Псы с Городских Окраин (Глава5 - Путь к правде)

Со всех Окраин стаскивали тела умерших. Многих, о ком не успели позаботиться родственники, хоронили в одной большой яме. Хоронили в том, в чем они были одеты, хоронили без гробов и венков.
Но для мертвых безразлично: как и где их провожают в последний путь. Они покинули этот мир, им больше не надо мучиться и ждать своей смерти.

Стенания и плач заполнили, казалось, весь воздух, не давая вздохнуть, не давая уйти, не давая просто упасть на землю, содрогаясь от горечи потерь.
Родители хоронили своих детей, таких маленьких и безгрешных, тех, которые ни в чем не провинились, тех, чьи улыбки уже не озарят их потемневшие и потускневшие души. И дети, уже повзрослевшие и вставшие на ноги, прощались со своими стариками. Больше эти Псы никогда не увидят мир прежним. Больше нет цели в их жизни. Больше не хочется бороться за право существовать.

Сакура стояла, опустив голову и роняя в слезы в песок. Страшно видеть столько смертей и не знать, когда наступит твой черед. Обреченность завладела каждым сердцем, что билось в переулках Окраин.
Сотни изуродованных тел, сотни безумных глаз, сотни приоткрытых в последнем крике ртов – все, казалось, предрешало судьбу оставшихся в живых. Теперь не было своих и чужих, не было отдельных Стай, как больше и не было перепалок и драк между Щенками. Все кануло в Лету, все ушло. Но это никогда не забудется.
Мужчины, все взмыленные и уставшие, безостановочно копали сухую землю, в надежде добыть хоть немного чистой грунтовой воды. И с каждой новой порцией песка, надежда таяла, как редкий в их краях снег.

- Сакура, Саске, - к стоящим поодаль от всего происходящего молодым людям приблизился Шикамару. - Давайте отойдем.

Выдержанный. Сильный. Почти такой же холодный, как и Учиха. Казалось, он остался верен своей привычной лени и созерцательности, но это лишь попытка заставить окружающих думать подобным образом.
Бывает моменты, когда ты должен забыть про то, что ты человек, забыть про чувства и эмоции, стать подобным псу, охраняющему свой дом. Дом Шикамару там, где его Стая. Он сделает все, что сможет, в надежде сохранить этот дом целым и невредимым.
Он – Вожак. Он не имеет права сдаться. Он не имеет возможности быть добрым и хорошим. Он не может любить, сострадать и жалеть – таково бремя каждого, на ком лежит ответственность за чьи-то жизни, такого бремя каждого, кто наделен властью, такого бремя каждого, кто стремится к силе, дарующей свободу для ближних.

- Сегодня, после захода Солнца, вы отправляетесь по Большому Тракту навстречу обозу, везущему еду, питье и лекарства.
Красивое лицо брюнета скривилось, словно его ударили по ещё незажившей ране. Неужели того, что он здесь находится недостаточно? Неужели ему придется участвовать в этой бредовой затее? Неужели ему придется нарушать Правила? Да, наверное, придется.
Не уж-то Вожак настолько ему доверяет, что отсылает на это задание вместе с Сакурой? Но, нет… о доверии не шла речь. Лишь проверка его верности Псам, верности Стае. Как же Саске хотел пристрелить эту шавку! Но не здесь и не сейчас…
Сакура покачала головой, в надежде, что услышанное – не больше чем бред разгулявшейся фантазии. Идти и ждать обоз. Сейчас. Сейчас, когда каждому может понадобиться её помощь. Сейчас, когда неизвестно, что предпримет Правитель. Сейчас…
- Шикамару, ты в своем уме? Мне нельзя уходить. Пошли кого-нибудь другого.
Саске с интересом наблюдал за уставшим Вожаком, которого, казалось, уже достали вечные пререкания розоволосой.
- Сакура, а кого мне послать кроме вас? Может, Наруто, который не способен ни к чему относиться серьезно, может вас заменить? Или Хината, которая может стушеваться в любой момент? – раздраженность все больше и больше одолевала шатена, что уже невозможным становилось скрыть её. – А, может, ты мне предлагаешь послать Моеги? О, да, она-то точно со всем справится!
Скрипачка опустила глаза, понимая, что Шикамару прав, что другого выхода просто нет, что нужны лекарства и провиант. Да, она понимала. Но на сердце было тревожно от того, что она оставляет больного брата, что она, случись что, не сможет помочь.
- Хорошо, Вожак. Как скажешь – так и будет, - голос был непривычно резок и груб. Она редко позволяла себе так говорить с Шикамару.

