Выстрел

Дорогие читатели, если вы не пишите комментарии то оставляйте оценки)

Кусочки из чужого прошлого.

«Когда это случилось, я подумал, что мир отвернулся от меня. Я думал, что жизнь потеряна, что в ней нет больше смысла. Я сдался, не начав бороться, за меня боролась она… Именно эта хрупкая девочка стала моим спасением. Будучи немой, она умела говорить громче всех, жаль немного, что я это поздно понял, но все же…
А началось все это два года тому назад, с дикого вопля Раммштайнера…»
- Черт возьми! Парни! Я сваливаю! – из небольшого старого домика пулей вылетел Хайнэ, как только он успел отбежать на метров пять, дом подорвали воздушные силы. Солдат аж подлетел и, грубо приземлившись на сырую землю, сжал зубы. Но не было времени разлеживаться, он - военный! В горячих точках отдых не положен, поэтому встав с земли и успев лишь не упасть снова, он побежал к своим.
- Ты - сумасшедший! Какого хрена ты туда побежал за пять минут до выполнения приказа?! – рядом тут же подсел командир отряда. Он грозно смотрел на сослуживца и готов был его сам пристрелить, но смог лишь зло гаркнуть что-то непонятное.
- Простите, Саске-кун, - передразнил милым женским голосом Раммштейнер. Все мужчины тут же рассмеялись.
- Да пошел ты! – Учиха пихнул его в бок и посмотрел на радар. – Так, команда! Я считаю до десяти, и быстро выходим. Цель в пятнадцати метрах к северо-западу! Цель должна быть живой! Всем ясно!?
- Так точно, сэр! – закричали спецназовцы.
Бадоу сделал последнюю глубокую затяжку и ехидно улыбнулся, смотря из-за укрытия. На плечо тут же опустилась жесткая рука.
- Куряга! Ты слышал? Жи-ва-я! – «поглотитель никотина» грустно посмотрел на командира и выбросил сигарету.
- Наруто, Нацу, Рен, на позиции! Грей, начинай отсчет! – они посмотрели друг на друга и покачали головами. Надо же быть настолько схожими, оказаться в одном месте да еще и в одно время. Учиха решил не думать от этого, а парень начал.

- Десять!

Небольшое секретное подразделение. Они работали на самых горячих точках, самые лучшие бойцы. Многие из них тут с самого детства, слишком многие.

- Девять!

Грязные, в глине и песке, но не только. На их руках крови больше, чем можно представить. В их душах одна сплошная тьма, там не место яркому свету и беззаботности.

- Восемь!

Их жизнь ничего из себя не представляла без того, чем они занимались. Многие из этих людей просто не могли даже подумать, что существует что-то другое, что есть семьи, походы по магазинам, пикники или семейный обед.

- Семь!

У них никогда не было детства, не было юности, они родились солдатами. Маленькая семья мальчишек без семьи. Они учились выживать, убивать и побеждать, но никогда они не могли понять таких слов, как нежность, забота, ласка.

- Шесть!

Каждый в свои двадцать пять или тридцать лет видел куда больше, чем старцы, чем люди, живущие обычной жизнью.

- Пять!

Правда есть одно маленькое «но». Им нечего было терять на этой вечной войне, они и так все потеряли.

- Четыре!

Слишком яркая жизнь солдат, окрашенная в алые тона. Цвета красного пламени, кровавых войн и лишь блеск пуль. Не так уж и много оттенков для нормального существования.

- Три!

А что было важным? Жить? Сражаться и выживать? Нет, для них важнее всего было это чувство, чувство, когда ты нужен хотя бы кому-то. Пусть им врали, использовали их, лишили всего, но другого варианта нет, или они просто не хотели по-другому.

- Два!

Говорят, есть солдаты, а есть люди войны, те, кто привык жить в страхе, получать свою дозу адреналина и стрелять без особой на то причины. Такие никогда не смогут смириться с тем, что их отзовут от службы или дадут отпуск без содержания. Таким проще пустить себе пулю в лоб, чем стать человеком.

- Один!

Их жизнь – война, вечное сражение с собой и миром, вечная боль и бесконечная музыка взрывов и пуль.
- Пошли-пошли-пошли!

