Вторжение. Глава первая: «Начало». Эпилог

Я знал: сегодня никому не удастся заснуть. Оно и понятно — такая… мясорубка надолго въесться в память, оставляя после себя кровавый след. Именно поэтому я вызвался помочь Дейву. А ещё потому, что меня замучила совесть — за бездействие. Осознание стыда, однако, пришло не сразу — требовалось время, чтобы в лагере всё умолкло, стихло. А до тех пор я слушал Мерха, так некстати нашедшего бутылку, и закрывал уши, когда Зейлина бранилась от любой выходки старика, пытавшегося приободрить женщину древними как мир байками.
— Ну хоть глоточек, полегчает же, дева! — продолжал напирать опьяневший вояка.
— Отвали! — уже уставшая повторять одно и то же в сотый раз, грубиянка вышла из автобуса и, сев на корточки, уткнулась лицом в колени.
Дейв через бинокль вглядывался вдаль. Судя по выражению лица лидера, на горизонте всё было спокойно.
Вскоре тишина полностью поглотила лагерь, и нарушать её более никто не собирался. Тогда и заныли мои раны — начиная от разодранных при падении с велосипеда колена и плеча и заканчивая сломанными рёбрами. Добивали список красное горло и насморк. Я посильней укутался в плед, чтобы согреться.
Сцены битвы медленно меркли, их место заменяли обыденные проблемы.
Попасть домой. Искупаться, поесть, выспаться, а на следующий день сходить на обследование. Именно такая последовательность — и никакая другая. Хотелось бы знать, как там родители, как Томас — выжил ли он в Лурфоке? — как Хейли и что случилось с Грегором. Вот кажется — протяни руку, — и ты узнаешь ответы, ан нет: столько трудностей, чёрт подери, стоят на пути. Но ничего, мы прорвемся, в этот раз я уверен на все сто. Что нам может помешать? Море трупов и горы металлолома? Пф, после сегодняшнего это не сложнее лёгкой прогулки. Горящие? Вряд ли. Пешком из мегаполиса топать и топать, как бы ноги у тварей по дороге не рассыпались! Несколько покойничков, слуг Шайи? Пули быстро отправят их на тот свет! Тебе нечего бояться, безымённый парень, совсем нечего. Михейм — лишь образ, навязанный кем-то другим, как и Михаил Росс. Настоящий ты совсем другой, иной. Всё хорошо…
Я, разинув рот и закрыв глаза, громко чихнул. Шмыгнув носом, утёр сопли и, поёжившись, вновь спрятался под пледом.
— Можешь идти, я сам покараулю, — разрезал тишину хриплый голос лидера.
— Ничего, потерплю, — буркнул я через тряпицу. Дейв выдал из себя смешок, а через некоторое время продолжил:
— Знаешь, я должен тебя поблагодарить.
Голова невольно вылезла из тёплого убежища, глаза расширились от удивления. Что-что? Я не ослышался?
— Да, именно так, — кивнул Дейв, словно читая мои мысли; уголки губ капитана чуть-чуть приподнялись. — То, что мы спасены, — твоя заслуга.
— Каждый сражался не из-за меня, а потому что хотел выжить, разве нет? Да и потом, именно ваше присутствие на поле битвы остановило натиск врага. — Я умолк на несколько секунд, решая для себя вопрос: сказать или не сказать? Скажу, пожалуй: — Если бы вы встретились с предводительницей горящих несколько раньше, может, никто и не погиб.
— Хорошо иметь на другой стороне союзника, даже если это твоя жена, верно? — горько усмехнулся лидер и призадумался. — Насчет встречи — может, ты и прав, но вот сплочённостью отряда мы обязаны только тебе. Шорх с Фримом разделили группу на два лагеря, а ты всех объединил. Только представь, что бы случилось, если бы этого не произошло.
— Мы бы не протянули до прихода вашей жены, — ответил я чуть погодя.
— Мозги у тебя что надо, храбрости вот маловато. Нужен опыт. Сейчас найти приключения на свою задницу очень просто, тут главное не переборщить с врагом. Скажи, тебе доводилось охотиться?
— Нет, не доводилось.
