Внеклассные занятия. Главы 1-6

1. Начало истории.

- Мам, а ты в курсе, что историка заменили? – кричу я в сторону кухни, вынимая один наушник из уха. – Может, мне пора перестать посещать факультативы, на которых так настаивала Зинаида Васильевна?
- Нет уж, милая, с твоими познаниями истории экзамен ты не сдашь! – звеня посудой отвечает мать. – Кроме того, не думай, что новый учитель будет давать тебе поблажки, понимая всю твою занятость, как делала это Зинаида Васильевна. Наоборот, придется приложить все усилия, чтобы подтянуть предмет. Все же гуманитарные науки – наше с тобой слабое звено…
- Ну и что – пойду в технический…
- Нет, ты будешь юристом! – протестует мать, заходя ко мне в комнату, вытирая руки об передник. – Даже думать забудь что-то переигрывать, лучше займись вплотную теми предметами, которые понадобятся для поступления.
- Ха, мам, ты думаешь, что какая-то молоденькая практикантка, пришедшая на смену заслуженному учителю, сможет повысить мой уровень познаний истории?
- Я думаю, что твоя гимназия достаточно сильная и руководство ее не заинтересовано принимать в свои ряды слабых преподавателей. – серьезно нахмурилась мама, задумавшись о чем-то своем. – А теперь снимай свои наушники, иди обедать и принимайся за ту книгу, которую вчера привез отец. По-моему, тебе стоит чаще читать подобные вещи, а не то, к чему сердце лежит.
- Если мне неинтересно, я не пойму ни строчки… - вздыхаю я, смиренно поднимаясь с дивана.

Учебный год начался с полного суматохи дня. С трудом я нашла на первом этаже расписание для всех классов. Мучительно долго соображала в каком крыле находились классные комнаты по моим предметам. Видимо, в этом году дирекция гимназии изменила в стенах учебного заведения все, что только можно, напрочь разрушив привычное расположение классов.
- Крис! – густо накрашенные блеском губы Вики, казалось, возникли передо мной раньше, чем она сама. – Как дела? Как лето прошло? Куда нам? Какой первый предмет?..
Шквал вопросов вылился на меня беспорядочным потоком, но, судя по всему, Вика даже не была готова слушать ответы на них, тут же метнувшись к своей подружке из параллельного класса, забыв про расписание, лето и меня. Снова отвернувшись к расписанию, я прищурилась, стараясь рассмотреть в каком кабинете история, стоявшая в колонке сегодняшнего дня первой.
Абсолютно точно я увидела, что мне предстоит подняться в кабинет номер триста шесть. Но какого же было мое удивление, когда я поняла, что есть еще один триста шестой кабинет совсем в другом крыле гимназии. Так, совершая пробежки между этажами, я опоздала на урок минут на десять. По воле случая, я даже одноклассников своих не заметила на первом этаже, отчего мне одной пришлось вежливо и виновато постучать в дверь кабинета истории.
- Извините… - пролепетала я, входя в затихший класс, не поднимая взгляд от пола. – Я запуталась в расписании, не сразу нашла класс...
Когда я наконец-таки взглянула на место, где по всем предположениям должна была сидеть молоденькая учитель, напуганная больше моего, я опешила, полными удивления глазами рассматривая парня, сидящего не на учительском стуле, а на краю стола. Мужчина едва заметно повел бровью, реагируя на мое появление, продолжая что-то в полтона рассказывать моим одноклассникам, удобно устроившись прямо перед ними.
В памяти сразу всплыл образ властной Зинаиды Васильевны в строгом костюме, стоявшей перед классом будто у трибуны и вещавшей откуда-то сверху. Подобная своевольность нового учителя выбила меня из колеи, отчего я едва ли не с раскрытым ртом проводила по нему взглядом снизу вверх.
Очень молод. Трудно сказать наверняка, есть ли ему хотя бы двадцать три. Так же дерзко симпатичен... Похож на одного актера… Как же его?..
- Так вы готовы сесть на свое место, мисс? – он оборачивается ко мне, кривовато ухмыляясь. – Позволите мне продолжить, или же будете служить каменным изваянием, как раз в том месте, где я упомянул один из известных памятников?
Залившись краской, снова опустив взгляд я мелко семеню к дальней парте, обиженно взглянув на Вику, которой удалось-таки добраться до класса вовремя.
- Хочу с вами познакомиться, - продолжил учитель, обхватывая взглядом затихший класс. – Пусть каждый из вас поднимется и назовет свое имя. Начнем с вас, мисс Опоздание…
Стыдливо насупившись, я поднимаюсь из-за парты:
- Кристина…
Когда волна имен стихла, учитель поднялся со своего стола в полный рост и представился:
- Даниил Евгеньевич. С этого нового учебного года я буду вести у вас историю. Пока ваша классная руководитель отсутствует по причине болезни – ее обязанности я тоже беру на себя. У вас одиннадцатый класс, все вы уже взрослые люди и поэтому, не вижу смысла обращаться ко мне, как к своему дедуле. Кому будет удобнее, обращайтесь ко мне просто Даниил. Так же не спешите глотать свои окурки, когда встретите меня в курилке – я такой же человек со своими плюсами и минусами, а также вредными привычками, за которые не упрекаю других. Думаю, я очень скоро найду общий язык с каждым из вас…

2. Урегулированное боевое сражение.

