Я когда-нибудь встречу с тобой рассвет. Глава 25.

Глава 25.

– А вот и вы! Наконец-то! Что-то ты, Ичиго, совсем нас забыла. Или в школе много задают? – Никки, ласково улыбаясь, втянул в квартиру, замешкавшуюся на пороге Ичиго. Касуми прошла первой.
– Ичиго, между прочим, всегда делает уроки. В отличие от меня. – Касуми собирала дреды в хвост, предоставив Нику заниматься Ичиго. – Она у нас девочка-отличница и образцово-показательная дочка.
Ичиго укоризненно взглянула на нее и покраснела. Почему это Касуми так любит напоминать всем, что она еще малолетка! Однако Ник был явно на стороне Ичиго.
– Придержи язык, хорошо? Если ты дура, старайся не демонстрировать это так открыто. Пойдем, Ичиго, у меня есть кое-что новенькое.
Усадив Харуно в мягкое кресло и включив музыку, он стал смешивать в высоком бокале коктейль, подливая то из одной, то из другой бутылки.
– Вот попробуй и расслабься. Такого ты еще не пила.
– А что это? – полюбопытствовала Ичиго.
– Напиток богов и миллионеров. Называется «Атлантик».
Ичиго отхлебнула. Атлантик был явно крепковат для нее, но под взглядом Ника она даже не поморщилась. Харуно давно заметила за собой эту особенность: когда Никки смотрел на нее вот так, ласково и чуть-чуть насмешливо, она была готова на все. Не только «Атлантик», стакан спирта выпила бы, со второго этажа прыгнула бы. И вовсе не потому, что влюблена. Больше всего на свете Ичиго боялась «не соответствовать». В школе боялась показаться дурой – и старательно учила уроки! Ей страстно хотелось научиться танцевать, но она перестала ходить в танцкласс, потому что на первом занятии решила, будто она здесь самая неуклюжая. В компании Ника Харуно ужасно боялась обнаружить свою неопытность. Если бы он презрительно скривил губы и сказал: «Деточка, сначала подрасти немного, а потом приходи», она бы не пережила позора.
Никки пристально смотрел, как она пьет, а когда ее стакан опустел, смешал еще порцию. И снова Харуно не посмела возразить.
Тихо играла музыка, перед глазами все покачивалось и кружилось. Единственной твердой опорой в этом мире были руки Ника, поддерживающие ее. Песня была примерно на середине, и Ичиго сильно сомневалась, что сможет продержаться на ногах до ее конца. Они медленно топтались посреди комнаты – это называлось танцем, – а Касуми сидела на диване, курила, и молча наблюдала за происходящим. Внезапно ноги у Харуно подкосились, и Никки подхватил ее на руки. Ичиго обхватила его за шею и закрыла глаза.
– Так, куколка готова. Пойду положу ее на кровать.
Через пять минут Ник вернулся.
– Ну, чего расселась? Ты свободна.
– Что ты с ней сделал?
– Успокойся, не изнасиловал. Пара кубиков снотворного. Поспит до завтрашнего вечера, потом повторим сеанс.
– С ней точно ничего не случится?
– Не ссы ты так. Все будет о’кей!
Касуми затушила сигарету в пепельнице и тут же взяла следующую. Руки у нее дрожали.