— То-то и оно. Знаешь, здесь важно изучить повадки своей жертвы, понять, о чём она думает и как она думает. Так ты сможешь подгадать случай и подстрелить зверушку. Впрочем, важно и правильно себя вести. Нужно слиться с природой — быть спокойным, тихим, видимым и невидимым одновременно, а когда жертва клюнула — быстрым, резким и безжалостным. Кое-чему ты уже научился — например, обнаруживать слабости врага. Твоя идея использовать слизь оказалась крайне полезной. Кстати, без неё мы бы тоже не протянули.
— Это не моя заслуга, вы довели идею до совершенства.
— Если мысль не озвучить, её никто не сможет развить, понимаешь? У нас бы попросту были связаны руки. — Дейв с минуту молчал, а после отвернулся от меня, ища что-то в своей сумке. Позже выяснился и предмет поиска — фотоаппарат. — Давай я тебе покажу. Конечно, это не сравнится с сегодняшней бойней, но зрелище тоже не из приятных. Для тех, кому чужда охота, разумеется.
И пират принялся показывать мне снимки из своего прошлого, порой проскальзывали и видеоролики. В основном я видел жертв — где ещё живых, где уже мертвых, а где и вовсе без шкур. Кровь, много крови, в ней и руки охотника, и одежда, и обувь; внутренние органы, вываленные на пенёк; мухи, сидящие на мясе и летающие без дела вокруг, звуки жужжания противных насекомых застыли у меня в голове назойливым шумом; комментарии о приготовлении пищи просто добили мою психику. Я отвернулся и закрыл глаза, но Дейв заставил меня смотреть дальше, ободряя тем, что всё это пойдет на пользу. Признаться, было нелегко, но и не настолько трудно, как во время битвы.
Никогда бы не подумал, что Дейв интересный собеседник.
— Смотри-смотри, в жизни-то ещё хуже. А, сейчас пойдут мои нелюбимые, но тебе должно понравится, — скупо заметил одноглазый.
Кадры и вправду изменились: вот мелководная речушка, здесь божья коровка в огромном лесу травинок, а тут лягушка, вылезшая из пруда. После выползла фотография с мальчиком десяти-одиннадцати лет со своей первой в жизни добычей — небольшим, но мёртвым кроликом. Ребёнок с грустью смотрел на своего меньшего брата. Дейв прокомментировал снимок с Рёхом коротко: «Слабым родился, часто болел, не приспособился», а затем нажал на кнопку следующей фотографии. Неожиданно снимки с охотой закончились, началась тема Лурфока-в-огне. Горящие улицы, дороги, усеянные сломанными машинами и трупами людей. Многие фотографии были смазаны: похоже, их делали при высокой скорости. Они ехали, понял я. Возможно, Рёх пытался запечатлеть свои последние минуты в мегаполисе. Несколько раз в кадр попадали как знакомые лица — среди них Мария, Клэр, сам Дейв, — так и совершенно неузнаваемые. Наверняка те самые люди, которым не довелось пережить первый день катастрофы.
Лурфок кончился, а вместе с ним и сделанные мальчиком снимки. Рёха просто не стало, фотоаппарат вернулся к законному владельцу. Дейв посчитал собственным долгом сделать несколько кадров умерших людей. Но ни Марии, ни её сына я там не увидел. После лидер показал мне уже мёртвого Ричарда. Хотелось закрыть глаза в надежде забыть тот случай, но я заставил себя этого не делать. Я вспомнил разговор, вспомнил обещание, вспомнил убийство, последнее — особенно чётко.
— Если бы у меня было тогда лекарство…
— Сомневаюсь, что оно бы ему помогло. А ты поступил правильно, нечего себя корить.
С такими словами пират убрал фотоаппарат обратно в сумку и в который раз взял в руки бинокль.
— Пожалуй, мне надо всё обдумать.
— Давай, — не отрывая взгляд от горизонта, сказал Дейв.
Прихватив с собой тёплый плед, я осторожно спустился по лестнице, прошёлся до водительской двери и посмотрел через замутнённое стекло. Никого. Сиденье свободно. Хорошо, тут и посплю. Через некоторое время я закутался в уже полюбившееся мне одеяло. Повернулся к пассажирскому салону. Сзади доносился храп Мерха, Фрим лежал вроде бы там, где и положено, а вот Зейлину я так и не нашёл — либо её здесь нет, либо меня опять подводит зрение.