Грей, крепко сжимая автомат, ринулся первым. За ним, прикрывая спину собрата, побежали остальные. Место было пустым и тихим. Учиха резко остановился и посмотрел на стоящего впереди друга.
- Наруто, тебе не кажется что очень тихо?
Узумаки оглянулся по сторонам, направляя автомат в возможные места нахождения противника. Замерли все. Опыт говорил, что пустота и тишина значат куда больше, чем звук выстрелов и взрывы.
- Твою мать! В укрытие! Сай, Нуцу, Хайнэ! Рен, чего ты застрял? В дом, быстро!
Учиха уже был готов ринуться за ребятами к цели и проверить остальных, никто ли не пострадал.
Только вот тишину нарушил легкий, почти неслышимый звук пули, рассекающий пространство. Глаза командира расширились и он резко осел на пол, все еще держа автомат в руках. Саске чувствовал острую боль в зоне позвоночника. Словно горячее масло, - это чувство ползло по всей спине, до головного мозга. Еще перед тем, как отключиться и упасть, он понял что ног уже не чувствует…

Перед глазами что-то мелькало, были слышны крики, выстрели и взрывы, но он не мог понять – то ли это сон, то ли реальность.
- Ино, ты уверена, что она сказала именно это? – женский голос был похож на Сакуру. Саске попытался открыть глаза, но как-то не было сил, да и желания.
- Что? Все? Больше мужчина не нужен? – девушка засмеялась и подошла к столику, за которым работала ее помощница.
Девочка была тут самой маленькой, ей было всего девятнадцать. По словам ребят - ее спас Хайнэ еще несколько лет назад. Вытащил буквально из-под скальпеля. Яманака не знала, что там произошло точно, но у девушки были настоящие маленькие крылья, и она была немой. Нилл не имела ничего кроме имени, но она так привязалась к Раммштейнеру, что все начали думать о том, что они брат и сестра.
Хрупкая, белокурая и очень добрая, - она осталась в штабе помогать девушкам. Медсестра из нее была никудышная, но она как-то разбавляла эту серость. Ино медленно вдохнула и так же спокойно выдохнула.
- Нилл? Ты помнишь Саске Учиху? Это командир твоего брата.
Блондиночка тут же отвлеклась от бумаг и быстро закивала, мило улыбаясь в ответ.
- Ну, так вот, тебе поручено за ним приглядывать. Но знаешь, он все-таки военный и мужчина, поэтому если что тут же зови охрану. Поняла? – кивок. – И еще одно.
Ино наклонилась к уху девушки и долго ей что-то говорила. По мере услышанного, Нилл все больше и больше удивлялась, но потом выражение лица сменилось на грусть, и она, кивнув, встала со своего места.
Яманака понимающе смотрела ей вслед, осознавая то, что ей дали работу слишком сложную. Почти невыполнимую. Нилл придется следить не только за человеком, который никогда не отличался спокойным характером или лояльностью, но хуже всего то, что этот мужчина остался без ног, без возможности ходить. Не было даже шанса на то, что Саске Учиха когда-нибудь теперь встанет.
- Что смотришь, Сакура? Ведь ты отказалась приглядывать за ним, - осуждение голубых глаз было таким ярким, что Харуно стало, наверное, стыдно.
- У меня и раньше не было шансов, а теперь и подавно нет. У нас был лишь секс, Ино, один только секс. А сейчас он не способен даже на это, - она грустно посмотрела в окно и, прихватив бумаги, направилась к выходу.

Пока младшая помощница врача готовила лекарства для пациента, в кабинет влетел Хайнэ. Он чуть не сбил с ног Сакуру и тут же оказался рядом с Ино.
- Кто?! Кто посмел дать такой приказ?! – девушка осела на стул и ошарашено уставилась на наемника.
- Ты о чем? Хайнэ, тише, успокойся…
- Успокоиться?! Нилл приставили к этому чокнутому, да он же сейчас будет ополчен на весь мир! Вы, что, сошли с ума - давать его в подопечные ребенку!? – Яманака не выдержала такого напора и закричала в ответ.
- Во-первых! Нилл уже не девочка! Во-вторых! Учиха не настолько сумасшедший, и, в-третьих! Не смей на меня кричать! Я, в конце концов, твоя невеста!
Харуно тихо покинула палату, а двое работников штаба стояли друг напротив друга и молчали. Оба понимали, что слишком перенервничали, и не только они. Вся команда стояла на ушах из-за капитана. Ведь за его жизнь боролись не одни день. Поврежденный позвоночник, пуля задела нервную систему и прошла в жизненно важные органы, все думали, что это конец.