Мечтательным взглядом брожу от одного светлого окна кабинета к другому, изучая белоснежные жалюзи во время того, как мама почтительно пытается убедить молодого историка, что мне необходима оценка «отлично» по его предмету. Однако, вряд ли понятно Даниилу Евгеньевичу, ставшему почти для всех учеников гимназии просто Даней, сколько сил, времени, нервов было потрачено мною, а главное моими родителями на пути к золотой медали, которая маячила уже не за горизонтом.
- У Кристины возникали сложности с гуманитарными науками, но благодаря дополнительным занятиям – она все успешно усваивала, - заверяет мать, равнодушно просматривающего классный журнал, учителя. – Может быть, вы найдете время позаниматься с ней дополнительно?..
Даня тяжело вздыхает, захлопывая журнал, и кажется, что он сейчас достанет из кармана сигарету и закурит прямо в кабинете, пытаясь рассеять ощутимое напряжение, возникшее в комнате. Рассматривая его внешний вид, я с трудом напоминаю себе о том, что он учитель: джинсы и футболка, которая обтягивала мышцы довольно внушительных размеров придавали ему большей схожести с физруком, или же с тренером какого-нибудь фитнес-центра.
Хотя не могу отрицать того, что предмет свой он знал… Более того, активно пользовался этими знаниями, чтобы нашлепать мне за пару недель несколько «четверок», а по вчерашней самостоятельной работе поставить «три». Сказать, что моя мама находилась два дня в шоковом состоянии – это ничего не сказать… Как не просила я ее, как не умоляла в дверях школы помиловать, мама буром шла в атаку… Целенаправленно, прямо в кабинет историка, который сейчас надменно созерцал нас с ней своими темными глазами, будто придумывая наиболее беспощадную казнь на мою грешную голову.
- Ваша дочь не тянет на отличницу, вы же сами это понимаете… - тянет он, нагло отвечая на молящий взгляд матери. – И я думаю, не стоит мучить ни ее, ни учителей, которые вынуждены идти вам на уступки, натягивая мнимые «пятерки». Кристина постоянно забывает важные даты, путает их - память у нее далеко не идеальна, да и надо сказать – пишет она тоже с ошибками, я уж не знаю, как долго она занимается дополнительно с литератором…
- Ну что вы! – вспыхивает мать, хватаясь одной рукой сильнее за ручку своей сумки, а второй за сердце. – Она очень способная и усидчивая, просто расслабилась немного за каникулы! Уверяю, она возьмется за голову, нужно только немного помочь ей! Вот, к примеру, Зинаида Васильевна занималась с девочкой пару раз в неделю – и поверьте на слово, оценки Кристины по истории за прошлый год были полностью заслуженными, а не натянутыми, как вы выразились!
- У меня нет времени проводить дополнительные часы с каждым желающим! – Даня поднимается со своего стула, отходя к окну, всем своим видом показывая, что ему уже порядком надоел этот разговор. – Пусть больше читает, а то, что не понимает – учит наизусть. Вряд ли я в силах помочь чем-то большим.
- Моя дочь – будущий юрист! – мама властно делает шаг вперед, отчего на ее безапелляционное заявление Дане все же приходится обернуться. – Вы же понимаете, что для нее история – один из основных предметов, которые она просто обязана знать! Если нам откажете вы – я обращусь к другому учителю, в другую школу, в конце концов, но Кристина выучит все необходимое для поступления в ВУЗ!
- Мама… - пытаюсь запротестовать я, но ее взгляд заставляет меня замолчать.
Выдержав все боевые удары матери, Даниил Евгеньевич еще раз тяжело выдохнул, задумчиво потер лоб, измерив, пространство между своим столом и окном несколькими шагами, затем посмотрел на нас каким-то усталым и напряженным взглядом:
- Хорошо, я подумаю какое время назначить Кристине для повышения уровня знаний истории…
- Если вам будет удобнее – она могла бы посещать вас и дома. – продолжала наступление мать, уже предчувствуя свою победу, на что Даня как-то резко бросил взгляд на меня, будто мысленно поражаясь предложению матери.
- Возможно, так и будем поступать, так как я не имею привычки задерживаться на работе… - не сводя с меня глаз, ответил он, опустившись на свой стул. – Но думаю, смогу выделить Кристине пару часов только раз в неделю! Знаете ли, у меня тоже есть личная жизнь, в которую я не хотел бы вовлекать работу…
- Конечно, конечно, - пролепетала мама, беря меня за руку и спиной отступая с поля боя к спасительным для меня дверям. – Кристина будет приходить, когда вам удобно! А об оплате…
- Все решим потом, - перебил Даня, лихорадочно начиная листать и без того изученный им журнал. – Главное, чтобы был результат…

3. Обмен любезностями.

Ну что ж… Очередной понедельник, середина четверти и я стою у доски, питая призрачную надежду исправить ряд четверок на высший бал. Чувствую, как холодеют и мелко подрагивают руки, когда я судорожно пытаюсь вспомнить революционные потрясения во время мировой войны. Историк смотрит на меня пристально и одновременно равнодушно, всем своим видом доказывая свое превосходство. От него следуют еще несколько вопросов, в которых я совершенно теряюсь, блокированная его взглядом, окончательно запутавшись и замолчав. Даня тяжело вздыхает, крутя ручку в руке, готовясь украсить колонку клеточек напротив моей фамилии чудовищной для меня, а главное для моих родителей оценкой.
- Я не подготовилась, разрешите я отвечу в следующий раз… - тихо прошу я, не понимая отчего вообще взялась моя несобранность.
- Это с такими знаниями мы стремимся к золотой медали… – повторно и притворно разочаровано вздыхает Даниил Евгеньевич, что-то все же выводя в классном журнале. – Ох, Ярославцева, и о чем ты только думаешь?..
- О мальчиках… - чувствую резкий приступ злости, дерзко ответив на наводящий вопрос учителя. – А если серьезно, я не воспринимаю то, как вы объясняете, а ваш урок напоминает мне сухую лекцию, на которой я даже толком записать ничего не успеваю! Гораздо больше времени вы отводите на различную болтовню, никаким боком не относящейся к истории!
От моего вспыльчивого монолога брови историка поползли вверх, а уголки губ дрогнули в самопроизвольной усмешке. Нет, конечно, я перегнула палку – на бесполезный треп о всяких житейских мелочах у Дани и его восторженных любимчиков не уходило более четверти часа, но я еще смогла себя сдержать и промолчать о том, что величественное светило истории частенько отлучается в курилку прямо с урока вместе с парой разгильдяев нашего класса. Никакого права не имеет этот пацан судить о моей успеваемости, да и еще позорить на весь класс своими неуместными заявлениями! И плевать, что насколько я знаю, этому пацану уже двадцать пять! Не вижу я в нем Зинаиды Васильевны! Но не вижу и все!
- Останешься после урока, - Даня отворачивается от меня к классу, попутно выбирая из списка в журнале свою следующую жертву. – Миронова здесь? Не желаешь тройку исправить, или у тебя и на этот раз колготки поползли, и ты не можешь встать из-за парты?
- Звонок через пять минут, я не успею… - хнычет Вика, все же медленно прошествовав между рядами парт, вальяжно покачивая бедрами в короткой юбке.
- А для чего оставаться-то? – переспрашиваю я, забирая дневник со стола учителя. – Думаете, мне помогут ВАШИ дополнительные занятия?
- А кто говорит о занятиях? – удивленно пожимает плечами Даня. – Ты сегодня дежуришь. Надеюсь, мнимые отличницы хотя бы пол мыть умеют?

