Цена дара – проклятие. Глава 1

И навестил тебя светлый дар
И насытил руки пламенем
И подвиги овил звук гитар
Мерцая добрым знаменем.
Думаешь, что ты герой?
Борец со смертью? Не изгой?
Играешь роль солдата,
Обманывая тень с косой?
Наивность предательски завяла,
Когда пришла расплата.
Когда сердце зло атаковала
Пропитанная ужасом соната.
Идеально натянутые струны,
С блеском начищенный страх.
Задыхаясь на дне кровавой лагуны
Ты будешь думать о богах.

Глава 1. От меня не убежишь.
Запись дневника
По поводу переезда завожу новый дневник. Выбросив предыдущий и покинув прежнее место жительства, я, тем самым, думаю скрыться. Исчезнуть из мира прошлого. Убежать от преследования вспышек фотоаппаратов и агрессии собственных кошмаров. Устала. Хочу покоя.
Теперь я дома. Город моего детства. Место, ближе всех стоящее к истерзанному сердцу. Несмотря на перестройки, выросшие незнакомые глазу торговые центры и застекленные супермаркеты, я все равно узнаю родные улицы, по асфальтам которых мы с Сакурой когда-то бегали босиком после солнечного дождя. Сакура – единственная родная душа в этом месте. Остальные если не съехали в другой город, то отправились в погребной мир.
Была безумно рада ее сегодня видеть, но в ответ на мой оптимизм в глазах мне отвечали тайной обидой. Она все еще не забыла. Как же ты не понимаешь, подруга, что я тебя остерегаю от силы и от ее проклятия? Но я выгоню из тебя подобное прискорбное чувство, так как выбрала эту точку на карте как место своего последнего дома. Не желаю больше переездов. Завязала. Хочу просто жить. И я верю, что светлое небо не позволит серым тучам скопиться надо мной и облить каплями тихого ужаса. Ведь я больше не грешу – не творю добро.
Мой дом прелестный. Большой. С дорогой мебелью и мягкими коврами. Даже камин роскошно устроен в гостиной. Финансы позволяют мне приобрести особняк со всеми эти дизайнерскими штучками, но хочется добавить что-то свое. Фонтан в виде какого-то мифического бога, например, или рисунок на стене… а лучше всего барельеф. Обдумывать такое кажется такой идиллией, никогда на душе не было так тепло. Неужели тот ужас закончился?

Запись на диктофоне
Как достойному сотруднику, мне поручили ценную миссию, суть которой заключается в раскрытии облика загадочной «целительницы Спа», как ее прозвал народ, опираясь на слово «спасительница». Долгое время она водила за нос всех репортеров и журналистов, не попадаясь под прицел камер и радиус диктофонов, но отныне за дело берется профессионал, то есть я. Тем более по достоверным источникам, то бишь по признаниям ее бывших клиентов, за определенную сумму у нас появилась информация, что она приехала в наш город. Крупная птичка сама залетела в клетку, за мной остается лишь прикрыть железную дверцу.
Убежище оказалось нехилым. Качественно оформленные клумбы, расцветкой гармонирующие с отшлифованным красным кирпичом самого особняка и розовым мрамором колонн, которые подпирали балкон второго этажа. Мне же с моей богатой, как я думал ранее, зарплатой остается лишь мечтать о таком домике. Но ведь все впереди, не так ли? За эту статью мне определенно дадут повышение, которое я так давно уже жажду. И я больше не буду созерцать недовольную сомневающуюся мину, которая явно просит кулака, этого грязного куска дерьма, под обликом моего шефа.
Постучав дверным кольцом, которое торчало из носа бронзовой головы льва, я услышал шаги и вскоре передо мной предстал невысокий солидного вида мужчина лет сорока. Его черных волос едва коснулась седина, подкидывая облику пару лишних лет. Слишком выделяющийся нос на всем лице, привлекал внимание широкими ноздрями, а его черный официальный костюм, даже заставил меня засмущаться своих обыденных джинсов и спортивной футболки с надписью любимой группы.
