Запах

Со стороны они походили б на грабителей-магглов, если бы Орочимару не применил дезиллюминационное заклятье. Правда, выучил он его недавно, и местами Акасуна всё же «проявлялся», но для тайного проникновения в личное хранилище преподавателя по зельеварению этого хватило.
Орочимару остановился у двери – Сасори это не увидел, скорее, почувствовал, да и вскрывать замок ему. Прищурившись, Акасуна зажёг тусклый огонёк на конце палочки и стал ползать вдоль всего косяка.
То, что он нашёл, ему не понравилось. Парень недовольно цокнул языком.
- Что там? – шипящим шёпотом поинтересовался Орочимару.
- Похоже на «Гибель воров», только слабее.
- Снимешь?
- Нет. Это высшая магия.
- Значит, пойдём так, - пожал плечами шестикурсник и, открыв замок простейшей алохоморой, зашёл в маленькую комнату-кладовую. Сасори шагнул следом и притворил дверь; маскировка слетела, стоило только переступить порог.
Почему Орочимару, спросив о снятии хоть и талантливого, но третьекурсника, не попытался нейтрализовать заклинание сам, он не знал.
В помещении не было ни паутины, ни пыли – профессор зельеварения был тем ещё педантом-аккуратистом. Здесь можно было без опаски засветить люмос ярче и осмотреть тянущиеся к потолку стеллажи с ингредиентами.
В общем, всё прилично, кроме отсутствия места; Акасуна практически утыкался носом в длинные жидкие волосы Орочимару.
Пахло холодным пеплом.
- Акцио, златоглазки, - рассеянно проговорил Орочимару, достав палочку и взмахнув ею. Никакого эффекта за этим не последовало. – Ну, я так и думал.
Сасори на автомате кивнул – маловероятно было, что это заклинание здесь сработает. Орочимару сделал шаг к стремянке, подвинул её и, наказав держать лестницу и сжав палочку зубами, чтобы себе светить, полез наверх.
Акасуна стиснул стремянку и про себя стал перебирать левитационные заклятья. Так, на всякий случай.
- Спорыши, пиявки, златоглазки... нет, это не настоянные... – бубнил себе под нос Орочимару, положив палочку на полку и балансируя на тонкой ступеньке лестницы, чтобы дотянуться ещё дальше. – Семь засечек по три... Так, подойдёт.*
- Зачем профессору настоянные для оборотного зелья златоглазки?
- Не нашего ума дело, - предпочёл не задумываться Орочимару и без предупреждения сбросил вниз закупоренный сосуд, куда поместил несколько пиявок. Сасори, давно знакомый с ним, был готов к такому, поэтому пиявки были пойманы.
Орочимару на удивление быстро собрал все ингредиенты и, хотя стремянку пришлось раз пять передвигать, уже был готов идти назад через каких-то полчаса.
Акасуна мысленно пересчитал составляющие.
- Уходим, - негромко сказал Орочимару и, прислушавшись, открыл дверь.
- А водоросли?
Шестикурсник дождался, пока он выйдет в коридор, закрыл дверь, запер и только после этого соизволил ответить.
- Думаешь, я в полнолуние просто так ходил на Чёрное Озеро? - вкрадчиво спросил он. – Поплавать? – в его голосе послышались угрожающие нотки, так как глупых вопросов он не любил. Собственно, поэтому он и общался – по-своему и странно – с Сасори; Акасуна умел молчать и спрашивал по делу.
Просто на этот раз третьекурсник не знал, что Орочимару ходил к Озеру.
Орочимару прошептал заклинание и мягко коснулся концом палочки макушки Сасори. Акасуна хотел изначально спросить что-то ещё, но у Орочимару испортилось настроение и пока стоило молчать. Его вторично накрыло ощущение, будто бы он погружается во что-то полужидкое, как подтаявший шоколадный пудинг, который он ненавидел. С трудом сдержав дрожь отвращения, Сасори бесшумно последовал за Орочимару в подземелья факультета.

О своём вопросе Акасуна вспомнил только в туалете для девочек на втором этаже, где они так удачно расположились. Плакса Миртл перестала тихо скулить где-то под потолком, и теперь здесь было достаточно тихо. Перед Орочимару стоял небольшой котёл с неготовым ещё оборотным зельем, а Сасори пытался расколдовать значок старосты, который обеспечивал им доступ в Запретную Секцию библиотеки. Какие-то пятикурсники украли значок у Орочимару и сделали так, что там, сменяя друг друга, появлялись бранные слова, а сам значок источал зловоние. Стараниями Акасуна надписи больше не менялись, запах исчез, но и к первоначальному состоянию вернуть значок пока не удалось.
