Всегда говори Всегда. Часть Вторая. Глава Первая - Прощай, апатия...

Мягкий свет струится по лицу. Нежный ветер обдувает кожу. Кроткий аромат утра робко наполняет комнату. Первые мгновения все еще ощущались во сне. Дымка видений колко ударила в голову, но стремительно исчезла, не оставив ничего, кроме легкой пустоты. Тень усталости накрыла пробуждение. Хочется поспать еще немного, но твердость разум не позволяет себе такую маленькую «роскошь». Виски слегка сдавливает, но неприятные ощущение исчезают вмиг, как только открылись глаза. Затуманенный взгляд непонятно скользил по незнакомой комнате, чей белый цвет ярко впивался в мысли. Сознание ничего не подмечало, ничто не могло запомнить. Липкий, тягучий дым странного сизого цвета заволок голову. Ни одно воспоминание не потревожило.
- Доброе утро, - незнакомый голос. Несколько раз поморгав, взору предстала молодая девушка не более двадцати двух лет. Длинные каштановые волосы скрывались за белой косынкой. Миндалевидные глаза темно-синего оттенка смотрели тепло и дружелюбно. Никакого намека на…ложь?
- Где я? – и свой голос чужой. Не узнаешь его. Он другой? Или с ним что-то случилось? Глубокий, пронизывающий тон, а тембр бархатный, приятный. Это он?
- В городской больнице. Ну и долго же вы пролежали! Целую неделю не приходили в себя! – девушка неодобрительно покачала головой, из-за чего ее волосы смешно выбились набок. Добрая улыбка не сходила с ее милого лица. Она приоткрыла окна, словно приглашая сладкий воздух внутрь.
- Больница… - задумчиво протянули губы. Взгляд на руки: длинные, красивые пальцы, а ладони не по-мужски мягкие. Откуда такая глупая мысль? – Но… кто я? – вопрос сам собой потонул в повисшей тишине. Девушка заметно занервничала, отводя красивые глаза в сторону.
- Ами, спасибо вам! Теперь в другую палату! – вдруг в комнату неожиданно вошел статный мужчина. В глаза сразу бросились его контрастные волосы: половина головы былая посеребрена сединой, а другая половина оставалась при своем темном цвете. – Здравствуйте, - доктор, так выдали мысли, бесшумно сел напротив, внимательно вглядываясь в лицо молодого пациента. Узковатые глаза мужчины живо забегали по «объекту», короткие руки что-то быстро чиркали в блокноте. – Как себя чувствуете?
- Кто я? – такая настойчивость напугала самого себя, но, почему-то, она казалось столь привычной и…знакомой.
- Вы не помните? – с толикой грусти осведомился мужчина, тяжело вздохнув. Смутные, смазанные краски заставили напрячься весь рассудок, но ничего, кроме резкой боли не пришло. Молодой пациент поднял совсем растерянный взгляд на доктора, надеясь на скорый ответ. – Что ж… Поступили Вы к нам неделю и два дня назад в очень тяжелом состоянии. Мы сделали все, что в наших силах. Великая удача! Наверное, это был выбор судьбы, оставивший Вас в живых.
- «Где-то я это слышал…» - запоздало пронеслось в голове.
- Имя свое помните? – доктор сам помрачнел, видя, как хмурится парень. Мужчина еще раз внимательно оглядел его, подмечая, что черные синяки, так страшно залегшие под пронзительными черными глазами, совсем прошли. Нездоровый румянец спал, уступая нормальному цвету кожи. Осунувшееся лицо приобрело истинные аристократичные черты, по-своему мягкие.
- Нет… - пациент зарылся руками в свои густые черные волосы. Их шелковистость сама поразила парня. Он истошно вздохнул, ничего не понимая. Кто он? Что здесь делает? Что происходит?
- Мы сами не знаем вашего имени. Документов при вас не было, так что… - доктор запнулся, видя, в каком отчаянии парень. – Давайте попробуем вспомнить вместе! – мужчина радостно улыбнулся удивленному парню. – Я буду называть вам буку алфавита, на которую упадет ваш выбор, с той и начинается ваше имя! – брюнет утвердительно кивнул. Ему стало так больно внутри, отчего-то сердце невыносимо сжималось, доводя до слез. – А, Б, В? – парень отрицательно мотнул головой. Доктор произнес весь алфавит, все больше и больше теряя надежду, но неожиданно пациент замер, что-то усердно обдумывая.
- С или У, нет, нет! И или С, черт…. Я не могу сказать точно, - парень обреченно выдохнул, напрягая весь мозг. Что-то постоянно ускользало от него, что-то постоянно мешало. Чудились чьи-то голубые глаза, медленно терявшие жизнь, изумрудно-зеленый взгляд, излучающий нежность и восхищение. Что за напасть?! Молниеносно голову пронзила адская боль, заставившая всего съежиться, схватиться за голову. Доктор резко подбежал к парню, но тот вдруг откинулся назад, жадно хватая ртом воздух. Приступ прошел. За каждый момент надо будет платить страданием. И даже сейчас, ради воспоминания самого себя. – Меня зовут…Итачи…Просто Итачи…