Раны снова начали о себе напоминать, поэтому я постарался сосредоточиться на своих мыслях.
Что будем делать? Как завтра поступим? Мотоцикла всего два. Очевидно, на них поедут Мерх с Зейлиной — остальным будет тяжело. Хотя нет, при желании осилю и я с Дейвом, но Фрим…
Жизнь напарника сейчас зависела только от него самого. Пуля, что прошла сквозь плечо, к счастью, не задела крупные сосуды. Зашивать было нечем, но плечо мы обмотали.
С Фримом должен кто-то остаться, в одиночку ему не справиться. Значит, либо я, либо Дейв? Или сразу оба? Да, лучше оба, тогда ребята быстрее найдут невредимую машину и вернутся сюда за нами.
Так, погружённый в собственные размышления, я и не заметил, как уснул.

Днём меня разбудил Мерх и сообщил, что они с Зейлиной скоро уедут. Очнулся и Фрим, чувствовал он себя лучше, но слабость в теле ещё давала о себе знать. Вечером грубиянка и старый вояка вернулись на минивэне. Мы собрали самое нужное и тронулись в путь. Объехав преграды в виде груд металлолома и подобрав двух выживших, глубокой ночью мы добрались до Ювсура. Там нас встретили весьма дружелюбно: подлатали, дали кров и еду, а мы сообщили о скором прибытии горящих. Нашим словам сначала не поверили, но фотографии Дейва быстро убедили местного главу.
На следующий день мне помогли найти свой дом. С родителями ничего страшного не приключилось — обо мне разве что беспокоились. Около недели я отлёживался в постели, изредка выходя из комнаты. Один раз меня навестила Хейли. Её волнения оказались напрасными: я шёл на поправку.
Ювсур стал опорным пунктом для объединённой армии нескольких стран. Выяснилось, что разрушительные катаклизмы не затронули мир целиком, а лишь некоторые его районы, и что сейчас к Лурфоку подтягиваются все возможные силы.
Я навестил остальных членов бывшего отряда выживших. Дейв всячески помогал в городе и поддерживал порядок, Зейлина учила мирных граждан самообороне, а Мерх и Фрим навязались в местное ополчение, к которому вскоре примкнул и я.
Объединённая армия уничтожила всех горящих в Лурфоке, Князь был повержен, о Марии, Дюке и прочих обратившихся узнать ничего не получилось. Через неделю нам сообщили о полном истреблении огненных чудищ. Но радоваться пришлось недолго: на юге объявились болотные. Они подчинили себе население нескольких городов, их влияние быстро разрасталось. Под удар попал и север. Наша пятерка вместе с моим отцом вызвалась добровольцами в объединённую армию.
Мир запомнил войну с вонючими гадами как самую долгую, подлую и кровавую. Мать, их идол, отождествление некоего извращённого Бога, переманивала всех на свою сторону в радиусе сотни километров, заставляя тех разворачиваться и идти против своих же товарищей. Прежде чем удалось отыскать лазейку, мы потеряли Фрима и Дейва.
Когда война закончилась, всех мирных Ювсура эвакуировали в отдалённые места (заблаговременно обследовав, разумеется), некоторым пришлось эмигрировать в другие страны. Предлог был очевидным: города, расположенные близ эпицентров заразы, небезопасны.
В мире ещё долго гадали, что побудило людей эволюционировать в подобных существ. Первые считали, что это кара божья, вторые — древняя магия, третья — пробудившиеся от глубокого сна бактерии, а четвертые вообще полагали, что угроза прибыла из космоса. О подлинной природе «Вторжения» — так записали её историки — я не узнал. Да и важно ли это? Опасность миновала.
Год спустя ушёл из жизни Мерх. Неизвестно, что побудило его покончить с собой — то ли проклятая рука окончательно его довела, то ли старость подошла слишком близко к остаткам разума — неизвестно.
Зейлина быстро и уверенно поднималась вверх по карьерной лестнице военного. Она недолго горевала по Фриму, но достойного мужа так и не сумела найти — мужчины не выдерживали её характер и попросту сбегали от сквернословки.
