Всегда говори Всегда. Глава Шестая - Прежний я умер, его больше нет...

Неуверенно, точно боясь, с голубого неба отступали серые тучи. Солнечные лучи все же прорвались сквозь завесу тьмы, но светили так блекло и уныло. Ветер еще завывал, пробирая холодом до костей. Щебетание птиц совсем не слышно. Хрустальные капли прошедшего дождя падали с сочно-зеленых ветвей, разбиваясь об черную гладь асфальта. И плохая, и хорошая погода одновременно. Весна всегда непредсказуема…
Цокот каблуков жутким эхом раздавался по безлюдным улицам. Рев машин будто бы исчез. Укутавшись посильнее в куртку, Сакура дрожащей рукой открыла высокие стальные ворота. Девушка стала идти по узкой дорожке, ступая осторожно, аккуратно. Она никогда не любила это место, боялась до ужаса. Но если решилась, то назад дорогие нет. Харуно несколько раз свернула, резко остановившись. Сакура глубоко вздохнула, не давая слезам воли.
- Здесь покоится Хината Хьюго. Дата рождения 27.12. 1988, дата смерти 1.08.2003. Любим, скорбим, помним вечно. – Харуно громко шмыгнула носом, закрыв глаза. Смерть этой девушки – шутка судьбы, никак иначе. Несправедливо, неправильно. Такие люди не должны, просто не смеют покидать этот свет! Хината была настоящей женщиной: всегда женственна, всегда добра, всегда улыбчива. Она заботилась о ком угодно, кроме себя. Шла на жертвы ради других, но никогда, ни для себя. Обидно, ведь у нее должна была быть счастливая, долгая жизнь.
Сакура присела на корточки, горько улыбнувшись холодной гранитной плитке – страшной могиле. Девушка положила на влажную землю восемь белых хризантем, которые так любила Хьюго. Харуно последними силами подавила нестерпимый стон рыданий. Хината ненавидела, когда из-за нее проливали слезы.
«Ты всегда будешь в наших сердцах. Никто не посмеет тебя забыть! Надеюсь, ты смотришь на нас с небес! Дорогая, ты в лучшем мире, ты в раю, и в этом у меня нет сомнений. Но…» - Сакура оттерла непрошеные слезы тыльной стороной руки, - «Ты ушла слишком быстро, слишком неожиданно! Почему? Почему Бог забрал тебя? Ведь именно тогда Наруто потерял последнюю каплю веры в себя и в свою цель…» - Харуно резко встала, с болью взглянув на фотографию могилы. Красивая, стройная, лучезарная, точно светится. И снова парадокс – Бог благосклонен лишь единожды: дал и забрал. Дальше Он требует полной отдачи наших сил. Но разве это справедливо? Ведь никто не объяснял, как жить дальше…

Саске никогда не нравилась такая погода. Небо стало каким-то грязным, точно в палитре художника перемешались все известные цвета. По бледно-голубой глади лениво плыли серо-зеленые облака, редко подгоняемые холодными порывами ветра. Брюнет недовольно поморщился, отвернувшись от окна. Либо яркое солнце, либо настоящий дождь! «Что-то между» его не устраивало.
«Чем занимаешься в последнее время? Я слышал, все пошло не так. Не так, как ты хотела. Тебе же всегда тяжело было переживать неудачи в одиночестве! Конечно, ведь ты совсем не готова к этому. Изнеженная в заботе и любви…» - Учиха злобно прищурился, сжав кулаки под столом, - «А я всегда готов к трудностям. Меня воспитали превратности судьбы, они заковали мой характер. Мне не нужна ничья поддержка, ведь знаю, что способен на все сам. Сакура, нужно сначала поверить в себя, чтобы потом поверить в других. Глупая…» - Саске скрестил руки в замок, положив на них подбородок. Собрание по поводу новой рекламы протекало так утомительно! Брюнет тихо слушал споры сотрудников, совсем не вникая в суть разговора. Вот когда он скажет свою идею, то ранние споры были просто бессмысленны…
- Учиха, вы, наконец, подадите признаки жизни?! – начальник отдела был не на шутку зол, угрюмо смотря на Саске.
