минимум две недели нельзя тебе показываться матери на глаза, уяснил?
- Иначе упадешь в ее глазах, м? – Саске с мерзким оскалом на разбитых губах не упускает возможности надавить на больное для крестного, зная, как тот дорожит статусом идеального-во-всем-джентльмена, в особенности перед его матерью.
- Сейчас договоришься, и без анестезии буду латать тебя, боец хренов, - сквозь зубы цедит сжавший добела костяшек руль Орочимару, пристальнее вглядываясь в ночную дорогу. Саске тихо хмыкает сам себе, пряча победную ухмылку за каскадом вороньих волос. Обволакивающий баритон джазового певца заставляет смахнуть пепел былых черных эмоций, выныривая из волны блеклой злобы. Учиха уже не в состоянии испытывать какие-либо эмоции, и потому, чтобы хоть не клевать носом оставшийся путь, бесцветно осведомляется:
- Откуда ты знаешь этого белобрысого – я слышал, ты по имени с ним попрощался? – не в привычках Саске хоть на йоту демонстрировать свои эмоции, за исключением презренного безразличия и высокомерной холодности ко всем и каждому, однако в стечение обстоятельств парень не верит, а, значит, неспроста Орочимару знает Узумаки.
- Муторная и изжившая себя история… - размеренный голос мужчины звучит в унисон новой композиции, убаюкивающей своим тягучим звучанием, - ограничусь тем, что довольно хорошо, еще с юности знаю крестника Наруто. – В подсвеченной уличными фонарями ночной полутьме белое лицо Орочимару, с его раскосыми кислотно-желтыми глазами, выглядит пугающе, но отчего-то завораживающе, будто смотришь лунной ночью в свое отражение в черном зеркале напротив – сюрреализм, да и только! А его бесстрастное выражение с горькой складкой у тонких губ – признак дурного настроя, явно разбереженного старыми воспоминаниями.
Саске хочется уточнить, прояснить для себя кое-что, однако парень чувствует, что тогда Орочимару, под напором всего, взбесится, и тогда латание ран пройдет весьма болезненно для того. Лучше лишний раз не давить на крестного, а выждать подходящий момент, застав его врасплох, - вот что точно раскроет карты мужчины, ведь мерзкие характеры друг друга они знают вдоль и поперек. Хотя, учитывая, что брюнет отмалчивается в который раз от причины своих вездесущих драк, то Орочимару мстит ему в отместку, не рассказывая всю соль о своих делах с крестником этого лучезарного идиота. Или кретина? Саске так и не решается, какое определение наилучшим образом подходит его «спасителю». Или новому знакомому? Учиха хочется фыркнуть вслух, закатив в любимой привычке глаза, но лишь туго сводит брови: Саске Учиха не заводит новый друзей, не ищет новых знакомств – у него нет друзей в принципе, так что улыбчивого Узумаки можно вычеркнуть из памяти. С благодарностью, конечно.
- Неужто ты начал носить линзы и после тренировок? – как всегда Орочимару отмахивается от темных дум и тяжелых разговоров какой-нибудь мелочью в купе с едкой шутливостью. Что ж, видимо, плавно, как и переливчатое гитарой интро очередной композиции, настроение крестника отходит от критической точки кипения своего раздражения.
- Даже и не думал начинать, - кривая усмешка в тон ехидства, - эти уроды накинулись на меня после тренировки…
- И ты успел надеть очки…
- А потом смачный удар в челюсть заставил меня попрощаться с очками навсегда: вероятность найти их в целости и сохранности сводится к минимуму из минимума, - с искренним сожалением вздыхает Учиха, устало потирая переносицу, чудом уцелевшую в недавнем мордобое, - так что теперь придется озаботиться заказом новых!
- Думаю, тебе, как лучшему клиенту, изготовят твою любимую оправу в считанные дни, - Орочимару аккуратно сворачивает к закрытому жилому комплексу трех многоэтажек: чтобы рассмотреть последний этаж строений, – элитных пентхаусов – нужно задрать голову как можно выше, - или же начнешь пользоваться линзами постоянно. Серьезно, неужели тебе нравится таскать на лице лишний груз?