Однако не всё так плохо: через несколько месяцев нашёлся Томас. Его удивительный рассказ о бегстве из Лурфока потряс меня до глубины души. Ему пришлось пережить гораздо большее, чем мне по пути в Ювсур.
Судьба Миранды осталась неизвестной. Как бы мы ни искали, как бы ни старались, поиски всегда заходили в тупик. Однако в народе ходил слух о некой Безумной ведьме, которая очаровывает красивых юношей, уводит далеко в лес, творит с ними свои непотребства и превращает в иных. Так оно или нет, неизвестно, но раз пошёл слух, значит, доля правды в нём есть.
Вскоре я устроился на работу, купил квартиру и задумался о собственном счастье. Вокруг меня всегда было много девушек, но единственной, кто оставался мне дорог и близок, была Хейли. Всё-таки эта круглолицая веснушчатая девчушка с рыжими до плеч волосами чем-то мне приглянулась. Давняя дружба со временем переросла в любовь. Через год и три месяца я сделал ей предложение.

Сегодня состоится наша свадьба. Я знал: день будет напряжённым, даже тяжёлым в некотором смысле. Поэтому я заблаговременно проснулся — разумеется, по звону будильника. Часы отчётливо показывали: «4:02». Так и не выспался, проворочался всю ночь.
Чтобы как-то убить время, я принялся делать зарядку, а затем, пройдя в ванную, разделся, отправил в стиральную машину грязное белье и закрыл дверь душевой кабинки.
Какое-то время я просто стоял под тёплой струей и наслаждался тем, как вода приятно щекочет кожу. Но ровно до тех пор, пока не обжёгся. Что за дела? Холодную отключили? А, опять проблема с напором, тьфу.
Я смывал шампунь с волос, когда в ванной послышался какой-то шум. Чуть прикрыв воду, я внимательно прислушался, но всё было тихо, только странная тень медленно двигалась за матовым стеклом душевой кабинки.
— Милая, это ты?
Странно, дома никого, разве что Хейли пришла. Постой-ка. Кажется, моя рыжая девочка не собирается терпеть. Если вспомнить то, что мы здесь проделывали неделю назад… В предвкушении я заулыбался, совсем завернул кран и повернулся спиной к двери, ожидая сюрприз. Постояв пару минут и ничего не услышав, я понял, что мне просто показалось.
На кожу вновь полилась приятная тёплая вода, ванную заволокло нежными клубами пара. Я протянул руку к мочалке — и краем глаза заметил шевеление! От такой неожиданности я вздрогнул. Сердце в груди гулко заколотилось, ладони сжались в кулаки.
Не-е-ет, мне не показалось! Точно что-то видел!
Когда я осмелился поднять взгляд в сторону матовой двери, за ней никого уже не было. Я напряг зрение и долго, очень долго следил за каждой тенью. Настолько долго, что не заметил прижатых к боковой стороне кабинки пальцев. Глаза расширились от ужаса. Гулкий удар по стенке заставил меня подпрыгнуть — да так, что стукнулся о лейку! Всё в одно мгновение поплыло, на несколько секунд я выпал из реальности, меня обволокло тьмой — сковывающей и обжигающей. Однако прежние тренировки и схватки с иными не прошли даром: я глубоко вздохнул и медленно разлепил веки. Поздно…
Нечто стояло прямо перед дверью. Я заметил ладони, прижатые к стеклу. Они медленно с противным звуком скользнули вниз, к ручке. Я отбросил бесполезную мочалку, не зная, что делать, и только бессильно сжимал кулаки. Сердце будто колотилось в горле, взгляд метался по кабинке в поисках средства защиты.
Дверь скрипнула и медленно отворилась, а я едва не заорал от ужаса: внутрь повалилась женщина. Нагая, худая до костей, с черным короткими волосами, она лежала животом на кафеле. Внутренний голос кричал «Беги!», но ноги как назло не слушались! Моё тело перестало принадлежать мне.
Её лицо медленно, словно в замедленной съёмке, оторвалось от плит. Стоило мне осознать, кто это, как я заорал.
Шайя!!!
Чёрные провалы глаз равнодушно изучали меня, наружу сочилась слизь, а отвратительная пасть кривилась в предвкушении. Она резко прыгнула и с громким хрустом сомкнула острые зубы на моём горле…
— Очнись!