«Итачи, Итачи…» - безостановочно вертелось в пустой голове, не давая погрузиться в спасительный сон, - «Странно, может, не мое это имя? Не вяжется оно язык, совсем…» - шумный вздох нарушил раздражающую тишину ослепительно-белой комнаты. – «Я называл еще букву «С»… Но какое имя? Черт, не помню…Ничего. Я чувствую себя, пустым. Какие-то фатальные обрывки проскальзывают в голове, а потом в мгновение ока исчезают?! Что за берд?! Кем я был, что я делал до того как попал сюда?» - сплошные тягучие вопросы без единого намека на ответ. Все нутро жаждало узнать хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь зацепку! Может, тогда и построится мозаика его жизни? Сизый туман овладел рассудком. То темно-серые, то светло-серые клубы дыма накрывают все догадки, заставляя сомневаться даже в своем имени. Так…чуждо?
- Доброе утро, Итачи! – веселый голосок медсестры Ами больно резанул по ушам, отвлекая от напряженных дум. Брюнет, конечно, успел за вторую неделю привыкнуть к постоянным «визитам» девушки, но почему-то, она постоянно врывалась так неожиданно, заставляя напрочь забывать о своих предположениях. – Ваш завтрак!
- Спасибо, поставьте, пожалуйста, на тумбочку, - парень натянуто улыбнулся Ами, вновь впадая в свою привычную задумчивость.
- Кстати, Итачи! Вас через два дня выписывают, но я ничего вам не говорила, доктор просил молчать! – девушка лукаво подмигнула ошеломленному брюнету, быстро скрываясь со своей небольшой тележкой за дверью.
«Выписывают…» - все выстроенные планы насчет своего прошлого разом оборвались. Тупая боль пронзила воспаленный разум, но парень не обратил на нее особого внимания. Стало…страшно. Вот так легко всплеск страха мерзко затряс тело. Что ему делать дальше? У него нет ни документов, ни денег, проще говоря – ничего! Кем он был в прошлом, чем занимался? Так противно понимать, что ты никто. В общей сложности он потерян. Никто не даст совета, никто не даст ответа. Ужасное состояние обреченности…

