Курите, друзья!

- Почему ты такой холодный?

Это звучало невозмутимо, непринуждённо, как никогда раньше. Вопрос, казалось, такой обыденный до тошноты. В горле першило, хотелось пить, но не для утоления жажды. Девушка сглотнула горькие слёзы и поднесла руку к горлу. Предательская дрожь отражалась именно в тоненьком голоске, делая его ещё писклявее. Но твёрдо, уверенно выговоренные слова казались участливыми, не более того.
Она была слишком прямолинейна, чтобы позволять себе такие выходки, как истерика или скандал, к которым сама относилась с неким недопониманием.

Полные равнодушием глаза одарили не менее холодным взглядом девушку, которая заставляла выстраивать вокруг ледяного сердца стальной непроницаемый панцирь, означавший, скорее, атаку, нежели защитную реакцию. Пристально оглядывая сию особу, Саске разочарованно вздохнул, одев на лицо легендарную «маску безразличия». Таившийся гнев внутри усиленно рвался на свободу. Но Учиха знал себе цену, ибо такая, как она, не заслуживала ярости. Не была достойна, подобно низшим.

- Это ты слишком энергичная, - сухо процедил юноша и скривил губы в презрительной улыбке, не желая познать свою слабость перед этой никчёмной девицей.

Саске сморщился, ощущая внутри колкую, неприятную боль. Обречённо и зло вздохнув он мечтал лишь о завершении этого глупого разговора, не успевшего даже начаться. Продолжение не входило в сценарий. В его сценарий. Он, подобно Всевышнему, знал исход всех разговоров, знал итоги всех инцидентов, знал, что судьба ни что иное, как случайность. Иными словами – глупая опечатка. И ему было суждено решать, как будет жить она. Ему суждено было выбрать её путь.

А суждено ли?

Имел ли Саске право распоряжаться чужой жизнью?

Он находил лишь один ответ. Одно оправдание. Он пытался «защитить» её.

Ото всего мира?!

- Нет, - отрезала молодая особа, взирая волосы цвета воронового крыла.

Заглянуть в пустоту металлических глаз не хватило духу, ибо еле заметная тень сомнения мелькала в подсознании. Чернее чёрного. Такие тёмные глаза, в которых будто пряталась ночь. А когда приходило время, она захватывала мраком необъятный город с яркими вывесками... Рекламой. Фальшивкой, иными словами. Нет ведь толку отрицать этот факт. Всё лживо, как и он сейчас.

Всеми силами ты пытаешься скрыть, то, что у тебя внутри? Это глупо. Ты не сможешь вечно прикрывать непринуждённостью свою истинную сущность.

- Отвали, - Саске вновь сделал глубокую затяжку и без всякой охоты раскрыл губы, осторожно выдыхая яд в виде дыма.

Рука небрежно опустилась, и сероватый пепел от сигареты стал парить в воздухе, словно невесомое пёрышко, приземлившись после на старый паркет. Но внимание девушки привлек белый дым, имевший изящные изгибы, что составляли замысловатые узоры, в которых каждый находил что-то своё.
Именно такие банальные и простые вещи, пожалуй, и способны растолковать необъяснимую сущность человека, что, бесспорно, всегда будет огромнейшей загадкой, которая добавит хотя бы немного мистики в обыденность нашей жизни.

- Вечно лезешь со своими соплями. Как ванильная дура, ей Богу... – Ино сморщилась от запаха перегара, что так назойливо щекотал ноздри, оставляя после себя неприятное ощущение.

Юноша алчно вдыхал новую порцию никотина, извлекая её из любимых сигарет. Неужели это предоставляло столь неистовое удовольствие, что Учиха прикрывал веки от наслаждения? Яманака отвела взгляд светлых очей и, как можно демонстративней, усмехнулась:

- Это смешно.
- Это совершенно не смешно, - тут же последовало типичное ему, Саске, отрицание.
- Я даже боюсь, - с абсолютным равнодушием в голосе пролепетала девушка, уловив мимолётный слепящий блеск на безымянном пальце.
- Чего же?

Тесную на тот момент комнату освещала лишь бледная луна, такая холодная, мрачная, тусклая.
Кислорода просто напросто не хватило лишь от напряжённости атмосферы, которая не постигла только их. Их двоих, до пространства которых сузился весь мир.
Таких отчуждённых и непостижимых.

- Это утомляет. Мне надоело. - Никакой надежды в голосе, лишь пустошь и монотонность. Назвать безразличием?.. Нет. Ино не была так же холодна, как это слово. – На кой чёрт я тебе нужна?..

Ухмылка?