Одёрнувшись, я резко скинул с плеча чью-то руку и, надрывая глотку, закричал:
— Не подходи, не трогай меня!!!
— Упырь, успокойся, это я.
Странные слова доносились до меня слабым эхом. Не ты? Конечно, так и поверил!
Любые попытки коснуться пресекались молниеносно: тело отлично знало, что делать. Сердце колотилось так шумно, что за его гулом я ничего не мог услышать. Виски сдавило словно тисками, всё тело ныло, с лица обильно лил пот. Я дышал так быстро, будто находился под водой целую вечность. В больном горле давно пересохло. Жарко, очень жарко! Меня колотило — нет, трясло, словно очутился на электрическом кресле.
— Да очнись же ты наконец!
— Она… она… она! — Я крутил головой из стороны в сторону, боясь распахнуть глаза. — Она… здесь! Она… убьет меня!
— Кто?!
— Ах… ха… ах… Ш… — Я боялся произносить это имя — настолько сильно, что готов был поклясться мгновенным появлением дочери болотных возле меня. — Ша…
Пожалуйста, не заставляй говорить. Прошу! Она же… убьет меня!!!
Я плаксиво завыл.
— Эй, сюда!
Какой-то странный женский голос… где-то уже слышал…
Громкие шаги, противный скрип открывающейся двери, топанье по ступенькам — эти звуки всё настойчивей и настойчивей пробивались ко мне, заставляя первобытный страх отступить на мгновение.
— З… Зей… З-зейлина? — продолжая всхлипывать, дрожащим голосом спросил я и боязно разлепил глаза.
— Да, пуганый кролик, да. Я самая.
В голосе знакомой не чувствовалось холода — скорее, некоторая снисходительность.
— П-п-прош-шу. За…защ… защити.
Кто-то резко коснулся моего лба.
— Ты горишь, — сообщила Зейлина и отдёрнула руку.
— Прячьтесь! Она… она скоро будет здесь!!!
— Всё, извела парня болезнь! — грустно подытожил Мерх. — Нужно срочно сбивать температуру!
— Прохладной воды, — строго велел Дейв. — Зейлина, притащи одеяло с крыши.
— Хватит командовать! — вспылила грубиянка, но подчинилась и растворилась в воздухе.
— Соберись, парень!
Тяжёлая рука пирата опустилась мне на плечо.
Лицо болотной, её огромная чёрная пасть по-прежнему стояли перед глазами. Только благодаря внешней поддержке картина стала менее чёткой и пугающей.
Сон… это был… сон?! Не-ет! Она… она преследует!
— Я сказал: соберись! — громче повторил Дейв. — Никто тебя не преследует!
Успокаивали меня, наверное, с час; в голове ещё очень долго крутились сцены с мёртвой мотоциклисткой. Мне дали воды, Зейлина открыла водительскую дверь, чтобы в автобус ворвался ветер, но сперва меня хорошенько закутали. Чувствовал себя, как в бане.
— Ну ты нас и напугал, — ухнул Мерх. — Думали, и взаправду что случилось.
— Я его пыталась разбудить, — сообщила грубиянка. — Да, упырь, ты пищал жалобнее трусливой собаки. А как проснулся, так вообще молчу!
— Кого ты видел во сне? — задал главный вопрос лидер.
— Её. Я… не хочу называть.
— Понятно, он о той сучке, с которой мы встретились при обыске машин, — пояснила Зейлина. — Ну и чего ты испугался той вонючей твари?
— Она обещала прийти за мной. И вот пришла.
— Тебе лишь кажется, — усомнился в моих словах старик. — Один раз — не так страшно.
— Это уже не первый раз. — Я говорил почти спокойно, но глаза по-прежнему были широко распахнуты: первобытный ужас ещё не полностью меня покинул. — А третий.
— Третий? — переспросил пират.
— Сначала она явилась ещё до знакомства с вами. Потом — когда посадили в клетку.
— Уж извиняй, блохастый, но ты болел, мы не могли тебя выпустить, — объяснила ситуацию женщина и упёрла руки в бока.