- Сколько лет ты пытаешься меня уговорить – без толку! Не надоело? – вялое фырканье, закушенная губа, затянутые изнеможённостью черные глаза – все ясно твердит, что Саске находится на последнем издыхании остатков сил. Мужчина не вступает в новый диалог, лишь одаривая угрюмого брюнета своей дежурной ухмылкой, про себя отмечая, что побои Учиха имеют куда более серьезные последствия, нежели чем он ранее просчитал.
- Сейчас мы приезжаем, я помогаю тебе со всем, а затем ты расскажешь мне в деталях про твой мордобой и внешность этих, как ты выразился, уродов, - предвосхищая ответную тираду, Орочимару безапелляционным резким жестом, выставляя прямо перед развернувшимся лицом Саске бледную ладонь, приказывает ему молчать, отчего парень аж шипит, словно разгневанная кошка, - брюнет терпеть не мог, когда его крестный затыкает его вот так вот бесцеремонно, - иначе Микото будет не в восторге от твоего времяпрепровождения, понял?
Очередное фырканье в ответ– лишь этим удостаивается мужчина, едва не закатывая глаза. Часто Орочимару ловит себя на мысли, когда находится рядом с крестником продолжительное время, что не воспитывая этого грубияна он с малых лет, заработав тем самым себе железобетонный иммунитет на его скверный, мерзкий характер, который мог запросто довести до белого каления, то мужчина вряд ли бы смог продержаться подле Саске более чем полчаса, не ввязавшись в драку. Потому он привык быть своего рода, как любит насмешливо говорить Учиха, «личной скорой помощью», приходя на выручку нерадивому брюнету всякий раз после очередных тумаков. Неудивительно, что с таким непримиримым, зловредным и упрямым нравом Саске часто украшали разнообразные синяки, ссадины и порезы, а узоры шрамов – не сосчитать… Однако, учитывая страшное прошлое знаменитой, как в хорошем, так и в плохом плане, семьи Учиха, детские травмы и обиды брюнета нельзя лишний раз отчитывать Саске за очередную потасовку: это в стиле родителей парня, приобретших таким образом лишь отчуждением сына и комплекс у него вины, Орочимару же лучше промолчит, упрет осуждающий взгляд в пол, но поможет крестнику своими профессиональными навыками и безмолвной поддержкой. Иначе с крутым нравом нелюдимого Саске справиться не получается и не получалось никогда.

Потихоньку разрастаются тени зданий. Окна бесконечных домов отражают, поблескивая, золото-оранжевый свет солнца. На горизонте все явственнее проявляется море из розово-фиалковых облаков, подсвечиваемых сиянием далеких холодных звезд. День подходит к концу, сгущаясь сумерками. А людей все больше и больше: офисные работники покидают свои кабинеты, спеша очутиться дома, мысленно ругая непрекращающиеся пробки что в метро, что среди гусениц-автомобилей, другая же половина – студенты и школьники, молодые мамочки и влюбленные парочки гуляют в свое удовольствие, проникаясь красотой природы. Лишь Наруто, одиноко сидящий на лавочке, ни на что не обращает внимание, погрузившись глубоко в течение безотрадных мыслей. Загорелые пальцы осторожно вертят совершенно случайно найденные по дороге домой легкие прозрачные авиаторы со знакомыми теперь инициалами. Отрешенный взгляд цепляется за душки очков, за стекла, за фирменную надпись «RayBan”. Блондин, в своем богатом воображении не представляющий Учиха в очках, и понятия не имеет – каков же минус зрения у обладателя сией оправы. Забавно, ведь, если хорошенько рассудить, то ничего конкретного и значимого Наруто вообще не знает о Саске. А знакомы парни, косвенно, конечно, и плюс, если собрать воедино всё ранее упомянутое брюнетом и сопоставить очевидные факты, то вот уже три года, точнее идет уже третий год. Узумаки усмехается, осознавая, что даже любимую еду брюнета представить может весьма и весьма смутно, ведь сейчас, сидя в безмолвном одиночестве, парень едва-едва припоминает, что все же очень редко, но встречал-таки на территории университета нелюдимого темноволосого парня, никогда не бывавшего в чьей-либо компании, никогда нигде не светящегося в оживленном месте. Точно избегает от греха подальше лишних глаз и ушей, через силу терпя чужое общество.