- Что именно? – лениво растягивая слова, осведомился Учиха. Брюнет косо взглянул на Суйгецу, который еле сдерживал смех от всей этой кутерьмы.
- Ваши идеи! – начальник уже готов был сорваться, закричав на всех. – Лозунг, тема!
- Прежний я умер, его больше нет, - преспокойно произнес Саске, откинувшись на спинку стула. Все присутствующие изумленно посмотрели на него, дивясь странному и меланхоличному поведению одного из лучших сотрудников. – Поясняю, - недовольно ответил брюнет, видя, что никто вообще ничего не понял. – Эта фраза станет ключевой, то есть аромат этих мужских духов показывает вас настоящего, скрытого в недрах вашей души. Вы открываетесь перед миром, говоря, что будете таким, какой есть на самом деле.
- Гениально! – со счастливой улыбкой на губах воскликнул начальник, весело хлопнув в ладоши, - Прекрасно! Теперь нужно идти в художественный отдел, продумывать, где будем снимать! В конце рабочего дня зайдите ко мне, Учиха! Мы обсудим все с вами! – все взглянули на начальника, как на умалишенного, но перечить, никто не смел. Мужчина быстро встал, со скоростью света направляясь в художественный отдел.
- Ну, ты даешь! – Ходзуки сел рядом с Саске, хлопнув друга по плечу. – Откуда в твоей темной голове возникли столь…лирические мысли?
- Я всегда на высоте. Просто поразмыслил и все, - Учиха спокойно передернул плечами, смотря сквозь Суйгецу.
- Ладно, - блондин слишком хорошо понимал Саске, поэтому не решил надоедать ему разговорами. Вдруг еще этот гордец взорвется, а головная боль Ходзуки не требуется. Парень тихо встал, оставляя брюнета наедине со своими тяжкими думами.
«Живу так же, как и в самом начале. Я испытываю муки и страдания, но борюсь, и, так или иначе, восстанавливаюсь. Мне неведомы сомнения и нерешительность. Всю жизнь, с самого детства, я ненавидел, презирал бессилие, когда ничего не можешь поделать. Значит, человек просто слаб, сам виноват в своей жалости, вызывающей лишь отвращение. И если ты любишь меня, то можешь чувствовать то же, что и я. Сакура, что срабатывает для меня, не сработает для тебя, то, что доставит мне удовольствие, тебе только повредит, то, что лучше для меня, тебе не подходит. Это всё, что мне остаётся делать, и я знаю, ты думаешь, что я слишком эгоистичен, но…» - Саске горько вздохнул, точно говорил свои мысли вслух, - «Но волшебство любви потеряно, а может, мы никогда его и не испытывали? Не знаю… Я знаю, что больше не буду счастлив ни с кем, я скорее проживу жизнь в одиночестве, я полагаю, что проживу свою жизнь в одиночестве… Да, признаться в этом было ужасно тяжело, ведь переступаешь свои принципы и гордыню. Но одиночество лучше фальшивого счастья. Хоть и это страшное чувство убивает медленно, мучительно, я готов к этому с открытой душой и сердцем. А что остается? Где смысл моего существования? На этом грешном свете меня держит лишь безумная месть за брата, только и всего…» - Учиха до боли зажмурил глаза, пытаясь выкинуть из головы невыносимые мысли. Но образ девушки никак не хотел исчезать. Не получается ее забыть, совсем. Сердце колко сжимается, заставляя судорожно хвать ртом спасительный воздух. Все тело скрючивается, не имея больше сил переносить такие муки. Снова самобичевание, снова сожаление, снова тупая боль. Сколько еще это будет продолжаться, когда наступит покой в его жесткой жизни?