Учиха только усмехнулся. Он презирал Вожака, презирал за то, что он слаб в своей зависимости от розоволосой, за то, что шатен не может ответить, не может поставить эту выскочку на место, за то, что он слишком мягок и добросердечен.
В душе он смеялся над Шикамару, смеялся над тем, что последний никогда не станет настоящим Лидером, никогда не почувствует настоящей Силы и Власти. Прискорбным и глупым считал Учиха следовать за чувствами и привязанностями.
Раз уж он вынужден быть здесь, тогда он сделает свое пребывание намного интересней, если покажет Псам, что значит настоящий Вожак. Всего-то и надо, что убрать Шикамару с дороги. Брюнет знал, куда нанесет следующий удар: в сердце Стаи.
Он с необычайным удовольствием наблюдал, как Сакура разворачивается на каблуках и уходит в сторону дома, бросая последний, полный скорби взгляд на ещё не закопанную могилу.

- Послушай меня, Учиха, если ты допустишь хоть одну ошибку, хоть что-то заставит меня в тебе усомниться, – тебе конец.
Тяжелый взгляд карих глаз мог вывести из состояния душевного равновесия любого, но только не Саске. Брюнет, оскалившись и сжав кулаки, подошел слишком близко, словно принимал вызов. Он смотрел в глаза Вожаку, словно пожирая его своими бездонными черными омутами.
- Не доверяешь мне, Пес? Принял меня в стаю только из-за того, что боишься потерять Харуно? Ты жалок, - два Вожака по своей природе. Два сильных противника стояли в опасной близости друг от друга. Один неверный шаг или вздох – останется только один.
- Твое мнение меня не интересует, Чужак.

Шикамару специально сделал акцент на последнем слове, показывая «место» и роль, отведенную им для брюнета. Он, отстранившись и задев плечом Саске, ушел вслед за скрипачкой.
Что-то его беспокоило, подсказывало и кричало, что он упускает нечто безумно важное. Но мысли растворялись в сознании, не давая схватить себя. Он не знал, каковы будут последствия его решения о принятии Саске в Стаю, не знал, и поэтому боялся неопределенных, а оттого ещё более страшных последствий.

Совпадения. Их слишком много за такой короткий промежуток времени. Все, что случилось плохого за последние две недели, крутилось возле Учихи: сначала то, что всегда сознательная скрипачка притащила Саске в их дом, затем его неожиданный уход, чуть не закончившийся трагедией, а потом такое же неожиданное появление.
Но что-то менять было поздно. Сейчас, когда все Окраины на грани вымирания, было бы глупо отказываться от помощи, даже от помощи такого человека как Учиха Саске.

Они шли уже несколько часов, иногда останавливаясь, но лишь потому, что Сакура приказывала, то и дело разглядывая еще не затянувшуюся рану на животе Саске. Она всю дорогу молчала, уставившись в песок. Солнце нещадно жгло и без того уже высохшую землю. Сакура думала лишь о брате, который остался один в городе.
- Почему такой траур, Пес? – Саске был зол и пытался хоть на ком-то это зло выместить. – А? Или разговаривать сегодня запрещено?
Сакура остановилась, и резко повернувшись к брюнету лицом, заговорила медленно и четко, что бы больше никаких к ней вопросов не было.
- Учиха, ты считаешь, что можно о чем-то говорить? Мы обречены на смерть. Ты считаешь это подходящей темой для разговора? – зеленые глаза превратились в две щелки, а губы сжались в полоску.
- Не тебе, Харуно, мне говорить о том, когда и о чем стоит разговаривать. Ты это поняла? – его ужасно злило, что эта девчонка пытается им командовать.

Дальше они шли молча. Брюнет обратил внимание на то, что движения девушки были легки и не принужденны, но выпрямленная напряженная спина выдавала то волнение, которое сейчас бушевало у неё в голове.
Она шла и думала, о том, что дальше последует за тем отравлением, за смертью стольких людей. Но одна мысль была страшнее другой. Становилось понятно, что Правитель на этом не остановится. Следующим шагом станет планомерное вырезание Псов, и никого не будут жалеть: ни женщин, ни стариков, ни детей. И что они могут сделать? У них нет ни оружия, ни еды, ни воды, когда у Города есть своя натренированная, не знающая пощады, армия?

