Искусство выживания. Глава 1. "И струны, как вены, а вены - как петли"

Тёмной ночью я приходила к тебе,
Но тебя не было дома,
И дома твоего не было в городе,
И города,
Не было нигде на Земле…

Эти странные секторы, которых именовали мясо разделочными районами, появились не так давно. Если вам действительно хочется услышать всю эту «дэвид-коппердфилдс¬кую» муть про разделение рабочих и высших классов на определенные секторы, вы, наверное, захотите узнать, из-за чего начался весь сыр-бор.
Дефицит продовольственных товаров угнетал и создавал панику в мире, кажется, еще совсем недавно можно было беззаботно разгуливать по прилавкам, в которых хранились, казалось бы, бесчисленные буррито, с их опьяняюще аппетитным запахом, который особенно ощущался в зимнюю пору, хранились яркие сочные мандарины и прочие разновидности цитруса. А потом всё так неожиданно и тайно начало заменяться модифицированным продуктами, которые и по сей день отравляют организм людей, атрофируя те или иные части тела. Всё естественное приходит к своему логическому концу, не имея шанса на спасение. Нет, чёрт возьми, я не вижу в этом театре абсурда не коей толики логики! Где жертвами являются люди, простые люди: солдаты, моряки, учителя, врачи и юристы… Чертовы деньги. Вечно из-за них расстраиваешься. Если сейчас многие из человеческой расы крохоборчески втискивают в себя жизнь, то некоторые из нас, а именно аристократы курии попивают чаёк с душицей и наживают кучу бабла при помощи фармацевтических кампаний, которые как никогда раньше процветают. Впрочем, лекарства были нужны всегда, мне нечему удивляться. Вернёмся к самому началу. Мясо разделочные районы – территория, где проживает обычный народ и я не исключение. Так же существуют улицы, так называемых Красных огней, где обитает аристократия, именуемая высшим слоем общества.
Что же касательно меня: я Сакура Харуно и это имя подходит мне, как никому другому, учитывая мой наглый оттенок волос, сразу ассоциирующийся у всех с этим деревом. Я бы не сказала, что имя подходит мне во всех смыслах, ибо если это дерево олицетворяет умиротворенность, мудрость, спокойствие и красоту, то я являюсь его антиподом, да сейчас все являются противоположностью вышеупомянутых качеств. Одичавшие и безумные, только с одной целью на душе, а именно - выжить. Выжить любым путём стало нашей непреложной истиной. Мы знаем цену жизни и уже давно не воспринимаем её как игру, а если и есть такие смельчаки в наших районах, то это губительно для них же. Вам доводилось видеть трупы на дорогах и исходившее зловоние от них? Каждый день, каждый божий, нет скорее уже дьявольский, день умирают сотни, а иногда и тысячи людей, какое-то наводнение чумы, ей-богу.
Воровство - это понятие стало спутником моей жизни, мне иначе не выжить. Я примирилась, если я это делаю, значит так надо, действительно надо. Поначалу сноровка подводила, да и начинала я с мелких краж кошельков, поэтому скрыться в толпе было не так уж и трудно, но остановилась на чистке особняков и элитных квартир на «красных улочках». Я бы, наверное, никогда не подумала, что в свои восемнадцать я стану заниматься чем-то подобным, нет, мне вовсе не стыдно за себя и за свои поступки, ибо истина нынешней эпохи глаголет «каждый сам за себя, детка». Много воды утекло после того мирного времени. Тот мир разбился, на осколки, который никто не умеет склеивать, да и не пытается.