Саске сомкнул губы в тонкую полоску, будто сдерживая горькую улыбку. Вот только из-за чего: из-за прозвучавшей с благовонных уст истины или же от того, что всё складывалось как раз наоборот?
Актёры играли не по сценарию, и это явно не нравилось Учихе, чьё выражение лица, казалось, застыло в немом крике ярости.

- Между прочим, очень даже нужна. Как... Да как вот эта вот сигарета, - Саске прислонился к стене, указывая жестами на окурок, что можно было разглядеть сквозь блеклые длинные пальцы. – Знаешь, Ино... Для заядлого курильщика последняя затяжка – это мучение вперемешку с самым блаженным моментом удовольствия, когда просто хочется отречься от кислорода и жадно вдыхать, вдыхать и вдыхать этот дым. А потом непрерывно любоваться этим самым дымом, что исчезает в воздухе. Похоже на потерю чего-то важного и чертовски необходимого. Потом бросаешь недокуренную сигарету. И жалеешь, что когда-то вообще породил в себе эту вредную привычку, от которой невозможно отвыкнуть. Почему?

Он сделал паузу, задумавшись над собственным вопросом, и закрыл ониксовые глаза. Саске скрыл горечь и усмехнулся, вложив в это максимум гнева.

- Да потому, что закуривая очередную сигарету, невольно понимаешь, что наслаждение скоро закончится. И что ты целиком и полностью зависишь от этих гребаных затяжек!.. Просто зависишь.

Молчание. Томительное, мучительное, безрассудное. Внутри что-то встрепенулось, будто душа начала улетучиваться, разрываясь на маленькие кусочки, столь незаметные, что были похожи на блеклую пыльцу.

Саске осмотрел пустую гостиную и взор пал на онемевшую девушку, чьи голубые стеклянные глаза глядели в пустую точку. Ино замерла, но слегка ежась, подняла голову и посмотрела на такой знакомый пейзаж, с которым девушку разделяло лишь тонкое хрупкое, как фарфор, стекло.

Два неподвижных силуэта четко очерчивал лунный свет. Они простояли у окна ещё долго, будто это было их бременем – молчать. Саске облокотился на стену, докуривая сигарету, а девушка, обхватившая себя руками, стояла на расстоянии аршина от «филососфа».

- Так вот сигарета, - Учиха вновь приподнял руку, даже не глядя на Ино. – Это девушки, с которыми я спал, а потом бросал, как ненужный мусор.

Блондинка снова горько усмехнулась, жаждая продолжения сиих философских речей, чтобы истерически рассмеяться, подобно последней психопатке. Почему? Да потому, что тишайший голос внутри проклинал сущность курильщика, превращая его ложь в самообман.

- А затяжка, - окурок полетел на пол. Разочарование в виде презрительной улыбки застыло на бледных губах Ино.

Его ровное дыхание отчётливо раздавалось эхом в девичьей голове. Вновь отвратительный запах атаковал обоняние Яманака, и та намеревалась покинуть их «вакум», невидимое пространство, что они так абсурдно присвоили.

- А затяжка...

Она приостановилась из-за чёртового любопытства. Дьявол! Сердце трепетно твердило, что это конец. Что нужно уйти, пусть даже в другую комнату. Удались. Твоё присутствие – глупо.

Внутри всё безответно ныло. Саске открывается. Перед ней. А она молчит. Дыхание сбивалось, голова уже нагружена была фразами о непостижимом ею. Этот нудный эгоистичный голосок внутри не переставал твердить, что Ино не понимает. Никогда не поймёт его. В душе крылось отчаяние.
Просто самолюбие не допускало, чтобы эти слова вырывались наружу так спонтанно. Сердце, то ледяное сердце сейчас учащённо билось. Руки охватила волна предательской дрожи, набухшие вены обвили их, чётко очерчивая каждую синеватого оттенка линию. Пальцы рук, как магнит, тянулись за новой сигаретой. Паршивая привычка.

Каждый вздох, каждый жест Саске. Абсолютно всё имело своё значение. Будто он – древние знаки, иероглифы, которые следует всенепременно разгадать. Прочитать. Изучить. Перевести.
Являлась ли Ино переводчиком никому не известного, «мёртвого» языка?

Она дрожала, подобно листве в осенний вечер.

Вы, как два сенсора, изучаете друг друга насквозь, лишая самых сокровенных секретов.

«Глаза тьмы» были пусты. Чёрствый. Эгоист.

Ино тяжело дышала, алчно вдыхая воздух. Как он. Когда выкуривал очередную сигарету.
Взгляды двух параллелей пересеклись, разрушив последнюю преграду на пути к чему-то большему, чем пустые разговоры.
Девушка повернула голову назад, пристально изучая профиль... Возлюбленного ли?