Сегодня был пасмурный день. Черные свинцовые тучи, кажется, заволокли все небо, не давая пробиться ни единому лучу солнца. Свирепый гром ежеминутно сотрясал землю. А воздух, как нарочно, был так горяч, что его нельзя было вдыхать. Безусловно, ощущения не из приятных: словно ты находишься в пустыне Сахаре в полдень, а над тобой черное, грозовое небо Амазонки во время периода дождей.
Итачи противно прокашлялся, чувствуя, что в горле мерзко пересохло. Парень недовольно взглянул на темное небо, злобно хмурясь тяжелым мрачным тучам. Либо настоящий дождь, либо спокойный солнечный день! Его не устраивало «что-то между». Резко брюнет затормозил, невидящим взглядом буравя липкий асфальт. Дежавю… Он это уже говорил, только мысленно! Это было, нет сомнений! Но…когда? Парень удрученно вздохнул, нервно дернув плечами. Итачи отбросил докучавшие мысли, продолжая идти вперед. Ему некуда податься, его нигде не ждут. Холодное чувство одиночества больно сжало сердце, заставляя непроизвольно морщиться. Один, совершенно один. Так обидно. Неужели у парня нет ни родственников, ни друзей? Больно, очень. Появляется даже какая-то неудержимая злость на этот странный мир. Итачи вновь остановился, украдкой взглянув на искрящуюся вывеску самого обычного кафе. Минуту парень колебался в сомнениях. Деньги, к счастью, ему дали, но на определенный период времени, и заметно короткий. Брюнет злобно фыркнул, отбрасывая все злосчастные мысли, пошатывающие его решимость. Итачи порылся в кармане потертых джинс, достав скомканную купюру. Парень медленно зашел внутрь кафе, чему-то улыбаясь. Успел он вовремя, через мгновение прогремел дикий гром, и тут же на землю обрушился ливень, накрывающий весь душный город…

Яркие всплески огней ослепляли уставшие глаза. Противный шум резал по ушам. Сизая дымка радужно переливалась в разноцветном свете прожекторов. Злобно шикнув, Итачи отвернулся от забитого танцпола, где незнакомые люди ритмично «дрыгались» под бессмысленную песню. Взгляд отрешенно скользил по прозрачному бокалу, в котором плескалось дешевое золотистое пиво. Ему все это так чуждо, невыносимое остервенение охватывает разум лишь при одном виде глупой, деградирующей молодежи вместе с неразлучным другом – алкоголем. Даже как-то обидно за них. Точное определение странному чувству, болезненно сжимавшее сердце, брюнет не мог дать. Снова вздох, полный обреченности и усталости, сорвался с обветренных губ. Безумно обидно, ведь и он чужд этому миру…
- Эй, парень, - сочувственная улыбка бармена промелькнула прямо перед глазами, - День плохой? – на первый взгляд Итачи показалось, что этот мужчина с темными, удивительно пытливыми глазами, молчалив и скуп на любой разговор, даже самый примитивный. Но учитывая обстоятельства, парень ошибся в нем. Может алкоголь, может скука так подействовали на шустрого шатена, а говорить он видно захотел, очень захотел.
- Вроде того, - нехотя ответил Итачи ровным тоном, печально вертя в руках полный стакан пива. Отчего-то прикасаться к нему совсем расхотелось.
- Знаешь, ты не похож на них, - вдруг грустно, растягивая слова, произнес бармен, внимательно оглядывая веселящуюся толпу. Темно-карие глаза неодобрительно сверкнули при ярком желтом свете, но вмиг стали прежними беззаботными и добродушными. – Как тебя зовут?
- Удивительно, но я знаю самого себя всего лишь две недели… - голос брюнета был вялым, едва различимым в шуме очередной песни. – Я Итачи, никто в этом мире, который уже успел меня разочаровать. – Парню было плевать и на реакцию бармена, и на его мысли по поводу его самого.
- Иногда наши желания сбываются, но совсем не так, как бы нам этого хотелось… - задумчиво протянул мужчина, так же широко улыбаясь изумленному парню. – Меня зовут Ли. Может, у тебя началась новая жизнь?
- Наверное, но счастья мне не прибавилось, - Итачи едва сдерживался, чтобы не всхлипнуть прямо на глазах у нового знакомого. Тоска накрыла его с головой, довершая удрученное настроение фатальной апатией. Все равно, что будет завтра или через час…
- Слушай, а у тебя вполне мелодичный голос! – Ли улыбнулся еще шире, что было невозможно. Такая лучезарная улыбка кого-то сильно напомнила Итачи, но так смутно и неопределенно, что парень перестал цепляться за обрывки непонятных воспоминаний. – Попробуй поучаствовать в конкурсе певцов!
- Глупо, - Итачи медленно встал со стула, залпом выпив стакан пива. – Когда я заходил сюда, то даже и не мог себе представить, что ничем непримечательное кафе окажется клубом. Когда я заказал это пиво, то даже и не мог себе представить, что оно окажется таким безвкусным и горьким. Наконец, когда я заговорил с вами, то даже и не мог себе представить, что вы предложите мне такую глупость, - брюнет горько усмехнулся сам себе, понимая, что несет полную чушь, - Но знаете, мне нечего терять! Так что, я попытаю счастье, больше мне ничего не остается! – Итачи хищно оскалился, изумив до глубины души бармена. Парень легкой походкой направился в гущу толпы, направляясь к сцене. Где-то в центре мелькнули его иссиня-черные волосы, в смешной прическе – ежике. Потом он и вовсе пропал.
- Видимо, тебе улыбнулась удача, Итачи, - Ли хитро ухмыльнулся, вытирая мокрый стакан. Сколько парней он встречал, таких же одиноких и брошенных, но никогда не видел такого парня с поразительной выдержкой сломленного духа…