Скрепя зубами от ненависти ко всему миру, а прежде всего к новоиспеченному классному руководителю, разводя по доске белесые дорожки, я стираю с доски мел. Хорошо, если он решил меня поэксплуатировать, я сделаю свой минимум – помою доску, подниму стулья, полы же я оставлю на долю уборщицы, которую замещать не собираюсь.
Нужно еще подумать, как объяснить маме нежданный трояк, а у меня все мысли забиты слепой яростью, которая так и рвалась наружу.
- Ты еще здесь? – хлопнула дверь за спиной, и в кабинет поспешно вошел Даниил Евгеньевич, на ходу надевая ветровку.
- Ну я же дежурная! – фыркаю я, мельком взглянув на парня.
- Давай тут побыстрее завязывай со своим дежурством, я спешу. – схватив ключи от кабинета, историк нетерпеливо начал копаться в мобильном.
- Дело ваше, я не мечтала сегодня о грязных тряпках, - пожимаю плечами я, положив губку у доски. – Могу я ответить на следующем уроке? Мне не нужна четверка в полугодии.
Должно быть напор мой и моей матери изрядно утомил Даню, отчего он даже оторвался от телефона, задумавшись о чем-то.
- Далеко от Арбатской живешь? – вдруг спрашивает он.
- Не очень… - промямлила я, не понимая, к чему он клонит.
- Вот мой адрес, - Даня протягивает мне клочок бумажки, быстро нацарапав на нем пару слов. – Завтра в шесть вечера приедешь ко мне. Попробую преподнести тебе историю в той форме, к которой ты привыкла без… Как ты там выразилась? Различной ненужной болтовни?..
- Премного благодарна… - презрительно нахмурившись, я почтенно приняла предложение учителя.
- Думаю, следует порадовать твою маму, но предупреждаю – на оценках это не отразится, если только ты действительно не начнешь отвечать достойно. Так, я ухожу, как закончишь – отдашь ключи охраннику.
Даня бросает мне ключи от класса, поспешно скрываясь в дверях. Это не человек. Это ураган какой-то.

4. Домашняя работа.

