Посейдон. Глава II. Часть I.

Посейдон. Глава II. Часть I.

ШИКАМАРУ

В комнату проникало желтое свечение от многочисленных рекламных вывесок за окном. В квартире слышались звуки бегущего напряжения, тихий «стон» старенького кондиционера и шум, доносившийся из вытяжки. Вокруг были разбросаны бумага и одежда. Свет был выключен, и только тени пролетающих флоутскаев пробегали по деревянному полу. У самой стены, закинув ноги на стол, сидел мужчина. Он плавно покачивался на стуле, его голова была чуть запрокинута, а глаза прикрыты. Неожиданно что-то щелкнуло, и раздался тихий напев рояля. Музыка эхом разнеслась по квартире. Мужчина улыбнулся, но не изменил позы и, сделав затяжку, медленно выпустил дым. В его руке догорала сигарета, сверкая красным маяком в сумраке комнаты. Шопен продолжал играть, в то время как мужчина наслаждался окружающей обстановкой. Он любил эти мгновения, так как вечером клиентов немного. Они вообще редко навещали контору бывшего наемника, а теперь просто сыщика. Чаще всего это были женушки или же мужья. С одной и той же просьбой и печальным концом — мозги, расплывшиеся по стене, многочисленные ножевые ранения или дружный могильник с суицидальным концом одного из супругов. Мужчина по обыкновению потянулся к кулону на шее — маленькой сумочке с желтыми как пшеница локонами. Его талисман удачи. Касаясь кулона, он всегда вспоминал о ней.
Неожиданно пластинка перестала играть, и раздался стук. Мужчина улыбнулся, быстро затушив сигарету. «Заходите!» — хрипло крикнул он. Голос прозвучал тише, чем он рассчитывал, но для такой каморки достаточно громко. Одним движением он смел ужин — китайскую еду — и пепел от сигареты в корзину, попытавшись принять более чем подобающий вид. Дверь приоткрылась, и в комнату уверенными шагами вошел высокий мужчина. Он не оглядывался по сторонам, хотя бардак вокруг часто пугал немногочисленных клиентов. На нем был серый плащ, дорогие туфли, на голову был накинут капюшон. Шикамару еле удержался от улыбки, инстинктивно потянувшись к кулону. Незнакомец остановился и внимательно посмотрел на него. Его лицо скрывала темнота, но, даже несмотря на это, Шикамару поежился под пристальным взглядом гостя. «Так смотрит профессионал», — промелькнуло у него в голове.
Глава конторы откинулся на спинку стула чтобы казаться более развязным и не показывать страха. Мужчина не заставил себя долго ждать. Он спрятал руку под плащ и достал небольшой желтый конверт. Тот был плотно запечатан и открывался лишь при проверке отпечатков пальцев истинного носителя. Шикамару не шелохнулся, продолжая внимательно наблюдать за гостем. Теперь он ощутил запах дорогого одеколона. «Просто посыльный не позволил бы себе такого», — размышлял он, рассматривая его. — «Туфли и плащ, несмотря на свои серые тона, тоже из последней коллекции. Интересные у них служащие». Его раздумья прервал посыльный, неожиданно доставший стопку маленьких листиков с ручкой. Он быстро что-то написал и показал Шикамару. «Латынь. И куда же ты влез, Шика? — он вздохнул. — Такие, как он, способны читать не только буквы, но и лицо».
— Да, все по-прежнему, — тихо произнес он. Мужчина показал ему новый листок: «Срок». Синие чернила горели на бумаге словно под ультрафиолетом.
— Устраивает, — поежился Шикамару. Он потянулся взять пакет, но посыльный резко остановил его.
«Хватка как у зверя!» — промелькнуло у Шикамару в голове. «Никаких глупостей!» — кричала следующая бумага. Шика устало кивнул, забрав пакет. «С этим незнакомцем не поиграешь: он читает меня как книгу и видит блеск в моих глазах. Он игрок до мозга костей. Впрочем, как и я». «Когда?» — гость написал новое сообщение.