Первая заповедь счастья – признание. Когда чужеродная толпа людей, казавшихся такими подлыми и циничными, признают тебя, оглушая радостными возгласами и лихорадочным блеском в глазах от неподдельного восхищения. Вторая заповедь счастья – нужда. Когда косые взоры в твою сторону становятся ни с того ни с сего теплыми и добрыми, ведь они нуждаются в тебе, эти эгоисты и посторонние завистники. А третья заповедь счастья… Когда понимаешь, что мир раскрылся перед тобой во всей красе после горького разочарования. Когда знаешь, что нашел свой путь, который и станет для тебя жизнью. Наконец, когда возникает тонкая ниточка взаимопонимания между тобой и окружающей природой, нет ни сомнений, ни обиды.
И только сейчас он понял это. Прочувствовал всем сердцем и душой. Кровь ярым потоком бурлила в жилах, принося небывалый покой и радость. Дышать было трудно из-за переполнявших эмоций, начиная от счастья и заканчивая самой эйфорией. Широкая, непривычно теплая, улыбка сияла на раскрасневшемся лице.
А все произошло так спонтанно, точно в замедленной съемке дешевого фильма. Путь сквозь густую толпу, толчки с разных сторон, злобное шипение молодых людей – все медленно, но так верно заставляло его уверенность таять. Уже хотелось повернуть назад, забиться в самый отдаленный угол обкуренного зала, напиться до изнеможения… Но случайный человек подтолкнул его прямо к сцене. Молодой ди-джей двигался в такт музыки, ловко управляя блестящими черными дисками, похожими на блюдца. Итачи нервно сглотнул, растерянно оглядываясь по сторонам, словно ища поддержки или убеждения трезвости в своем глупом поступке.
- Чего надо? – воскликнул ди-джей над головой Итачи. Брюнет опешил, испуганно глянув на недовольного парня.
- Я… - голос Итачи совсем неожиданно для него самого стал холодным, с нескрываемыми нотками грубости. Брюнет злобно прищурился, надменно фыркнув. Никто не смеет так разговаривать с ним, никто не имеет право так обращаться к нему. – Где здесь прослушивание?
- А… ты на конкурс! – приторно-сладким голосом защебетал ди-джей, внутренне испугавшись такого злобного брюнета с опасливым огоньком в глубине ониксовых глаз. – Через десять минут начало, проходи за кулисы! – парень махнул на темный занавес. Он глупо улыбнулся мрачному Итачи, желая поскорее избавиться от его общества.
Брюнет еще раз фыркнул, но уже как-то снисходительно, точно поблагодарив. Стоит лишь психологически повлиять на человека нехитрыми манипуляциями вроде твердого, спокойного голоса и решительного взгляда. Все просты и равны, нужно только найти подход к каждому. Но Итачи совсем не задумывался об этом, делая все по странному, давно заученному рефлексу. Словно в нем пробуждается та сущность, канувшая в вынужденный сон. Парень с силой мотнул головой, отгоняя надоевшее наваждение мыслей.
А дальше все понеслось. Каждый шаг, как щелчок фотокамеры. Каждый взгляд, как одинокий корабль, тонувший в океане любопытных глаз. Каждый вздох, как глоток спасительного воздуха. Нервы натянуты до предела, из-за бурого адреналина руки противно холодеют, а сердце бешено бьется в груди. Итачи что-то хрипло прошептал, поднеся микрофон к сухим губам. Белоснежный свет прожектора больно ударил в глаза, но свет так ослепил, что толпа людей исчезла. Это почему-то придало больше решимости, чем внутренняя выдержка. Как Итачи понял, суть в том, чтобы легко и быстро подстроиться под незнакомую мелодию, чисто спев ее и, конечно, артистично держась на сцене.