Как оказалось, от моего дома до Дани добираться довольно кропотливо: долго, с двумя пересадками в метро. И все же я умудрилась-таки в назначенное время появиться на пороге его квартиры. Переминаясь с ноги на ногу, я нерешительно нажала на звонок, расположенный возле массивной двери. Прошло еще несколько секунд и, дверь передо мной распахнулась. Даня поморщился, будто напрочь забыв про нашу договоренность.
- Ах, это ты… Привет, - помявшись немного, проговорил он, пропуская меня в прихожую. – Проходи.
- Добрый вечер… - нет, ну не могу я ответить ему тем же «привет», так как прежде всего передо мной учитель. И пусть во всей школе на «вы» к нему обращались только я и дети с первого по пятый класс – я не могу переступить возрастной барьер, разделяющий нас.
В квартире моего учителя довольно уютно: просторная комната, светлая с хорошим ремонтом, некий творческий беспорядок портит общий вид. Но что взять с мужчины, который живет один? Один ли?.. Вдруг у него есть гражданская жена, о которой никто не знал, или же сварливая мама? Судя по беспорядку – женщиной в доме и не пахло, но кто знает наверняка…
- Располагайся за столом, я пока сделаю кофе, – предложил Даня. – Или же ты будешь чай?
- Нет, кофе вполне подойдет. - киваю я, положив на стол тетрадку с ручкой и придвинув кресло на колесиках ближе.
Вид у Дани был какой-то помятый, словно он провел бессонную ночь, а потом весь день не расставался с подушкой. В ожидании своего кофе я продолжала осматриваться, пытаясь соизмерить габариты квартиры с окладом учителя в нашей гимназии. Да… Очевидно молодому историку кто-то оставил солидное наследство. Неожиданно мой взгляд сталкивается с парой напряженных темных глаз, замерших у дверей комнаты. Огромный черный пес смотрел на меня в упор внимательно и серьезно, изучая и контролируя каждое мое движение. Сердце сначала почти остановилось, затем начало нещадно барабанить в грудной клетке, а страх застыл в моих глазах и едва не вырвался наружу вместе с криком, когда животное смачно облизнулось.
- Тай, уйди отсюда! – за крупной стриженной холкой появился силуэт Дани, который направил животное в другую комнату. – На самом деле, он очень добрый, просто не всем нравится его нахождение поблизости.
- А что это за порода? – спрашиваю я, переведя дыхание и принимая горячую кружку из рук Дани. – Он такой огромный!
- Немецкий дог, - ответил Даня, присаживаясь напротив меня к столу. – Хотя он еще щенок, но уже довольно крупный.
- Щенок?.. – смеюсь я, выразительно округлив глаза. – А меня родители всегда лишали такого удовольствия…
- Иметь собаку? – улыбнулся Даня, сделав глоток горячего напитка.
- Мне вообще не позволяли заводить животных… - вздыхаю я. – Мама постоянно сетовала на то, что не собирается убирать за ними, ей хватало нас с отцом. Я же всегда мечтала завести кого-нибудь, но ничего большего, чем рыбок в аквариуме выпросить так и не смогла…
- Понятно… - вздохнул Даня, вальяжно откинувшись на спинку кресла. – Ну что ж, начнем, пожалуй, я бы не хотел задерживать тебя здесь до темноты.
Пытаясь долго объяснять мне последовательность событий второй мировой, Даня еще пару раз наполнял наши кружки будоражащим напитком, раз десять выбегал покурить в туалет, пару раз отлучался поговорить по телефону, насколько я поняла с девушкой – уж очень сладко звучал его голос. В конце концов, учитель упростил мне задачу, предложив списать с одной из книг таблицу, в которой достаточно понятно и кратко была изложена вся нужная мне информация.
- Так ты точно не куришь? – пытливо выспрашивал он меня, машинально размешивая в кружке сахар. – Если ты боишься, что я расскажу кому-то…
- Нет, не курю, - подтверждаю я, принимая очередную кружку из его рук, мимолетно касаясь его ладони своей, отчего мои щеки невольно вспыхивают румянцем. – Меня бы просто убили дома, если бы только унюхали. А вы не пытались бросить?
- Когда ко мне обращаются на «вы», я чувствую себя лауреатом нобелевской премии… - усмехнулся Даня. – Пытался, постоянно пытаюсь, обещая, что эта сигарета - последняя, но как-то не судьба видимо.
Продолжая зарисовывать таблицу и попутно выведывать у учителя какие-то мелочи его жизни, я неловко махнула рукой, при этом задев чашку с остатками кофе. Крутанувшись на столе, кружка прямиком полетела ко мне на колени, опорожняя свое содержимое на мое светлое платье.
- Твою ж мать, а! – выпалила я на одном дыхании, подскочив с кресла. – О нет, только не это…
Темно-коричневое пятно начало стремительно расползаться по подолу платья, разводами перекрашивая его в неестественный грязный цвет.
- Иди в ванную, снимай его и бросай в стиральную машину, - скомандовал Даня, подтолкнув меня в сторону ванной. – Я найду, что тебе надеть пока оно постирается и высохнет.
- Но…
- Иди же, все нормально, ничего серьезного не произошло.
Закрывшись в ванной, я стаскиваю с себя испорченное платье, мимолетно оценив внушительные размеры светлой ванной комнаты. Бог мой, как же стыдно и неудобно! Стыдно вот так просто стоять в одном нижнем белье и чулках в чужой ванной! Да что там чужой – в ванной собственного школьного учителя! Уму непостижимо, с каким остервенением неприятности сами находят меня!
Едва успев запихнуть платье в машинку и найти нужную ускоренную программу стирки, я слышу стук в дверь.
- Принес тебе одежду на ближайший час, - сообщает Даня из-за двери. – Разберешься с машинкой?
- Да, уже включила, - отвечаю я, аккуратно приоткрыв дверь и приняв из руки учителя спасительную одежду. – Спасибо!
Прикрыв дверь снова, я с удивлением рассматриваю вещицу, которую мне любезно предоставил историк. Нет, я конечно все понимаю, но это… В моих руках оказалась его рубашка: светлая, с длинными рукавами, но я больше рассчитывала на какой-нибудь халат.
- Извини, не располагаю женским гардеробом. - бросает Даня из-за закрытой двери.
- Все в порядке… - вздыхаю я, прикладывая рубашку к себе у зеркала. – Вполне подойдет.
Облачаясь в чужую одежду мне кажется, что я даже чувствую аромат его парфюма, хотя видно, что вещь была либо новой, либо выстиранной. И все же толика мужского присутствия сопровождала меня все время моего переодевания. Рубашка хоть и была длинной, но едва ли доходила мне до середины бедер и даже не закрывала кружево чулок. Рукава же мне пришлось закатать, так как они оказались очень длинными из-за широких плеч их обладателя. Мои каштановые волосы необычно контрастировали с тоном его рубашке, на фоне которой казались почти рыжими. Взглянув на свой непотребный вид в зеркало, я невольно закатила глаза, проклиная свое светлое платье, злополучный кофе и вообще весь сегодняшний день, который, видимо, не задался с самого утра.
Собравшись с духом, я покидаю укрытие уютной ванной. Сидя в кресле, Даня бросает на меня быстрый взгляд, затем отводит глаза и снова возвращается ко мне, отчего я чувствую, как земля медленно начинает качаться под моими ногами. Как же стыдно, неуютно и жарко от его этого непривычного внимательного взгляда.
- В общем, как-то так, - глупо улыбаюсь я, пятясь к своему креслу. – Надеюсь, я выбрала правильный режим стирки и мое платье не заставит себя ждать…
- Надеюсь на обратное… - едва слышно произносит учитель, но быстро поправляется. – Да… Максимум через час твое платье будет как новое.
За это время я успела перерисовать три таблицы в тетрадь, познакомиться поближе с Таем, который оказался отличным милым псом, обменяться с Даней какой-то малозначимой информацией, а также несколько раз перехватить его взгляд на кромке моих чулок, хотя я тщетно пыталась подтянуть его рубашку к коленям. Перед тем, как мы собирались извлечь мое платье из стиральной машины, в дверь квартиры позвонили.
- Кого там еще несет?.. – вздохнул Даня, нехотя направляясь к входной двери.
Из прихожей послышались тихие голоса, затем звук каблуков по коридору, и дверь в комнату резко распахнулась. В дверном проеме застыла дерзки красивая девушка, вытаращивавшаяся на меня так, будто я тайно проникла на частную территорию.
- Понятно… - выдохнула она, бегло пройдясь глазами по мне снизу вверх. – Значит у тебя здесь занятия?
- Да, занятия, - уверенно подтвердил, вошедший в комнату, Даня. – Не устраивай сцен, ты все неправильно поняла…
- Ах, ну да, если я не стащила тебя с нее, как это было с той блондинкой – значит мне все привиделось! – вспыльчиво воскликнула импульсивная особа, демонстративно развернувшись на каблуках. – Какая же ты сволочь, Левин! Каким был кобелем – таким и сдохнешь!
Она кричала еще что-то, пока ее голос не начал удаляться на лестничных пролетах. Даня устало прислонился к дверному косяку, отрешенно разглядывая что-то у себя под ногами.
- Я не хотела… - со слезами на глазах и едва не покрывшись всем телом алыми пятнами, пролепетала я. – У вас будут проблемы из-за меня?..

5. Маленькая женщина.

Комок застыл в горле, удушая меня, лишая возможности хоть что-то сказать. Из глаз по щекам самопроизвольно потекли слезы. Вмиг стало жалко себя, обидно ото всей этой сложившейся ситуации, а еще немного страшно. Страшно от непонимания своей вины, но осознания своего непосредственного участия в разыгравшейся драме.
- Эй, ну ты что? – Даня, до этого подпиравший стену, опускается передо мной на корточки, беря мои дрожащие ладони в свои руки. – Ты не виновата… Ничего страшного не произошло…
- Я не хотела… - всхлипываю я, сгорая от стыда и собственного бессилия. – Я не должна находиться у вас в таком виде и… Черт, как же я сожалею…
- Крис, - Даня сжимает мои ладони сильнее, отчего толика его уверенности передается и мне, находящейся на грани нервного срыва. – Послушай меня, я знаю, что тебе еще многое непонятно, твой возраст еще не готов к подобному восприятию мира, но, Кристина, ты должна понимать – ты уже маленькая женщина. И как женщина разумная ты должна лояльно переживать и воспринимать все то, что тебя окружает. В данном случае ты совершенно не при чем, не принимай все настолько близко к сердцу.
Впервые я беспрепятственно и внимательно вгляделась в его глаза. Надо же… Раньше цвет его глаз мне казался карим. Сейчас же я видела в них частички глубокого зеленого цвета. Кроме того, его уверенный твердый взгляд умел убеждать, наполнял какой-то необъяснимой силой, что передавалась и мне, разгоняя кровь по жилам, отчего нервные перебои сердца прекратились. Я чувствовала себя по-прежнему виноватой, но уже менее униженной, чем ощущала раньше.
- Давай договоримся так: моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения, ок? – подытожил Даня, внимательно вглядываясь в мои потухшие глаза. – Это просто неудачное стечение обстоятельств, и поверь мне на слово, подобное поведение той девушки – не редкость.
- Хорошо… - тихо и безропотно соглашаюсь я, пытаясь взять себя в руки. – Я все понимаю…
Маленькая женщина… Надо же, каким сладким может казаться обычное словосочетание. Ощущение, что я вторглась в чужую жизнь еще долго не покидает меня, но все же я смогла перебороть непрошеные слезы.
Несколькими минутами позже я получаю назад свое постиранное платье. Еще через четверть часа покидаю квартиру учителя. Неприятный осадок остался у меня после этого вечера: с одной стороны было жутко неловко за произошедшее, с другой – безумно необычно, непривычно вот так спонтанно принимать участие в чужой жизни, быть причиной чьих-то размолвок…