— Как только ознакомлюсь со всем до конца и составлю план. На это потребуется время, — он сглотнул, стараясь казаться спокойным.
«Время — дорогое удовольствие», — говорила следующая бумажка.
— Я и без вас это знаю! — раздраженно произнес Шикамару. Он не любил, когда его загоняли в угол. Тем более если он ничего не знал о человеке. Наемник привык прятать тузы в рукаве, но сейчас у него не было ни одного козыря. Мужчина ничего не ответил. Он быстро спрятал бумагу и ручку и, развернувшись, направился к выходу. Шикамару облегченно вздохнул. Только при одном воспоминании о невидимом взгляде его пробирала дрожь. Успокоившись, сыщик закурил сигарету. Пакет он открыл через пару минут, вывалив на стол его содержимое — желтая папка, золотая карточка Всемирного банка Паутины, ключи и шнур Зика. В последнем могло храниться до нескольких сот терабайтов информации. Очень важной информации. Он взял папку, быстро пролистал ее, внимательно осмотрел шнур и только потом взялся за карточку. «Поиграем», — улыбнулся наемник, рассматривая ее.

САСКЕ

Саске не знал, что бесит его больше — отец или то, как он поступил. Флот! Кто бы мог подумать? Вчера он был просто богатеньким ребенком могущественных родителей. У него было все: молодость, деньги, популярность в определенных кругах. Пускай последнее время ему это осточертело, но к таким радикальным изменениям он был не готов. Убийство, заключение, а потом... Флот! Только от одного упоминания ему становилось тошно.
Его никто не провожал, когда он уходил. Небо было затянуто серыми облаками, на улице моросил дождь. Вещей он взял немного: зачем они, если там нужна только форма. Ему было грустно оставлять книги, комнату с вечным летом за окном, песок и море. Он помнил это чувство, как и холодный взгляд отца. При этих мыслях он поежился, наблюдая за каплями, стекающими по лобовому стеклу флоутская. Он летел среди небоскребов, уходивших в серое небо, оставляя позади свой дом, родных и друзей. А был ли у него кто-то? Ведь уходил он в одиночестве, а в его новом доме ему придется провести более шести лет. Единственный дорогой ему человек умер. В один день он стал заключенным, единственным ребенком, а теперь и военным. Юноша жалел, что сразу телепортироваться в Академию не разрешалось. Для начала рекруты должны были прибыть на военную базу Новой Земли и только тогда переправлялись на Титан. По крайней мере, так сказал ему отец. Погода становилась все хуже, как и настроение Саске. К военной базе они долетели, когда стемнело. Она находилась посреди океана, окруженная ревущими волнами темной воды, как Олимп возвышаясь на широкой платформе. Тысячи разноцветных огней сверкали в тумане, тяжелые капли, словно огромные градины, барабанили по машине. После того, как их идентифицировали, прибывшим позволили приземлиться на одной из посадочных платформ. Из-за сильного ветра и ужасной видимости пилоту пришлось изрядно попотеть, чтобы посадить флоутскай. К счастью, посадочная полоса была подсвечена, да и не подвели магнитные захваты. Стоило им приземлиться, как возле них оказался отряд, осматривая и проверяя их на наличие непрошеных гостей, товара, бомбы и остальной дребедени.
— До свидания, месье Саске, — прослезился пилот. — Удачи вам в вашем нелегком пути. Я буду скучать. — Француз обнял сконфузившегося парня и постарался как можно быстрее скрыться в кабине, избегая смотреть на него.
— И вам удачи, Жоэ, — вздохнул Учиха. Он помнил француза еще с детства. Всегда опрятный и улыбчивый. Не было такого момента, когда бы он не встретил Саске без улыбки или не помог ему. Старик с веселыми глазами. Иногда юноше казалось, что даже он любил Саске больше, нежели отец. Он взял свою единственную сумку и, перекинув ее через плечо, направился с отрядом на базу. Когда у самых ворот он обернулся, Жоэ уже не было: из-за сильного ливня и шума волн он даже не услышал звука отлета.