Краем глаза Сасори поглядывал в Пророк – торопиться было некуда.
- Откуда ты знал, где искать водоросли?
- Профессор Лонгботтом** был весьма любезен, и его очень порадовала моя любознательность.
Орочимару добавил златоглазок и, уменьшив огонь, одними губами принялся отсчитывать тридцать секунд. По их истечении шестикурсник взмахнул палочкой и жижа в котле сменила цвет.***
- Что пишут? – крайне равнодушно поинтересовался Орочимару о содержании газеты, которую читал раз в семь месяцев. Мирская суета, в которую входили политика, чрезвычайные происшествия в мире и прочие мелочи, его не волновала.
- Снова арестовали Малфоя.
- Ц... – неодобрительно. - Да Поттер его каждые полгода арестовывает, а после сам же и освобождает. Пора б уж успокоиться.
- То-то Скорпиус снова на жалость давит... – пробормотал Акасуна.
Орочимару высыпал меру рога двурога в котёл, засёк снова время – на этот раз двадцать секунд – и, взмахнув несколько раз палочкой, закрыл том «Сильнодействующих зелий»****; оборотному зелью предстояло настаиваться ещё около суток.*****
Шестикурсник поднялся, оглянулся в поисках плаксы Миртл – на всякий случай, даже свидетелей-призраков Орочимару видеть не желал – и подошёл к раковинам. С преувеличенной тщательностью вымыв руки, парень распустил низкий хвост, в который стянул волосы, чтобы не тронуть ими случайно жидкость в котле, после чего склонился над неприметным со стороны краном соседней раковины. Покрутив вензель и не добившись ничего, Орочимару с отцовской нежностью погладил выгравированную сбоку на кране змейку.
Сасори смотрел на него, не отрывая глаз.
Это был ритуал.
Вход в Тайную Комнату. Грёзы о трупе василиска и его клыках со смертельным ядом, чьё действие не становится слабей веками. Гладящий выгравированную змею Орочимару.
Змеи вообще странно притягивали его.
Акасуна повёл носом и принюхался, но ничего, кроме характерного, далеко не самого приятного, запаха оборотного зелья, не ощутил. Орочимару прошипел что-то на парсултанге и, не увидев изменений, нахмурился.
Развернувшись и подойдя к своим вещам, он вскинул сумку на плечо и запихнул в неё «Сильнодействующие зелья»; книгу можно было уже вернуть в библиотеку, так как рецепт и различные примечания и пометки к нему Сасори уже выписал в блокнот. Третьекурсник спешно свернул газету в трубочку, сунул к себе, схватил расколдованный значок и, отодвинув котёл в одну из кабинок, едва ли не бегом бросился догонять Орочимару.
Разумеется, сейчас он был зол, так как змееустом от рождения не был и учился по какой-то старой книге, и акцент всё никак не желал уходить, поэтому проход в Тайную Комнату открываться отказывался. Но когда Орочимару понадобится Акасуна – а это могло произойти и на следующий день, и через пять минут – ему лучше оказаться рядом.
Его отсутствие – то единственное, что могло взбесить Орочимару.

Было холодно и тоскливо; укрытая на зиму оранжерея не сохраняла достаточно тепла, чтобы два студента чувствовали себя комфортно. Сасори дышал на руки и морщился, хотя наушники грели уши, а Орочимару мягко и плавно выводил палочкой дуги. Летающие под потолком подростки-мандрагоры орали во весь голос.
Наушники пока спасали.
Лучшего места, где можно было провести сочельник вне Большого зала, было не найти – так считал Орочимару, ненавидящий толпу, и с ним соглашался Акасуна, у которого после первого Рождества в Хогвартсе раскалывалась голова. Как ни странно, от воплей мандрагор мигрень не спешила сковать черепную коробку в тиски.
Возможно, дело было в том, что эти растения очень забавно дрыгали ручками-корешками.
Но вскоре Орочимару надоела эта забава. Осторожно опустив мандрагоры обратно в их горшки – земля была рыхлая, так как горшки чуть подогревались заклятьем – шестикурсник стянул наушники и поднялся со скамьи. Сасори поднялся следом, разминая задубевшие конечности.
- Тебе дали допуск к занятиям шестого курса?