Как и планировалось, я представился скульптором, который им вчера звонил, для кратковременной, но высокооплачиваемой работы. Наконец-то я нашел применение своего покрытого пылью диплома ваятеля, что собственно и является моей специальностью. Руо, так звали дворецкого, что встретился на входе, проводил меня внутрь роскошного дома. Изнутри выглядело не менее впечатляюще, чем снаружи. Почти вся поблескивающая охровая плитка была укрыта дорогими ворсистыми коврами белоснежного цвета. Растительная хохломская роспись охватывала потолок, который удерживал огромную люстру с большим количеством лампочек. Даже арки меж комнатами были обрамлены греческого стиля рельефами, а золотистая вышивка на мягкой мебели еще больше придавала богатства и роскоши обстановке.
Меня усадили в кресло и приказали ждать, что собственно я и сделал. Ненавижу когда меня ждут и, более того, ненавижу ждать других. Привычка друга, чтоб его. Часы на стене все тикали и тикали, а я все сидел и сидел. Я уже подумал, было, что про меня вовсе забыли и собрался искать того самого дворецкого, как он, подобно джину из лампы, тут же появился перед моими глазами с прекрасной особой за спиной.
Дворецкий быстро убежал и я остался наедине с привлекательной блондинкой. Длинные волосы цвета лепестков подсолнуха были завязаны в высокий хвост, а откинутая челка прекрасно сочеталась со светлыми голубыми глазами. Зная эту особу раньше, я бы подумал, что она нагло украла мой стиль также как и саму внешность. Нет, конечно, ее женственность впечатляет: плотно обтягивающие юбкой стройные ноги, подчеркивающий узкую талию миниатюрный пиджачок, тонкий браслетик на запястье, ну и как же без босоножек на высоком каблуке. Но ее облик был каким-то слишком уж знакомым и… родным что ли.
Мне хватило десяти минут, чтобы определить сущность этой девицы. Истинная стерва! Самодовольная, наглая, дерзкая. Черт, да она как минимум лет на шесть меня моложе. К тому же не является хозяйкой дома, а лишь каким-то близким ее человеком, но она сделала ударение на то, что даже самое малое ее сомнение и мне покажут на дверь выхода. Порой я ненавижу свою работу, особенно когда мою отшлифованную гордость поливают грязью. Но чтобы добраться до царицы русалок, я готов поймать эту оскаленную рыбку с колючей чешуей, стоит лишь глотнуть побольше воздуха и запастись жесткими сетями терпения, как я, в принципе, всегда и делаю.
Эта… кхм красавица провела меня в один из больших залов с высоким потолком и указала стену, которая в дальнейшем будет моим холстом. Утвердив тематику, размеры и технику будущего барельефа, я принялся за работу, слушая стук отдаляющихся каблучков. Ничего, Ино Яманако, я все же выберусь на целительницу… через тебя, блондиночка.

Запись дневника
Господи. Неужели оно меня преследует? Неужели оно меня и здесь будет мучить? Я ведь… я ведь думала, что убежала… Возможно когда я допишу эту запись, дрожь в руках утихнет. Возможно, структура бумаги впитает мои слезы, заглаживая все следы произошедшего, но мне нужно высказаться. Нужно, потому что я начинаю сходить с ума.
Решив получше рассмотреть свой родной город, я вышла на прогулку. Каково же было мое удивление, когда я увидела знакомую кафешку, в котором нас с Сакурой часто угощали бесплатным горячим шоколадом. С воспоминанием пришел и запах того самого горячего шоколада и, желая вспомнить вкус детства, меня как на магнитах потянуло к данному заведению. Я уселась за столик в углу. Обстановка заметно изменилась, но тело обволакивал комфорт и уют. Ко мне подошла морщинистая, но довольно милая официантка и спросила что мне принести. Я сказала свой заказ, но на удивление не услышала своего голоса. Я чувствовала, как шевелятся мои губы, как выходящий из легких углекислый газ нежно щекочет кожу, но я не слышала издаваемого. Автоматом повторив фразу, я мгновенно прищурилась и приложила два пальца к виску. Уши захватил противный свист, который настойчиво повышал силу звука. Я начала было оглядывать сидящих вокруг посетителей и ту же стоящую передо мной официантку, но все они вели себя так, будто ничего не происходило. Будто подобное слышу только я. И это ужасно пугало.