— Проклятый дождь! — возмущались солдаты, провожая парня.
— Не думай: все не так печально, — раздался смешок одного из них, приметившего унылую физиономию Саске. Все они были одеты в черные боевые доспехи, лица скрывали черные шлемы с нановизорами, поэтому юноша не мог видеть их ухмылок, слушая лишь треп, напоминающий радиопереговоры.
— Хе-хе, здесь еще не так плохо, парень. По сравнению с Марсом и Ю-2 это курорт.
— На Ю-2 бабы мерзлые, а на Марсе все в парандже, — влез третий. Мужчины дружно засмеялись.
— Я помню, как у моего собутыльника струя замерзла, когда он по пьяни перепутал туалет с выходом. В итоге член оттяпали, благо вырастил новый, но сам факт! — Солдаты вновь залились громким хохотом, на мгновение позабыв даже о рекруте.
Они шли по извилистым улочкам огромной базы. Тысячи ангаров и ремонтных комплексов. Контейнеры, стоящие штабелями, и сотни людей, занятых их осмотром в нанокостюмах — больших роботах с магнитными захватами.
— Ну вот мы и пришли! — произнес один из сопровождающих Саске. Учиха промолчал, так как после получаса путешествия с ними он возненавидел весь отряд. Промокший и продрогший, он был не в настроении болтать. — Удачи тебе! Дальнейшие инструкции получишь от капитана, он как раз должен прибыть через пару часов. — Более не сказав ни слова, они направились обратно, оставив юношу в одиночестве.
Мрачнее тучи он стоял и смотрел на дверь. За ней его ждала новая жизнь, новые люди. Когда он перейдет этот порог, он больше не сможет оглядываться назад. Его бросили все: семья, друзья. Суйгетцу больше не отвечал на звонки, армия поклонниц тоже пропала, мать не могла с ним поговорить, а отец был холоден и избегал дальнейшего разговора. Все его бросили. «А к черту!» — скривился Саске и направился внутрь.
Бар был забит. Стоило юноше оказаться внутри, как шум дождя и океана стих, сменившись смехом и звоном бутылок. В заведении было накурено, стучал монотонный бит нового электронного хита, одного из новичков положили на стойку, заливая в него мартини. Абсолютно все столики были заняты. Кто-то стоял у стены, кто-то клеился к девчонкам. Сам же бар был отделан в стиле ретро: темное лакированное дерево и кожа. С трудом протиснувшись к стойке, Учиха нашел особенно пьяного и вышвырнул его вон. Тот, в свою очередь, уже клевал носом и не сопротивлялся, повалившись на пол как мешок с дерьмом, издав только легкий стон.
«Многообещающе», — улыбнулся Саске, опустошив чужой стакан. Конечно, это был не коньяк отца, но для начала сгодится. После нескольких стаканов любой алкоголь становится слаще меда. Он обвел заведение скучающим взглядом, задержавшись на парочке, отправившейся в туалет, на компании у стола — большие жилистые дылды играли в покер, не обращая внимания на обстановку вокруг, — и на уродливую, коротко подстриженную девушку. Она была больше некоторых парней в баре: длинные полные руки, огромные плечи и бедра, грудь, больше напоминающая мужскую. Широкое лицо и глубоко посаженные голубые глаза. Господи, ну и страхолюдина! А еще эти розовые волосы. Заметив его пристальный взгляд, дама залилась краской и уставилась в пол. Саске тоже решил не испытывать судьбу, неожиданно заинтересовавшись парнем, плюхнувшимся рядом с ним. Он был подвыпившим, но не более, чем следует. Его состояние выдавали лишь сверкающий взгляд и ухмылка, которую Учихе сразу захотелось стереть.
