Магмель. Глава 6

Тело что-то обвивало. Это что-то было слизким и противным, мокрым и вонючим. Я не видел что это именно, но только запаха и осязания хватало для того, чтобы меня чуть ли не выворачивало. На глазах ощущалась туго затянутая повязка. Странно, но при всём этом, я ощущал полную свободу, однако, повязку, как я не пытался, снять не смог.
Нащупав стену, я чуть было не рухнул вниз, настолько она была скользкой. Став более-менее устойчиво, я медленно побрёл вперёд. Запнулся о что-то не сдвигаемое. Стал ощупывать. Оказалось ваза. Морщась от тупой боли в носке, поплёлся дальше.
Никаких поворотов и углов, и даже просто неровностей, стена была слизкой, но ровной до безобразия.
Опять я обо что-то запнулся, но на этот раз на ногах мне было не удержаться, слишком сильным было столкновение, я упал. Опять пришлось ощупывать помешавший моему дальнейшему передвижению предмет. Оказалось, та же ваза.
Но как? Не было никаких углов! Как?
Я вцепился в повязку, что мешала мне видеть, но она не снималась, а только ещё сильнее затягивалась. Мне стало страшно… Я даже сам не понял, от чего именно.
Я хотел кричать, звать на помощь, но я не мог, и это напугало меня ещё сильнее…
Не единого звука так и не вырвалось из моих уст. Язык будто закоченел…
Паника… Она обволокла всё сознание, и это было бы почти невыносимо и смертельно, и я бы и умер, если бы множество детских голосков не завело смешную песенку, которую я слышал ещё в детстве. И казалось, она должна была только приободрить меня, но эти детские тонкие голоса становились мне зловещими, пугающими…

Я весёлый таракан,
Не поймать тебе меня.
Я умчусь так далеко,
Что от зависти помрёшь…

По вискам застучало с новой силой, я побежал, пытаясь спрятаться от голосов, что были повсюду…

Я весёлый таракан.
Я коричневый на цвет,
И не вкусный я на зуб,
И похож я на изюм…

Смешные строчки пугали, а слепая тьма поглощала меня изнутри, а песенка продолжалась…

Будут все меня глотать,
После этого, - блевать.
А потом я уползу,
Обслюнявленный везде…

Мне ещё никогда не было так страшно. И это ужасающее ощущение погони убивало…
Кто бы мог подумать, что я помру под такую песенку…
Вот именно, - никто, даже я…

Можешь даже не ловить,
Даже тапком не кидай,
Всё равно не попадёшь,
Всё равно я убегу…

И вдруг я вспомнил…
Именно эту мелодию напевала тогда, в лесу Карин, именно эту мелодию мне пели в детстве, но только мелодию… слава были… другие…

Я противный таракан.
Все визжат при виде – я.
И кидают тапки все,
Будто впору они мне.

Я споткнулся, и голоса резко оборвались. Хотя, обо что здесь спотыкаться то? Тут же ничего нет, тут никого нет…
Вдруг темнота стала расползаться. Только сейчас я понял, что повязки на глазах у меня уже нет…
Свет слепил и сжигал, я чувствовал, как моя кожа стала покрываться волдырями, а волосы тлеть и сгорать... Вскоре, меня окружал только свет, слепящая белизна…
Глаза неприятно кололо, а я парил в белой пустоте, не имея опоры.
Неуклюже мотнув головой, чтобы облюбовать себя, я усмехнулся.
Красота…
Кожи на мне, не оказалось вообще.
Оказывается, человеческое тело такое некрасивое, без этой тонкой обёртки…
Белый свет медленно стал расточаться, давая место человеческим фигурам. Сперва они были размытыми и непонятными, но они быстро приобрели знакомые очертания и границы…
…а я то думал, что мои мучения закончатся на медленном тлении…
Ага, как же… Наивный…
Они молчали и безразлично взирали на меня, не выражая никаких эмоций. Полная и гнетущая тишина…
- Хнык…
Я дёрнулся, от этого звука, так он был далёк и незнаком…неожидан…
В самом первом ряду, совсем рядом со мной стояла Сакура. Её голова была опущена, но это не мешало мне видеть текущие по её подбородку, а потом летящие куда-то далеко вниз, слёзы…
Подо мной до сих пор ничего не было, и я просто парил в невесомости, но я отчётливо услышал, как разбилась слеза.
Остальные не заставили себя долго ждать, и тоже захныкали…
Совсем скоро, от былой тишины не осталось и следа, только плачущий вой.
Белизна исчезла мгновенно, уступив место, совсем свойственным для моего мира краскам, так же исчезла и невесомость. Упал я не мягко, при том, хорошенько приложившись головой о что-то предельно твёрдое и отзывающееся деревянным звуком…
Я неуклюже перевернулся. Короткие деревянные стены плотно окружали меня с четырёх сторон, будто коробка.
Надо мной было чистое голубое небо…
Вдруг появилась рука с двумя красными гвоздиками. Будто о чём-то задумавшись, этот некто так и не решался разжать пальцы, чтобы алые цветы упали. Рука вздрогнула, и немного помедлив, швырнув цветы мне в лицо, исчезла…
Я попытался встать, но понял, что просто не могу, я не чувствую себя.
А цветы всё падали. Появлялись всё новые и новые руки с двумя алыми гвоздиками, и все бесцеремонно швыряли их в меня.
Я задыхался в своём немом крике, я захлёбывался в своём море непролитых слёз.
Когда я был уже сплошь завален цветами, опять появилась рука, с одним лишь отличаем: белая розы, одна одинокая белая роза…

- Примешь? – неожиданно спросил меня знакомый голос.