На несколько минут меня обуял страх, который нередко навещает меня во время очередной чистки. Я давно приметила этот таинственный уголок в Капитолии. Все дома придерживались единого «варварского стиля», интуиция подсказывала, что что-то зловещее исходило от них, они шли каким-то подобием на карточный домик, если посмотреть на улочку сверху, то вы сразу увидите именно эту джокерскую фигурку. Тьма не могла стать полноправной хозяйкой этой территории ведь фонари, подобно храбрым телохранителям вносили туда свет и давали ей понять, что с ними иметь дело опасно, да и посягать на их место жительства не стоит. Поправив выбившуюся прядь волос, и вытерев потные руки о неприметный в своих узорах серый кардиган, я преступила к действиям. Величавые металлические ворота предстали передо мной благородным изваянием, пока я не приметила незамысловатый замок, который не составило никакого титанического усилия открыть, основной задачей теперь остаётся узнать, есть ли в доме камеры. Почему-то именно в этот момент мне вспомнился легендарный грабитель банков Джонни Д., который в течение минуты успевал обчистить банк, но фишка двадцатого века заключалась в том, что тогда всё было, не так продвинуто, как сейчас и бежало вдогонку за технологией, сейчас, же шаг в шаг. Тихо на носочках прокрадываюсь и составляю себе тропинку, идя практически «по стеночке». Хозяина дома нет, и не будет, по крайней мере, еще часа три, всё-таки иногда следить за своими жертвами весьма приятное дело. Еще шаг и мой взгляд натыкается на камеру, стоит мне только посмотреть вверх, и я поклоняюсь земле, но продолжаю путь, чувствуя всем телом её запах. Камеры во дворе расположили не практично, неужели они рассчитывали, что к ним не заглянут ночные гости? От такого поворота событий, которое сыграло мне на руку, я даже как-то повеселела и преодолев очередное препятствие в виде входа в дом, зашла внутрь. Свет включать опасно, мне остаётся лишь доверять своей интуиции и мистицизму, такие ненадёжные чувства в такой-то опасной работе, но поиски без риска, не поиски. Понимаю с первого взгляда, что самое ценное хранится на втором этаже, и тихой поступью поднимаюсь наверх. Когда начинаешь следить за очередной жертвой для начала узнай местонахождение его комнаты, ведь именно там пахнет мексиканскими бобами и жаренным. Комнату владельца этого очаровательного особняка найти не составило труда, ведь схему дома я нарисовала заранее. Внизу кухня, ванная и просто огромный зал, что при свете люстр открывает всю свою красоту и очаровывает, не смотря на то, что там присутствует чёткий минимализм. На втором этаже несколько комнат для гостей, три спальни и уборная, на третьем – бильярдная. Обычная расстановка в таких домах. Достаю из саквояжа фонарик и разбегаюсь глазами по полкам, открывая их, смотря различные документы и вещицы, в углу наталкиваюсь на сейф. Сегодня мне действительно и, несомненно, повезло, ибо сейфы и содержимое в них обычно находятся в кампаниях. Облизнув засохшие губы, я не смогла удержаться от фразы:
- Сорвала куш и можно на покой, Сакура Харуно.
Это была ошибка. Я наверное еще долго буду спрашивать себя почему же я всё-таки не поняла всю загвоздку, которая заключалась в этой сложной системе «всё не так то просто, а ты повелась». Еще секунда и глаза застланы мутной пеленой, а в сознании вырисовываются тысячи разноцветных зайчиков.
Flashback
- Пап, я дома, - снимаю кеды, уже загрязненные в кое-каких местах и направляюсь на кухню. Квартирка была небольшая, а дизайн модерн придал общему виду простоту и уют. Мне нравилось жить там. Ностальгируя сейчас о тех временах, я не забываю вспомнить даже о потрескавшейся краске на двери, которая вела в мою комнату. Я не забываю добродушную улыбку отца и никогда не забуду, его образ навсегда передался мне с молоком матери, которой уже нет в живых, но смерть, которой сблизила нас и дала понять, что мы единственные близкие люди друг другу. После очередной чистки я возвращалась домой с новой порцией лекарств, возможно отец давно знал, что я занимаюсь делами подобного рода, но молчал и продолжал всё так, же добродушно улыбаться, прикованный к кровати. Чёртова зараза ворвалась и в наши пенаты. На больницу денег не хватало. С каждым днём я понимала, что болезнь побеждает и эта победа даётся ей легко. Поначалу у него атрофировались ноги, боль и страдания которых я пыталась предотвратить анестетиком. Дикая пляска миазм не сбавляла ритм и приписала ко всему прочему жуткие приступы сухого кашля. Я нутром чувствовала, что он уже одной ногой в могиле, кусая подушку по ночам, я слышала, как моё сердце чуть не выпрыгивает из груди от…страха. Я ужасно боялась потерять его, не могла представить, что будет, когда его не станет. Мне хотелось реветь, кричать и метаться от стенки к стенке, словно с больного сердца сорвали пластырь и сказали «добро пожаловать» моему царству боли.
