Касаясь языком.

- Кивай, – его голос, казалось, не мог быть ничем другим, кроме шёпота. Мне было страшно, такое отвращение, желание и бесконечную панику в изящном коктейле я не испытывала никогда в своей жизни.
- Эй, ты! Слышишь! Соглашайся со мной! – пропитанный ядом сорванный голос. Меня бросало то в дрожь, то в жар, крупицами пота покрылся лоб. – Соглашайся, что ты моя. Что ты моё лучшее создание.
Тело окаменело и не желало двигаться. Он навис надо мной, любуясь пару секунд, и моё тело ещё больше затряслось.
Я кивала. Кивала со всем рвением и всеми силами, которые у меня оставались.
Ядовитая усмешка тронула его губы, змеиный язык коснулся моей шеи, словно вознаграждая.
Это была феерия чувств, всех тех, что человек когда-либо мог испытывать. Задыхаясь от прелости воздуха, я то сгорала, то покрывалась холодом, почти умирала, извивалась под его змеиными прикосновениями, словно сама была подобной ему. Ощущала животный страх и животную страсть, когда он касался меня своим языком. Чувствовала отвращение, хотела закричать, что есть силы, но потом всё заменялось криком иным, ощущениями противоположными. Я разрывалась в отрицаниях, не понимала собственных мыслей и сходила с ума. Я была абсолютной сумасшедшей в этот момент. Впивалась ногтями в собственные ладони и чувствовала, как кровь уходит из организма, оставляя лишь спокойствие и странное затуманенное умиротворение.
Его улыбка становилась всё шире, когда я захлёбывалась в приступах мазохизма.
Он ядовито смеялся, ощупывал моё тело тонкими пальцами и дарил боль, кажущуюся невероятно возбуждающей.
Он что-то сделал с моими чувствами. Он изменил мое восприятие.
В пару движений он поменял нервные импульсы. Организм запутался, пытаясь понять, что есть боль, а что – наслаждения, тошнота, оргазмы. Сердце срывалось и било в ушах, кровь отчаянно бежала по венам. А он не отводил от меня взгляда, с шипением повторяя: «Ты великолепна. Ты прекрасна».
Мысли путались, не могли сформироваться в слова, звуки. Он явно что-то сделал с моим голосом. Я могла только бессильно стонать, мой язык окаменел. Я прикусила его в попытках вызвать хоть какие-то болевые ощущения. Его исхудалая фигура вновь нависла надо мной, а прохладное дыхание касалось щёк.
- Тс-с, не стоит этого делать, - он грубо открыл мне рот, вытягивая обездвиженный язык. Сердце очередной раз болью наполнило организм, я сжалась. Он продолжал напевать что-то убаюкивающее, почти нежно касаясь моих губ. – Я сам это сделаю.
Меня наполнило через край отвращением, но тело горело в оргазмах, пока я мысленно теряла сознание и пыталась уйти из этого сумасшествия. Остановиться.
Его раздвоенный язык переплетался с моим бесчувственным, это некая попытка танца. Он шарил у меня в глотке, вызывая рвотные позывы, я пыталась сжать губы, но его напор поражал.
Продолжая улыбаться и напевать какую-то неясную песню, он прикусил мне язык.
Я вздрогнула. Осознание, что он не шутил, испугало. Я пыталась оттолкнуть его, но руки не слушались. Я лишь бессмысленно пыталась шевелить пальцами, чувствуя, как он откусывает мою плоть, нежно посасывая при этом губы. Меня тошнило. Я ловила его сумасшедший взгляд фиолетовых глаз и задыхалась от тошноты и прелости воздуха. Он оторвался. Я чувствовала, как кровь заливает рот, ощущала отрубленный язык дёснами. Очередная попытка заорать. Я впиваюсь пальцами в простыни и пытаюсь подняться. Он сплёвывает кончик моего языка на грязный пол. Его лицо с сумасшедшей улыбкой вновь возникает передо мной. Он касается шеи. Ощупывает её языком, я чувствую лёгкие прикосновения его зубов, тело вновь заливается волной мощнейшего оргазма. Но я уже не могу реагировать на эту феерию. Я лишь беспомощно смотрю в потолок и открываю рот в немом крике, чувствуя теперь двигающийся обрубок языка и пытаясь не захлебнуться кровью.
Он прикусывает мне кожу со знанием дела, будто умело стягивая с жертвы верхний слой. Я заливаюсь новым приступом тошноты, но мой желудок уже пуст, это отвратительно. Отвратительно то, насколько ужасной смесью наполнен мой рот, нос… Насколько кровавыми уже стали слёзы, насколько ничтожны попытки закрыть глаза.
- Тише-тише, - шепчет он, отрывая кусок моей кожи и вновь бросая его на пол. Шея онемела. Он вновь, орудуя языком, сдавливает аорту.
- Сейчас тебе будет хорошо, - он усмехается. Потом разражается кривым смехом, но я чувствую, как упорно кровь пытается пробиться сквозь преграду.
Я теряю сознание. Жизнь ускользает сквозь пальцы. Я ощущаю прилив очередной истерики, на этот раз радостной.
Боже! Боже! Это закончится!..
Я чувствую, как кровь возобновляет движение. Рассудок помутнел, но этого хватает, чтобы почувствовать, как грудь наполняется спёртым воздухом.
- Нет, ты слишком хороша, чтобы вот так всё заканчивать, - его змеиный голос вселяет панику. Я уже могу двигать руками, беспомощно отталкиваю его.
Он не обращает на это внимания, чуть больше ухмыляется и резко впивается в одну из грудей. Я пытаюсь закрыться руками, невольно вырывается сдавленный стон, почти животный, нечеловеческий.
Он сплёвывает очередную часть моего тела на пол, но лишь ещё больше разражается смехом.
- Пытайся, спасай ошмётки своего тела. Но разве тебе не понравилось? Сколько их было? Миллионы, тысячи? Не бойся, я тоже остался доволен. Ты прекрасна, действительно прекрасна, - он с нежностью провёл рукой по моей щеке, касаясь языком.
Меня передёрнуло.
- Но ещё больше наслаждения я получу, когда буду смотреть, как ты медленно подыхаешь, - он разразился новой порцией сумасшедшего смеха. Я с ужасом смотрела на этого психа, тело начинало приходить в норму, и адские боли касались каждой клеточки моего тела.
Он включил свет. Люминесцентные лампы резали глаза, я зажмурилась до боли, если она вообще чувствовалась на общем фоне.
Я слышала его смех и звук захлопнувшейся двери. Но смех не уходил. Он продолжался минуту, две, вечность… наконец я раскрыла глаза, наплевав на слепящий свет, и увидела стеклянную стену, отделяющую меня. Такую слабую, истекающую кровью на старой потрёпанной кровати с пропитанными всякой дрянью простынями. Я видела его, сидящего на небольшом диване, и продолжающего смеяться. Он наблюдал за мной с самого удобного ракурса. И будет наблюдать, посмеиваться и постоянно хлопать в ладоши, пока моё сердце, наконец, не остановится. Или подключит к аппаратам и продолжит развлечение…
Я зажмурилась. Голова разрывалась от боли и отвращения, тело вовсе не было моим телом, сокращаясь каждую секунду в спазмах. Я издала ещё один беспомощный вскрик, в очередной раз почувствовав отсутствие собственного языка.
Он засмеялся.
Боже, как я хотела умереть…