- Да, - гнусаво отозвался Акасуна. – Но только наблюдать.
- Я и не сомневался. Когда?
- Первое занятие после каникул, амортенция.******
- Твой друг Дейдара на каникулах тут? – мгновенно сменил тему Орочимару; ход его мыслей часто ускользал от Сасори, однако он мог предсказать его действия чаще, чем кто-либо ещё.
- Тсукури – не мой друг, - сухо отозвался Акасуна.
Одно упоминание безголового гриффиндорца, психа-загонщика и в целом психа, который в поезде возомнил, что они друзья, заставляло несчастного Сасори скрипеть зубами.
- Так он тут?
- Откуда мне знать? – огрызнулся.
Лучше с Орочимару не говорить в таком тоне, но старшекурсник сейчас игрался, и Акасуна это прекрасно понимал.
Так что можно.
- Ты же знаешь, Сасори, - вкрадчиво и ласково, так он обращался к подопытным паукам, когда отрабатывал на них запрещённый Круциатус и передавал Сасори другого паука для того, чтобы талантливый второкурсник нарушил мировое табу, использовав Империус.******* – Ты всё знаешь, наверняка, Дейдара всё тебе рассказал.
Акасуна тихо вздохнул.
- Будет, - негромко. – Зачем это?
- Постарайся не гнать его следующие несколько дней, - туманно попросил Орочимару и направился к выходу.
Сасори вздохнул ещё раз. Просьбы Орочимару безопасней было выполнять, да и рушить с ним отношения не хотелось... А Тсукури можно было и потерпеть.

Поборов гордость, Акасуна не побрезговал связанным бабушкой свитером, так как после торчания в холодной оранжерее простудился, но в больничное крыло идти не хотел. Поэтому, лечась народными и частично маггловскими методами, он пил уже третью чашку пересахаренного чая – после реформ десятилетней давности домовики получили дополнительную свободу, а у школьных эльфов из кухни теперь можно было попросить, что хочешь и когда хочешь – и в третий раз пытался прочитать абзац в книге. Глаза слезились, парень хлюпал носом, сбивая себя же с мысли, а под ухом трещал Дейдара и не давал сосредоточиться.
- А потом я хотел сделать кручёный, но началась метель, и декан загнала нас в замок... А что это у тебя, м? – Тсукури, любопытствуя, перегнулся через плечо Сасори и заглянул в книгу. – Николас Флямель?
- Николас Фламель, - мрачно. – Создатель философского камня.
- Чего создатель?
Акасуна подавил панику, вертевшуюся на языке колкость, порыв послать Дейдару и оглянулся в поисках поддержки. В дальнем конце зала Орочимару расположился невероятно близко к камину, словно огненная саламандра, хотя его внешность никак не могла о ней напомнить. Шестикурсник поднял голову, меланхолично посмотрел на Сасори и кивнул. После чего вновь уткнулся в какую-то книгу.
Этим его моральная поддержка и ограничилась.
«Постарайся не гнать его несколько дней».
Давай, Акасуна, ты сможешь... Постарайся!
- Философский камень – вещество кристаллической формы, точнее – полупрозрачный, бордово-красного цвета камень, который обладает свойствами превращать любые металлы в золото. Но более важно его другое свойство – из камня готовится эликсир жизни, - начал Акасуна, невольно пародируя занудные интонации профессора Биннса. – Единственный создатель камня – Николас Фламель, который благодаря этому эликсиру прожил с 1325 года по 1992, а также несколько веков был счастлив в браке со своей супругой Пернеллой.
- Да неважно, что с камнем?
Глаза Тсукури загорелись – парень почуял историю, в которую можно было влезть. Сасори скептически подумал, что тот слишком много раз читал биографию Гарри Поттера в авторстве острой на язык и перо Скитер.
Дейдара был тем ещё чокнутым фанатом.
- А камень был уничтожен в тот год, когда твой любимый Поттер оканчивал первый курс. И если ты такой большой его поклонник, как утверждаешь, то должен был это знать.
Улыбка Тсукури потухла до скупой ухмылки. Парень мгновенно потерял интерес к скупой теории, в которую обратился древний артефакт.
Акасуна поймал пытливый взгляд Орочимару. Старший слизеринец медленно кивнул и, резко захлопнув книгу, поднялся и пошёл к выходу. Сасори мысленно проводил его до дверей.
Может, ему стоит уже сейчас заняться изучением легилименции? Позже будет легче в практике, а она точно понадобится, так как рано или поздно Орочимару будет всегда молчать и требовать, чтобы его понимали без облечения мыслей в звук.