Я уже воспринимала его, как ребёнка и мечтала, чтобы хоть на немного, но ослабить его боль. Многочисленные дорогущие препараты, всё больше и больше чисток, я жила в каком-то безумии, где не было места на передышку и тем более на долговременный отдых. Через три месяца он уже не мог говорить, для меня это было последней каплей, уронив горячий мисо-суп, который я самолично вливала ему в рот, я заплакала. Больно. Страшно. Безумно. Я девочка, в душе я еще маленькая девочка, а у меня бессовестно отбирают самое дорогое на свете. Подхожу к нему и обнимаю, он не может ничего сказать, но в глазах я вижу отражение губительной печали. Слёзы душат, завязывают в горле галстук и превращают его в ком, который там же и застревает. Взгляд отца метнулся на листок с ручкой, и я поняла, что он хочет что-то написать мне, быстро вытерев слёзы тыльной стороной руки, я поднесла ему необходимое и долго смотрела, с какой маниакальной скрупулезностью он выводит буквы, такие же ломающиеся и хрупкие, как и он сейчас. Мучительные минуты проходят в тишине и заглатывают время, для меня и для него сейчас каждая секунда - зеница ока. Я жду. Он протягивает мне листок, и я читаю такие строки: «Я всегда с тобой».
25 августа 2027 года скончался Харуно Акира.
Почему же я закончила так сухо? Не поведала о душераздирающих муках и всеобъемлющей вселенской боли? Я ничего не чувствовала, ни-че-го. Несколько дней жила, будто в прострации, составляя слова из льдинок на красноречивые чувства знакомых и друзей. Со мной в тот момент осталось только жгучее желание убежать, спрятаться в каком-нибудь укромном местечке, где буду только я и колокол мира. Только я.
После смерти отца я продала нашу маленькую двухкомнатную квартирку, которая находилась в самом центре одного из мясо разделочных районов, а все полученные деньги истратила на похороны отца, дабы отправить его в мир иной по-человечески. Я действительно верю, до сих пор, не смотря на всю сложившуюся ситуацию, что в том мире всё сложнее, но справедливее, если сейчас тут чаша зла переполнила чашу добра, то там это всё на одном уровне, по крайней мере, мне нужно наивно верить, что там по-другому. Переселилась же я в богом забытое местечко, этакие трущобы.
Я оборвала со всеми связи, погрязла во тьме и одиночестве, когда мне просто нужно было уединение. Знаете, для меня эти термины представляют собой некие противоположности: одиночество – это что-то такое психологическое, когда пусто внутри и хочется тепла, а уединение – это физическое, когда ты устаёшь от людей, тем самым уединяясь, у меня же и то, и другое. Я уже ничего не хотела от жизни, лишь просто существовать. Действуя по обычной для меня схеме: сон, еда, чистка, так и жила, лишь иногда смакуя оное с редким, но таким приятным досугом, в котором я углублялась в книги.
За все свои прожитые восемнадцать лет я успела умереть вместе с отцом, но вернуться с того света. Я успела просидеть лет десять в тюрьме, которую устроила мне моя альтруистичная душа, лишь из-за того, что некоторое время меня мучила совесть из-за совершённых мною поступков. Я успела окончить школу, уроки которой проходили в кабинете №666, число зверя, на пятом этаже, где зимой стоял такой холод, что яйца бы отмёрзли даже у бронзового кита.
Я пляшу под дудку Люцифера и, по-видимому, он задумал для себя очередную игру, заведя меня волею судеб в этот треклятый дом.
End flashback.
Голова налилась свинцом, тело уводит в сторону, шатаюсь пляжем и кажется, что впервые минуты своего возвращения из мира Морфея раздела «ностальгия» я сдохну.
- Проснулась?