- Дайте мне уйти, - срывающимся шепотом выдохнул Саске в пустоту конференц-зала. Парень неохотно встал, еще раз взглянув в окно. Резкий луч солнца ослепил его. Солнце точно вспыхнуло, зажигая свой вечный огонь. Брюнет удивленно вскинул брови. Случайность? Знак? – Я стал сентиментальным в сострадании к себе, - Учиха горько усмехнулся, выходя отсюда. Хватит терзать себя иллюзиями…

Погрузиться в работу с головой. Забыться в ней. Выкинуть все мысли из воспаленной головы. Не думать, не вспоминать, не вздыхать. Трудиться и еще раз трудиться. Другого выхода нет. Неожиданные обстоятельства, которые поставила сама судьба, только сбили с толку. Теряешься в догадках и мыслях, совсем забывая о своей мечте. И почему именно в конце пути, когда осталось лишь переступить последнюю черту, встревают какие-то глупые, ненужные проблемы? Они приносят только головную боль и нервы!
Сакура злобно чертыхнулась про себя, стараясь внешне никак не показывать свое неуемное раздражение. Девушка поняла, что за эту злосчастную неделю потеряла слишком много времени, которое так бесценно! Саске, Наруто, их амбиции, их проблемы, их ненависть… Невозможно просто! Кажется, что через секунду другую не выдержишь и взорвешься на все и вся! Но Харуно лишь скрежетала зубами, проклиная парней. Она обязана нагнать все упущенное и сдать зачеты как можно скорее, тогда и стоит подумать о мести Узумаки…
- Пять часов… - как робот, отчеканила Сакура. Девушка устало зевнула, потянувшись во весь рост. Что ж, потрудилась Харуно на славу, выучив все, что нужно. Завтра она сдаст зачеты, завтра она избавит себя от проблем.
«Теперь домой и спать! Я ужасно устала! С восьми часов на ногах!» - Сакура довольно улыбнулась, выходя из библиотеки. – «И я ни разу не вспомнила о тебе сегодня, честно! Значит, день удался, но… Мне тяжело, безумно. Во сне постоянно одолевают кошмары, где ты умираешь, где ты меня покидаешь! И каждое утро после этого в слезах. Горькие, ненавистные слезы, сопровождаемые душевной болью. Кажется, они меня не оставят… Но почему так?! Ведь поступили правильно! В том, чтобы уйти, больше смысла, чем в каждодневных ссорах. Все эти споры ни о чём, вопли и крики...Никто не выдержал!» - Харуно потерла болевшие виски холодными пальцами, - «Ты скорее не будешь со мной, а может быть, это только кажется, или я сплю? Я не сваливаю на тебя свои страдания, не прошу о помощи, не надоедаю своими проблемами… Господи! Прогони от меня эти кошмары! Дай знак, хоть что-нибудь!» - Сакура в отчаянии мотнула головой, зажмурив глаза от яркого солнечного света. Почему именно они? Кто заслужил этого из них?! Харуно резко подалась вперед, убегая прочь от места своих горьких размышлений. Но вдруг все внутри перевернулось, сердце больно сжалось, глухо стуча. Голова закружилась, все тело обмякло, падая вниз. Резкая боль в правом боку не давала понять, что происходит. Мысли закрутились, завертелись, а потом и вовсе исчезли. Обрывки памяти лишь выдавали воспоминания о чьих-то сильных руках, дикий визг толпы и бездну холодной тьмы…

Очнуться было нелегко, совсем нелегко. Резкая ломота в одеревеневших мышцах вызвала жгучую боль во всем теле. Гудевшая голова не давала нормально соображать, да вообще о чем-либо думать. Любая мысль пронзала колючей порцией боли, точно заточенный кинжал. Удручающее состояние никак не покидало Сакуру, отчего та безумно злилась. Девушка несколько раз попыталась хотя бы сесть, что получалось очень вяло, а точнее совсем не получалось. Прекратив истязать себя, Харуно осторожно легла обратно. Только сейчас она ощутила, что лежит на мягком кожаном диване темно-вишневого цвета. Краски полумрачного помещения в таком болезненном состояние казались до невозможности яркими, мерзко давяще на опухшие глаза. Нежданно и негаданно дверь в незнакомую комнату с шумом открылась, на мгновение, осветив полумрак помещения бледно-матовым светом. Но, к великому счастью Сакуры, свет быстро исчез.
- Добрый вечер, как вы себя чувствуете? – приятный, в какой-то степени мелодичный, даже певучий голос, невольно ласкал слух.