В кабинет вбежала обеспокоенная Нилл и, увидев Брата и его будущую жену, растерялась. Девушка любила и ИноЮ и Хайнэ и никогда не могла встать на чью-то сторону.
- Прости, я, кажется, перестарался, - Раммштейнер подошел к любимой и крепко обнял, зарываясь носом в волосы. Все напряжение в воздухе исчезло за считанные секунды. Осталось лишь сказать ему.

Немая девушка уже второй час пыталась объяснить больному, что ему нужно сходить в душ и принять лекарства, но он на отрез отказался что либо делать. Точнее Саске просто ее не видел и не слышал. Буквально час назад он очнулся, а спустя минут двадцать ему сообщили страшную новость, и теперь мир окончательно погрузился в пустоту. Все потеряло краски, даже те небольшие пятна исчезли, остался лишь черный.
Нилл потрясла его за плечо, но результата не было. Она попробовала размахивать перед ним руками и даже показала язык, чего никогда не делала, но все без толку. Крепкий и статный мужчина седел перед ней словно мертвый. Саске был бледен и нем, как рыба. Даже его черные глаза, казалось, замерли и больше ничего не видят.
Девушка сползла на пол и запустила руку в волосы. Она подняла глаза на пациента и как-то обреченно, словно понимала его, улыбнулась.
- Уходи… - вроде бы было здорово, что спустя такое количество времени он сказал хотя бы что-то, но это ранило. Нилл встала с пола и показала рукой на душ. Она улыбалась, была милой и доброй, и это раздражало больше всего.
- Вон! Пошла вон! – Саске взял первое, что попалось под руку, и запустил в закрывающуюся дверь. Девушка убежала, но с ней не ушли эти чувства. Что теперь? Что делать теперь?! Как жить дальше, не имея возможности жить, как раньше? Он все еще тихо повторял сказанное минуту назад «вон» и сжимал кулаки. Жизнь обречена…

Так он просидел еще несколько часов, пока она не вернулась снова.

Дверь тихо скрипнула, и сперва показалась ее макушка, а потом и голова. Она выглядывала из-за щели, как маленький ребенок. Словно следила за ним. И когда Нилл убедилась, что все хорошо то смело вошла в палату с большим подносом. Запах мяса одурманивал. Саске посмотрел на блюдо и ухмыльнулся.
- Ты теперь моя личная служанка? – Нилл встала как вкопанная и, недоуменно смотря на него, медленно закачала головой. – Ладно, черт с тобой, давай поднос сюда.
Она так обрадовалась тому, что он говорил с ней, что тут же начала метаться по комнате в поисках его кресла, чтобы помочь сесть за стол. Учиха зло взглянул на колеса инвалидной коляски.
- Я и в кровати поем.
На это сестра Хайнэ лишь пожала плечами… Так и началась его новая жизнь, жизнь без привычек…
Каждое новое утро приносило свои моменты. Порой он хотел повеситься или застрелиться, но чаще всего Саске просто ничего не делал, он часами мог сидеть в палате и смотреть в одну точку. Ни Нилл, ни друзья не могли привести его в нормальное состояние.
Потихоньку, с каждым днем, приходило осознание того, что он остался, по сути, один. Даже лучший друг, который приходил пару раз за месяц, жалел его. Девушка, которая клялась в вечной любви, отвернулась. Не осталось ничего, кроме пустоты и одиночества.

***
Мельтешащей перед глазами девчонки сегодня не было, в этот день обычно вообще никого нет на базе. День военного, который они всегда отмечали вместе, которому они безумно радовались и ждали, стал днем ненависти и злобы. Он никогда не признавал этого и не показывал, насколько важен этот праздник, насколько важны были те лица, которые он поклялся, во что бы то ни стало защитить. А что теперь? Важность осталась, а человек словно исчез.

Саске посмотрел на себя в огромное зеркало и сильно сжал челюсти, до такой степени, что заломило зубы. Отражение самого себя угнетало и злило. Ближе подъехав к нему, Учиха заглянул в собственные глаза, но эти безжизненные ноги все равно попадали в радиус обзора.
- А! – он резко ударил по стеклу, оставив сильную вмятину и кровь. – Ненавижу…
Запустив пальцы и сжав до боли корни волос, он чуть ли не взвыл от осознания своего уродства и беспомощности. Казалось бы, да что такое? Ты – живой, относительно здоровый, но для солдата потерять ноги было куда страшнее, нежели бы ему оторвало одну руку.