- Скорее всего, онигири, - вслух шепчет блондин, припоминая с трудом, что как-то раз видел на обеденном перерыве у Саске в руках рисовые треугольники. – С чем начинка, интересно? – у фирменной оправы осведомляется Наруто, веселясь от своего глупого поведения. Парень надевает очки, тут же болезненно морщась от непривычно увеличенного мира, с какой-то невероятной резкостью и четкостью. Да, Узумаки повезло, что его зрение отличное. Наверняка у брюнета все же немалый минус. – Жаль, что надев вас, я ничего не узнаю о вашем гребанном хозяине, - досадливо вздыхает Наруто, складывая обратно в сумку треклятую оправу. Показали бы эти линзы моменты из скрытной жизни Саске, тогда, возможно, блондин сможет хоть немного разгадать, что творится в хмурой голове Учиха.
Конечно, Наруто изрядно бесит самого себя, цепляясь неизвестно за что: за обрывки тех едких фраз, за ту увиденную драку, за случайные и неслучайные «встречи»… Узумаки уже сам себя не понимает – зачем, к чему, просто почему он так, выражаясь острым языком Саске, «стелется» перед брюнетом?
Блондин вздрагивает от нежданно зазвонившего телефона. Парень судорожно лезет в недра своей потрепанной черной кожаной сумки, дабы выудить сотовый. На экране золотистого айфона высвечивается имя «мама» и фотография задорно улыбающейся привлекательной огненно-рыжей женщины.
- Наруто, ну где тебя носит, даттебайо?! – парень предчувствовал приветствие именно в таком крикливом стиле, потому намеренно принимает вызов подальше от уха. – Я не буду греть ужин несколько раз!
- Засекай пятнадцать минут – приду даже раньше! – весело раздается в ответ, и Наруто резко поднимается с насиженного места. Небольшой скверик, где блондин предавался собственной меланхолии, располагается прямо возле жилого комплекса многоэтажек, в одной их которых и проживает семейство Узумаки. Так что Наруто действительно окажется дома даже через минут семь, специально назвав маме большее время, чтобы перестраховаться.
- Давай бегом! – и Кушина Узумаки отключается, возвращаясь к подготовке ужина, в чем Наруто не сомневается. Блондин всем сердцем любит своих родителей – они его главный, самым важный приоритет. Именно они воспитали несокрушимую жизнерадостность в нем, неизменную веру в себя и свои силы. Именно родители помогают Наруто идти по жизни с гордо поднятой головой, лихо встречая на своем пути любые преграды и ненастья. Потому парень мысленно благодарит Бога, что эти самые чудесные родители у него есть, которые развеют печаль блондина, которые вырвут его из мрачного омута дум о не менее мрачном брюнете.

После удушливых знойных дней лета, после беспощадного солнцепека прохлада сентябрьского утра точно глоток свежего, отрезвляющего воздуха – самое то для начала трудовой недели. Тем более для студентов, чьим летним каникулам настала finita la commedia. Прошло уже три рабочих сентябрьских дня, пролетевших для Наруто слишком незаметно из-за бытовых забот: новая раздача книг, выбор новых факультативов, ежедневные репетиции и…ежедневное, даже ежечасовое погружение в трясину дум о новом, странном знакомом, чей бездонный антрацитовый взгляд заледенил самую душу, чьи острые, словно бритва речи не дают до сих пор покоя.
- Если сейчас не решишь, что будешь, то я развернусь и свалю! – сердитый голос лучшего друга не мог не обратить усыпленное задумчивостью внимание Узумаки. Неумолимо приближается очередь Наруто и Шикамару Нара в университетском кафе за порцией бодрящего кофе с утра пораньше. Кафетерий «Сампо» может запросто соперничать с лучшими кафе города, ведь здесь делают отменный кофе, подают нежнейшие сандвичи и угощают умопомрачительными десертами, тающими во рту.