- Отвратно, - честно призналась Харуно, истошно вздохнув. Девушка несколько секунд фокусировала затуманенный взгляд на незнакомце. Перед ней сидел молодой человек, не более двадцати восьми лет. Легкая полуулыбка на красивом лице излучала лишь нескончаемую теплоту. Темно-карие глаза, походившие на два кусочка горького шоколада, внимательно, изучающе оглядывали больную. – Вы врач?
- Как вы догадались? – парень тихо хмыкнул, но добродушно.
- Взгляд. Глаза – зеркало души, - Харуно скорчилась от нестерпимой боли, не давая тяжкому стону сорваться с губ. Девушка не знала, с чего вдруг стала умничать, да и еще говоря таким серьезным тоном, не терпящего и намека возражений.
- Отлично подметили, - темный взор парня, смотрящий на Сакуру так, словно она несмышленый ребенок, возомнивший себя взрослым, ужасно бесил девушку. Харуно с явным недовольством хмыкнула, снова чувствуя боль, сжигающую изнутри. – Что-нибудь помните? – Сакура мимолетно взглянула на «своего» доктора, отмечая про себя, что у него редкие огненно-рыжие волосы. Девушка легонько мотнула головой, отгоняя ненужные мысли. Зыбкие воспоминания закружились в затуманенной памяти, вновь вызвав колкие ощущения.
- Кто-то сбил меня? – скорее спрашивая, чем утверждая, поинтересовалась Харуно. Смазанные отрывки неуклюжего падения вперемешку с диким визгом толпы все же промелькнули в воспаленном рассудке.
- Да. Это были наемные убийцы. – Нарочито размеренный тон парня в конец вывел из себя девушку. Досада из-за своего положения еще больше подлила масла в огонь необузданной ярости.
- А можно серьезнее?! – Сакура попыталась воскликнуть злобно и твердо, а раздался лишь противный хрипящий шепот. Но изумрудные глаза девушки не подводили ее: радужка зловеще потемнела, с неким вызовом буравя незнакомца.
- Не надо так враждебно, - парень с неподдельным удивлением смотрел на озлобленное лицо девушки, ее гневно поджатые губы и прищуренные глаза. – Такое часто бывает в последствие стрессовых ситуаций… Я Сасори, - доктор как бы невзначай протянул руку Харуно, ослепительно улыбаясь ей.
- Сакура, - бесстрастно произнесла она, все еще тая обиду на Сасори.
- Вот и познакомились, - точно говоря сам с собой, сказал парень. Он неторопливо поднял с пола небольшую сумку, достав оттуда шприц. – Это обезболивающее. Вам нужно выспаться и хорошенько отдохнуть. – Сакура, молча, кивнула, с удовольствием предвкушая долгожданный покой. У парня оказалась «легкая рука», так что Харуно и капли боли не ощутила. Едва уловимое жжение – и все. – Спите, - Сасори тихо встал, направляясь к выходу. Сакура хотела было его поблагодарить, но свинцовая усталость сковала тело, погрузив сознание в пучину глубокого сна…

Неописуемо ослепительным был рассвет. Золотистые лучи восходящего солнца искрились на зданиях, переливаясь всеми цветами радуги. Небо казалось таким необъятным, таким безграничным и таким чистым в столь ярком свете. Облака безмятежно плыли по небосводу, иногда теряясь в эфемерных лучах солнца.
Окно было открыто настежь, потому прохладные порывы воздуха беспрепятственно проникали внутрь широкой комнаты, наполняя ее легким аромат весны и прекрасного утра. Хотелось вдохнуть весь неповторимый запах столь мимолетной поры, чтобы хоть на пару минут освежить измученную обдумываниями голову.
«И все начинается вновь…» - как-то запоздало промелькнуло в сознании. - «Непрерывные мысли сводят с ума, особенно, когда пытаешься найти спасение в безвыходном положении. Давно позабытые проблемы всплыли опять. Надо было все еще тогда решить, но признаться честно, не хотелось сильно калечить психику парня. А стоило бы…» - вялый вздох, полный усталости, не смотря на начало нового дня. – «Покушается на одного, а причиняет боль другой. Бред какой-то… Нельзя ли сразу поставить точки над «и»?! Они еще дети…Заносчивые дети…» - взгляд раскосых угольно-черных глаз заметно потускнел. Губы тронула едва видимая усмешка, горькая усмешка.