Он уже хотел выехать в коридор, как услышал стук в дверь. В палату вошла эта маленькая девушка, держа в руках какую-то коробку. Саске искоса взглянул на нее, но ничего не сказал. На ней было яркое голубое платье, сзади виднелись кончики маленьких крыльев и если бы над головой сиял нимб, он бы подумал, что это ангел.
Нилл увидела кровь на его правом кулаке и на зеркале. Беззвучно ахнув, она тут же подбежала к нему и, качая головой в знак негодования, взяла в свои маленькие ручки его огромную ладонь. Она была холодной, как лед, как он. Девушка внимательно смотрела на повреждения и, быстро встав, подошла к столу, предназначенному для нее, там были бинты, мази, уколы и вакцины: все что могло понадобиться в случае необходимости.
Уже перематывая ему руку, Нилл посмотрела на выражение лица солдата и поежилась. Почему он никогда не улыбается? Сегодня праздник, она думала, он придет, а его там не оказалось. Девушка ведь так долго выбирала это красивое платье, она хотела нравиться ему, помогать, но ее словно не хотели видеть.
Заканчивая с рукой, она начала улыбаться и, вспомнив про свой сюрприз, оживилась еще больше. Может, ему понравится?
Нилл подошла к столу и развязала узелочки. Девушка, все еще улыбаясь, принесла ему тарелку с тортом. Наверху еще остались обрывки красивых шоколадных букв, Саске посмотрел сперва на торт, а потом на нее.
От чего она такая живая. Тарелку он отодвинул в сторону, а вот к ней потянуло. Захотелось дотронуться до щек, губ, запустить пальцы в мягкие волосы. Они же мягкие? Саске и сам не заметил, как проделал все то, что всплывало картинками в сознании. Когда же он очнулся, то увидел, как Нилл держит его руку своей. Нежно, словно котенок, она терлась о мужскую ладонь и прикрывала от удовольствия глаза. Девушка в страхе поддалась вперед и коснулась его губ. Грубые сухие губы солдата ей показались самым сладким нектаром, но удовольствие закончилось так же быстро, как и началось. Он снова стал грубым и жестким. Учиха резко оттолкнул девушку.
- Пошла вон. Мне не нужна жалость, тем более от неудачного эксперимента, который даже говорить не может.
Глаза тут же погрустнели. Зачем было это напоминать? Зачем нужно было так ранить? Ведь она никогда не смотрела на него, как на калеку, никогда не видела в нем больного, а тут. Слезы потекли сами собой, хотелось ему столько сказать, но не было возможности. Как объяснить человеку, что ты привязалась к нему, что он нужен тебе? Как?
Нилл быстро покинула помещение, не желая больше возвращаться…