— Кабуто, — широко улыбнулся парень, протянув Саске руку.
— Саске... — запнулся юноша. Он уж было решил сказать фамилию, но передумал. Здесь она ни к чему.
— Я тебя здесь раньше не видел. — Кабуто устроился поудобнее и облокотился на стойку, рассматривая новичка.
— Я только пришел. И уже жалею, что не появился раньше. В честь чего? — Он равнодушно кивнул в сторону ликующей толпы.
— Ахаха, а ты как думаешь? Достойно проводят последний день перед долгим воздержанием! Без баб и алкоголя там будет скучно, так как в Академии не позволяют ни того, ни другого. Хотя у меня большие сомнения насчет первого: я слышал, там и не такое устраивают. Но что поделать? Не каждый день упьешься до смерти. — Он взял бутылку коньяка и налил себе и Саске. Учиха улыбнулся, опустошив стакан залпом. — Ты пропустил самое веселье! Сегодня последний день. Завтра утром нас отправляют на Титан, а потом две недели полета. Я летал лишь однажды, после еле удалось собрать себя, — Кабуто улыбнулся, но, заметив удивленный взгляд Саске, поспешил его утешить: — Это я так образно. Вспомни, как ты чувствуешь себя после попойки, и умножь на десять. — Его глаза остекленели, и язык стал длиннее, на лице заиграла довольная улыбка. Они «убили» еще пару стаканов. — На кого собрался? — поинтересовался собутыльник.
— Без понятия, — равнодушно произнес Саске, — посмотрю по обстоятельствам. У меня выбор был невелик: либо тюрьма, либо служба. Как видишь, я выбрал последнее. Временный изолятор не лучшее место на свете.
— Ахаха, так и знал, что ты тут проездом! Сразу видно: кто здесь по доброй воле, а кого силком затащили. Скажу честно: мне тоже выбирать не приходилось. За меня решили предки — потомственные военные, к тому же все как один мед офицеры. Перед тобой тот, кто продолжит эту традицию. — Он быстро опустошил стакан и чуть ли не повалился назад, если бы не Учиха. — Спасибо, — икнул Кабуто, — с детства меня пичкали этой херней, а меня никто не спросил. Сиди да учи про Эквилинских паразитов, Марсианскую сыпь и Южную чесотку. Доучился до того, что теперь когда с бабой трахаюсь, мне симптомы мерещатся. Знаешь, сколько я этих видео пересмотрел? Жуть! — задумался он. — Так что если рано или поздно ты скажешь, что я ненормальный, я не обижусь. Этот диагноз я себе поставил уже давно. — Парни засмеялись и чокнулись. Но не успел Саске пригубить выпивку, как почувствовал толчок. От неожиданности он опрокинул на себя стакан, запятнав черную кожаную куртку.
— Осторожней, слон, — послышалось позади него. Недовольный, Учиха обернулся. За его спиной стояла розоволосая. Она залилась краской и, не зная, куда девать глаза, лепетала какие-то извинения дылде, уступая ему лишь чуть- чуть в сложении. — Так это не слон! — неожиданно загоготал парень.
Остальные тоже подхватили, пялясь на девушку:
— А корова!
«Точно подметил», — пронеслось у Саске в голове, но вырвалось другое:
— Отвянь от нее, она же извинилась! — Девушка и вправду напоминала корову, особенно сейчас, когда туповато приоткрыла рот и шумно задышала. Видно, эти слова добавили ей чуть больше храбрости.
— Я не корова, а Сакура, — промычала она, плотно сжав губы и уставившись на обидчиков ненавидящим взглядом.
— Ахахахах. Сакура? Вы слышали? Ее зовут Сакура! — Они загоготали еще сильнее, даже в толпе начали посмеиваться, наблюдая за неуклюжими движениями девушки. — Нам не понадобится никакой флот, когда есть такое чудо! Парни, можем собираться: у нас уже есть портативный монстр! — Теперь смеялись все. — Предлагаю вместо пушек установить на каждый крейсер ее изображение!