Нет, был способ продержаться, но если об этом станет известно Советникам – спасение станет невозможным.
Девушка с тоской поглядела на свое запястье, где красовался браслет.
- Саске, скажи, зачем все это?
Учиха оторвался от своих мыслей и несколько раздражительно поглядел на спину розоволосой скрипачки.
- Что именно, Харуно? – Несколько неожиданным был для него этот разговор, затрагивавший такие темы.
Сакура обернулась и указала молодому человеку на браслет.
- Зачем это нужно, Учиха? Это разделение на Граждан и Псов, этот браслет, контролирующий каждый наш шаг? - она не в первый раз об этом думала, но сейчас ждала ответа.
- За тем, что так правильно, Харуно, - он говорил все тем же холодным голосом, однако взвешивал каждое свое слово. – Так написано в Правилах, и каждый должен это соблюдать.
Девушка усмехнулась, почти безумным взглядом обводя то место, где они находились.
- Написано в Правилах? Написано, как и когда нужно убивать тех, кто родился за пределами Городских стен?! Бред, Учиха. Это бред, по которому мы живем. Правила должны быть стерты с лица земли, ровно как и Правитель.
Брюнет скрипнул зубами, но сдержался. Он знал, что только за эту последнюю фразу скрипачку можно было трижды приговорить к смертной казни. И именно сейчас ему хотелось исполнить приговор. Но Саске одернул себя, вспоминая, кто он здесь и зачем он здесь.

Уже стемнело к тому времени, как они дошли до трактира. Теперь оставалось только ждать обоз с провиантом, лекарствами и водой. Из трактира доносились выкрики пьяных Псов, которые решили хоть на миг забыть о произошедшем, надеясь на выпивку.
- Саске, тебе лучше подождать внутри, если ты заболеешь – тебе конец, и никто уже помочь тебе не сможет. Я останусь здесь, буду ждать. Как только обоз появится, я дам тебе знать, – голос выдавал усталость, которую скрыть Сакуре не удавалось.
Он ушел молча, чему девушка удивилась. Но, решив, что так будет лучше, села на ступени и принялась ковырять песок. Все её чувства в эти минуты превратились в животный слух, она смогла бы узнать о приближении обоза за минут восемьдесят до того, как он проедет трактир.
Но скрип входной двери разрушил все сосредоточение.
- На, выпей. Ждать придется долго, судя по всему. – Саске подал девушке стакан с дурнопахнущей жидкостью.
Сакура удивленно посмотрела на молодого человека. Ей было странно, что такой человек как Учиха проявляет заботу, тем более о такой, как она.
- Спасибо, Саске, – это было единственное, что слетело с её губ.

Брюнет в последнее время плохо себя понимал. Некоторые поступки не мог объяснить. Вот сейчас он принес розоволосой выпивку, почему-то думая о том, что та замерзнет. Какое ему дело до того, что случится со скрипачкой? Никакого. Саске тешил себя надеждой на то, что все его поступки совершаются им только для того, что бы выполнить план.
Он злился на себя, злился на Харуно, но никак не мог себе объяснить, почему перестал понимать то, зачем выполняет приказ Советников. В его голове стучала мысль о том, что он верен Правителю, верен Правилам. Но эти дни, прожитые в Стае, что-то поменяли, пока еще незаметно, но в голове рождались сомнения.
Саске внимательно следил за тем, как Сакура держала стакан, как отпивала из него маленькими глоточками горячительный напиток, как ежилась от пронизывающего ветра. Он вспомнил тот рисунок, который нарисовал Сай: да, действительно, красота, которую видел его друг, была мимолетна, легка, была в каждом движении Сакуры.

- Чертово пойло! – Саске, разозлившись на свои мысли, вылил содержимое стакана на землю и скрылся в трактире.
Девушка с изумлением посмотрела на мокрый от саке песок. Сакуре казалось, что у Саске раздвоение личности: то он почти нежен и заботлив с ней, то становится злым и грубым. Она многое бы отдала за то, что бы прочитать мысли брюнета. Но в другой миг побоялась бы это сделать.

Саске же сидел за стойкой, всматриваясь в дно вновь наполненного стакана. Он, то готов был убить Харуно, то не хотел, что бы с ней что-то случилось. Для него, человека, который никогда никого не признавал, не благодарил, не любил, который никогда никого не жалел, никому не сочувствовал, были дикими и непонятными те мысли, которые порой врывались в его голову.
Учиха списывал многое на усталость, на плохое питание, но только не на то, что начинает чувствовать так, как другие люди, как Псы, к примеру.

Брюнет поднял глаза на часы. Было раннее утро. Обоз сегодня не приедет. Он вышел на улицу, громко хлопнув обветшавшей дверью трактира.
Девушка спала, положив голову на скрещенные руки. Через футболку ясно прочерчивались острые позвонки.
- Харуно, да никак ты заснула на посту! – Саске нарочито громко «плюхнулся» рядом, с каким-то садистским удовольствием наблюдая, как девушка вздрогнула и проснулась.
- Учиха, лучше бы помолчал, а? – Как ни крути, но брюнет оказался прав: она уснула в тот момент, когда первые лучи солнца показались над пустынной дорогой.
По коже побежали мурашки, Сакуре хотелось оказаться сейчас дома, возле Ичи. Стало сразу тоскливо на душе, как будто сверху вылили на голову ведро с помоями. Скрипачка ухмыльнулась, подумав, что, наверное, именно так она и выглядит сейчас, но прихорашиваться не было никакого желания, да и не перед кем.
- Скорее всего, обоз прибудет только к вечеру. Иди, поспи, а я пройдусь. – Саске встал и отряхнул штаны, а затем, не глядя на Сакуру, ушел.
Девушка только хмыкнула себе под нос, признавая, что Саске прав. Ей стоило поспать, иначе на обратном пути Учихе придется идти одному.

