Восьмое ноября

Сила Третьего Казекаге была прекрасна. Сасори довелось увидеть её только два раза, но этого хватило, чтобы Железный Песок забрал у него покой. Третий Казекаге, правитель Сунагакуре но Сато, вёл войну против двух других Деревень Великой Пятёрки, но ситуация на передовой только напрягала. Поражение за поражением от Скрытого Листа, несколько побед над Скрытым Камнем, упущенная из-за дезертира Хируко стратегически важная информация… Всё это тяжким грузом навалилось на плечи Третьего Казекаге, война тянула из него жилы, красота тренированного тела и дарованной генами силы уходила.
Сасори не мог позволить, чтобы такая прекрасная сила — Железный Песок, Элемент Магнетизма — канула в небытие со смертью Сандайме.
Он не отрывался от реальности, не отвлекался от работы, которая плыла к нему в руки, казалось, бесконечным потоком. Он не вызывал подозрений, не задерживал на Казекаге взгляд слишком надолго. Но, глядя на него, кукловод мысленно представлял, как избавит человеческое тело от ненужных марионетке внутренних органов, как выкачает всю кровь, лимфу, желчь и другие жизненные соки, как заменит скелет стальным каркасом, а освободившееся пространство заполнит оружием. Вместо крови будет яд. Вместо костей — железный остов. Вместо кожи и мышц, которые он, обезводевши, высушит — защитный покров из дерева. Лицо… Лицо Сасори передаст максимально точно.
Это будет всё тот же Третий Казекаге.
Только совершенный. Только бессмертный…
Вечный.
Нахмурившись, Сасори вынырнул из мыслей, вместо будущей человеческой марионетки увидев лучшую из тех, что есть у него сейчас. В убежище, о существовании которого, пожалуй, кроме него не знал никто, находился только Скорпион Красных Песков и удавшиеся, готовые творения. Провалы искусства вечности Сасори безжалостно уничтожил, ведь свою роль — стать камнями в дороге настоящих человеческих марионеток — они выполнили.
Перед сидящим на стуле кукловодом стояла шарообразная марионетка, чья красота заключалась в её непробиваемой защите. Впрочем, обороноспособность следовало повысить, нынешние показатели не совсем удовлетворяли Сасори. Он провёл пальцем по оставшейся от последнего боя царапине на деревянном каркасе спины марионетки. Противник ушёл от стального жала Хируко, атаковал, как тому казалось, самое слабое место куклы — и открылся для смертельного удара. Сасори прищурился. Царапину враг оставил неглубокую, но этого хватило, чтоб пелена гордости за восемнадцатое творение спала с глаз.