Девушка уже была пунцовой, кулаки сжались, а ноздри раздулись как у верблюда. Одна губа выступила, и теперь она смахивала на корову больше, чем прежде.
— Да, имечко ей к лицу. Цветет прямо на глазах, — пробубнил Кабуто, не разделяя общего веселья.
— Ты не туда пришла! Тебе явно надо к пластическим архитекторам, и то, думаю, они будут бессильны! — выкрикнул кто-то из толпы. Саске надеялся, что девушка кинется на них. Он готов был поспорить, что многих она уложит одной левой, но дама сдержалась и неуклюже, распихивая смеющихся, направилась в туалет.
— Очень благородно, дылда. Тост за остряка! Думаю, член у тебя не такой длинный, как язык. — Саске не знал, зачем он это сказал. Слова вылетели сами собой. Девушка была ему безразлична, да еще такая страхолюдина, но слово не воробей. Очевидно, алкоголь дал в голову.
— Оооо, да у нас принц! Прости, что обидел твою принцессу, красавчик! Иди поцелуй ее! Может, она превратится в прекрасную даму! — завопил дылда. Сзади раздались смешки, но уже не такие уверенные.
— Я думаю, поцеловать ее будет гораздо приятнее, чем видеть твою жабью рожу, — безразлично произнес Саске и вернулся к выпивке. Кабуто замолчал, но в его глазах заиграли озорные огоньки. Все вокруг затихли, даже музыка, казалось, заиграла тише. Парень тоже замолчал.
— Эй ты, хрен! — наконец нашелся он и направился к Учихе. Саске молчал, спокойно попивая коньяк. Он и вправду после нескольких бокалов превратился в мед и теперь был не хуже отцовского. Приподняв стакан, юноша посмотрел на оставшуюся выпивку. — Эй ты, хрен! — раздалось уже ближе.
— Жалко. — Саске быстро увернулся от удара и выплеснул коньяк нападавшему в глаза. Опешивший парень схватился за лицо, так как от алкоголя глаза начали больно жечь, и попятился назад. Учиха, не теряя времени, схватил его за голову и припечатал к барной стойке. Теперь дылда взвыл из-за разбитого носа. Кровь быстро заструилась по его подбородку, и он, повалившись, начал кататься по полу. На мгновение его дружки опешили, но, недолго думая, кинулись на Саске, продолжив драку. В туалете кто-то заревел, а у стены неожиданно завязалась вторая потасовка. Через минуту в баре дрались уже все. Везде летали бутылки и стулья. Блондин лупил лысого парня, уложив его на стол. Компания, игравшая в покер, уже мутузила друг друга, не поделив что-то в картах. Саске же с Кабуто отчаянно оборонялись возле стойки. Учихе удалось повалить еще двух прежде, чем его заломали и начали поочередно разукрашивать физиономию. От ударов у него помутилось в голове, но не больше, чем от алкоголя. Благодаря последнему он мало что чувствовал, лишь стекающие влажные струйки крови на онемевшем лице. Несмотря на град ударов, ему каким-то образом удавалось улыбаться, что наверняка еще больше злило обидчиков. Он не знал, что у него вызывает улыбку — веселая музыка, игравшая в баре, или физиономия парня, так исправно старающегося над ним. Бар бы наверняка разгромили, если бы не сильный голос капитана Асумы.
— Смирно, сукины дети! — взревел он словно гром, перекрикивая музыку и гомон. В мгновение ока все замерли: Саске выпустили, парню на столе престали пихать носок в рот, кто-то остановился со стулом в руках, уставившись испуганным взглядом на Асуму. Кабуто на стойке притих с бутылкой в руке: очевидно, он собирался наброситься на мутузивших Саске. Все обратили свои взгляды в одну точку — Асуму.