— Что ты видел? — Я хотел промолчать, но от настойчивого взгляда Дейва было некуда деться:
— Я смотрел фильм, кажется. Потом пришла она и приказала выбрать сторону.
— Сторону? — непонимающе повторил Мерх.
— На чьей стороне ты будешь? — уточнил капитан.
— Д-да.
— И что ты ответил? — продолжал напирать отец Миранды.
— Я послал её к чёрту. — Несмотря на дрогнувший голос, уголки моих губ немного приподнялись.
— А третий раз?
— Она… в общем… была злее и агрессивней. А затем…
Я прикоснулся к шее и демонстративно потёр её, лишний раз убеждаясь, что никаких царапин нет.
— Всё ясно, — довольный ответом, Дейв вытащил из кармана штанин пару ключей и вручил по одному старику и женщине. — Вы, двое, отправляйтесь за тачкой. Плевать, как вы её заведёте, — берите ближайшую и возвращайтесь. Больше тянуть нельзя. Байки найдёте в зарослях близ эстакады.
— Сделаем, — кивнул старый вояка и покинул автобус, от Зейлины уже и след простыл.
— Плохая идея, — прошептал я самому себе. — Чую неприятности.
— Шайя не придёт, незачем волноваться. Если проблемы всё же возникнут, у нас есть пули с дубинами, — сказал пират без корабля и усмехнулся.
В салоне раздалось нечленораздельное мычание:
— Угм… ум…
— Фрим? — Я приподнялся и повернулся в сторону звука. Он очнулся? Фу-ух, как камень с души.

Дейв подошёл к другу, предложил воды и поинтересовался, как он себя чувствует. Мне пришлось снять одеяло и плед, чтобы чувствовать себя свободнее, однако сил на передвижение оказалось немного, и причиной тому послужила слабость. Когда я приблизился к двери, то заметил стоящих неподалеку Зейлину и Мерха. Их головы почему-то были направлены в сторону эстакады.
Сердце ёкнуло, осознание приближающейся опасности заставило меня вспомнить её изуродованное лицо. Неужели?..
Сквернословке хватило нескольких секунд, чтобы опомниться, проскользнуть мимо меня и окликнуть одноглазого:
— Они здесь!
Моё предположение, к великому счастью, оказалось неверным. Не болотные. Но радоваться пришлось недолго: к нам действительно приближались. Наш лагерь окружили несколько военных грузовиков.
— Как быть? — озвучил главный вопрос заражённый старик.
— Никак, ждём, — отрезал Дейв и помог подняться Фриму со стола.
Все члены отряда не спеша покинули автобус.
Солдаты с направленными на нас автоматами образовали полукруг, не давая возможности спрятаться обратно в сломанную машину. Дёрнешься — застрелят.
Как их много. Десять, двадцать, тридцать… никак не меньше пятидесяти!
Военные расступились, пропуская вперед командира. Широкоплечий лысый мужчина среднего роста имел огромный порез от правого уха до нижней губы, а также хромал на левую ногу, однако шёл уверенно и сильно. Остановившись в нескольких метрах от нас, он заговорил:
— Я ищу дезертиров, покинувших Ювсур позавчера ночью. Вам что-нибудь известно о них?
— Да, — подал голос Дейв и сделал пару шагов вперед. — Помогли нам добираться до города, дали еды и медикаменты, а после их и нескольких моих ребят прикончили мерзкие твари из Лурфока. Слыхали о таких?
— Из того отряда кто-нибудь уцелел?
Молчание. Я находился позади товарищей, потому мог заметить, как дёрнулся Мерх.
— Да, я. — Вояка немного приподнял здоровую руку. — Больше никто не уцелел.
— Отправишься с нами, — кивнул командир и слегка повернул влево голову. Навстречу выступило двое солдат.
— Эй, какого лешего?! Мы потерпевшие, жертвы, а не виновники! — встряла в разговор недовольная Зейлина.
— Закон есть закон, по-хорошему его надо за решётку отправить, но сейчас ситуация нестабильна. Да и вас тоже, помогали грабить людей на дороге.
— Что?!
От неслыханной наглости женщина ахнула. Мерх в тот момент уже ковылял к одному из грузовиков.
— Мы никого не трогали, — строго заявил лидер, — а наоборот помогали спастись беженцам.
