Слабые - сильные

Они сидели вдвоем в комнате, отведенной под столовую. Только что им сообщили о смерти Яхико. Он потерял слишком много крови, пока они добрались до убежища. Ирония жизни: их друг, их лидер, их сердце, погиб из-за недостаточного медицинского оснащения организации, которую сам же и основал. Они так слабы…
Молчали. Казалось, было так много слов, которые хотелось сказать, но они не складывались друг с другом, словно кусочки из разных паззлов. Еще больше было чувств, которые хотелось выразить, но начиная обретать словесную оболочку, даже еще в мыслях, они мгновенно теряли весь смысл…
- Нагато… – ее взгляд был устремлен прямо в одну точку, голос не выражал никаких эмоций, руки аккуратно были сложены на коленях. – Я хочу уйти.
- Нет, – он сидел как бы во главе стола, просто опустив ладони на немного разведенные колени и ссутулив плечи. Из спины у него торчали длинные черные штыри, которые они с Конан так и не смогли вытащить: те намертво вросли в его тело, сросшись с внутренними органами и оттягивая на себя часть чакры.
- Нагато…
- Нет, – в его голосе было не больше эмоций, чем в ее, однако ответ был твердым.
- Ты же понимаешь, как на меня теперь будут смотреть, – она закрыла лицо тонкими ладонями. – Это ведь все из-за меня…
- Нет, Конан, не из-за тебя.
- Но ведь я…
- И никто не будет тебя ни в чем обвинять.
- Нагато… – в ее голосе появились слабые нотки мольбы.
- Конан, – пауза. Словно даже простые слова даются ему с трудом. – Не оставляй меня, – еще одна пауза. – Прошу.
Всхлип – и по тыльной стороне тонких ладоней побежали две дорожки слез.
Нагато отвернулся. Не мог видеть ее слезы. Не мог заставить себя и прикоснуться. От этого стало бы только еще хуже. Обоим.
- Почему… – из-за сдавливающего горла кома голос терял силу и хрипел. – Почему он так поступил?
Нагато молчал. Возможно, Яхико хотел решить все самым простым путем, лишь выполнив требования противников. Возможно, наоборот, самым сложным: сделал ставку на их козырь, на риннеган друга, понимая, что только он сможет противостоять Ханзо и анбу Конохи, но сам Нагато не решится его использовать в полную силу. Сейчас парень чувствовал, что не может простить подобного расчета, ибо для самого простого решения Яхико не был столь наивен.
- Почему? – снова и снова всхлипывала девушка. Она не хотела, чтобы друг видел ее слезы, но не могла не плакать, настолько было больно от непонимания. От непонимания и потери. – Почему?..
Его ладонь сжалась в кулак.

За окном шел дождь. Здесь всегда шел дождь. Но сейчас Конан было так легче. Словно он тоже оплакивал их утрату.
Тогда, в какой-то момент Нагато просто встал и быстро вышел, а она не могла оставаться там одна, потому пошла к себе. Тут она могла дать полную волю слезам, которые все никак не хотели кончаться. Не хотела кончаться и боль.
Она плакала вместе с небом. Вместе с небом, на котором никогда не бывает солнца. Оно не для них. Не для потрепанных войной великих стран сирот. Не для них. Яхико не любил, когда она или Нагато плакали. Но Яхико уже нет рядом. Они через столько прошли вместе: почему он оставил их?
Солнце никогда не прольет вместо дождя свой свет на эту землю. Никогда.

