Волшебство XXI века. Глава 7.2

7.2
Как во сне, Саске подошёл к Сакуре. Медленно, до предела растягивая движения – сейчас его меньше всего волновал красный огонёк на включенной камере – он прикоснулся пальцами к её подбородку. Ладонь дрогнула, певуче-мягким движением приподнимая девушку за голову. Она не сопротивлялась.
Было даже описать тяжело, какой каскад самых разнообразных эмоций бурлил сейчас в ней. Больше всего она боялась, что прямо сейчас слёзы потоком хлынут из глаз на глазах у всех.
Его поцелуй был нежным, требующим. Губы скользили по её устам, безмолвно требуя ответа. Он желал, хотел, чтобы она сама ответила на приглашение, но время текло, а её губы не размыкались.
Боль, неожиданно острая, коснулась сердца.
Саске оторвался от неё и прошептал:
- Что ж, вижу, что партнёр тебе не подходит.
Сакура молчала. Шок словно парализовал её, потому она не успела ничего сказать, прежде чем он неожиданно пропал из виду. Осталось лишь бурое облачко сизого дыма.
К счастью, камера успела заснять необходимый материал. Только благодаря этому все избежали праведного гнева режиссёра.
- Ладно, пора устроить полноценный перерыв. Сакура, ты со мной?
- Д-да, конечно, - ответила девушка, приходя в себя. Она постаралась улыбнуться, но губы дрожали, как в лихорадке – Только переоденусь.
- Буду ждать у машины.
- Угу.
Девушка почти бегом кинулась в гримёрку. Как только дверь захлопнулась за спиной, она медленно сползла на пол. Щёки как огнём жгло, а губы щипало воспоминанием о чужих прикосновений.
«Что я наделала?» - шёпотом спросила она сама у себя. Слёзы заструились по глазам…