На протяжении всей следующей недели тяжелые мысли не покидали меня, сбивая с привычного ритма "учеба/дом". Даниил Евгеньевич же вел себя более чем непринужденно: срывал уроки вместе с заядлыми двоечниками, подшучивал над красотками класса и даже заигрывал с завучем - дамой бальзаковского возраста внушительных размеров телосложения. Помогать мне с историей он старался в пределах школьных стен, но довольно редко. Почему-то именно со мной он держался холодно и равнодушно, и даже какие-то невинные шутки в мой адрес звучали зло, больше походя на упреки.
А я все не могла понять: что творится сейчас у него за пределами стен гимназии? Смог ли он нормализовать отношения с той импульсивной красоткой? Тревожат ли его собственные личные проблемы?
Мои горестные раздумья развеялись с появлением Максима. Новый ученик нашего класса нарисовался почти в середине учебного года. Симпатичный сдержанный мальчик сразу приглянулся женской половине нашего класса, да наверное, и всей школы. Высокий статный блондин от своих сверстников отличался прежде всего интеллектуальным уровнем, воспитанием, впитавшемся, по всей видимости, еще с материнским молоком. С появлением нового одноклассника я заметила, что Вика стала еще ярче красить губы, не жалея не только блеск, но и губную помаду, красавица класса Сазанова Ольга нашла в своем гардеробе серию юбок вдвое короче, чем носила обычно, и даже староста класса Лидия Ишмаева сменила роговую мощную оправу очков на более изящную и аккуратную.
Максим быстро завладел хрупкими девичьими сердцами и делил ветвь первенства с самим Даниилом Евгеньевичем, по которому вздыхали как старшеклассницы, так и молоденькие учительницы. И конечно же, обаяние Максима не прошло мимо меня. Повинуясь всеобщему ажиотажу, я также пыталась быть замеченной новеньким, охотно помогала ему разобраться с расписанием уроков, рассказывала о пройденных темах, перебивая самый громкий голос класса Аллы.
В общем, появились новые силы учиться, захотелось даже для кого-то стать примером, и история местами перестала быть мукой. Максим оказался довольно контактным парнем. За это девушки полюбили его еще больше, мальчишки затаили немую злобу, а я поставила перед собой задачу завладеть всем вниманием блондина. Мои победы сменялись поражениями. Я даже начала ночами плакать в подушку, если днем Максим проводил непомерно много времени с какой-то другой девочкой. Это было моим самым большим расстройством. Пока…
- Ярославцева, у нас не было факультативов уже две недели, при этом тебе еще три четверки исправить нужно, закрыть одну тройку, и близится конец полугодия, - нахмурившись, обратился ко мне Даня, когда я в колонне одноклассников собиралась уже покинуть класс. – Не желаешь уделить чуть больше времени на историю?
- Да… - останавливаюсь я напротив его стола. – Скажите когда, я задержусь.
- Не нужно задерживаться, - перебил меня учитель, захлопнув классный журнал и поднявшись из-за стола. – Что завтра делаешь? Планы есть?
- Завтра… - задумалась я, смутно припомнив, что завтра вообще-то суббота, а у нас пятидневка. – В субботу?
- Ну а какая тебе разница, когда тебе нужно «отлично» за год? Придешь и в субботу и, если надо, в воскресение! – бодро отозвался историк, попутно надевая ветровку. – Жду тебя к часу, займу тебя на два часа и, можешь быть свободна.
- Да нет проблем, - пожимаю плечами я. – До свидания…
Даня не ответил и, по всей видимости, даже не услышал меня, поспешно скрывшись в дверях, привычно торопясь куда-то.

Вечером за ужином в кругу семьи я заметила, что отец был непривычно тих, а на матери лица не было, будто кто-то в нашей семье умер. Хотела уже спросить, что произошло, но мама опередила мой вопрос, серьезно, но с болью в голосе оповестив:
- Кристина, ты уже не маленькая девочка, и мы с отцом решили, что нет смысла уже скрывать от тебя, - мать глубоко вздохнула, мельком посмотрев на отца, который опустил взгляд в почти нетронутую тарелку. – Мы с твоим отцом решили развестись.
- Что?! – я не верю ушам своим, до которых дошел подобный бред. – Вы что с ума сошли?! Что произошло?! Я не хочу в это верить!
- Детка, пойми нам тоже нелегко было принять это решение, - вмешался отец. – Но так нужно. Это необходимо теперь...
- У отца есть другая женщина, - не стала скрывать мама, по всей видимости, держа себя в руках из последних сил. – И уже скоро у тебя появится сводный брат или сестра…
Подскочив из-за стола так, что мой стул с грохотом рухнул на пол, задыхаясь от импульсивных рыданий, полными непонимания глазами смотрю в упор на родителей.
- Какой к черту брат?! – шепчу я из-за комка, который казалось, застрял в моем горле навечно. – Какая сестра?! Вы здесь все сошли с ума! Ненавижу вас!
Стремительно развернувшись, я убегаю в свою комнату, громко хлопнув дверью. Прижавшись к ней же спиной с другой стороны, я обессиленно сползаю по ней на пол, плача во все горло и задыхаясь от слез.

