Воля огня. Пролог

Пролог.



Куро закрыл глаза, вдыхая свежий запах дождя. Краем сознания он понимал, что это вполне может быть его последний вдох, последний дождь, последнее утро. И он был готов. Он ни о чем не жалел.

Шиноби раскинул руки, ловя последние капли. Это были остатки чакры Яхико. При мысли о нем ладони непроизвольно сжались в кулаки, и ногти больно впились в кожу, оставляя крохотные, кровоточащие ранки, но Куро старался не обращать на это внимания.

Он поморщился, вспомнив, что, посылая Нагато условные знаки чакры, Яхико был на пределе. Шиноби, способные довести его до такого состояния, должны быть чертовски сильными. В сознании блеснула слабая, но точная искра, прерывая цепь размышлений и передавая данные, которых он ждал с нетерпением.

Куро усмехнулся, оценивая уровень дзюцу. Ари, разумеется, не достигла необходимого уровня, но, несомненно, достигнет в ближайшем будущем.

Она нашла Яхико. Теперь он в безопасности.

И хотя Куро до сих пор не нравилось решение Нагато доверять подобные задания Аримасен, он неохотно признал, что обрадовался. Жизнь друга была важна не меньше жизни Ари. Больше не было необходимости волноваться за него, и это радовало.

Успокоившись окончательно, Куро открыл глаза. Примерно секунда ему понадобилась, чтобы сфокусировать взгляд на Конан. Она стояла впереди, пригнувшись, сплетая дрожащие пальцы в необходимую печать. Её оригами наверняка ищут противника и скоро найдут. В этом Куро тоже не сомневался.

Ветер играл с длинными плащами шиноби, трепал волосы, тонкими ледяными иглами резал лицо. Конан, сосредоточив внимание на исполнение дзюцу, не замечала стихию. Но волноваться всё равно было не о чем: непостоянные порывы ветра начались внезапно, но не были пропитаны чакрой, следовательно, были безопасны. А остальное было не так важно, потому Куро, определив это, облегченно вздохнул и подошел к Конан.

— С Яхико всё в порядке. Он в деревне.

Сильные потоки воздуха оглушили его и так не громкий и хриплый голос, но Куро знал, что Конан поймет. Она умела понимать без слов.

— Коноха, — встав, произнесла куноичи. Какую-то долю секунды они оба молчали, смотря в пространство. Куро судорожно повторял про себя «Учиха», бесконечно боясь этого слова.

Ни он, ни куноичи не вспомнили о недавнем союзе с Корнем Анбу, что обещал защитить Аме от нападений Конохи, но также не прекращать боевые действия с Камнем на территории Дождя при любом раскладе.

Коноха не убила Яхико, хотя имела такую возможность. Это успокаивало, но шиноби не могли позволить себе надеяться на милосердие противников. Они должны честно попытаться остановить Коноху и убить как можно больше её шиноби, как бы неправильно это ни было.

Конан, откинув волосы с лица, безжалостно прошептала:

— Десять шиноби из клана Учиха. — Она резко расстегнула молнию на плаще, чтобы стало легче дышать. Вдохнув полной грудью, куноичи решилась продолжить: - Желтая Молния и Кушина из клана Узумаки.

— Дело дрянь, — констатировал Куро, снимая верхнюю одежду и бросая её через плечо в реку. Какую-то долю секунды он, словно забыв обо всем, завороженно наблюдал, как вода поглощает черный плащ с красными облаками, и он исчезает за водопадом. Конан взорвет его, если возникнет необходимость передавать информацию условными знаками.

— Ханзо успеет, — уговаривая себя в возможной реальности своих слов, процедила Конан. — Он не устоит перед искушением.

— Перед искушением преподать нам хороший урок? — без особых чувств поинтересовался Куро и ринулся вперед, навстречу шиноби из Конохи. Чем раньше начнется битва, тем раньше она закончится.

Конан, бросив взгляд на Аме, последовала за ним. Сожаления она тоже не чувствовала. Она была готова умереть за деревню, Скрытую в Дожде.

— Ханзо подождет, пока мы с тобой выдохнемся, но не сможет допустить, чтобы Коноха дошла до Аме. И не допустит.

— Конан, заткнись, а? — устало попросил Куро. Куноичи не обиделась, но остановилась. Их съедали одни и те же страхи, но Конан хотелось говорить, рассуждать вслух; Куро хотелось не думать.

— Да пошел ты. — Конан безразлично пожала плечами.

На миг забыв о надвигающийся битве и о Куро, она подняла взгляд на небо. Ветер прекратился, робкие лучи солнца выглядывали сквозь редеющие облака, и Конан чувствовала себя незащищенной и уязвимой.

— Всё будет хорошо.

— Будет. Когда-нибудь будет. — Снова пожав плечами, согласилась Конан. — Уже близко. Мы попали, причем по полной.

— Да. — Легко согласившись, Куро начал распоряжаться: — Беру Учиха на себя. Ты разбирайся с остальными двумя.

— Как скажешь. — Ей всегда нравилось подчиняться. Так ответственность была только за конкретную битву, а не за войну. Это понимание своего рода облегчения помогало ей выигрывать сражения.

Куноичи соединила руки в печать, расправляя крылья.

— Положись на меня, — в унисон произнесли оба шиноби и улыбнулись.

Через мгновение Конан исчезла с горизонта, и Куро остался один. Один на один со своими бесконечными страхами, придуманными ощущениями и переживаниями.

За несколько секунд до того, как появились вражеские шиноби, Куро откровенно паниковал. Какое-то мгновение он вполне серьезно придумывал ходы к отступлению, но вовремя взял себя в руки.

Из-за невысоких гор, обхватывающих деревню широким кольцом, появились стремительно приближающиеся фигуры, и Куро вздохнул во второй раз. Сражение начиналось. Бессмысленное сражение, на его взгляд. Акацуки должны были защищать Дождь. Но должны были делать это вместе с Ханзо и его шиноби, а не погибать назло ему. Это понимали все, но никто не хотел признавать.

Куро расправил плечи, доставая себе катану из позвоночника. Катана вышла крепкой и прекрасной; как и всё, что творило его Шикоцумияки.