- Ты отстранен от службы, - словно взрыв среди пустыни раздался голос генерала. Саске посмотрел на начальство и сжал кулаки.
- Вы не можете меня вот так просто выкинуть.
- Саске, - Ирука развернулся к нему лицом, - ты же не поедешь в инвалидном кресле в горячие точки. Тебя тут же пристрелят. Отправишься куда-нибудь к морю, поживешь обычной жизнью – сказка.
- Сказка, говорите? Да я и в кошмаре не мог представить такое! Вы хоть понимаете, какого это?
- Я все сказал. От тебя нет пользы больше. Так что через месяц ты улетаешь. Тебе поможет освоиться Нилл.
Учиха больше не слушал, он развернул свою коляску и направился в палату.
Уже подъезжая к двери, он заметил стоящего в форме Хайнэ, подпирающего стену. Мужчина зло взглянул на бывшего командира и дождался, пока тот остановится перед ним.
- Я слышал, тебя отправляют к гражданским?
- Ну…
- И моя сестра.
- Она не твоя сестра
- Не важно, - Хайнэ попытался увидеть, что-то в его взгляде, но там было, как всегда, пусто и непонятно. – Я сделаю все, чтобы ее не отправили вместе с тобой. Я в тот раз ее еле успокоил. Как ты вообще мог сказать такое девушке?! Ты! Да она единственная, кто вспомнила про тебя в праздник, единственная, кто не жалеет и не смотрит на тебя, как на калеку! Всем остальным уже плевать. Мы даже не подумали о тебе в тот день!
- Это все?
Раммштайнер что-то хотел еще сказать, но смог лишь покачать головой и уйти в сторону главного офиса.
Учиха решил не ехать в палату, но надумал последний раз прокатиться по знакомым местам. Длинный серый коридор, который он знал наизусть: каждая дверь, любой отсек и все то, что было за теми замками. Огромные ангары с военными беспилотниками, диспетчерская и тренировочный полигон. Все места были частью его жизни, его прошлого. Каждую ночь ему снилась война, сражение и звук пуль, рассекающих воздух. Ничто так не успокаивало, как оружие в руках, неважно, что это было - пистолет, автомат, дробовик или же пульт управления бомбой. В его жизни смысл имела лишь эта работа. Даже в тот раз, та девушка. Да будь он на ногах! Черт! И что он бы мог дать ей сейчас? Милая, добрая, бескорыстная девочка, он старше ее на целых семь лет. Но Хайнэ прав, она единственная не жалела, странно что ее он не заметил раньше. А заметил ли бы?
Уже находясь посреди огромного полигона, Саске поднял голову к небу, впервые оно казалось таким синим и чистым, обычно его небо было серым в огромных клубах пыли и гари. Вот такой он видел свою жизнь, только такой. И как возможно представить все иначе?
В голове мелькнула мелкая мысль, которая заставила усмехнуться и подумать о том, что он сошел с ума. Вот так вот убежать от проблемы, избавиться от всего. Исчезнуть. Учиха никогда не был трусом, никогда не убегал с поля боя и стоял до самого конца, но жизнь оказалась куда сложнее, чем военный план, где было все расписано до мельчайшего действия.
А если подумать: что он теряет? Да по сути ничего, абсолютно. А ведь правда… У него ничего не осталось, как в прочем ничего и не было. Саске Учиха оказался тем самым человеком войны, которому обыденная рутина казалась хуже, чем пуля в лоб.
Он медленно доехал до своей комнаты, слез с инвалидного кресла на пол и, сев у стены, взял со стола старый пистолет. Саске очень долго вертел его в руках, словно никогда и не видел вовсе. Потом он посмотрел на бесчувственные ноги, которые казались ему какой-то лишней частью. Учиха так и не смог привыкнуть за эти полгода к тому, что вся нижняя часть словно парализована.
- Хех, - взгляд устремился в потолок. – Нет, Нилл, не ты урод, а я…
Он медленно приставил дуло пистолета к подбородку, перед глазами стоял не потолок и то самое голубое небо, а ведь ее глаза тоже голубые. Хотелось улыбнуться, но Саске смог выдавить лишь усмешку.
Он уже решительно начинал нажимать на курок, как кто-то резко выхватил пистолет.
- Эй! – Нилл с ужасом смотрела на оружие в своих руках, потом медленно перевела взгляд на него и покачала головой. Еще минута, и потекут слезы.
- Отдай мне это и выходи! – снова ее монотонный ответ. – Нилл! Я сказал, дай пистолет. – Саске произнес по слогам.
Девушка села рядом, но пистолет не отдала. Учиха, ловя момент, потянулся к оружию.
- Отдай, кому говорю! – Нилл не была сильной, но умудрялась не возвращать ему орудие убийства. – Нилл! Да ты сейчас!
По всему зданию раздался звук выстрела.
- А! Черт! Говорил же! Ты мне… - он посмотрел на собственную ногу, а потом на перепуганную девушку, которая так и осталась с пистолетом в руках.
- Ха-ха-ха-ха! Давай сюда! – Саске все никак не мог успокоиться, он смеялся и обнимал ее за плечи. Еще один громовой звук раздался в его комнате. Учиха Саске прострелил себе обе ноги, но он чувствовал боль, ощущал как все колит и начинает чесаться.
Девушка, сидящая рядом, все еще не отошла от шока. Нилл просто плакала в объятиях солдата и не хотела останавливаться.
Они так будут сидеть еще минут пять, потом она побежит за помощью. А пока, Саске будет смотреть в потолок и ухмыляться, а она, Нилл, просто будет рядом, просто так, ни за что-то – вопреки всему.