- Э… - блондин, едва выныривая из болотца безрадостных дум, пытается тут же включиться в поток бешеной реальности, при этом избегая раздраженного взгляда друга, - раф с шоколадной крошкой…и с кокосовым сиропом!
- Не слипнется? – лицезрея довольную лучистую улыбку Узумаки, Нара не может не усмехнуться. Лучший друг Узумаки, одновременно и басист в группе Расенган - заядлый ленивый мечтатель, чье самое любимое хобби состоит в мирном наблюдении за облаками, желательно лежа на траве или же на лавочке. И Наруто, пусть никогда не отличался усидчивостью, в принципе, иногда и не против такого незатейливого хобби, однако предпочитает подольше поваляться в кровати, желательно проспать все на свете. Потому Шикамару, несмотря на апатичное отношение к жизни, - отъявленный жаворонок, который каждое утро служит лучшему другу будильником. Только благодаря этому блондин приходит на занятия вовремя и даже успевает выпить кофе с Нара перед первой парой.
- Мозги будут лучше работать! - предвкушение скорого кофе-десерта все же способствует отступлению мрачных дум блондина и сглаживанию его несколько сумрачного настроя. - Нам сегодня повезло – ты раньше пришел!
- Да, а то б в конце простояли, - вздох Нара все еще сердит, - в следующий раз очередь ты будешь занимать! – Наруто недовольно цыкает в своей привычной манере, зная, что в этом деле лучше на Узумаки не рассчитывать.
- Чего ты сегодня будешь? – плавно переводит опасную тему Наруто в другое русло, в нетерпении разглядывая пристально стенд с разнообразными вариациями кофе.
- Хочу капучино с ванильным сиропом, - Шикамару едва сдерживает порывы зевоты, смотря на засыпающих на ходу студентов: семестр только начинается, и многие еще никак не могут войти в режим.
- Все же я, истинный сладкоежка, имею влияние и на твои вкусовые предпочтения, - на тихий смех Шикамару Наруто с наигранной гордостью улыбается, одновременно оглядываясь по сторонам в поисках знакомых лиц. Но народу слишком много, студенты всех факультетов перемешаны, будто в блендере, и парню не удается заприметить ни одногруппников, ни… внезапно так резко, точно кто-то вдруг выдергивает шнур из колонок окружающего мира, вся какофония звуков исчезает, а в горле разом застревает комок, мешающий дышать, отчего голова у Узумаки идет кругом. Его вспыхнувший взор напряженно устремлен в смоляную макушку впереди себя: эти топырящиеся иглами дикобраза волосы он теперь узнает из миллиона.
- Пожалуйста, американо с корицей, - Саске протягивает свою кредитку ослепительно улыбающейся официантке, не сводящей глаз с апатичного брюнета.
- Может, сироп какой-нибудь? - от приторности ее елейного голоска у Учиха уже сводит зубы, а тут эта дурочка еще и сироп предлагает. Парень отрицательно мотает головой, специально раздраженно сводя свои тонкие черные брови, что аж образовывается тонкая складка намечающейся морщины на лбу. Девушка не может не стушеваться: грозный вид с едва поджившими тонкими губами, с едва зарубцевавшейся рассеченной бровью, с налившейся синяком шеей никак не добавляют шарма этому красавчику, потому она сразу решает умолкнуть и отправиться за заказом.
- Это случаем не твой нарушитель покоя? – от неоднозначного хмыканья Шикамару Наруто невольно вздрагивает. – Ну, судя по тому, как ты пялишься безотрывно на него, полагаю, что этот тот самый Учиха, которому повезло…
- Замолкни! - голос Узумаки такой же натянутый, как и его напряженные нервы, отчего Нара недоуменно взглянул на точно зачарованного друга. Сам же Наруто, нервно облизывая губы, не знает – стоит ли подступаться в переполненном чужими глазами и ушами месте к Саске, когда у парня такое выражение лица, мол «не тревожь лишний раз – получишь в морду»?
