Давай сегодня позволим себе чуть больше...

Дом Казекаге. В комнате Гаары её хозяин ходил взад-вперёд. На его кровати лежала Темари с перебинтованным боком и без сознания. Стоило ей открыть глаза, как брат, словно почувствовав это, глянул на неё и продолжил наматывать круги по комнате.
— Не знаю, Темари, о чём ты думала. О кого-кого, а от ТЕБЯ я такой безответственности не ожидал, — начал Гаара.
Девушка молчала.
— Ты хоть, понимаешь, какую глупость совершила? Та пошла против четырёх преступников ранга " S ". Четырёх! Мне страшно представить, что бы случилось, если бы я не успел вовремя туда прибыть, — продолжал негодовать Казекаге.
— Меня бы убили, — спокойно ответила Темари.
— Да, убили бы. Или сделали бы с тобой... чего похуже, — прибавил Гаара.
— Нет ничего хуже смерти, — тем же тоном отозвалась блондинка.
— Поверь, есть. Скажи, будь добра, почему ты не сообщила о своём намерении мне? — поинтересовался глава деревни Песка.
— Потому что думала, что ты меня туда не пустишь, — так же спокойно ответила парню сестра.
— И правильно думала! Не пустил бы! Но ты решила поступить по своему! Тебя совершенно не волновало мнение других! Ты ведь сама знаешь, что тебе делать, а что нет! — негодовал Гаара, повернувшись наконец к Темари.
— Ах, простите, пожалуйста, Казекаге-сама! Как же я могла не сообщить вам! Ах, какое невежество с моей стороны! Как я только могла не поставить вас в известность! Позор на мою голову! — с явной издевкой стала " извинятся " девушка, чем явно разозлила брата.
Гаара быстрым шагом подошёл к кровати, стал так, чтобы прямо смотреть сестре в глаза, поставил руки по обе стороны её талии и чуть ли не прокричал:
— Ты хоть понимаешь, что дело не в этом?! Хоть понимаешь, как я волновался?! Да я бы с ума сошёл, если бы ты погибла!
— Не кричи, мне и так плохо, — невозмутимо ответила Темари. Гаара отошёл от кровати и снова стал наматывать круги по комнате.
— Ты совершенно не думаешь о чужих нервах. Мы с Канкуро были на взводе. Как можно быть такой безответственной?
— Не тебе мне лекции читать. Сам сколько раз подвергал себя опасности совершенно бездумно? — стала защищаться Темари.
— В отличии от тебя, у меня до такого состояния никогда не доходило, — ответил Гаара.
— Да ну! Напомнить тебе об одном случае пару лет назад? — ехидно предложила Темари.
— Мы, кажется, уже договаривались не говорить на эту тему, — ответил ледяным тоном Гаара. И Темари, в конце-концов, решила сдаться.
— Ты прав, Гаара. Я действительно поступила очень глупо. Прости меня, — сказала она, закрыв глаза. И парень смягчился. Он подошёл к кровати, сел возле Темари и стал поглаживать её по голове.
— Ты очень дорога мне, сестра. И я за тебя очень волнуюсь. Не подвергай себя больше такому риску, прошу тебя. И ты извини, не стоило мне кричать, — сказал Пустынный уже мягким тоном.
— Хорошо, Гаара. Не будем об этом.
Темари открыла глаза и улыбнулась брату. И тот почувствовал что-то, чего раньше не чувствовал. Эта мягкая улыбка сестры, её глубокие глаза, из которых лучилось тепло, породили в парне желание почувствовать вкус губ Темари. И, повинуясь этому внезапному порыву, он наклонился над сестрой и мягко коснулся её губ своими. Гаара одной рукой провёл по щеке Темари, другой так же поглаживая её голову и вдруг его ум посетила одна непрошеная мысль:
" Господи, что я творю?! Я полез целоваться к своей сестре! ". Однако, к удивлению юного Казекаге, Темари обвила руками его шею и углубила поцелуй. Гаара осторожно и в то же время ловко проник в рот сестры языком и коснулся им языка Темари. Та даже легонько вздрогнула от удовольствия. И Пустынный стал " изучать " ротик девушки. Когда он наконец прервал поцелуй, то заглянул в глаза любимой и спросил:
— Господи, что мы творим?
— Похоже, сходим с ума, — ответила Темари, увлекая брата в очередной поцелуй. Гаара легонько посасывал верхнюю губу блондинки, она в свою очередь покусывала нижнюю губу Гаары. Но и этот поцелуй был прерван. В этот раз это сделала Темари.
— Ты ведь понимаешь, что мы не будем счастливы от этих чувств? Что не сможем женится, родить детей? Что эта любовь принесёт боль, много боли? — спросила она брата.
— Понимаю. Но давай сегодня позволим себе чуть больше, — ответил Казекаге, в очередной раз касаясь таких мягких, теплых и, безусловно, родных губ.