Откашлявшись, он осмотрел всех смеющимися глазами, взяв сигару в рот. Поговаривали, что он не выпускает ее даже ночью, а вместо легких у него двигатель с сигаретным дымом заместо топлива. Он часто ходил не по форме, но сейчас был во всеоружии: черный комбинезон с тремя смежными пирамидами Паутины, волосы, зачесанные назад, и уродливый шрам, разрывающий лицо от лба до подбородка. Он получил его на Ю−2 от призраков, чьи когти вырастают до метра в длину, а зубы раскалывают льдины. С помощью их они роют многокилометровые туннели в толще льда и иногда нападают на мирные поселения охотников и туристов, испытывающих удачу, чаще становясь жертвами, нежели охотниками. Планету облагородили, но климат остался прежним — холодным, как в самой преисподней.
— Надеюсь, вы достаточно набили друг другу морды, потому что если хоть кто-то еще хоть раз пошевелит пальцем, я его отрежу и засуну вам в жопу. Поэтому собрались, мальки, и прямиком по комнатам. Завтра утром вылетаем, — прохрипел он. — А ты, Учиха, — указал на него Асума, — ко мне!
Кабуто сочувствующе посмотрел на Саске и направился с остальными к выходу. Рекруты потянулись стройной шеренгой, задержались лишь некоторые, искавшие сумки и разбросанные вещи. Мимо юноши быстро пробежала Сакура, размахивая своими большими руками. Сейчас она смахивала на гориллу, уродливую и неуклюжую. «А все началось из-за нее», — пронеслось у Саске в голове. Он непроизвольно улыбнулся, но только теперь ощутил, как болит лицо.
— Сразу видно: сын своего отца! Без зубов и морда в лепешку. Так держать, Учиха! Скоро начнешь и в раскорячку ходить, — пробурчал капитан, осматривая парня. Саске тактично промолчал. — Я знал Фугаку. Мы вместе служили. Только его жизнь наградила миллиардами, а меня вот этим, — указал он на шрам, наслаждаясь своим превосходством. — Знаешь, почему я его не убираю? Нет, чтобы не шлюх пугать, — улыбнулся он своему остроумию. — Чтобы каждое утро видеть, чего мне стоило мое сумасбродство. Флот не прощает ошибок, — он замолчал, внимательно наблюдая за юношей. Не дождавшись ответа, Асума принялся шарить в кармане. — Держи. Это твой временный пропуск. Настоящий получишь на Марсе. — Он вручил парню неоновую карточку и направился к выходу. — И приведи себя в порядок. Ты похож на кусок дерьма!

ШИКАМАРУ

Везде мелькали огни, и играла жуткая электронная музыка. Шикомару с трудом переносил эти места, но выбирать не приходилось. Человек, который ему нужен, здесь. Тем более, стрип-клуб не худшее место на земле, он видал и пострашнее. Клубы дыма, «флеш» на некоторых столиках и загробное красное свечение. В красных объятьях кожа любой девочки у шеста становилась шелковистой и блестящей. Морщины и растяжки сглаживались, превращая кожу в шелк и мрамор, выточенный и «облизанный морем». Каждая танцевала свой собственный танец любви, пытаясь утопить сидящих мужчин в соблазнительных взглядах. Несмотря на все, Шикамару оставался равнодушным к их прелестям. Он шел между столами, на которых они танцевали, потом протиснулся между двумя боровами. Один из них обдалбался и надел очки «Горизонт». Очевидно, он здесь был завсегдатаем, и многие девочки ему приелись, поэтому мужчина решил наблюдать за своей: программа моделировала женщину твоей мечты, отцифровывая изображение на танцовщицу. Наконец мужчина нашел свое место и уселся на диван, обтянутый черным бархатом. Он располагался полукругом у самой стены, посередине возвышался столик для танца с хромированным шестом. Отсюда открывался отличный вид на клуб: все было как на ладони. Шикомару закурил и осмотрелся. Пара клиентов и две лесбиянки за стойкой. Ее он заметил не сразу. Девушка танцевала через столик, у противоположной стены. Волнистая грива волос цвета пшеницы, черное кружевное белье и высокие каблуки. Зеленые глаза, подведенные черной тушью, длинные ресницы. Она опустилась на пол и как кошка вытянулась перед мужчиной напротив. Невысокий, лысеющий, в джинсовой куртке и пузиком впереди, он так и норовил дотронуться до нее, но она лишь игриво улыбалась и продолжала дразнить его своей смуглой грудью с идеальной формы сосками. Шикомару интуитивно потянулся к своему кулону, на мгновение предавшись воспоминаниям, как он зарывался в копну светлых волос, тонул в зеленых глазах и целовал смуглую кожу. Его талисман с ним. Талисман удачи — ее волосы. Она подарила ему их. «Пока они с тобой, я знаю, ты вернешься», — он словно снова услышал ее шепот.