- Кстати, неплохой момент, чтобы вернуть его очки, - Нара пихает застывшего блондина вбок, - Узумаки! – но Наруто не собирается все-таки вручать потерянную оправу Саске прямо сейчас: нет, совершенно неподходящий момент, ощутив на себе, хоть и единожды, прыткий нрав Учиха. Он наверняка воспримет жест доброй, бескорыстной воли как подачку, если не насмешку, а от блондина, в присутствии толпы любопытных глаз, вообще возомнит, что Узумаки насмехается или же вновь играет в дотошную няньку. Лишнего внимания от прозорливой публики Саске точно не будет жаловать.
- Потом! - безапелляционно произносит Наруто, хмуро следя за брюнетом. Тот с натянутой улыбкой благодарит надоедливую официантку, аккуратно вылезая из очереди и пытаясь не столкнуться лишний раз с кем-либо. Проходя мимо блондина, Учиха бегло стреляет неприветливым взглядом в его сторону, ускоряя шаг: Наруто с горькой усмешкой сразу осознает, что брюнет спешит поскорее удалиться из поля зрения своего недавнего нового знакомого, и не дай бог, чтобы он начал вновь одолевать Саске пустой, по мнению упрямого черноокого парня, глупой болтовней.
- И…момент упущен! – щелкая пальцами, не без издевки подытоживает Шикамару, на что Наруто смеряет друга недовольным взглядом. – Не дуйся, а то на плаксивую девчонку похож! И делай заказ, а то не успеем занять вторую парту…

Это действительно неожиданно. И не так, будто ударили под дых, вызвав острую вспышку боли. Вовсе нет. Будто теплые объятия ласковых солнечных лучей после утихомиривавшегося стуженого ливня. Ассоциации нелепые, даже какие-то дикие. Но разве не являет собой этот парень сгусток ослепительного июльского солнца, опаляющего все вокруг? Никак иначе столкновение с Наруто Узумаки не охарактеризуешь. И это чертово лучезарное тепло неимоверно раздражает, вызывая с непривычки зуд во всем теле. Еще в мыслях изводит своим пестрым присутствием, отдаваясь противным звонким голосом в голове: «Решил поступить по совести!». Господи, ну кто сейчас разбрасывается такими словами? Кто сейчас готов подставить свою спину, когда на твою собственную нацелен заточенный нож?
Саске неспешно следует к аудитории, где будет проходить один из его профильных и любимых предметов – латынь. До начала пары еще предостаточно времени, чтобы встретиться с друзьями, обсудить последние новости, купить бутылочку воды, вот только друзей у брюнета не имеется, обговаривать то, что его вообще не касается, парень не видит смысла, а воду он всегда носит в своем черном рюкзаке.
- Наивный безмозглый кретин! - в очередной раз бурчит себе под нос Саске, закатывая на свою же реплику глаза. Просто… еще никто доселе в его беспросветной жизни не то, чтобы поступал по этой самой совести, а элементарно заступался за брюнета. И вновь перед глазами его улыбка, но не та ослепительная и широкая, а проникновенно-понимающая, будто и ему знакомо…
Саске с силой трясет головой, что аж хрустит шея. Пора прекратить загонять себя идиотскими мыслями. Конечно, Учиха благодарен наивному блондину, немало подивившему тогда его и своей искренностью, и своей бескорыстностью, однако у брюнета есть куда поважнее дела, нежели чем раздумывать о чужой ауре солнечного тепла, по-странному притягивающей его.