Я закричал, но даже я не услышал этого крика. Я молил, но всё было…безмолвно…
Ни единого звука, не единого слога…

- Примешь? – голос звучал тише.
Я опять закричал, неужели она меня оставит, предаст…опять…
И будто услышав меня, она склонилась над моим дубовым гробом. Розовые волосы были растрёпаны, а зелёные глаза смотрели с неподдельным интересом и весельем. Белая роза почти касалась моего лица.
С другой стороны склонился ещё один человек, ещё одно, почти позабытое родное лицо…
Наруто облокотился о боковушки гроба руками и наклонился ещё ниже, макушкой коснувшись головы Сакуры.

- Примешь? – он указал глазами на белую розу…

- Да… - я не поверил… неужели это я сказал. Но всю мою радость перекрыло, как только всё передо мной закрутилось. Лица Наруто и Сакуры смазались, а потом и вообще, исчезли.
Я испугался.
А правильно ли я ответил им?
Но придти к выводу мне так и не дали, сильный удар, и темнота…

Я очнулся от того, что воздуха вдруг стало не хватать и от этого я стал задыхаться. Открыв глаза, я ничего не увидел, - чернота… Я вытянул руки вперёд, и даже не успев выпрямить их, упёрся во что-то шершавое, деревянное. Я дёрнулся в сторону, но и здесь была лишь стена. Место, где человек мог лишь лежать неподвижно…
Шершавое дерево царапало тело…
И всё это было похоже на…безумие!
Что это? Гроб?
Я взвыл от догадки, что вдруг ворвалась в мою голову и заполонила все мысли.
Неужели это был не сон?!
Воздух ощутимо заканчивался, я это остро чувствовал и поэтому попытался успокоиться. Если я сейчас буду паниковать, то кислород закончится в два счёта.
Я замер и стал восстанавливать дыхание. Хорошо, что хоть клаустрофобией я не страдаю…
Первой же мыслью было вырваться отсюда с помощью чидори, но разум успел догнать тело, напоминая, что я понятия не имею, где я нахожусь, и как глубоко…
Чёрт!
Активировав шаринган, я понял, что толку от него почти никакого. Это же не бьякуган, через стены не видит, только ещё больше убедился в своём плачевном положении. Я стал ощупывать свою коробку. Правая рука наткнулась на что-то длинное и тонкое. Я схватил это и тут же укололся.
Роза… та самая белая роза…
Не долго думая, я сунул её себе за пазуху, наплевав даже на её иголки.
Сейчас можно и потерпеть.
Голова стала кружиться. Нужно срочно отсюда выбираться.
Плюнув на орущую, словно ненормальная, - рассудительность, я сосредоточил чакру в руке. Мою тесную темницу тут же осветило голубым мерцающим сиянием. От недостатка кислорода, я даже не слышал, как чирикает моя техника…
Не думая больше ни секунды, я рванул вверх…

Когда я бил чидори, у меня ещё была надежда, на то, что это всего лишь дурной сон, или хотя бы чья-то злая шутка. И я вовсе не нахожусь под землёй в собственном гробу, погребённый заживо. Меня не предавала Сакура и моя команда, и как только я хорошенько приложусь, то очнусь, и всё станет на прежние места, как и было, ничего не изменено…

Земля забивалась туда куда можно и нельзя, скрипела противным месивом на зубах, и казалось, нет этому конца, нет этому логического завершения…
Прозрачная надежда пропала и растворилась… я наконец окончательно осознал, - это, реальность…
Я уже собирался остановиться и прожить свои последние минуты жизни без борьбы, когда моя вытянутая вверх рука почувствовала свободу…

Горький воздух дополна заполнил лёгкие. И они будто затрещали, от непривычной полноты.
Эмоции…они были колючими и непонятными, незнакомыми.
Когда я последний раз испытывал такую ядерно-опасную смесь чувств?
Я даже не помню…
Неужели, меня и правда похоронили заживо?
Из последних сил, я выбрался наружу, и чуть отполз от этого страшного места, где не было даже креста.
Тело ужасно болело, глаза щипало, а кончики пальцев, там, где было чидори, даже не чувствовались.

Сейчас была ночь. Луна холодно взирала на меня свысока, и как на зло, не было ни облачка, чтобы скрыть меня от её холодного взгляда.
Я повернул голову на бок.
Это было последней каплей… я отключился…

Сухие сожженные листья тихо шуршали. Старый дуб погиб, и нет ему возрождения. Искореженный ствол уже обволокли причудливой сеткой вьюны, но это не мешало увидеть точную, немного кривоватую надпись: «Здесь похоронен УЧИХА САСКЕ»; и совсем мелко, почти не видно:
«…но он обязательно возродится»

Я весёлый таракан.
Я бегу, бегу, бегу.
Не поймаешь ты меня!
Я умнее в тысячу раз!