Звон цепи. Глава 1. На цепи.

Глава первая. На цепи.
- Прошу… убей его…

На удивление шиноби, в туннеле было тихо, только запах сырости, что въелся в каменные стены, бил по рецепторам и убеждал в реальности происходящего. Это не сон. До выхода осталось всего нечего.

- В каком-то плане ты ведь его отец. Прошу…

Ниндзя схватился за правый бок – колотая рана. Повезло, что не слишком глубокая, медик возле выхода успеет ее подлечить, главное – выйти. Дойти.

- Аргк, – а после маленькое существо коснулось большего пальца «отца», попыталось взять его в свои ладоши, но… душа покинула тело слишком рано. Даже в предсмертном вздохе не было ничего человечного, кажется.

Свет, что совсем недавно был обычным явлением, сейчас резал глаза, слишком долго он пробыл в лаборатории – глаза отвыкли.
- Саске! – крикнула Карин и, нарушив единственное указание капитана, побежала навстречу любимому. Пусть позже он её оттолкнет, ну только хватило б сил это сделать, главное, чтобы он выжил.
Дойти осталось всего несколько шагов.

- А ты уверен, что все это сделал я? Твои руки… – санин так и не смог договорить последние слова. И на этот раз уже наверняка последний из всех возможных Орочимару. Последняя частичка змеи умерла.

Сенсор едва сдерживала слёзы, ведь если бы она опоздала хоть на пятнадцать минут, все бы закончилось совсем по-другому. Тело Учихи было в плачевном состоянии, более того, чакры была практически на нуле… что у него, что у неё.
«Так нечестно! Он ведь только-только вернул свое тело и тут…».
Куноичи не сдержалась. Влага на глазах выступила без разрешения. И к черту расплывчатую картину перед глазами. Плевать, что очки нечем вытереть, он жив, и это главное.
- Карин, прекрати, – слишком резко даже для Саске. Но сейчас у него не было ни желания, ни сил быть собой. Гнев, злость, боль, печаль – все перемешалось, хотелось удушить того, кто придумал все это, каждого, кто принимал в этом участие. Но кроме Карин никого не было.
- Саске-кун. – Девушка отодвинулась, лишь бы он не тратил силы на лишние слова, пусть вообще молчит, ведь если бы она опоздала…
- Вызови Суйгетцу, – прохрипел Саске, почувствовав, как боль отозвалась во всем теле – последствие использования Вечного Мангекё. – Мы отправляемся... кхм… – ниндзя поперхнулся собственной кровью, что приступила к горлу.
- Саске-кун, отдохни немного, а потом я вызову… – Но Учиха не собирался медлить: скоро, совсем скоро это место будет уничтожено, нужно торопиться.
- Мы отправляемся сейчас, – твердый голос, интонации, которым невозможно перечить. – В Коноху.

Саске-кун, два года. Столько времени ты боролся со мной за право владеть этим телом. Знаешь, в чем ты ошибся? В силе: её у тебя было слишком мало. Именно поэтому ты пришел ко мне шесть лет назад. По этой же причине не смог отстоять права на распоряжение тела три года назад, и даже сейчас ты стоишь предо мной только благодаря Итачи.