- Знаешь, Дейдара... – задумчиво протянул Акасуна, не оборачиваясь на уже несколько отошедшего Тсукури. – Не верю я, что его могли полностью уничтожить, а ты веришь?
Дейдара остановился.
Заинтересовался.
Крючок заброшен, жертва засмотрелась на огонёк болотного фонарника и вот-вот шагнёт в топь.
- Поговаривают, что осколки камня спрятаны где-то в замке... – продолжил Сасори, подключая фантазию и нагоняя туману. - Ведь надёжней Гринготтса только наша школа, не так ли?

Кончики пальцев покалывало от напряжения – нервного и в целом. Орочимару ждал, с интересом наблюдая в зеркало, как под действием оборотного зелья меняется его облик, а Империо Сасори уже произнёс.
- Скажи пароль гостиной Гриффиндора, - приказал Акасуна.
- «Огненная саламандра», - механически отозвался Дейдара, чей остекленевший взгляд был направлен в одну точку.
А ещё от него несло перегаром, который был следствием двух бутылок огневиски.
Сасори резко махнул палочкой, снимая заклятье, и облегчённо выдохнул. Тсукури дёрнулся, на его лице на мгновение появилось выражение осмысленности, которое быстро растеклось в пьяно-довольное. Осоловело улыбнувшись и хлюпнув носом, парень повалился на диван и захрапел. Акасуна брезгливо поморщился.
Орочимару заправил светлую чёлку, которая у него появилась вместе с лицом и телом Дейдары, и надел-таки мантию Гриффиндора. Завязывать пряди на затылке в хвост он не стал – пробовали уже, мешалось и раздражало; вместо этого он завязал всю копну, как иногда делал Тсукури на тренировках команды.
Вряд ли кто-то что-то заподозрит. Правда, Сасори не могла обмануть чужая внешность; Орочимару оставался Орочимару. «Дейдара» щурился, как Орочимару, его губы были плотно сжаты, как у Орочимару, и даже проскальзывало в движениях что-то острое, но аккуратное, характерное для Орочимару.
Акасуна всегда замечал детали, но и подумать не мог, что знает Орочимару настолько хорошо.
- У тебя петухи, - заметил Сасори.
Действительно, желтушные пряди сильно выбивались из хвоста. С непривычки шестикурснику трудно было завязать нормально – сам он носил низкий, и то редко.
- Так сделай нормально, - пожал плечами Орочимару и развернулся спиной.
Акасуна подошёл ближе, осторожно стянул резинку с волос, чтобы не дёрнуть ненароком, и принялся собирать их заново в хвост, подмечая, что пряди по-прежнему пахнут сухими остатками костра, а не взрытой землёй, как от Дейдары.
Отчего-то Сасори был этому рад.
Орочимару ушёл сразу же, не сообщая куда и зачем. Правда, куда и так было ясно, но вот второе... Третьекурснику нравилось думать, что он ушёл искать легендарный меч Гриффиндора, который затерялся после последней войны.
Почему бы ему не оказаться в башне Красного факультета? Было в этом что-то романтичное, а уж зачем он мог понадобиться Орочимару – это другой вопрос. Как вариант подходила даже проверка его на прочность с помощью яда василиска, который они рано или поздно достанут.
Акасуна опустился в кресло и стал вытаскивать учебники и конспект на низкий, но удобный столик; он хорошо умел формулировать требования к Выручай-комнате, а она особенно хорошо его слушалась, после того, как парень подчистил её от копоти. Даже когда он запросил комнату с одной бутылкой огневиски, предоставила три.
В благодарность?
Дейдара затих, перевернулся во сне на другой бок, причмокнув губами и едва не рухнув на пол, захрапел снова; заманить его за собой под предлогом выдуманной легенды о неуничтоженном философском камне, а после споить на «слабо» оказалось невероятно легко. Сасори тряхнул головой – посторонний звук отвлекал, но доклад по истории магии предстояло сдавать через два дня, как только кончатся каникулы.
А будет ли время и какое будет настроение у Орочимару в эти двое суток, он не знал.

Преподаватель говорил, какую страницу «Расширенного курса зелий» открыть. Сасори пришлось взять учебник из шкафа, игнорируя то добрые и любопытные, то насмехающиеся взгляды старших студентов.