По телу прошелся колючий холод, оставляя после себя неприятную дрожь. Пытаясь откинуть на задний план собственные догадки, я заметила, как мои губы нервно дрожат от страха, глаза застыли в ужасе, а омерзительный звук повысился в громкости настолько, что я буквально ощущала, как он, подобно ржавым шестеренкам, скрепит в моем мозге. Схватившись за голову обеими руками, я начала что есть силы кричать, с целью перебить атакующий эффект, но в результате начался писк. Как закипающий чайник писк, в разы мощнее, в разы противнее. Настолько громкий, что казалось вот-вот и мои барабанные перепонки не выдержат, создав треск и глухоту. Даже лампочка над головой не выдержала подобной вибрации звуковых волн и взрывчато лопнула, откидывая осколки на мои плечи.
Кожа предплечья учуяла постороннее тепло и я обратила взор на свою руку, на которой лежала кисть полноватой женщины в фартуке. Она спрашивала хорошо ли я себя чувствую и, да, только в этот момент я поняла, что раздражительный звук затих. Пару секунд я сидела в занемевшей позе, лишь бегая глазами по помещению, осматривая окружающих. Официантка задала тот же вопрос о моем здоровье и услышав положительный ответ, который, на удивление был мной же услышан, открыла свой блокнотик с заказами и спросила что мне принести. Я резко окинула ее удивленным и все еще ошарашенным взглядом. Ведь совсем недавно она получила мой заказ. Или же нет? Тогда что это было? Неужели снова парадокс? Неужели тот ужасный шум слышала только я?
На теле выступили мурашки, руки затряслись, как у больного лихорадкой. Я открыла рот и застыла перед работницей кафе, которая уже смотрела на меня как на сумасшедшую. Но может просто показалось? Может… показалось? Наивные мысли вдруг прервал звук лопнувшей лампочки прямо над моей головой, который тянул нити из моего ведения к реальности. В этот момент мне показалось, что даже сердце в грудной клетке замерло в немом шоке. До ушей долетали искренние извинения той же женщины-официантки, но я ее будто не слышала или уже не хотела слышать. Меня будто затянуло в водоворот собственного страха. Не так пугало само видение, как осознание того, что я не убежала. Не убежала от собственных кошмаров, от ядовитого сумасшествия, который вливается в кровь и, подобно цементу, заставляет ее застывать в хаосном ужасе.
Сорвавшись с места, я вылетела из здания и побежала к своему новому дому, грубо толкая плечами посторонних людей, будто, тем самым, я избавлюсь от столь насыщенного тревожного состояния. От слез врата закрыты, но страх просто пожирал изнутри. Снова бежала. Снова убегала. От самой себя.
Мой недавно принятый на работу дворецкий схватил меня за руку и уволок в дом, что-то бормоча себе под нос. Его слова физически не воспринимались, как будто ветер бьет по дубовой коре, при безрезультатных попытках пробить ее. Я не могла слышать ничего, кроме своих колючих мыслей, которые впились в мозг и даже не позволили заметить, как этот взрослый человек удалился, оставив меня наедине с высоким незнакомым мне блондином. Скульптор. Как я поняла по разговору.
Желая окунуться в одиночество, я отвела сего человека, не помню его имени, к рабочему месту, в спешке объяснив что хочу видеть на данной стене. От своей дерзкой речи я даже сама себя не узнала, но тогда мне было все равно. Мне нужно было лишь остаться с самой собой. Наедине с собственными мыслями.
Забежав в ванную комнату, я умыла свое лицо ледяной водой, чтобы взбодриться и думать рассудительно, что выходило с трудом. Жадно вдыхая воздух, будто он вот-вот закончится, я оперлась на большое зеркало, что шло от потолка к полу, занимая полностью стену, и уставилась на свои перепуганные несколько жалкие глаза. В тот момент я задавала себе вопросы. Вопросы, как можно от всего этого убежать. Как можно всего этого избавиться… как дара, так и проклятия. Но глаза, заметив движение, обратили внимание на мои руки, которые начало поглощать зеркало. Будто это не твердое вещество, а какая-то жидкость и они в нее окунаются. Охваченная тревогой я попыталась противиться, но за кисти, которых уже не было видно, будто кто-то тянул. Тянул в зеркало. Тянул в неизведанное. Я начала кричать. Звать на помощь, но никто не появлялся. Никто не слышал. Или же просто меня не было слышно за пределы моей ванной комнаты. А моей ли?
