Воскрешенные

За окном настоящий песчаный буран, но плотно закрытые окна сохраняют в доме спокойную атмосферу. Слышен лишь вой. Такой жалкий, словно плач ребенка. И так хочется выйти наружу, пригласить его в дом, напоить теплым чаем и уложить спать. Но, судя по мерцающим отблескам света на стенах комнаты, во сне здесь нуждается еще кое-кто.
- Тебе бы отдохнуть...
Тихий, вкрадчивый голос нарушил устоявшуюся тишину, отчего неприятно резануло по ушам. Сидящий за столом парень оторвался от бумаг и откинулся на спинку стула, накрывая ладонью отяжелевшие веки. Запах зеленого чая с травами ненавязчиво будоражил жажду, будто соблазняя его сделать всего лишь пару глотков. Послышался шелест кимоно и удаляющиеся от его стола шаги. Устремляя взгляд бирюзовых глаз на закрывающуюся дверь, сонное сознание смогло лишь уловить кончики длинных, темно-синих волос. Хорошо, что их взгляды не пересеклись. Устало выдохнув, рука сама потянулась к живительному напитку, наполняя долгожданной влагой пересохшее горло. Губы растянулись в легкой улыбке, а сознание неизбежно стремилось ко сну. Наверно, она права и нужно вздремнуть. Совсем недолго.
Спустя полчаса Казекаге уже не слышал, как скрипнула дверь кабинета и в него вошла девушка. Бросив обеспокоенный взгляд в его сторону, она взяла со стола поднос с ужином, на котором не хватало лишь одной чашечки чая. Он снова ничего не поел. Брюнетка нахмурилась, и решительно поставила поднос обратно на стол. Рука коснулась мужского плеча и послышалось недовольное бурчание. Но девушка не собиралась так легко сдаваться и сжала плечо чуть сильнее, устраивая Казекаге легкую встряску.
- Шуу… оставь меня…
Услышав свое имя, толстый, рыжий кот удивленно поднял свою мордочку в сторону хозяина. Зеленые глаза с вертикальными зрачками задержались на огненно-рыжих волосах и тут же переместились на брюнетку. Совершенно не заинтересованно зевнув, Шукаку умостился на подоконнике и раздражительно дернул ухом.
- Гаара. Гаара, проснись, - шептала она, сминая тонкими пальцами непослушные волосы на затылке Казекаге. Перспектива того, что он вновь проигнорирует ужин - выводило ее из себя. На какой-то момент, поддавшись плену своих размышлений, брюнетка даже не заметила, как рука Казекаге обвила ее бедра.
- Гаара!
Вскрикнула девушка, тем самым окончательно выводя последнего из страны Морфея.
- Прости, а что моя рука делает у тебя на… талии?
Судя по выражению лица Хинаты, ее это тоже интересовало. Мужская рука как-то нехотя выпустила из своего плена девичью плоть и бесцельно легла на гладкий стол.
- Вы должны это все съесть. Немедленно.
Легкий румянец на щеках выдавал в ней волнение, но Хината не собиралась отступать назад. Казекаге рассматривал ее милое лицо и сожалел о своей давней ошибке. Поддавшись сиюминутному порыву, он встал с места и притянул ее к себе, жадно вдыхая аромат темно-синих волос. Фиалки. Гаара ненавидел эти цветы.
Девушка едва дернулась, пытаясь избежать цепкого мужского плена. Но успела лишь сдавленно вдохнуть, не решаясь оттолкнуть от себя Казекаге. Повисла неловкая тишина. Биение сердца заглушало любые другие звуки: шорох, урчание кота, вой песчаной бури. А он все не ослабевал своих объятий. Ужин стыл.
- Вы же понимаете, я не могу быть с Вами, Гаара…
- Я знаю. И жалею, что воскресил их всех.
Она закрыла свои глаза цвета серебряного диска луны. Пальцы вновь коснулись непослушных завитков волос Казекаге, а потрескавшиеся губы прошептали лишь одно единственное слово:
- Прости…