Стоит задуматься, и уже всерьез, кто же подосылает тогда тех семерых ублюдков, точно знающих, когда, где и во сколько поджидать Учиха. В этот раз спихнуть все на презренного Неджи Хьюга не получится: этот самокоронованный уродец всегда являлся собственной персоной со своей неизменной свитой максимум из пятерых человек, так что семеро молчаливых профессиональных бойцов-бугаев без предводителя Хьюга – не тот вариант, привычный для потасовок брюнета. И столь странный факт не мог не обеспокоить Саске. Обеспокоить настолько, что парню все эти дни и чудится, будто за ним следят по пятам. Вновь бредовые мысли, от которых стадо ледяных мурашек проносится по телу, а внутри закипает адский огонь злобы. Ведь уже в третий раз команда искусных бойцов желает выбить весь дух из Учиха. Но почему? В чем смысл? Кроме Неджи он никому больше не переходил дорогу… Только если Саске смог копнуть глубже в своем тайном расследовании, о котором говорить вслух – себе дороже.

Поднимаясь на третий этаж, Учиха делает последний глоток терпкого, пряного кофе и выкидывает разноцветно-узорчатый стаканчик в урну. Парень плетется к нужному кабинету, на своем коротком пути никого не встречая. Он привык всегда и везде бродить один, утопая в собственных мыслях. Меланхоличных, странных, мрачных, бессмысленных мыслях, служащих незримым собеседником. Потому внезапный смех в искомой аудитории неприятно резонирует с тягучим течением собственных дум. Посторонние звуки, мимолетные незаинтересованные взгляды в его сторону мгновенно вырывают брюнета в безрадостную реальность.
- Эй, Учиха! – светловолосый, даже скорее с серебристо-белой шевелюрой парень с нагловатой усмешкой обращается к вздрогнувшему от неожиданности вошедшему. – Слушай, у тебя получился разумный перевод последнего абзаца текста? – чужие прозрачно-голубые, будто кристаллы льда глаза выжидательно глядят на неулыбчивого брюнета. Саске так и норовит ответить что-нибудь типа: «Был бы ты разумным - получился бы перевод», однако парень прикусывает себе язык, сдержанно отвечая:
- Не совсем, Суйгецу, - обсидиановый взгляд исподлобья говорит красноречивее самого Саске: «Не лезь ко мне!».
- Ладно, тогда поноемся и разведем препода на объяснения, - широкая улыбка Суйгецу вызывает лишь настороженность и желание поскорее отвернуться от парня: острые, точно акульи зубы не добавляют шарма хищной улыбке, напоминающей больше оскал.
- Кто тебя слушать будет, - рядом сидящая на столе девушка, чьи длинные ноги соблазнительно виднеются из-под короткой юбки, презрительно фырчит в сторону возмущающегося Суйгецу, - с твоими рыбьими мозгами хоть сто раз объясняй – бесполезно! – с важным видом поправляет она ярко-амарантовые очки кошачьей оправы, высокомерно вздергивая головой.
- Ха, ты просто мерзкая заучка, Карин, - голос Суйгецу сочится неприкрытой ядовитой неприязнью, - так что…
- Так что вам лучше прекратить! – между двумя непримиримо спорящими одногруппниками возникает внезапно высокий, крепкого телосложения парень, прожигая их явно осуждающим взглядом. – Из-за ваших очередных разборок преподаватель может разозлиться, и тогда никто точно ничего объяснять нам не будет! – золотисто-карие глаза предупреждающе сверкают в сторону недовольных одногруппников.
- Джуго, у нее просто весеннее обострение, - в общую «беседу» вновь встревает нахально улыбающийся Суйгецу.
- Не зли меня, Ходзуки! - яростно восклицает Карин, угрожающе махая кулаком перед самым носом парня. Пригладив роскошные алые волосы, с силой оттолкнув от себя еще больше развеселившегося Суйгецу, девушка чинно шествует к первой парте, не собираясь более тратить на этих идиотов свое время, да и выглядеть вопящей фурией в присутствии ее «тайного» объекта обожания – Саске – не играет на руку влюбленной Карин.
