Пропасть. Часть 1 "Падение". Глава 10 "Banality"

С потолка мерно капала вода.
Кап... кап... кап...
Уже образовалась небольшая лужа.
В воздухе витал пробирающий до костей холод, ледяной бетон лишь усугублял ситуацию. Удушающе пахло сыростью и кровью. Сквозь щель, между полом и массивной стальной дверью, пробивался тусклый свет. Его еле заметные блики падали на безжизненно лежащее тело.
Слабо вздымалась грудь, вздрагивали слепленные ресницы. Все еще жива.
Из внушительной раны в боку пробивалась кровь, ее багрово-красный оттенок окрасил покалеченное тело; длинные спутавшиеся волосы, разметавшиеся по полу, пропитались алой жидкостью вперемешку с грязью, отчего малиновые локоны приобрели отвратительный вид.
Гематомы, ссадины и ожоги покрывали руки, ноги и все, что не защищала одежда. Даже не одежда, а кусок грязной тряпки. Она была разодрана практически в клочья. Сюрикены и кунаи не жалели непрочную ткань. Ослабевшая рука сжимала протектор со знаком Листа.
Дверь скрипнула. Свет озарил темницу, до этого находившуюся практически во мраке. Вошедший, окинув взглядом полумертвеца, спокойно направился к изуродованному телу. Он присел на корточки и снял капюшон, который до этого прикрывал непослушные волосы, торчащие в разные стороны, черные, как безлунная ночь. Молодой мужчина криво ухмыльнулся:
- Довольно, Харуно. Оставь свои детские притворства, - его голос звучал презрительно, создавалось ощущение, что он говорит с насекомым, а не с девушкой.
Раненая открыла глаза. От увиденного перед собой лица в них вспыхнул животный страх. Зрачки расширились, заполнив всю радужку, из горла вырвался хрип, который, при обычных обстоятельствах, превратился бы в истошный крик. Она испуганно вжалась в пол, как будто бетон мог ее защитить. От мужчины не скрылось это, он как-то странно сузил глаза.
- Страх не имеет смысла. Глупо бояться того, чему суждено свершиться, - пришедший последний раз окинул взглядом Сакуру, принял вертикальное положение и, не спеша, направился к двери. - Нам нужна твоя сила, Сакура. Подумай, что для тебя по-настоящему важно, - последний его шаг отдался глухим звуком и провалился в небытие. Лишь легкий запах горького одеколона еще долго витал в маленьком помещении.
С глухим стоном девушка попыталась повернуть голову, чувствуя, как к горлу подкатывает рвотный ком. Каждый новый вздох доставлял жгучую боль в области ребер, Харуно сделала вывод - минимум три из них сломаны. Ее сейчас удивлял тот факт, что она до сих пор жива, хотя с такими ранениями куноичи должна была отправиться на небеса. Сакура дернулась всем телом, из горла вырвалась кровь вместе с содержимым ее желудка. От тошнотворного запаха, да и вида всей этой смеси, становилось только хуже. Девушка закрыла глаза, поворачивая голову, и попыталась глубоко вздохнуть.
Боль не отступала ни на секунду, периодически Сакуру выворачивало наизнанку, но кроме желчи из желудка уже ничто не поднималось. Боль была невыносимой, но даже к ней возможно привыкнуть.
Минуты текли медленно и протяжно, будто издеваясь над раненой. Харуно никогда не чувствовала себя настолько ужасно. Казалось, что ее варят в кислоте, разрывают кожу и ломают кости.
Все же, у времени есть свойство – уходить: незаметно и тихо. Девушка отсчитывала удары собственного сердца, которое стучало подозрительно ровно. Дыхание больше не сбивалось, но легкие все так же сжимались при каждом вздохе. Почему-то долгожданная смерть не наступала. Сакура резко распахнула воспаленные глаза и горько усмехнулась, в голове всплыла когда-то сказанная Хокаге фраза: "Ты обладаешь поразительной способностью к регенерации и такой же необъяснимой живучестью. Могу предположить, что тебя будет сложно отправить в загробный мир!"
Харуно до крови закусила губу, поморщившись от легкой боли, хотя по сравнению с другими ранениями она была ничем.
"Где же эта хваленая регенерация?!.." - но не успела куноичи закончить свою мысль, как массивная дверь протяжно скрипнула.
В проем залетел свет, больно резанув уже привыкшие к темноте глаза. В темницу неспешно зашел ее мучитель, враг, самый ненавистный человек на этой планете.
- Учиха, - сквозь зубы прошипела Сакура.
Саске никак не отреагировал на свою фамилию. Он опустился на корточки рядом с ней и заговорил холодным и безразличным тоном, на какой может быть способен только сам дьявол:
- Своим тоном ты мне льстишь. Сколько злобы, Харуно. А день назад ты вжималась в пол, словно жалкий трусливый щенок, которому я обязан был сделать одолжение – покончить с его бесполезной и никчемной жизнью.
Девушка скрипнула зубами и сузила глаза. Учиха внезапно наклонился, скривившись:
- Омерзительно, Сакура. Как ты можешь лежать в собственных отходах?
Куноичи продолжала молчать, сверля взглядом Оттокаге.
- Но пришел я по другому поводу, - он встал и засунул руки в карманы черных брюк, продолжая обращаться к девушке презрительно и высокомерно. - Твои друзья уже на пути в Коноху. Я сказал им, что впредь только от тебя зависит судьба их жалкой деревушки. Каков твой ответ?
Сакуру передернуло, но никакого удивления она не испытывала. Девушка ожидала чего-то подобного, куноичи уже открыла рот, чтобы отказать, но Учиха перебил ее:
- И судьба второго волка тоже только в твоих руках, он в еще худшем состоянии...
Она широко распахнула глаза и тяжело задышала, чувствуя адскую боль в области ребер.
"Спрячь свою гордость куда подальше, Учиха не способен на шутки! Ты же помнишь, что он сделал с Саем?!" - внутренний голос проснулся как нельзя кстати, Сакура скривилась: глаза наполнялись слезами обиды... Бессильна. Опять.
- Я согласна... - Саске ухмыльнулся и легко поднял на руки израненное тело бывшей напарницы.
- А все-таки Кабуто не такой уж и дурак. Неплохой наркотик он для тебя придумал...