- А затяжка – это ты... – ещё горше прошептал юноша, беспрерывно наслаждаясь глубиной небесных глаз, которые так умело разглядел во мраке.
- Ложь, - звучало, как мольба, из благовонных уст девушки, чьи волосы струились золотыми ручейками по хрупким плечам.
- Я зависим от тебя, детка, - снова прикрытые веки. – Я зависим.
Красиво прозвучавший приговор потянул бесценное время, продлив его на несколько минут, которые сопровождались золотым молчанием.
- Прискорбно... – горделивые слова девушки разрушили грань между ними. А, может, и наоборот.

Они и не пытались вырваться из граней, выстроенных ими. Из призрачного вакума, что открывал за собой нечто большее, чем тесноту прижатых вплотную тел и недостатка кислорода.
Белый дым от сигарет не собирался покидать этот тёмный угол просторной комнаты, где им дышали два смутных силуэта.

Чирканье зажигалки заполнило томность тишины, за чем последовал глубокий выдох. Ино покачала головой, высокомерно скрестив руки на груди, и поспешно убрала нависшую прядь белокурых волос с лица:

- Это просто привычка. – Саске вцепился в изящную кисть руки, сжав до боли и повернув к себе говорливую особу, которая сейчас ударила в слепую точку.

Его типичная ухмылка запечатывалась в памяти и, пожалуй, запоминалась, как его выделительная черта. Но и она не сумела сломить, не сумела выбить из колеи эту самоуверенную. Губы Ино нервно выдыхали воздух так, что дыхание участливо касалось лица Саске. Он в спешке отпустил её руку, озадачено взглянув на девушку исподлобья, словно пытаясь объяснить суть его слов, простоту его фраз, которые, по его мнению, никак не понимала Яманака, что сейчас горделиво смотрела на черноглазого курильщика.

Всё просто, как 2х2.

Саске улыбнулся и охотно потянулся за сигаретой. Достав одну, он жестами предложил Ино взять её, но, скорее, потребовал этого. Сигарета лежала на руке безжизненного цвета, пока девушка созерцала источник никотина. Она недоверчиво разглядывала Kent в то время, как сомнения, подобно острым кошачьим коготкам, терзали душу.

Девичьи губы растянулись в лихорадочной улыбке.
Саске вновь искромётно взглянул в глубину озёр её глаз, где сейчас над водой навис безжизненный туман, отражавшийся призрачными линиями, и лишь с иронией сказал:

- Это зависимость. Пожизненная, детка.



Люди – привычка. А некоторые – зависимость.



Заядлый курильщик в сотый раз подводил ко рту лёгкую сигарету, молча глядя вдаль, где обязался непременно найти что-то важное для неспокойной души. Вдох был протяжен настолько, чтобы извлечь весь оставшийся ресурс никотина. Недолгая пауза в ночной тишине, и ветер прошёлся по чёрным волосам, одарив оппонента лёгким мгновением дрожи. Выдох... Без всякой охоты белый дым распорядился предоставленным пространством, витая в холодном воздухе.

- Папа! Пап! – звонкий детский голос кричал что-то в спину курильщика. – Смотри, я курю!

Дитя приземлилось на белоснежный снег, словно устланный прозрачным блестящим покровом. Маленький мальчик вдохнул холодный зимний воздух и выдохнул, радостно указывая на результат сиих действий, что мгновенно испарился в морозной прохладе воздушной массы.
Вьюга вновь показала себя во всей красе, в замысловатом танце белоснежного снега, что поблескивал в свете одинокого старого фонаря. Небольшой домик, окутанный белой тончайшей пеленой, едва ли виднелся за «танцем вьюги», и лишь свет из окон контрастировал тёплым оранжеватым оттенком. Зимний вечер навивал странное настроение то ли радости, то ли упокоения в суете будней, когда люди в спешке готовились к предстоящему празднику.

Саске бросил окурок и, усмехнувшись, подошёл к мальчику. Наклонившись, он перевёл взгляд с чёрных глаз ребёнка на второй план, на струившиеся золотые волосы женского силуэта. Ветер ударил с новой силой и вызвал приятный озноб, пронесшийся по телу. Мальчик слегка съёжился, спрятав красные щёки за плотной материей шарфика.
Учиха усмехнулся, насмехаясь, скорее, над судьбой, в отсутствие которой так слепо верил:

- Курение - это плохо. Но знаешь, когда вырастешь, стоит попробовать.



Жизнь - сигарета. Ею нужно наслаждаться даже зная, что это тебя погубит, а особенно последней затяжкой, последним вдохом. Иначе, ты в спешке выкуришь сигарету лишь по привычке, не успев получить удовольствие в полной мере. И жизнь так же полетит в никуда, как окурок.