***

Сакура положила трубку и откинулась на спинку стула. Разговоры с Саске были ей насущно необходимы и в то же время мучительны. Зерна сомнений, посеянные Ино, потихонечку прорастали в ее душе. Если так будет продолжаться, они скоро расцветут пышным цветом. Учиха так ничего и не сказал о перспективах знакомства Сакуры со своей матерью и родственниками. Харуно показалось даже, будто он старательно уходит от разговора на эту тему. Не говорил он и о сыне, хотя Сакура дала ему понять: она хотела бы, чтобы мальчик жил с ними.
В довершение всего, поездка Саске в Коноху откладывалась. Послезавтра он вылетает по делам в Ото, потом – в Кири, и в Конохе появиться только через месяц. «Еще целый месяц без Саске – как это тяжело…»
Харуно поднялась и поплелась на кухню разогреть ужин. «Уже почти десять, а Ичиго все еще нет дома. Совсем от рук отбилась! Надо бы сесть и как следует поговорить с ней. Объяснить, что любовь к мужчине и материнская любовь – совершенно разные вещи, что, полюбив Саске, я ни в чем не ущемила ее…» Сакура не думала, что из-за ее романа с дочкой возникнут проблемы. Похоже, Ичиго решительно не желала ни с кем делить Сакуру.
Резкая трель телефонного звонка прервала размышления Харуно. «Наверное, Ичиго, – подумала Сакура и невесело усмехнулась. – Сейчас сообщит, что в знак протеста ночует у бабушки». Медленно сняла телефонную трубку, настраиваясь, на оправдания и уговоры, но услышала незнакомый мужской голос:
– Я говорю с Харуно Сакурой-сан?
– Да, это я.
– Ваша дочь Ичиго находиться у нас.
– Ичиго? Что с ней?
– Пока ничего, но всякое может случиться!
– Что? Я не понимаю… Кто вы? Я сейчас за ней приеду! Диктуйте адрес! Ей плохо?
– Пока нет. Приезжать никуда не надо, мы сами ее привезем, если вы выполните наши условия.
– Какие условия? Что с Ичиго?
– Нам нужно десять тысяч йен. Через три дня. Если мы их получим, ваша дочь вернется к вам живой и невредимой. Если нет – получите ее через неделю безнадежной наркоманкой, и всю оставшуюся жизнь будете зарабатывать ей на лекарства. Заявите в полицию – никогда не увидите свою дочь. Я думаю, вы поняли, Сакура-сан? А чтобы вы поверили, что это не шутка и не розыгрыш, спуститесь, пожалуйста, вниз и загляните в свой почтовый ящик. Мы положили туда кое-какие вещи вашей дочери.
– Вы… Кто вы? Почему?!
– Осмыслите услышанное и готовьте деньги. У вас есть три дня, чтобы собрать нужную сумму. Потом я вам позвоню, и мы договоримся об условиях передачи. До свидания, Сакура-сан.
Услышав короткие гудки, Харуно машинально положила трубку на рычаг и опустилась на стул возле телефона. В зеркале напротив она увидела свое лицо и не узнала – бледное, без кровинки, расширившиеся от ужаса глаза. «Ичиго…» Вдруг Сакура вскочила и выбежала на площадку, забыв о лифте, побежала вниз по ступенькам. В почтовом ящике в обычном конверте она нашла прядь волос Ичиго и серебряную цепочку, которую когда-то привезла дочери из Земли. «Значит, правда…»
Приехавшая через полчаса Мизуки нашла сестру сжавшейся в комок в углу дивана. Растрепанная, как-то сразу осунувшаяся, Старшая Харуно походила на больного воробушка, которого маленькая Мизуки однажды нашла во дворе. Сакура не плакала, просто смотрела прямо перед собой огромными глазами, и от этого остановившегося взгляда Мизуки стало страшно. Она обняла сестру за плечи.
– Сакура, давай подумаем, что можно сделать. Сколько они хотят?
– Десять тысяч. Послезавтра.
– А в полицию ты обратилась?
– Нет.
– Нужно обратиться.
– Ты не понимаешь? – Сакура яростно обернулась к сестре. – Я не могу рисковать! А если Ичиго… Если они с Ичиго…
– Ну, успокойся, успокойся. Давай все обсудим. Ты Саске звонила?
– Нет… – Сакура стремительно вскочила. – Боже, Саске! Он… Он все уладит!
Она метнулась к мобильному телефону и стала лихорадочно набирать номер. Окончательно выдохшись от нервного напряжения, Сакура всхлипнула в трубку:
– Саске… – Спазмы от сдерживаемых слез сдавили ей горло.
– Сакура, что с тобой? Что случилось, родная? – Голос Учихи неожиданно прорвался сквозь помехи и зазвучал так отчетливо, как будто он находился в этой же комнате.
– Ичиго… Мою дочь похитили, и говорят, что убьют ее или сделают наркоманкой… Саске, дорогой, что мне делать?!
– Подожди-подожди… Ерунда какая-то… Как это – похитили? Кто?
– Не знаю.
– Как не знаешь? Ты в полицию обращалась?
– Нет. Они сказали, что тогда убьют ее.
– Надо прежде всего обратиться.
– Ты не понимаешь? А вдруг они правда что-нибудь с ней сделают? Я не могу рисковать Ичиго!
– А чего они хотят?
– Десять тысяч йен через три дня.
В трубке с минуту молчали. Потом Саске заговорил, но его тон слегка изменился:
– Сакура, родная, это слишком большая сумма, чтобы просто бросать на ветер. Конечно, десять тысяч – не миллион, но отдать их просто так, неизвестно кому, даже не выяснив, действительно ли ситуация так серьезна, как тебе кажется…
– Саске, это серьезно! Ичиго действительно у этих людей, они прислали мне доказательства!
– Все равно, надо обратиться к властям. Предпринимать любые самостоятельные действия просто глупо.
– Саске, но Ичиго…
– Что – Ичиго? Ты сама жаловалась, что в последнее время она ведет себя странно, приходит домой поздно, тебя не слушает. Может быть, она сама и придумала эту глупую шутку?
– Как ты можешь?...
– Послушай меня, немедленно позвони в полицию! А я тебе перезвоню.
Отбой. Сакура медленно положила мобильный на столик. Мизуки настороженно наблюдала за ней.
– Ну что? Он пришлет деньги?
Сакура молчала, по-прежнему глядя на телефон.
– Сакура! Саске даст деньги?
Молчание.
– Сакура, родная, ты меня слышишь? Саске даст деньги?
Сакура отрицательно покачала головой.
– Нет… – Она горько усмехнулась. – Для него это слишком большая сумма.