Саске шел вдоль дороги, рассматривая запустевшие дома, где некогда жили Псы. Он двигался тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Молодой человек никогда не страдал паранойей, но именно сейчас ему казалось, что кто-то следит за ним из пустых окон домов. Он прислушивался, но не смог услышать ни единого шороха, который выдал бы преследователя.
Шаг. Еще шаг. Нарастающее чувство тревоги заставляло Саске упорно высматривать между домами человека, который сверлил его взглядом. И вот, наконец, он заметил тень, промелькнувшую за углом полуразвалившегося дома.

- Попался, гад… - Саске, не думая о последствиях, словно рысь метнулся за целью.
Это было первой ошибкой. Брюнет успел добежать только пару метров вглубь построек, как ощутил холодную сталь, прижатую к горлу. Перед ним стоял человек, лицо которого было скрыто, но Саске мог догадываться только по взгляду черных глаз, что ни одного прохожего погубил этот самый нож.
- Послушай сюда, парень. Ты бы лучше бросил свою затею, иначе погибнешь и сам, и всех Псов за собою утащишь, – голос незнакомца было еле слышно, но Учиха понимал каждое слово, которое слетело с этих губ.
- Ты меня либо отпустишь, либо убьешь. Другого выхода у тебя нет, Пес, – его рука пыталась незаметно нащупать пистолет, спрятанный в куртке.
Незнакомец только покачал головой, удивляясь, что Саске дожил до стольких лет с таким малым содержимым черепной коробки.
- Учиха, ты ничего не знаешь о себе самом, не знаешь, кто ты есть, не знаешь, кому служишь. Сейчас у тебя есть шанс узнать, копай, выгрызай правду. Потом будет поздно. Тебя убьют по приказу Правителя, как только ты выполнишь это задание.

Саске резко вскинул руку с пистолетом, но возле него уже никого не было, только нож валялся на песке, сверкая на солнце лезвием.
Учиха не поверил не единому слову из того, что было сказано этим проходимцем. Но что-то в глубине его души йокнуло. Этот голос показался ему знакомым. Молодому человеку не нравилось то, что стало происходить здесь, на Окраинах. Как будто вся природа, вся сущность этих мест вопила ему о чем-то, но он не мог разобрать о чем.
Сплюнув на песок, Саске вышел к дороге, пытаясь понять, что с ним происходит. Почему его стали посещать те мысли, которые никогда прежде не посещали. Почему с каждым мгновением становилось сложнее оставаться тем, Приближенным, хладнокровным, которым он привык себя видеть.
- Чертовщина…
Саске приближался к трактиру, как руку закололо. На коже вырисовалось очередное послание от Советников.
- Значит, через три часа будут на месте. Хорошо, очень хорошо.
Учиха опустился на ступеньку и стал ждать, пока Харуно выйдет. Он не сомневался, что она выйдет вовремя.

- Конан, ты уверена, что Учиха Саске выдержит это задание? Уверена, что он не станет на сторону Псов? Ведь это может нам многое испортить, - рыжеволосый Советник говорил тихо, так, что бы слышала только его собеседница.
- Уверена. Учиха воспитан в Правилах, в повиновении Правителю, он не может напортачить.
Огни свечей мягко освещали небольшую комнату, где над столом с картой склонились два Советника.
- Конан, мне не нравится эта девчонка. Что-то в ней есть такое, что может направить нашего Саске не в ту степь. Зря мы поручили это дело ему. Ведь ты знаешь про историю его семьи, знаешь правду, знаешь то, что Итачи так никто и не нашел. Саске является угрозой. Если он узнает что-то – нам стоит бояться его больше, чем всех Псов вместе взятых.
Конан только задумчиво кивнула, понимая, что Пейн прав. Что Учиха опасен, как никто другой, особенно сейчас, когда он выходит из-под контроля, когда в любой момент может узнать все.
- Эта девчонка, Харуно Сакура, если не ошибаюсь, будит в нем чувства, которые Правитель искоренял в нем с самого детства. Это опасно. Но как только он выполнит большую часть задания или же станет абсолютно не управляем – мы уберем его.
На карту упала капля воска, именно в то место, где предположительно находились Учиха и Харуно, словно поставив крест на их судьбе.