Я напрасно пытался достучаться до тебя,
Силой пытался прорваться к тебе,
Я испробовал все, что у меня было,
И ты оставила меня ни с чем.
Что ж, прошло немало времени,
А ведь ничто не длится вечно...

Резвый бой ритм-гитары заставил очнуться от тяготивших размышлений. Итачи метнул взгляд на музыкантов, которые не удостоили его и каплей внимания. Наверное, все думают, что он простак, любитель. Яростная злость охватила рассудок, голос с каждым пропетым словом заметно креп. Итачи блаженно прикрыл глаза, погружаясь в водоворот чудесных нот и ритмов.

А ты теперь признаешь, что я тебе нужен,
Теперь открываешь мне свои чувства,
Но я не понимаю, как все может
Быть так, как раньше...

Все ушло на задний план, кроме собственных переживаний. Мерзкое волнение перед «выступление» пропало вместе с нерешимостью. Слова отзывались в затуманенной голове странным эхом, пробуждая какие-то смазанные обрывки воспоминаний.

И мне жаль, да, мне жаль...

Что ему «жаль»? За свое пробуждение в беспамятстве среди этого алчного мира? За свою никчемность и опустошенность среди десятка людей, которые его вовсе и не знают? За свою гложущую боль, преследующую по пятам?

Ты измучила меня совсем,
Дала мне повод так вести себя,
Поставила на колени, да,
Любимая, я ведь плюнул на гордость
В поисках того, чего не мог найти...
Что ж, время, проведенное в разлуке,
Залечило раны, охладило сердце...

Позабытые эмоции накрыли с головой. Едва хватало сил, чтобы контролировать голос, ведь стоны рыданий болезненно сжимали сердце. Прикрытые глаза увлажнились, но, ни одна слеза не посмеет скатиться по его бледному лицу. Нет, отчаяние в прошлом. Наступила новая жизнь.

А ты теперь признаешь, что я тебе нужен,
Теперь открываешь мне свои чувства,
Но я не понимаю, как все может
Быть так, как раньше...
И мне жаль, да, мне жаль...
Ты измучила меня совсем, любимая,
Понимаешь, измучила меня совсем,
Я повторяю, ты измучила меня,
И, боюсь, ничего уже не будет так, как раньше...
И мне жаль, да, мне жаль...

(One Republic – It`s a Shame)

Проигрыш, да и окончание восхитительной песни все еще гремели в ушах, даже, когда отголоски звуков стихли совсем. Повисло тягучее молчание, охватившее каждого присутствующего. Кто опустил взгляд, кто закрыл глаза, кто сжал губы. Проникновенная композиция и ее будоражащее до мурашек исполнение оставили неизгладимое впечатление на каждом. Удивительно, но Итачи был изумлен до глубины души тем, что так легко подхватил мелодию и с чувством спел ее. Такое ощущение, точно током проходящее по телу, что он уже пел, пел давно и очень хорошо.
Шквал аплодисментов «девятым валом» обрушился на растерянного парня. Сами музыканты, широко улыбаясь, громко хлопали в ладоши. Итачи не выдержал и расплылся в довольной улыбке. Он вдохнул глубоко-глубоко, полной грудью весь воздух, пропитанный его счастьем. И уже терпкий запах табака, алкоголя не были противны. И уже противный свет прожекторов и докучающие мысли не были помехой. Только он со счастливой улыбкой, его талантливый голос и незатихающие крики восторженной толпы… Новая жизнь только начинается…