Просидев так пару минут, он успел выкурить две сигареты, дожидаясь ее. Когда время истекло, девушка мгновенно остановилась, надела лифчик и направилась к Шикамару. Мужчина проводил ее жадным взглядом, но, опомнившись, посмотрел на часы и направился к выходу. Искусительница подошла не слышно и так же бесшумно заскочила на стол, начиная двигаться в такт музыке.
— Ну что? — поинтересовался Шикамару, выпуская облако дыма.
— Курение тебя погубит, — улыбнулась она, опускаясь. От нее пахло лавандой, от улыбки на лице появились ямочки — ангел во плоти.
— Так же говорил отец, но тогда еще не было лекарства от рака, — равнодушно произнес мужчина, наблюдая за ее движениями. Сейчас она встала на колени и прогнулась, напоминая довольную кошку. — Так что? — он повторил вопрос, стараясь казаться равнодушным, чтобы не выдавать своего волнения.
— Почему ты такой скучный? — сгримасничала она. Ее губы приблизились к нему. Он почувствовал ее запах, теплое и влажное дыхание. Ему с трудом удалось сохранить непроницаемое выражение лица. Наконец она сдалась. — Да, сделала. А ты? — Она слезла со стола и повернулась к Шикамару спиной, слегка облокотившись на него.
— Уже. Можешь проверить, — зевнул Шикамару. Пускай снаружи он казался холодным, словно северный полюс, но внутри него клокотал вулкан. С такими женщинами не стоит показывать слабости: одно неверное движение, и она утащит тебя на дно, а потом будет лакомиться твоим сердцем. Красавица закрыла глаза и прильнула к нему еще ближе, начиная тереться об него бедрами.
— Ууу, здесь даже больше, чем мы договаривались! — промурчала она, опустив свои нежные ручки ему на колени. — И ты не боялся, что я обману? — Девушка открыла глаза и внимательно посмотрела на него. Она научилась читать людей с детства. Сначала отец-алкоголик, потом клиенты. Девушки, лишенные этого таланта, долго здесь не задерживались.
— Я надеялся на твою честность, — мужчина улыбнулся.
— Мой рыцарь... — прошептала она. Красавица ловко сняла лифчик и теперь перешла в атаку.
— Я ожидал услышать другое. — Ему эта игра уже начинала надоедать. Но надо было закончить: такие женщины любят думать, что ты у них в руках, но также надо и не показывать своей слабости. Господи, если бог сотворил нас по своему образу и подобию, неужели он такой изворотливый?
— Уже, — тихо прошептала она у самых губ Шикамару. Он почувствовал прикосновение ее груди и ловких ручек, расстегивающих ширинку. Неожиданно он остановил красавицу и нежно отодвинул от себя.
— Молодец. Я свяжусь с тобой, когда придет время. — Он резко встал и направился из клуба, стараясь не смотреть на девушку. Он представил ее лицо, но сейчас не горел желанием увидеть воочию. Надо заняться делом, она ему простит.