— Хватит врать, не усугубляйте ситуацию!
— Врать? Ты сам-то веришь в свой бред?! — не выдержала Зейлина.
— Подожди, — подался вперед Дейв, намереваясь схватить выжившую и вразумить её.
— Нет, я выскажу им всё! — отмахнулась грубиянка и быстро подошла к командиру. Её история началась от самого Лурфока. Зейлина не умалчивала ни о чём: говорила как есть. Во всяком случае, так мне казалось.
Трупы, усеявшие дороги, перевёрнутые машины, выжившие, взывающие о помощи или скорой смерти. И огонь, всепоглощающий, всепожирающий — и память, и судьбы, и жизни людей. А среди спасшихся — раздор и страх. Никто не ведал будущего, не знал даже того, что случится в следующую минуту. Потому что хаос протянул руки к каждому, отравив глаза и уши и затуманив разум. Сильные теряли рассудок и контроль над собой, слабые — погибали: медленно и мучительно. И Смерть собрала огромный урожай, не виданный ранее ни одному смертному.
Потом живых решили потеснить сами мёртвые. Восставшие, отозвавшиеся на чей-то зов, они быстро посеяли ужас в сердцах людей, заставив последних скрыться и не высовывать головы из надёжного по их мнению укрытия.
И вот, когда выжившим показалось, что хуже просто и быть не может, явились огненные создания — воплощения тупой силы, разрушительной ярости и подлинного безумия.
Душераздирающая история, больше похожая на какое-то пророчество, наверняка довела бы до слёз любого слушателя, если через каждое второе слово из уст женщины не выходил трёхэтажный мат. От его переизбытка и прочих неприемлемых для культурного человека фраз у многих уже завернулись уши, а часть солдат даже опустила вниз оружие.
— Мы четвёртый проклятый день пытаемся добраться до города, слышишь? Четвёртый! Да, мы брали еду и вещи из машин, но их хозяева уже кокнулись! Сдохли, понимаешь? Из Лурфока пришла угроза, с которой ни одному человеку без посторонней помощи не справиться! Так зачем добру пропадать? Мы накормили тех, кто просил, мы вылечили тех, кто в этом нуждался, мы, чёрт подери, дрались с какими-то непонятными тварями, пока вы, ослы недоделанные, сидели ровно на задницах и попивали пивко! Вас здесь не было, так что нечего нести пургу!
— Милочка, успокойтесь.
Сразу после слов командира к Зейлине направилось трое солдат.
— Я тебе сейчас зубы все выбью за милочку!

Её окружили, собрались уже заламывать назад руки, но, как говорится, не на ту напали. Женщина действительно умела чесать языком — разумеется, когда это имело смысл, — но ещё больше она любила подтверждать собственные слова грубой силой. Зейлина могла за себя постоять, она действительно оправдывала репутацию непокорной стервы.
Бывшая напарница Фрима закружилась, завертелась как юла. Быстрая и неуловимая — глаз не успевал зацепиться — то она здесь, то там, и вот первый мужчина рухнул на землю, содрогаясь от боли и попутно мыча. Двое оставшихся подоставали кинжалы. Они будто говорили: «Всё, девочка, игры кончились. Теперь мы тебя порешим». То, что от женщины хотели избавиться, заставило меня встрепенуться. Сквернословка на секунду застыла, с улыбкой предвосхищая горячую схватку. Проклятье, сражение только опьяняет её! Напряжение внутри меня росло...
Бой длился уже больше минуты. Солдаты замедлились, почти выдохлась и Зейлина: от былой скорости почти ничего не осталось. Несколько порезов уже украшали кожу грубиянки, острые лезвия ножей грозились нанести серьёзное ранение. И всё же нет: прежде чем её коснулось холодное оружие, она успела отправить третьего солдата в глубокий сон. Но в тот же самый момент к горлу женщины представили кинжал, и ей ничего не осталось сделать, кроме как застыть на месте.
— Отлично дерёшься, ты отправишься с нами. Таких солдат у меня давно не было, — без лишних эмоций произнес командующий.
Её скрутили, надели наручники и, покрикивая, велели молчать и следовать к грузовику. Зейлина сопротивлялась, изворачивалась, но вскоре и она разделила участь пленника Мерха. Побитых сквернословкой людей куда-то понесли.