Чужая сила рывком меня втянула в зеркало и я упала на пол. На пол иного мира. Бесцветного. Серого. Мрачного. И до жути хаосного. Я была в каком-то небольшом помещении, уже явно не схожим с моей ванной, а, скорее всего, с какой-то хирургической лабораторией для неизвестных опытов. Пыль, грязь и ржавчина твердили, что здесь давно не было ноги человека. Живого человека. Меня буквально начало трясти от паники, когда я заметила, что на одном из операционных столов лежало людское тело, накрытое черным целлофаном. Длинные пряди выглядывали из-под водонепроницаемой пленки. Их цвета я не могла разузнать, все было пугающе серо, даже я сама.
Также целлофан не скрыл свисающую со стола руку. Женскую обессиленную бледную руку, по которой стекали ручейки темноватой жидкости, похожей на кровь. По одной капле, она с разрезающим тишину звуком падала в широкий бокал на высокой ножке, предназначенный для питья алкогольных напитков. К горлу подкатила тошнота, стало невыносимо жутко и страшно. Я развернулась на сто восемьдесят градусов к тому самому входу в мир преисподни, к тому самому зеркалу, чтобы возвратиться назад домой. В теплый дом столь знакомой реальности. Но гладкая отполированная поверхность, не пускала меня, отображая ту обстановку, что в сей момент видела я, а не комнату моего дома.
Казалось, что я схожу с ума. Все это безумие ужасно пугало. С кожи не сходили выступившие из-за тревожного состояния мурашки, а бешенное сердце, казалось, сейчас сорвется с цепей и само выскочит в то самое зеркало. Я обернулась и снова взглянула на ужасающую картину с людским трупом на столе и лишь тогда заметила тонкий браслетик из серебряной цепочки. Тот, что я когда-то купила в привокзальном киоске. Тот, который я считаю своим талисманом. Тот, с которым я до теперь не распрощалась.
Тело будто облили ледяной водой, отбирая право двигаться. Широко раскрыв глаза я впала в глубокий шок, но с помощью силы воли для своих же утверждений, я взглянула на свою руку. На запястье красовался тот же браслет. С листиками и крохотными камушками. Это говорило мне, что та мертвая девушка, которая лежит сейчас передо мной и есть я.
Я уже была на грани, чтобы упасть в обморок, ведь ранее были галлюцинации и кошмары, но дело не доходило до такой степени как теперь. Казалось, кислород мне уже не был нужен, или его и вовсе там не было, но я осилила саму себя и ступила шаг вперед к столу. Я должна была увидеть лицо покойника. Просто обязана.
Мои уши неожиданно уловили ужасно-противный звук, схожий на скрип деревянного паркета где-то за стеной. За ним я услышала грохот, затем еще один и еще. Было до жути знакомо на шаги, но точно не людские. Что-то или кто-то большой и тяжелый шел по коридору и я знала, что оно приближается к дверям той самой комнаты, где нахожусь я.
Заорав в приступах паники и тошнотворного ужаса, я кинулась к зеркалу и начала барабанить в него. Безжалостная интуиция больно выцарапывала на разуме, что когда шедший по коридору войдет в это помещение – мне конец. Зубы начали непроизвольно цокотать, а слезы неконтролируемо хлынули из глаз, размывая изображение. Наступила тишина, которая говорила, что ужасающее неизвестное мне существо стоит у входа комнаты. Осталась лишь дверь, замок которой принужденно щелкнул.

Захлебнись своими слезами
Вскрой вены и излейся кровью
Укройся масками и париками
Подав сюрприз здоровью.
В твоих глазах нет места для усмешек
Крест давно красуется на твоей воле
Ведь ты королева в мире пешек
На моем шахматном поле.