Я прорыдала большую часть ночи, к утру начиная мучиться головной болью. Не хотелось думать ни о чем. Даже о Максе. Меня предали. Жестоко предали самые близкие люди. Вывели на такие эмоции, о сосуществовании которых я даже не предполагала. К утру сон все же взял свое, унеся мое измученное сознание в страну единорогов и вечной радуги.
Только в первом часу я проснулась, судорожно вспоминая, что обещала историку явиться к нему за очередной порцией знаний. Опрометью я понеслась в душ, затащив в ванную комнату простынь. Виски ломило болью, глаза покраснели, будто у наркомана со стажем, а разум отказывался вообще что-то думать, видимо, полностью переключившись на режим покоя.
Решив, что на метро в положенное время добраться я уже не успею, взяла такси. Простояв драгоценное время в пробке, я все же появилась на пороге учителя… Почти в два.
- Да, Ярославцева, долго же ты спишь… - скрестив руки на груди, Даня встретил меня с таким серьезным выражением лица, которому мог позавидовать мой отец. Папа… Как же теперь мы будем жить?..
- Простите, пробки… - оправдываюсь я, стаскивая шелковый шарфик с шеи и снимая пальто. – Можете не менять своих планов – позанимаемся час-полтора.
- Посмотрим, - отвечает Даня, оторвавшись от дверного косяка и проходя в комнату. – Кроме того, что тебе нужно кое-что записать, я подобрал для тебя список книг, которые тебе бы не мешало прочесть перед поступлением в ВУЗ.
- Хорошо, - равнодушно отзываюсь я, понимая, что воля, что неволя – все равно. – Думаю, найду время что-то почитать.
Первый час занятий я скрупулезно пыталась сосредоточиться исключительно на истории, записывая все умные изречения Дани. Потом ненужные мысли начали лезть мне в голову. От бессонной ночи я чувствовала себя разбитым корытом. Пряча глаза, опуская голову к тетради, я тщательно старалась писать так, чтобы дрожь в моих руках была незаметна. Но видимо, наш историк оказался более чем наблюдательным.
- Что с тобой? – неожиданно спросил он, отчего я сразу же отложила ручку. – Почему глаза на мокром месте?
Кажется, я была подобна готовой взорваться бомбе. Стоило только обратиться ко мне с каким-то вопросом, не касающимся учебы, я лишилась последних сил сдерживаться. Закрыв лицо ладонями, я лишь смогла мотнуть головой, не в состоянии сказать, что все в порядке.
- Иди-ка сюда, - Даня под локоть поднял меня из-за стола и отвел к небольшому дивану, стоявшему в этой же комнате. – Что случилось?
Он присел рядом со мной, терпеливо ожидая, когда я сотру слезы с лица, которые никак не хотели меня отпускать. Мгновеньем позже в его руках уже оказался стакан воды и бумажная салфетка.
- У меня родители разводятся… - голос все еще дрожит, но мне почему-то отчаянно нужно высказаться.
- И отчего такой траур? – он снова оказывается совсем близко, удивляя меня своим вопросом.
- Но они не должны! Они просто не могут так поступить! – вспыльчиво произношу я, широко открытыми глазами уставившись на непробиваемого учителя.
- Могут, - убедительно заявил Даня, протягивая мне очередную салфетку. – А должны или нет – не тебе решать.
- Вы не понимаете! – хмыкнула я, закатив глаза к потолку, обессиленно вздохнув. – Они прожили вместе всю жизнь, у нас хорошая образцовая семья и какая-то чужая тетка не должна ее рушить!
- Послушай, - голос парня звучит убедительно, но он все больше раздражает меня своими словами. – Твои родители живы, здоровы, а то, что в их жизни произошли перемены – нет чужой вины, а ты должна лишь поддержать каждого из них по своему и не решать за других, кто кому должен.
- Бред! – насупившись я складываю руки на груди, обижаясь уже на весь мир, который обязана делить с такими людьми, как Даниил Евгеньевич.
Тай бесшумно подошел к дивану и понимающе уткнулся мне в колени. Даня поднялся, прикуривая сигарету прямо в комнате.
- Можно мне тоже? – не знаю почему, но сейчас мне отчаянно хотелось курить. Никогда не думала, что меня когда-нибудь потянет к этому делу.
Немного удивившись, но не задавая лишних вопросов, Даня протянул мне сигарету. Глубоко затянувшись пару раз, я едва не закашлялась, затушив сигарету в, стоявшей рядом на тумбочке, пепельнице, но все же сумев немного расслабиться.
- Мой отец… Он не такой… Он никогда бы…
Я снова не могу сдержать слезы, даже не замечая то, что Даня снова подсел ко мне, обняв за плечи, притянув к себе и успокаивающе гладя по голове.
- Успокойся… - тихо шепчет он, крепко сжимая мои плечи, отчего я ощущаю прилив какого-то умиротворения. – От тебя же теперь ничего не зависит… Ты только должна принять выбор родителей…
- Никогда не приму его! – сквозь сжатые зубы шепчу я в ответ, импульсивно сжав в кулаке ткань футболки на груди учителя.
Даня немного отстраняет меня от себя, встречаясь со мной своим внимательным взглядом. Он непривычно долго смотрит мне в глаза, попутно стирая влажную дорожку с моей щеки большим пальцем. Его палец скользит по скуле, останавливаясь на губах, контур которых он обводит нежным касанием. Невольно я опускаю взгляд на его губы, которые сейчас совсем близко.
- Глупая девочка… - шепчут губы напротив, неторопливо и едва ощутимо касаясь моих.
Я вздрагиваю всем телом, чувствуя, как электрический заряд прошел вдоль моего позвоночника, оставляя за собой какую-то внутреннюю дрожь, которую я ощущаю всем телом. Она волной проходит от макушки до кончиков пальцев, затем концентрируется где-то внизу живота, растекаясь приятным теплом внутри меня. Не получив и толики протеста, Даня разводит мои губы языком, проникая внутрь, углубляя этот спонтанный поцелуй. Я послушно принимаю его ласку, будто забывшись на время, потерявшись в глубинах той сладкой истомы, что пробирала меня до дрожи. Мысли запутались, стерлись, вместе со слезами, и даже облик Максима поблек от действий мужчины, который был сейчас рядом. Почему-то только теперь я почувствовала себя защищенной, и не такой обиженной и оскорбленной, как несколько часов назад. Лаская контур моих губ языком и все увереннее увлекая меня в омут приятных ощущений, Даня едва заметно оторвался от меня, затем снова припал к моим губам, но этой небольшой передышки хватило мне, чтобы прийти в себя. Испуганно оттолкнув от себя парня, я вскочила с дивана, бегом покидая комнату, напрочь забыв про благополучную тетрадь, оставшуюся на его столе. Даня проводил меня взглядом, переведя дыхание, продолжая сидеть на диване. Пальто и шарф я натягивала уже в подъезде, забыв про лифт, мчась прочь из дома учителя.