- Задолбали, - тихо выдыхает себе под нос Учиха, не выносящий громкого шума. Их подгруппа насчитывает всего четверых человек, а громогласностью походит на все тридцать. Спустя три года совместного обучения у Саске уже должен выработаться иммунитет к вечным спорам-издевкам одногруппников, однако, с неумолимыми пререканиями этих придурков, как окрестил их брюнет, свыкнуться - выше его сил. По привычке брюнет тянется за футляром очков, однако сам на себя шикает - оправа потеряна. К счастью, сегодня вся пара будет посвящена обсуждению перевода с тетради, и Учиха не придется щуриться, походя на слепого крота, дабы распознать почерк преподавателя на доске. А еще больше Саске радует тот факт, что не придется пересаживаться за первую парту – облюбованное место Карин, считающей собственным долгом производить впечатление прилежной и серьезной ученицы, для которой имидж - во главе всего, а место за первым рядом – его неотъемлемая часть. Суйгецу и Джуго, несмотря на полярные характеры друг друга, всегда сидят негласно вместе за второй партой. Учиха, припоминая поступление на первый курс, даже сразу не поверил, что столь беспардонный, вечно подтрунивающий над другими Суйгецу и столь вежливый, доброжелательный Джуго являются закадычными друзьями еще со школьной скамьи. Потому такая пестрая диаметральная «команда», сформированная с первых дней обучения, не может не вводить в ступор, не может не то, что сплотить эту маленькую группку, а лишь углубить пропасть между ними. Хотя мысленно Саске все-таки отмечает, что в напряженные моменты учебы или же в крайней необходимости поддержания общей успеваемости их мини-группы, каждый готов оказать нужную помощь, каждый готов поступить собственными принципами во имя блага всех одногруппников. Даже стервозная зазнайка Карин, даже бесцеремонный хитрец Суйгецу, даже мирный скептик Джуго, даже угрюмый грубиян Саске. Муторные рассуждения Учиха коротают, как обычно, все оставшееся время до звонка, только что оповестившего студентов о начале занятий. Теперь в голове не будет гулять ледяной ветер непрошенных темных дум: мысли полностью сосредоточатся на нелегком материале, на новых знаниях. За это, хоть и не только, Саске и любит учебу, что отвлекала от горестной действительности.

Несмотря на нежелание знойного лета поступаться своими правами, прохлада подступающей осени ощущается не только ранним утром, но и в нерешительных порывах сентябрьского ветра. Вот только солнце все еще опаляет безжалостно, особенно находясь в самом зените. Да и к полудню застенчивое дуновение ветерка никак не утихомиривает яростную застойную духоту. В совокупности такая разморенная погода вовсе не способствует поглощению нового материала. Конечно, мощность кондиционеров потому и не сбавляет оборотом в каждом кабинете, благодаря чему в коридорах можно дышать гораздо спокойнее. Вот только чем выше этажом аудитория, тем сложнее удается переносить разгоряченный воздух. И, естественно, бутылки прохладной воды из автоматов разлетаются горячими пирожками, из-за чего Наруто, обыскавший весь четвертый этаж, приходится спуститься ниже, дабы утолить свою дикую жажду, издирающую нещадно горло.
- Бинго! – в пустом коридоре ликует блондин, когда радостный взгляд цепляется за последнюю бутылку негазированной воды. Узумаки, не переставая довольно улыбаться, возится, пытаясь выудить из карманов мелочь. Парень наспех оставил свой рюкзак за облюбованной второй партой, чтобы занять место. Обычно это ответственное дело берет на себя Шикамару, вот только другу пришлось возложить такую значимую обязанность на Наруто – Нара поспешил к своему преподавателю, курирующему его курсовую работу. Вот почему блондин копошится, нервно закусывая губу, в поисках недостающей монетки. Если парень отправиться за деньгами, то последняя желанная бутылка может запросто ускользнуть, а идти в конец другого коридора за поисками – не вариант. – Черт! - досадливо чертыхается Узумаки, утыкаясь лбом в прохладное стекло автомата. – Я скончаюсь от жажды… - горестно изрекает отчаявшийся блондин, ведь даже не у кого одолжить всего одну монетку!