Его мало интересовали эти люди. Гораздо больше его внимание привлекал котёл на преподавательском столе; над ним поднимался спиральный пар, а жидкость отливала перламутром, как изнанка раковины.
Амортенция.
Правда, с такого расстояния ощутить запах не удалось.
Страницы учебников зашуршали. Акасуна тоже открыл доставшийся ему том – старый, с мелкими пометками на полях едва ли не к каждой строке. Но он их прочитает чуть позже.
- ...Амортенция не создает любовь, этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комнате, однако хватит разговоров. Рецепт у вас есть. Приступайте.
Шестикурсники Когтеврана зашевелились, наливая воду в котлы, вчитываясь в рецепт и начиная работу с ингредиентами. Сасори это всё не касалось – он лишь наблюдатель, и пока предпочитал листать учебник.
Вскоре ему сделалось весело. Сравнивая действия учеников и изначальную инструкцию с пометками, Акасуна, проведя простой анализ, находил последние гораздо разумней. Указания была дельными и повысили бы эффективность изготовления столь сложного зелья, но никто о них не знал.
Сасори ухмылялся всё шире.
- Вы не скучаете?
Парень вздрогнул. Преподаватель зелий умел ходить абсолютно бесшумно. Но отвлёкшийся на свои мысли Акасуна быстро собрался.
- Нет, профессор.
- Как я понял, вы интересуетесь зельями? – не дождавшись ответа, мужчина мотнул головой, призывая идти за ним, и стал ходить между студентами, делая замечания или, наоборот, в меру ободряя. Сасори засеменил следом. – Я посмотрел ваши оценки. «Превосходно» за все три курса – это впечатляет. Не знаю, талант у вас или дело в любознательности и старании, но я одобряю такой энтузиазм. Подписанное деканом разрешение принесли?
- Да, конечно. Я положил на стол, профессор Сенджу.
Зельевар мягко усмехнулся. Мужчина производил впечатление твёрдо стоящего на земле человека, а помимо этого являлся невероятно сильным магом; внутренние качества отражались даже на лице, которое, казалось, было выточено из дерева. Ложащиеся на плечи длинные волосы придавали ему, как ни странно, серьёзности.
- К сожалению, меня задержал ваш декан, - профессор виновато вздохнул. – Ничего не могу с ним поделать.
Сасори с трудом сдержался от ухмылки. То, что декан Слизерина был больше тёмным магом, знали все, но деликатно закрывали на это глаза.
Студенты не справлялись. У большинства жидкость отказывалась принимать нужный цвет, а о характерном отливе и говорить было нечего. Впрочем, у одной ученицы со смешными кудряшками пар постепенно начинал закручиваться в спирали.
- Вы, я надеюсь, собираетесь и дальше держаться на этом уровне.
- Разумеется, профессор. Я надеюсь сдать ЖАБА по вашему предмету.
- Что ж, это будет прекрасно, - лёгкая вежливая улыбка. – Но до того момента нужно ещё дожить, верно?
Заветный котёл на преподавательском столе был теперь совсем рядом. Акасуна невольно оглядывался на него и вертелся.
- Как вы считаете, молодой человек, у кого лучше получается? - профессор кивнул на класс.
Сасори, не раздумывая, указал на ту кудрявую девушку, сам незаметно пододвинулся к котлу с готовой Амортецией и вдохнул.
Скошенная трава. Вишнёвый пирог матери. Густой чернильный запах.
И пепел.
Когда-то, когда он был маленьким, а родители были живы, они ходили гулять на природу и разжигали костёр; остывшее пепелище пахло так.
Так же пахли волосы Орочимару.
Акасуна не сдержался и жадно втянул этот аромат ещё раз.

*Спорыши, пиявки, златоглазки (и далее по тексту) – одни из ингредиентов оборотного зелья. Златоглазки должны настаиваться три недели, водоросли можно собрать раз в месяц в полнолуние.
**Как можно понять по этой фразе, события фф происходят уже после поражения Волан-де-Морта и герои ГП уже взрослые. В частности, Невилл – профессор травологии (чисто каноная информация).
***Советую посмотреть рецепт оборотного зелья (есть на ГП вики).
****В этой книге есть рецепт оборотного зелья. Хранится в Запретной Секции.
*****Это зависит от котла, поэтому тут я не буду уточнять.
******Сильнейшее любовное зелье. Запах изменяется в зависимости от того, какой запах любит человек
*******Империус и Круциатус – названия заклятий, Империо и Круцио – произношение непосредственно во время выполнения.