6. Как закалялась сталь.

Мой мир рухнул. Более подходящей фразы, описывающей теперешние мои будни, я просто не могу подобрать. Дома бедлам – отец ушел в тот же день, как был оглашен приговор для нашей семьи, мать отрешенно приведением бродила по квартире, едва ли вспоминая о тотальном контроле над моими оценками, я же находилась сутки в ступоре от последней встречи с Даниилом Евгеньевичем, совершенно сбитая с толку его действиями. Отчего-то в моем здравом мозге поселился один въедливый таракан нашептывающий о том, что Даня просто что-то делает, ожидая на то обратной реакции, за которой привычно наблюдает, теша свое самолюбие. Ну и, конечно, прийти к такому выводу мне долго не давало наивное девичье сердце, заходясь приятной истомой, когда я вспоминала во всех подробностях предел моей глупости и доверчивости. Нет, думать об историке, как о мужчине – пик моего сумасшествия и безрассудства, к которому, я надеюсь, никогда не приду.

Утро понедельника подкрепило череду моих неудач, когда я опоздала на половину первого урока. Сердобольная математичка с готовностью приняла мои извинения и тягу к знаниям, учитывая то, что математике я отводила особенный приоритет среди других предметов. Второй урок я отсидела в полудреме, чувствуя такую усталость, будто училась два месяца подряд без выходных с утра до поздней ночи. И даже Макса не было – свалившись от простуды, он ушел на больничный, не порадовав меня сегодня своим присутствием. Близилась история…
- Кусь, я пожалуй пропущу проповеди Дани, - ласково обращаюсь к Вике, стоя у дверей гимназии на улице. – Прикроешь меня?
- Каким макаром? – нахмурившись, Вика прикуривает сигарету, оставляя на фильтре жирный след помады. – Историк тебя сквозь стены видит…
- Ну придумай что-нибудь… - сунув руки в карманы ветровки, тяну я. – Скажи, что у меня резко поднялась температура… Или это – я траванулась! Короче, меня на скорой еще ночью из дома увезли… Ну или сбросилась с пятого этажа гимназии, чтобы на историю не идти! В общем, сообрази что-нибудь, не выдержу я лицезрения его довольной рожи!
- Зря ты, Криска, пацан-то прикольный: троечников до хорошистов дотянул, свободно дышать дает без перегрузов, с нами на равных – и мы к нему не спиной, - Вика мечтательно затянулась сигаретой. – Да и смотреть на него приятно… Ты вспомни нашего физика!
- А мне вот в печенках уже сидит на него смотреть! – шиплю я себе под нос. – Мягко стелет ваш историк, еще никто полугодовых оценок не видел!
- Что переживаешь, что со своих пятерок слетишь? – хохотнула одноклассница, шутливо толкнув меня локтем в бок. – Не хнычь, он тебе за вредность балл накрутит!
- Да плевать мне на его баллы вообще! – выпаливаю я, отмахиваясь от клубка сигаретного дыма, любезно направленного мне Викой. – У меня в семье проблемы - не до историка! Пусть что хочет в журнале рисует – я все равно в технический пойду!
- Ага, прежде мамашка твоя тебя на тренчики порвет, юрист ты наш недоученный!
- Хватит ржать, Кусь! Ну скажешь ему что-нибудь, я до магазина пока сбегаю. – отворачиваюсь я от Вики, собираясь скрыться на школьном дворе. – И это… Кусь, оставь сигаретку.
- Кристина Антоновна, вы ли это?! – брови Вики незамедлительно поползли вверх. – Может вас марсиане подменили?
- Да хватит тебе, говорю же – проблем выше крыши! – вытащив из пачки подруги пару сигарет, я скрылась за поворотом гимназии, где у школьного гаража по умолчанию располагалась курилка.
У гаража никого – разбрелись уже детки по партам, заслышав призывный клич звонка. Перехватив у последнего уходившего старшеклассника зажигалку, я прикурила одну из сигарет, с наслаждением глубоко затянувшись.
- Крис? – слышу за спиной, тут же резко обернувшись от неожиданности. – Блин, сколько лет, а?!
- Ксюха! – восторженно восклицаю я, стискивая в объятиях высокую коротко стриженную блондинку. – А ты разве в нашей гимназии учишься?
- В этом году поступила, меня из шестьдесят восьмой поперли, - расплывается в улыбке Ксюша, туша об стену гаража окурок. – Ты как сама-то? С художки тебя не видела! Пропала - ни слуху ни духу!
- А что я? Как видишь – здесь учусь! От моего таланта художника только пыльный дипломчик остался.
- А я так и не закончила ее… Ты ж знаешь, четырнадцать лет – первая любовь… Завертелось в общем, не до картинок!
- Понятно… - поджав губы соглашаюсь я, смутно вспоминая свои четырнадцать лет, в которые разрывалась между музыкалкой и художкой, испытывая ежедневный родительский прессинг.
- Ну так давай номерок свой, пересечемся на выходных, погудим! – предлагает Ксюша, доставая из кармана изрядно потасканный жизнью мобильный. – Или ты поди в ботанах осталась? Как раньше на улицу не выгонишь от книжек?
- Да брось ты! – отнекиваюсь я, хитро прищуриваясь. – Видишь – прогуливаю!
- Тоже дело! – бодро отзывается Ксюха, записывая мой номер и диктуя свой. – Ну так до встречи! Мне компашка такая подвернулась – закачаешься! Не до скуки будет! Ребята – вот такие! – девушка восторженно поднимает большой палец вверх, по свойски хлопнув меня по плечу.
- Прикольно… - улыбаюсь я, взглянув на часы и прикинув, что прошла уже половина урока.
- Ярославцева! – сначала я решила, что просто послышалось, но медленно обернувшись к противоположному концу курилки и обомлела.
Тот неловкий момент, когда прогуливаешь урок в тех же местах, что и учитель…

- Даниил Евгеньевич… - почти неслышно произношу я одними губами, нащупывая ладонями кирпичную стену у себя за спиной, способную выдержать груз моего бренного тела, когда потеряю сознание в предвкушении очередного кошмара, который мне предстоит пережить. – А… А почему вы не на уроке?..
Не сразу понимаю глупость своего вопроса, но больше в голову ничего путного не приходит.
- Ладно, Криска, сматываюсь я! – видимо интуитивно предчувствуя неприятности, Ксюша поспешила скрыться. – Я позвоню!
Даня же, проигнорировав полностью мою собеседницу, начал медленно приближаться ко мне после ее ухода. Механически делаю шаг назад, пока не упираюсь в твердую поверхность стены, предвещавшей то, что пути к отступлению отрезаны.
Историк замирает в полуметре от меня. Несколько секунд он молча смотрит в мое растерянное лицо, затем резко вынимает из моих пальцев сигарету, отбросив ее в сторону.
- О том же хочу спросить и тебя, - произносит он, пригвоздив меня к одному месту своим жестким взглядом. – Хотя, что спрашивать – вижу почему!
- Но я…
- К директору, Ярославцева, к директору! – приказывает Даня, подхватив меня за локоть и, как нашкодившего первоклассника, вытаскивая из укрытия курилки, выбросив в урну и свой тлеющий бычок.