Дождь непрерывно барабанил по земле. Небо, как будто залитое темно-синей гуашью, роняло воду сильнейшим потоком. Как ни странно, ветра не было.
Девушка с головой укрылась одеялом и еще глубже зарылась в мягкую перину. Она пыталась поймать ускользающий сон, но он убегал от нее, как ошпаренный. А жаль, ведь этот скрывающийся проказник явился Сакуре чем-то светлым, родным и до боли знакомым. Когда же куноичи пыталась вспомнить, о чем был этот сон, в висках начинало странно стучать. Харуно решила оставить это бессмысленное занятие, сладко потянулась и распахнула глаза. Но то, что она увидела, повергло в ужас: «Белый потолок?!» – она повернула голову.
«Свет? Я... Мягкая кровать?! Черт подери! Где я?!»
Сакура резко села. Сердце бешено стучало, ударяясь о грудную клетку. Вдохи больше не причиняли боли, Харуно чувствовала себя здоровой и отдохнувшей. Вот только во рту был неприятной привкус кислоты и желчи. Она осторожно провела рукой по животу, отметив, что глубокая рана исчезла, оставив после себя разодранную одежду и комки свернувшейся крови.
Девушка осторожно оглянулась. Комната, в которой она оказалась, была совершенно обычной. Деревянный шкаф, стол и пара свечей. Удивленно подняв брови, она вспомнила, какой была резиденция Оттокаге. Шикарное здание с темно-зелеными стенами и пушистыми коврами. Все его помещения сверкали красотой и дороговизной. Что тут кривить душой, находиться в таком месте было довольно приятно.
Но эта комната совершенно обычна. Хотя Сакура почему-то ничему не удивлялась, может, все было слишком предсказуемо?
В желудке громко заурчало, куноичи приложила руку к плоскому животу. Лишь сейчас ее охватил животный голод, она принюхалась. В нос ударил аромат вареного риса, Сакура спрыгнула с кровати и молниеносно оказалась возле стола. На нем дымилась тарелочка с рисом, рядом лежала ванильная булочка и стоял стакан молока. Облизнувшись, Харуно приступила к еде, даже не проверяя, не отравлена ли она.

*банальность