- И надо было так влипнуть…
- Ты считаешь это неизбежным, Мадара? – полный ехидства голос прозвучал весело и беззаботно, точно проблем и нет. На пороге комнаты с гордым видом стоял Саске. Слегка сонный, слегка раздраженный, но это не мешало ему искренне улыбаться любимому дяде. Вот только тоскливый, отстраненный блеск в пронзительных глазах настораживал.
- Явился! – задорно воскликнул старший Учиха, подходя к племяннику, - Целых три месяца!
- Долго! – все еще улыбаясь, пролепетал Саске, крепко обняв мужчину. Единственный родственник, не бросивший его на грани смерти. Единственный человек, относящийся к нему с пониманием и заботой.
- Я уже в курсе всех твоих «дел», - Мадара тепло смотрел на племянника, внимательно разглядывая его. Как же люди могут меняться, стоит им один раз крупно ошибиться, стоит им один раз потерять все, что имеешь. – Ты безрассудный мальчишка, которым мотивируют только необузданная ненависть, колкий страх и презренная боль! Я прав? – Мадара снисходительно улыбнулся угрюмому парню. Такая правдивая тирада уж точно вывела из себя младшего Учиху, но заставит его говорить на чистую воду.
- Зачем ты меня вызвал? – Саске вперил сосредоточенный взгляд на дядю, пытаясь хоть чуть-чуть сбить его с толку. Но факт остается фактом: если Мадара Учиха что-то жаждет узнать, то прямиком добьется желаемого.
- Знаешь, вы с Суйгецу неплохо поработали, но… - мужчина обреченно вздохнул, зная, насколько упрям молодой брюнет в своих намерениях. Конечно, ничего против он не имеет, но иногда это жутко выводит. – Но из-за вашей неосторожности Сакуру, очень удачно, сбили вчера. Благо один из моих подчиненных был рядом.
- ЧТО?! – взревел Саске во весь голос. Он резко вскочил с кресла, отчего мебель противно скрипнула, резанув по ушам. Взгляд парня просто обезумел, он готов был сорваться, так нескрываемо плясали в его глазах огоньки сжигающей ярости.
- Успокойся и сядь на место, - твердо и холодно приказал Мадара, смерив его жестким взором. Мужчина сложил руки в замок, навязчиво рассматривая племянника. Бледное лицо осунулось, легкие темные круги залегли под красивыми глазами. Губы искусаны, обветрены, видимо, Саске совсем перестал себя контролировать. Парень весь сжался в кожаное кресло, сильно зажмурив глаза. Если что-нибудь, хоть что-нибудь серьезное случилось с Сакурой, то он себе этого никогда не простит. Будет всю жизнь корить себя за столь опрометчивые поступки.
- Доброе утро, - в кабинет Мадары вовремя зашел Сасори, разрядив гнетущую обстановку. – Девушка спит. Серьезных повреждений не наблюдается. Ей необходим строгий покой.
- Отлично. Слышишь, Саске, все обошлось, - не двусмысленно произнес Мадара, теперь уже смотря на растерянное лицо парня. Мужчина открыто намекал на легкомыслие племянника. – Уверенность – это хорошо. Но самоуверенность вместе с надменностью ничего хорошего не принесут. Видишь, что уже случилось?
- Да понял я! – ядовито прошипел Саске, до боли сжав кулаки, - Вчера нельзя было сказать?
- Сасори, отправь его к Сакуре. Выпусти пар, потом приходи, и поговорим, - Мадара отвернулся от брюнета, снова погрузившись в свои тягучие мысли. Саске злобно чертыхнулся вслух, жажда высказать все, что думает он. Но сделав глубокий вдох и выдох, самообладание нормализировалось. Нельзя показывать слабину, иначе он точно сорвется и не сможет трезво рассуждать. Младший Учиха быстро вышел, намеренно с шумом захлопнув дверь, как только Сасори покинул кабинет. Здравомыслие сложно обрести, когда творится такая неразбериха в жизни…