Звон разбитого стекла нисколько не остудил пылающую огнём голову. Но хоть руки перестало дёргать желание разнести всё вокруг к чертям собачьим. Чёрт, как больно… кости ноют, кожа пульсирует, а по кулаку течёт, капая вниз каплями, алая кровь. Та часть разума, что ещё способна мыслить разумно, тихо охнула. Внутренний голос был как никогда тих и печален.
Руку невыносимо щипало, но лучше так – чем вообще никаких чувств и эмоций.
Внутренний голос тяжело вздохнул.
«Возьми бинт – протри рану»
«Не хочу» - отвечала вторая половинка, мечтавшая утопить в физической боли душевную.
«Загноится ведь. А через два часа съёмки» - ещё тише простучала совесть.
«Пошли к чёрту! И съёмки, и Масаоме, и Харуно» - с яростью ответила боль.
«Это не поможет» - правдивый голос затихал.
«Да знаю я!» - сказано уже шёпотом.
Пару минут он просто сидел на полу. Потом не выдержал – глупая совесть – и прикоснулся к разодранным костяшкам указательным пальцем. Зеленоватое свечение заволокло и без того расплывающийся взгляд. Зато свежая кожа затянула рукотворную рану.
С трудом Саске поднялся с пола – его шатало как после сильного наркотика или наркоза. Теперь не было физической боли – и спрятаться было не за что. Маска спокойствия трескалась по швам, а сердце ныло. Снова. Даже хуже.
Он поднял взгляд на столик, заваленный разного рода средствами. Зеркало, по которому он с силой ударил кулаком, разбилось. Несколько осколков лежало на столе. Блестящая пыль покрывала всю поверхность стола.
Отражение распадалось под змеящимися трещинками на стекле. И только глаза в зеркале горели от боли.
Каждый вздох причинял невыносимую боль. Словно дышишь стеклянной пылью – и она режет, изнутри ранит гортань, лёгкие, и вместе с кровью попадает в сердце.
Вздох. По лёгким резануло болью. Ещё один вздох. Неуловимо беспощадные секунды склеивают маску спокойствия. Ещё вздох. Маска кидается на лицо. Невидимые верёвки душат, но на лице появляется немного сумасшедшая улыбка.
А через несколько секунд он уже сидит в кресле, а ненавистное зеркало, в котором он видит своё настоящее лицо без маски, занавешено плотной тканью.
На стук в дверь он не отреагировал. Впрочем, это была лишь формальность – через секунду дверь с характерным скрипом приоткрылась. Саске поднял взгляд – вместо алой боли – чёрное спокойствие.
Почувствовав слабину Учихи, Итачи ухмыльнулся. Облокотившись спиной о косяк, он пристально вгляделся в лицо парня. Того это просто взбесило. Но отвечать на молчаливую насмешку он не торопился. Слишком хрупок был его самоконтроль, и слишком большим желание одним движением пальцев разодрать Масаомэ на куски.
- Я так и думал! – голос режиссёра сочится ядом. Пальцы Учихи подрагивают в предвкушении. - А ты оказался гораздо более сильным противником, чем я ожидал сначала. Что ж, так даже интереснее.
Учиха едва не поперхнулся его словами, на миг даже забыв о своём желании сделать из него декоративную уточку для ванн.
Медленно, до предела растягивая движение, чтобы хоть каплю охладить голову, он поднял голову. Глаза в глаза. Чёрные угли во взгляде Саске рассыпались горящими искрами настоящей ярости.
- Интереснее? – если тело и мысли Учиха хоть как-то контролировал, то голос категорически отказывался подчиняться – Хочешь сказать, всё это было для тебя развлечением?
- Почему же? Это было отличное время препровождение. И оно станет ещё лучше – особенно, если учесть то, как отлично Сакура себя показывает. Знаешь, поначалу это было слишком просто – но сегодня она и правда меня заинтересовала. Может, тебе её жалко? Я…
Раньше, чем он успел закончить, раньше, чем секундная стрелка переползла на следующее деление, раздался глухой звук удара. Как и полагается настоящему мужчине, он и не вскрикнул. Хотя это было скорее от неожиданности. Размытого движения Учихи он не увидел. Только стул упал на пол с грохотом.
Глаза напротив светились неугасимой ненавистью. Саске с силой вжимал Итачи в стену. Тот и не делал попыток сопротивляться: не смотря на оглушающую боль в затылке, которым он нехило приложился, он чувствовал, что даже лёгкое движение взбесит Учиху ещё больше.
- Ещё раз… ты… скажешь о ней… в таком тоне… я тебя прикончу! – по частям проговорил он, вдавливая руку в чужую шею. Итачи захрипел от боли. Но плотоядно ухмыльнулся.
- А чего ты так переживаешь. Ты же видел, как она смотрела на меня на площадке? Она моя, а твои жалкие попытки переубедить её в этом, меня мало волнуют.
Учиха едва ли не зарычал. В его взгляде горел настоящий пожар.
-У меня есть ещё один дубль! - рявкнул он.
Он резко оттолкнулся от Масаомэ и выскочил из гримёрной. Пару движений – и на нём была обычная одежда.
Спустя полчаса Итачи, до этого разбиравшийся со съёмочной командой по поводу отснятого материала, вышел из комнаты, где временно расположилась вся аппаратура. Он как раз подходил к своей машине, когда услышал голос Учихи. Как ни странно, голос был совершенно спокоен, даже слишком.
- Тогда встретимся вечером там, где ты увиделась с Наруто в первый раз.
Сакура кивнула, и Саске отошёл. Когда он проходил мимо режиссера, то как бы случайно толкнул его плечом. Итачи никак на такую выходку не отреагировал, но Саске этого и не ожидал. Он нагло ухмыльнулся и кинул, почти не разжимая губ:
- Второй дубль, Итачи. Запомни, второй!
- Сакура, ты уже готова? – по возможности нежно спросил он, хотя внутренне пылал от гнева.
Она рассеянно кивнула, продолжая смотреть затуманенным взглядом в сторону ушедшему Саске.
Чтобы заставить Сакуру отвлечься, он решил, что было бы неплохо свозить её в хороший ресторан. Однако добился он прямо противоположного эффекта: Сакура не только смущалась своего облика, но и негодовала по поводу того, как смотрели на неё другие мужчины заведения. Настроение её портилось с каждой минутой, однако природное очарование и жизнелюбие позволило ей скрыть это от своего спутника.
Сакура была необычайна скромна в выборе напитков и блюд. Да и есть ей сейчас не хотелось – все мысли занимал сегодняшний день. Больше всего ей бы хотелось сейчас оказаться в своём номере с коробкой конфет, бутылкой столового вина и хорошей книгой, которая позволит ей расслабиться и подумать над тем, что же происходит с её жизнью.
Однако она сама согласилась на обед, так что было глупо накручивать себя сейчас. Оставалось лишь забыть о своих мыслях и наслаждаться приятной кампанией.
- Ты сегодня была великолепна! – заметил Шусей, отпивая из высокого фужера вино – Я начинаю терять голову, а это, между прочим, дорого стоит!
Сакура грустно улыбнулась. Было такое чувство, что это был комплимент не ей, а его вкусу. Да и его взгляд, немного развязный, не внушал доверия. Всё больше она чувствовала, что нужно ей совсем не это.

Конец 7 главы