- Хм, - только один единственный человек на свете умеет столь громко, красноречиво хмыкать, лишь этим кротким звуком давая понять окружающим и свое настроение, и свое отношение, - неудачник, - Наруто резко поворачивается на знакомый голос. Саске в своей манере стоит расслабленно в проходе дверей, с абсолютно непроницаемым выражением алебастрового лица. Облокачиваясь о дверной косяк, парень невольно поджимает руку, которую, тут же вспыхивает в памяти Наруто непрошенная сцена в озвучивании ехидного голоса Орочимару, требовалось тогда подлатать, зашив глубокий порез. Лишь высокие острые скулы не тронуты тенью недавних событий: еще утром мимолетно подмеченные Наруто следы бывшего мордобоя предстают перед ним в полной красе. Хотя бездонный ониксовый взгляд Саске и полон глухой скукой, Учиха все же делает шаг навстречу непроизвольно ощетинившемуся Узумаки. Тут подозрительный лазурный взор Наруто замирает на безмолвном брюнете, держащим в правой руке свою бутылку с водой. Парни никак не могут отвести напряженных глаз друг от друга, – черный лениво наблюдает, голубой же недовольно прожигает – а когда Саске делает жадный глоток, смахивая с тонких губ капли влаги, то Наруто скрипит зубами: наверняка этот засранец слышал его нытье про воду, и сейчас откровенно издевается!
- Держи! – внезапно в сторону Наруто летит монетка, которую парень ловко ловит. – Хоть реакция быстрая, - Саске усмехается, глядя как из злобно надутого выражения лицо Узумаки преображается в растерянно-изумленное. Лучистый небесно-голубой взгляд непонимающе скользит по ухмыляющемуся брюнету, останавливаясь на его полупустой бутылке, - я брезгливый, так что, - Учиха смекает, что Наруто, думал – Саске соизволит оказать бедняге жест доброй воли, и даст попить бесплатно своей воды, - давай раскошеливайся на собственную бутылку.
- С-спасибо, - с едва пробившейся после искреннего шока улыбкой выдыхает Наруто, - я верну тебе… - блондин тут же осекается, понимая, что Саске лишь развеселит очередной благородный порыв возвращения какой-то там мелочи, - сколько у тебя сегодня пар?
- Я не твоя девушка, чтобы ты провожал меня до дома, - едкий смешок Узумаки предпочитает проглотить, в упор смотря на забавляющегося брюнета, которого издевательства над блондином словно подпитывают, даруя жизненную силу.
- Сложно просто ответить? – Наруто щерится в тон Учиха, не собираясь уходить без ответа. Нужно бы отдать очки этому придурку, а они остались в рюкзаке…
- Если скажу – отвалишь? – видимо, сегодня Саске совсем не настроен на долгие игры в словесные гадости. Узумаки утвердительно кивает, разворачивает широкий корпус так, что преграждает брюнету выход. – Сейчас будет последняя пара, доволен?
- Более чем, - хотелось по-детски показать хмурому Учиха язык, скорчив подначивающую гримасу, но блондин ограничивается лишь кислой улыбкой. Парень отходит назад, пропуская брюнета: не хочется, чтобы Саске с угрожающим прищуром приблизился к нему, нависнув мрачной статуей, ведь Учиха выше ростом Наруто. – Спасибо еще раз, - вместо прощания произносит Узумаки, зная, что нормальное общение с чернооким парнем исключено.
- Не стоит благодарности, неудачник, - задерживаясь на лестничном проеме, Учиха мерит приставучего парня презрительным взглядом, однако уголки тонких губ беззлобно улыбаются. Наруто лишь цыкает на очередное оскорбление, чувствуя, что не стоит отвечать брюнету вообще, ведь видеть почти полуулыбающегося Саске – чудо, снизошедшее до блондина уже дважды!
Когда худощавая фигура скрывается из вида, Узумаки покупает, наконец, долгожданную бутылку с водой, буквально вцепляясь в нее ртом. Вдоволь напившись, он хитро усмехается самому себе, точная зная, куда направится, а точнее к кому направится сегодня вечером, чтобы не только вернуть пропавшие очки, положив предварительно в их футляр одолженную монетку, но и чтобы прояснить кое-какие вещи.