Фаза первая.
Кандалы, что связали Саске по рукам и ногам, не только ограничили передвижения шиноби, но и сквозь них сочилась чакра Орочимару – так он связал себя с телом Учихи. Вот она – связь, благодаря которой Змеиный Санин взял под контроль новый сосуд.
«Вот так-то лучше», – улыбнулся бывший ученик Сарутоби, стерев кровь со щеки – результат борьбы был не из лучших.
Именно так третий год обучения Саске у Орочимару подошел к концу. Во время битвы наследник Шарингана не смог противостоять силе Змеиного Санина, поэтому теперь каждую секунду своего существования должен подчиняться всем указаниям захватчика: от первого шага в сторону Горного убежища и до прикосновения к скальпелю, что станет орудием пытки над подопытными.
Саске всегда были противны методы учителя, более всего он желал уничтожить Санина с мыслю, что еще на одного безумца в этом мире стало меньше. Но вместо этого Учиха наблюдал над тем, как с мужчины заживо снимают кожу. Он чувствовал каждое движение, словно это делал не Орочимару, а он.
Техники, эксперименты над людьми, животными – все давалось легко и просто. Шаринган открыл новые возможности для Белого Змея. То, о чем раньше мужчина только подозревал, глаза проклятого клана подтверждали. Над чем Санин работал неделями, теперь занимало не больше нескольких дней. Мужчина снова почувствовал, как это – быть молодым, в теле, полном возможностей. Хотя как быть гением, нукенин никогда не забывал.
Когда в Горном убежище все дела были закончены, а все эксперименты завершены, Орочимару отослал Кабуто в Восточное убежище в поисках девушки, которая должна стать новым и теперь возможным в воплощение экспериментом. Пока подчиненный искал нужную жертву, Змеиный Санин тоже время даром не терял, ведь в Южной тюрьме можно найти неплохие образцы. Да и проведать есть кого. По коварной улыбке учителя Учиха понял, что предыдущие мерзости были только началом. Страшно подумать, что может провернуть Орочимару на пару с Карин.
- Орочимару-сама, – склонила голову в знак приветствия девушка из клана Узумаки. – Мы не ждали вашего прихода.
- Карин. – Санин внимательно следил за реакцией сенсора, он-то прекрасно знал о пристрастиях куноичи, первое место среди которых занимал Учиха. – Ты огорчена видеть меня, а не Саске?
Удар, который так ее ранил, она едва смогла принять. Согласиться с подобным означало прямую дорогу в тюрьму, и это в лучшем случае. А солгать? Орочимару прекрасно умел отличать истину от вранья, а с этим телом тем более.
- Молчание – лучший из возможных ответов, – ехидно ответил мужчина. Кажется, в этом убежище он задержится.
Саске снова попытался вырваться, но кандалы, что впились в тело, не позволили сделать даже лишнего движения. Кровь души, что текла по цепи, доказывали ученику Тобимару, что дух ястреба не так легко сломать. Задуманное Орочимару заставляло Учиху пробовать вновь и вновь разорвать цепи-печати. Хотя у генина из Конохи это вряд ли получится. Маленький эксперимент Санина должен поразвлечь не только эго мужчины, но и, наконец, показать Саске, что иногда даже вековечные горы склоняются в жесте повиновения.
Учиха знал о предстоящем эксперименте учителя не все, лишь то, что позволил мужчина, но и того было достаточно, чтобы возненавидеть Орочимару еще больше. Но перед началом ученик Тобимару решил не то поразвлечься, не то кое-что проверить, но факт оставался фактом. Змей использовал силы молодого тела, для того чтобы предаваться плотским утехам. Хотя, как позже отметит Саске, Карин повезло в этой истории больше всего.
Все, что делал мужчина, нехило отдавалось Учихе. Каждое прикосновение к телу девушки отображалось на Саске. Пусть все это вытворял не он, но реакция тела была напрямую связаны с ним. И маски, которые всегда защищали мстителя, разрушились, стоило в игру вступить новому понятию «желание». Потребность в подобных вещах никогда не трогала Учиху, ему банально было не до того. Но когда Орочимару решил позабавиться в его теле, все поменялось.
Девушка осознала свою беспомощность в тот момент, когда вместе с выдохом «Саске» молния на её кофте опустилась вниз. Те легкие укусы, которые Змеиный Санин оставлял на теле сенсора, доводили Карин до безумия – наслаждение вперемешку с болью. Чувствительность в этот момент одновременно была проклятием и вознаграждением. Каждое действие партнера заставляло сердце биться еще быстрее, утяжеляя дыхание и вынужждая шептать имя. Саске.
Куноичи никогда не поймет, что тогда произошло. Она прекрасно понимала, что над ней нависал не Саске-кун, что первый поцелуй подарил не любимый, а монстр, что был повинен во многих грехах. Но девушка не могла отодвинуть то волшебство, которого она так долго ждала, пусть даже чакра говорила о другом. И умелые ласки только закрепляли эту мысль. Хотя та же чувствительность сыграла не самую приятную роль – от переизбытка эмоций сенсор потеряла сознание – с неё было достаточно.
На это Орочимару лишь хмыкнул и, будь Карин в сознании, сказал бы, что этот жест был так похож на Саске. Пусть он и не смог закончить начатое, но желаемого добился – реакция тела ученика на близость с девушкой. Что бы ни говорил Учиха, но первобытные желания просыпались, стоило противоположному полу прижаться бедрами к паху.
Даже хваленная выдержка Саске в этот момент давала трещину, маленькую, но довольно заметную. И это ведь только начало. У Санина еще столько дел. И от прочтения этих мысль попытки вырваться становили все сильнее, а звуки, сопровождающие движениями цепи, – громче.
Особенно громко звенела цепь, когда Орочимару нашел «жертву». И начал подготовку к опыту над созданием нового сосуда.