Недавно Скорпион, запечатав повреждённую куклу в свиток, принёс её в мастерскую на цокольном этаже их с Чиё-баа-сама дома. Бабуля нечасто заглядывала в святая святых кукловода, имея рядом собственную, уже старую, мастерскую, и Сасори спокойно распечатал марионетку и сел за осмотр и анализ урона. Края царапины были ровные, не рваные, чему кукловод был рад — меньше вреда.
Встав, он уже развернулся к шкафу с инструментами, часть которых давно требовала замены, когда дверь в мастерскую вдруг открылась. Резко повернувшись к гостье, Скорпион едва слышно раздражённо цыкнул — это пришла бабуля.
— Сасори, я хотела… — начала было она, но вдруг замолчала и приготовилась к бою: — Хируко?!
— Спокойно, Чиё-баа-сама, — качнул головой Сасори, поглядев уже на марионетку. Чёрт побери, он сглупил. Больше никогда не принесёт сюда человеческую куклу. — Это моя работа. Прототипом был Хируко.
— Ты редко делаешь куклы по человеческому подобию… — задумчиво протянула бабуля, выходя из боевой стойки. Сасори про себя хмыкнул, заметив, сколько сил осталось в уже старых костях да дряблых, казалось бы, мышцах. Боевой опыт ничем не вытравишь.
— Иногда появляется такое желание. Я сделал её не по заказу, — подойдя к кукле, Сасори присел перед ней на корточки, невозмутимо глядя в стеклянные глаза марионетки. — Я сделал её для себя.
— Мне сначала показалось, что предатель проник в твою мастерскую, — нахмурилась собеседница.
— Сомневаюсь, что у него хватило бы на это смелости, — надменно фыркнул её внук. — Этот, с позволения сказать, в высшей степени верный Деревне шиноби… знал, что я сдам его сразу как увижу.
— И правильно сделаешь. — В голосе Чиё-баа звучало неодобрение, но Сасори полагал, что направлено оно было на отступника, убитого Скорпионом Красных Песков по приказу Третьего. — Мало того, что мы не можем верить союзам с другими Деревнями, так теперь ещё и это… — К неодобрению примешалось презрение. — Что, теперь и своим воинам не верить?
— В Деревне ещё остались преданные ей ниндзя, — улыбнулся Сасори, про себя замечая: «Только я не вхожу в их число».
— И без тебя знаю, — дружелюбно фыркнула бабуля и, развернувшись уходить, сказала, зачем пришла: — Ужин готов. Отвлекись на полчаса от работы, тебе будет полезно.
— Я поем здесь.
— Нет, ты поешь, как нормальные люди, на кухне, — вдруг строго посмотрела она на Сасори. Он попытался поспорить:
— Это лишняя трата времени…
— Сасори, — неожиданно печально посмотрела на него Чиё-баа-сама. Он выгнул бровь, молча требуя продолжения. Уголки губ бабули горестно опустились. — Скажи, когда мы в последний раз нормально разговаривали?
Сасори молчал. Он знал, что времени почти не оставалось, что через месяц Третий Казекаге уйдёт на передовую, где достать его тело станет в разы труднее… и в разы труднее будет сохранить ему жизнь до нужного момента — с Конохи и Ивы станется подослать наёмного убийцу. Времени почти не оставалось, но… «Скажи, когда мы в последний раз нормально разговаривали?» — две недели… нет, три недели назад?.. Не мог же это быть месяц. Он и бабуля жили в одном доме, видели друг друга каждый день. И при этом, как только что понял Скорпион, почти не разговаривали.
— Хорошо, кухня так кухня, — неожиданно для себя Сасори согласился.
Хотя это была слабость. Впрочем, скоро у него не останется слабых мест. И у Третьего Казекаге они тоже исчезнут…

— Хорошо, что Чиё-баа-сама ничего не поняла, — улыбнулся себе Сасори, поднимаясь на ноги и подходя к столу с разложенными на нём инструментами и новой деталью. — Не надо ей знать о моих новых творениях.
«Сомневаюсь, что она поймёт. Что меня поймёт хоть кто-то из идиотов, живущих в этой Деревне», — закончил он уже про себя. И черкнул в журнале наблюдений (хотя на деле это был скорее дневник исследований): «08.11. 13 ч. 50 мин. Ремонт Хируко-18, спинной отдел, начало…»