Дальнейшие события напоминают мне плохой сценарий избитой годами драмы: мне читает нотации директор гимназии, подкрепившись подмогой завуча, которая ежесекундно хваталась за сердце с громкими призывами сейчас же позвонить моим родителям. Никакие замечания о моих успехах в учебе не обрывали бесконечного нытья Екатерины Сергеевны, а наш до омерзения прикольный парень–историк понимающе покачивал головой, соглашаясь со всеми предложенными экзекуциями с целью моего перевоспитания и возвращения порядочного человека обществу.
Ну Даниил Евгеньевич, этого позора я вам никогда не прошу! Никто как-то не задумывался, что делал учитель в курилке во время урока! Никто не считал, сколько раз за урок Даниил Евгеньевич эту самую курилку посещал! Что-то я упустила тот момент, что прогуливаю не обычный нормальный урок у нормального приличного педагога, а именно историю! Эту, мать его, неповторимую историю!
- Не хнычь, - говорит мне Даня, когда подводит к дверям класса, за которой вовсю бесились мои одноклассники, избавившись от руководства. – Кто из нас в жизни не побывал на ковре директора?
- Я! – выпаливаю я, раздраженно следуя к дверям в классную комнату. – Никогда еще директор не обращался ко мне, как к последнему двоечнику!
- Так ты веди себя как отличница, Ярославцева! – возражает историк. – А то померкнут все твои пятерки в журнале, перевернувшись вверх ногами!
Мысленно проклиная историка всеми известными матерными словами, посылая его туда, откуда открытки даже на Рождество не доходят, я вхожу в класс, сопровождаемая смешками и издевками своих же одноклассников. Прозвенел звонок, отдохнувшие и даже уставшие от безделья ученики приготовились сорваться со своих мест с низкого старта.
- Все могут быть свободны, остается только Ярославцева! Да, Кристина, да, у тебя история по расписанию! – уверенно заявляет Даня, когда я уничтожающим взглядом смотрю ему в лицо, пытаясь оценить на глаз уровень его вменяемости.
- У меня геометрия, как и у всех остальных! – заявляю я, когда плавным потоком одноклассники потекли прочь из класса, на ходу шутливо соболезнуя мне.
- Я договорюсь с Ириной Павловной, и у тебя будет сейчас история, - притворно сладко улыбается Даня, присаживаясь на уголок учительского стола. – Ты же не можешь пропустить такой важный для тебя предмет.

Проходит минут двадцать, и мне начинает казаться, что время остановилось или же на настенных часах в комнате отжила свой срок батарейка. Мучительно долго тянулись минуты, пока я что-то лениво перерисовывала из учебника истории по указке Дани, ожидая, когда, наконец, раздастся спасительный звонок.
- И к чему мы интересно придем к концу года, Ярославцева? – нарушает тишину Даня, вальяжно развалившись на своем стуле, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. – Интересно, все круглые отличницы, рвущиеся к медали, прогуливают, давясь сигаретным дымом в курилке?
- Не знаю, – не поднимая головы от тетради и стараясь не вестись на провокацию, отвечаю я. – Наверное, не всех зажимают учителя у себя дома.
Кажется, я попадаю в цель, но вменяемой же реакции от подобного типа ждать не стоит. Даня коротко рассмеялся, отчего я сжала ручку в пальцах сильнее, останавливая себя в желании запустить ею в его довольную физиономию.
- Я боюсь оставаться с вами наедине, Даниил Евгеньевич, - притворно внимательно я изучаю созданный в тетради шедевр, параллельно пытаясь пробить защиту этого откровенного хама. – Знаете, ведь всякое бывает… Может вы захотите меня изнасиловать в воспитательно-профилактических целях.
Угорая над моим предположением, Даня рассмеялся в голос, надевая маску искреннего удивления и недоумения.
- Ты хочешь в чем-то меня обвинить? – подавив новый прилив смеха, уточняет историк. – Я в чем-то обманул тебя? Действовал силой? Или ты не принимала в этом никакого участия?
- Вы воспользовались моим плачевным положением, - нараспев оповещаю я, наконец, встречаясь с Даней взглядом, но затем снова обращая все свое внимание в тетрадь. – Это же не мне двадцать пять лет и не я под предлогом взаимопомощи совращаю несовершеннолетнего.
- Ярославцева, - зовет меня историк, отчего мне приходится посмотреть на него. – Свободна!
- Еще же не было звонка, - крутя в руках ручку, напоминаю я, глядя на хитроватую ухмылку историка.
- Пошла вон! – чеканит Даниил Евгеньевич, обращаясь ко мне, будто суровый руководитель к ленивому работнику. – Для тебя, Ярославцева, урок закончен.
Пожав плечами, я бросаю тетрадь и учебник в сумку, выходя из класса, кинув через плечо ленивое «До свидания».

Утром следующего дня я проснулась от нескольких будильников сразу, заботливо поставленных мною для подстраховки. В гимназию я добралась вовремя, но сюрприз, который меня ожидал в родных стенах учебного заведения едва не лишил дара речи. Поперек коридора в паре метров от кабинета истории и по совместительству нашей классной комнаты, под самым потолком красовалась растяжка, с жирно начерченными на ней ярко-красной краской буквами, складывающимся в одну фразу: «Ярославцева – шлюха!».
- Слышь, Криска, кто это так накатал? – Вика удивленно захлопала длинными накрашенными ресницами.
- Догадываюсь! – рычу я в ответ, сжимая руки в кулаки, ища глазами хоть что-то, чем можно достать и сорвать это художество из-под потолка. – Убью этого недоноска!