Была уже поздняя ночь, а она все не могла уснуть. Сидела у себя на кровати, подтянув колени к груди и обняв их. Уже не плакала. В голове – пустота. Завтра будет новый день, новые проблемы, новый лидер… Сейчас – пустота.
Вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял Нагато. Вид у него был измученный: на лбу видны капельки пота, грудная клетка тяжело поднимается и опадает.
- Кон… – он недоговорил, закашлялся.
Девушка быстро оказалась рядом, отвела к кровати и усадила на нее. Нагато все еще пытался отдышаться. Потом в какой-то момент повелительно прохрипел:
- Войди.
Конан подняла беспокойный взгляд от лица друга на дверной проем и чуть не вскрикнула: там стоял Яхико. Одетый по пояс, нездорово бледный, со свежим шрамом на животе и... риннеганом в глазах… В нескольких местах из его тела торчали подозрительно знакомые девушке черные трубки.
Девушка перевела полный немого ужаса взгляд на Нагато. Тот не смотрел ни на нее, ни на умершего друга, он смотрел прямо перед собой и, казалось, не видел ничего, но, почувствовав на себе требующий ответа взгляд подруги, заговорил сам:
- Я просто хотел… просто хотел попытаться… - он словно сам искал оправдания своим действиям. Искал свои мотивы только сейчас. - Джирайя ведь говорил… Говорил, что риннегану… - тяжелый глубокий вздох. – Риннегану подвластны жизнь и смерть… Что я наделал? – Нагато обхватил голову руками.
Яхико… нет, тело Яхико все еще стояло в дверях. Конан с горечью разглядывала его, понимая, что перед ней уже не ее друг, а только его физическая оболочка - мешок костей, мяса, сухожилий и крови, не более чем. Она многое успела повидать, но это… это было поистине жутко. Перед ней стоял живой мертвец, по-другому и не скажешь…
- Как?.. – еле смогла выдавить она из себя единственный вопрос.
Нагато сразу понял, о чем она.
- Всё эти чакронакопители. Пока они в его теле, я могу управлять им при помощи своей чакры. К тому же, – он наконец поднял взгляд на тело бывшего друга, – как видишь, у него появился риннеган, и все, что видит он, вижу сейчас и я… вижу его глазами… возможно, он может даже говорить вместе со мной… – он вдруг заговорил торопливо, быстро шевеля высохшими губами. – Думаю, он так же способен выполнять все ниндзюцу при помощи риннегана… – его голос становился все возбужденнее. Нагато даже встал с кровати и стал медленно подходить к своей марионетке. – К тому же он уже мертв, то есть не чувствует боли, раны ему не страшны, потеря крови не грозит… Конан, это ведь идеальное оружие! – он обернулся к девушке, и та отшатнулась бы, не будь скована ужасом: глаза Нагато возбужденно блестели, на сухих губах играла слабая, но отчетливо радостная улыбка… – Почему ты молчишь? – вдруг непривычно резко спросил он.
- Нагато, – девушка тоже поднялась с места. Она должна прекратить это безумие. Сейчас же, – это ведь наш друг! Как ты можешь с ним такое делать?
- Именно, Конан, именно! Он наш друг и мы знаем его как никто другой! Он хотел, чтобы мы были сильными – мы будем сильными! Конан, – он быстро подошел к девушке и буквально вонзил пальцы ей в плечи, обхватывая их, – он… Яхико и станет главной нашей силой.
Девушка смотрела на парня и не могла поверить своим глазам. Казалось, смерть друга свела его с ума. Не было больше того тихого, замкнутого в себе мальчишки, каким Нагато был всегда. Был неизвестный ей безумец, преступивший принципы морали.
- Это… это не Яхико… – тихо проговорила она.
- Да… Да! Ты права! – он отпустил ее, словно забыв о ней, снова обернулся к стоящему в дверях мертвецу. – Это не Яхико… Да… Теперь это… – он запнулся в поисках подходящего слова. Взгляд его быстро забегал по комнате. – Теперь… Теперь… – взгляд пробежал по телу бывшего друга и остановился на шраме. – Да… Теперь это Пейн. Да, Пейн, – Нагато даже закивал головой, словно соглашаясь сам с собой, и вдруг резко прищурился, не отрывая взгляда от мертвого. – Я заставлю почувствовать их всех ту же боль. И начну с Ханзо…
Тут он почувствовал, что его схватили за запястье и разворачивают прочь от нового оружия. В поле зрения оказалось лицо Конан. Он не сразу понял его выражение.
- Остановись… – она взяла его лицо в свои ладони, не давая повернуться обратно и только шептала: – Остановись, пожалуйста, – на ее глазах снова выступили слезы. – Ты не должен так поступать…
- Почему? – не понимая спросил он.
- Потому… – одна слезинка сорвалась с ресниц и оставила мокрый прямой росчерк на бледной щеке. – Потому что он был нашим другом… И он… – девушка попыталась проглотить снова встающий поперек горла ком. – Он не хотел, чтобы ты использовал ТАК свою силу…
- Джирайя тоже много чего не хотел… – Нагато, отворачиваясь, отнял ее ладони от своего лица и отошел. Ему было неприятно то, что она снова плакала… – Но они оба, оба – и Джирайя, и Яхико – оставили нас. Оставили с одним напутствием: будьте сильными. Так почему ты не хочешь, чтобы я был сильным? – что-то было неправильно, что-то было не так, как он хотел…
Девушка только покачала головой, поднеся ладони к губам. Ей нечего было ответить, она совсем не понимала его…
- Конан, – его голос вдруг стал прежним, таким же спокойным и чуть приглушенным, каким был всегда. Этим голосом и говорил Нагато. Ее Нагато, – я уже просил: не оставляй меня, – он протянул ей открытую ладонь. – Ты нужна мне. Нужна, чтобы верить в меня. Яхико сказал, что верит в то, что я мессия. Прошу, верь и ты…
Она смотрела на него, а слезы продолжали бежать по щекам. Яхико верил – хорошо. Хорошо, она тоже будет верить в это. Она всегда будет верить в них двоих. Пусть даже один из них уже и мертв. Девушка протянула свою руку и вложила ее в ладонь парня. Он сделал пару шагов к ней и обнял ее: тонкую, беззащитную, хрупкую…
- И не плачь… Слышишь? Не плачь… – шептал он. – Эти твои-мои слезы по щекам – это не память, это не боль. Это всего лишь… избыток соли в глазах.
«В конце концов, я все еще просто хочу защитить их…»