— Медика! — послышалось позади автобуса.
— Ну а вы что? Тоже выскажетесь или закончим дело мирно?
— Нам проблемы не нужны.
Дейв ответил беспристрастно, но сжатые в кулаки ладони выдали его с потрохами. Однако никаких усмешек со стороны военного не последовало.
— Хорошо. Так бы сразу. Идемте, вас довезут до Ювсура, мы и так потратили слишком много времени.
— Мы только соберём вещи и…
— Вещи? Те, что вы отобрали у законопослушных граждан? Нет. Они отойдут нам, я найду более достойное им применение.
Человек со шрамом подозвал трех молодых ребят — новобранцев, должно быть, — дал указание сопроводить нас до грузовика.
Я опустил голову. И молча стоял, не в силах не то что сдвинуться с места — даже пальцем пошевелить на ноге!
Как?! Как они могли так поступить? Мы же говорили правду и ничего, кроме правды!
Со стороны эстакады двигались новые машины.
Солдаты, ранее образовавшие кольцо, теперь расходились по велениям своих капитанов.
Нас толкнули в спины, словно каких-то преступников. Фрим потерял равновесие и упал на землю.
— Что с ним? — спросил один из новобранцев; его голос был громким и грубым.
— Он ранен, нужны лекарства, — ответил Дейв, присел и предпринял попытку помочь раненому другу — бывшего капитана выживших тотчас оттащили.
— Это не твоя забота. Поднимайся и иди вперёд.
Я хотел было вмешаться, заговорить, переубедить ребят не разъединять и без того уменьшившуюся группу, но… что может сделать безоружный человек, из-за травм и болезней одной ногой находившийся в гробу? Я следовал инстинкту самосохранения и слепо выполнял указание.
Меня и одноглазого подсадили вместе в кузов к четырём бойцам, Фрима перенесли на носилках за автобус. Видимо, там у них некий медицинский пункт. Мы ожидали водителя некоторое время, пока тот справлял нужду.
И тогда появилась она — Миранда Безумная.
Дейв переменился в мгновение ока. Кулаки его покраснели, густые брови сошлись на переносице, множество морщин проступило на лице, показывая подлинный возраст «пирата». Глаза, полные ненависти, уставились на женщину.
Я до самого последнего не верил в происходящее, но когда до моих ушей дошёл её мелодичный голосок, от надежды не осталось и следа:
— Держите их крепче.
Дважды повторять парням не пришлось: нас скрутили так, что любое шевеление — даже самое незначительное — сопровождалось мучительной болью. Я лежал, щекой касаясь холодных досок на дне кузова, и разглядывал чьи-то сапоги, от которых исходил отвратительный запах пота. Послышался стук и скрип старого прогибающегося дерева: какой-то человек взобрался на фургон.
— Т-ты… — с огромным трудом сдерживая ярость, прошипел одноглазый. — После всего ты посмела вернуться? — Ответа не последовало. — Что ты сделала с Фримом?
— Спасла. — Несколько секунд воцарилась тишина, а после она дала новую команду: — Поднимите его.
Цепкая хватка ослабла, онемевшие конечности вновь наливались кровью.
Взгляд столкнулся с хищным взглядом Миранды. Подумать только: она сошлась с военными! Как ей только удается каждому втереться в доверие?! Неужели никто не может взять и отшить эту стерву? У меня… у меня просто нет слов!
Теперь она местный врач. На ней нет белого халатика и медицинской шляпки с красным крестом посередине — всё та же лёгкая кожаная куртка поверх майки, всё те же джинсы, сандалии. Только вот ожерелье с металлическим черепом, что украшало её шею, куда-то пропало.
Безумная осторожно коснулась моего подбородка. Её вторая рука тем временем скользила по моей — ласково и бережно. Но вся эта игра была не более чем отвлечением внимания. Она вколола мне какую-то смесь — лекарство или яд? — и, убрав с лица фальшивую улыбку, быстро покинула фургон.
Солдаты отпустили нас, как только Миранда исчезла из поля зрения. Вернулся водитель, завелась машина. Веки сомкнулись, но разлепить их я уже не смог, и мрак поглотил меня без остатка.