Сегодня у Сасори был заслуженный выходной, потому ни дома, ни в мастерской — обычном его рабочем месте — его могли не найти и при этом ничего не заподозрить, но кукловод не стал задерживаться в тайном убежище. Покончив с ремонтом за два часа непрерывной, но не требующей умственных усилий работы, он сразу отправился туда, где его привыкли видеть — на цокольном этаже родного дома. Там, в своей мастерской, Сасори и заперся до самого вечера, работая над поступившим недавно заказом. Этот проект должен был стать юркой, миниатюрной куклой с ядовитым жалом, как у осы. Сопротивляемость воздуху требовалось свести к минимуму…
Незаметно пролетело четыре часа. Сасори не отвлекался от задания, не замечал, как оказалось, ни голода, ни жажды, полностью погрузившись в чертёж новой куклы — обычной, ничем не примечательной. Впрочем, даже такую работу он выполнял ответственно, а не спустя рукава, как некоторые его так называемые коллеги.
— Сасори! Ужинать! — пронёсся по коридору, долетел до мастерской крик бабули, и Сасори от неожиданности вздрогнул.
Ах, да, ужин… Он опять забыл. Впрочем, после позавчерашнего разговора на тему пресловутого ужина Сасори эту трапезу не пропускал. Вернее говоря, не принимал её один в своей любимой комнате, а с Чиё-баа-сама — на кухне. Пустая трата времени, которое можно было использовать более эффективно, одновременно и насыщаясь, и работая над чертежом… Ну не тащить же большой свиток наверх, в самом деле?
Подавив раздражение, Сасори оставил работу, поднялся из-за стола и, устало потягиваясь, пошёл наверх.
Хм, странно. Чиё-баа-сама наготовила слишком много для обычного дня… Даже булочки с корицей испекла! Сасори подозрительно прищурился, присматриваясь к любимому с детства лакомству.
— Чиё-баа-сама, признавайтесь, что произошло, пока я работал? — не отводя от булочек взгляда, поинтересовался он. — Сунагакуре одержала победу в войне?
— Тебя что, так наш стол удивил? — улыбнулась вернувшаяся с горячим бабуля. Она словно светилась изнутри. — Жаль, что никого позвать не можем, думаю, ты понимаешь причины… — Со вздохом поставив чугунную кастрюлю на подставку в центре, она нитями чакры вернула прихватки на крючки. И улыбнулась: — Садись, что встал?
— Да я, скажем так, несколько удивлён сегодняшним меню… — хмыкнул её внук, присаживаясь напротив. — Приятного аппетита.
— Тебе того же. И, прежде чем… — жестом фокусника бабуля вдруг извлекла откуда-то завёрнутую в простую чёрную ткань коробочку в форме небольшого параллелепипеда. — Держи. Ну, ты знаешь, что я могу тебе пожелать, — засмеялась она, — здоровья и вдохновения.
— Хм, — проигнорировав неуместные реплики бабушки и взяв таинственную коробку в руки, Сасори повертел её, рассмотрел со всех сторон. — Что это?
— Откроешь, когда будешь в мастерской, — посоветовала Чиё-баа-сама.
— В честь какого праздника? — хмыкнул Скорпион, отложив коробку на соседний стул, обычно занимаемый каким-нибудь гостем. И вдруг понял, что бабуля удивлена.
— Твоего праздника, — кивнула она, внимательно, слишком внимательно смотря в глаза внуку. Он молчал. Наконец она вздохнула: — Сегодня восьмое ноября. Помнишь, что это за день?
— Мой день рождения, — спокойно улыбнулся Сасори, умело скрыв за показной сдержанной радостью удивление: он забыл об этой дате. Делая в дневнике исследований запись: «08.11. 13 ч. 50 мин. Ремонт Хируко-18…», он ничего не почувствовал при взгляде на число и месяц.
Хотя, по мнению Скорпиона, было глупо отмечать ещё один шаг к смерти — точке в конечном существовании всего живого. Но разве объяснишь это толпе под названием человечество?..
Чиё-баа-сама негромко поздравила ещё раз:
— С днём рождения, Сасори.

Тайное убежище до сих пор оставалось тайным. Максимально сосредоточенный, Сасори наблюдал за тем, как кровь через катетеры вытекала из тела. Столь желанного, столь долгожданного тела. Прежде смуглая кожа уже приняла синюшный оттенок, глаза покрылись тончайшей плёнкой, превращающей взгляд в стеклянный, от защищённого от разложения трупа несло формалином, но Сасори не уходил.
Он наблюдал за тем, как кровь через катетеры вытекала из тела. Когда процесс завершится, надо будет проверить, действительно ли везде предотвращено разложение, и переходить к следующему этапу работы. К собственно созданию марионетки. Оружие, которое скроется в недрах куклы, давно было готово, как и яд, уже покрывший сталь. Часть важных инструментов была неисправна, но Сасори считал это уже делом прошлого. На день рождения ему сделали прекрасный подарок…
Представив, как человеческое тело станет человеческой марионеткой, Скорпион Красных Песков едва заметно улыбнулся.
— Откроешь, когда будешь в мастерской.
— В честь какого праздника?
— Твоего праздника. Сегодня восьмое ноября. Помнишь, что это за день?
— Мой день рождения…
В коробке, обёрнутой простой чёрной тканью — вторым любимым цветом Скорпиона, лежали новые инструменты для работы с деревом, причём все заменяли именно те старые, которые пользы уже не приносили. Помнится, Сасори, когда только-только увидел их, обрадованно улыбнулся, мысленно поблагодарил внимательную бабулю и опробовал новинки на проекте «Сузумебачи» — той самой куколки-осы.
— С Днём Рождения, Сасори. — Бабуля Чиё улыбалась.
«Спасибо, Чиё-баа-сама. За подарок, так мне сейчас нужный, и за доверие», — в этой своей мысли Сасори был совершенно искренен.
Когда пришло время для следующего этапа, кукловод убрал ненужную уже кровь в сторону и со всё не покидавшей лицо улыбкой приступил к работе.
Третий Казекаге… Это будет его лучшее творение. Иначе быть просто не может.