Двойная рокировка. Часть восьмая (заключительная)

Восемь лет с Р.Н.
За два дня до смерти Мизукаге.
Шисуи выжидающе смотрел на Данзо. В кабинете главы Корня не было мебели, так что Учихе пришлось всё это время стоять на ногах.
— Вы с Тера потрудились на славу, — наконец заговорил Шимура Данзо. — Кири понесла большие потери, от которых ещё не скоро оправится. И это всё благодаря тебе. Я знал, что поступаю правильно, посылая тебя в Туман. Уверен, что они даже не знают, на кого ты работал на самом деле. Но это пока. Ты многое сделал для страны и для Конохи в частности, так что, думаю, будет правильно дать тебе отдохнуть. К тому же, обычным шиноби ты сможешь добиться намного большего, нежели находясь в тени. Мир должен узнать, какими сильными воинами обладает Лист. Я обговорю с Третьим, чтобы ты в ближайшие дни смог влиться в обычную повседневную жизнь ниндзя. А пока что можешь идти.
Шисуи поклонился и поспешил уйти. То, что он использовал шаринган и повлиял на окончательное решение, никто не заметил, включая самого Данзо. Шисуи был доволен результатами своей новой техники.

— Подожди! — Тера поймал Шисуи у самого выхода из подземелья.
Учиха обернулся и посмотрел на своего бывшего напарника. В Корне он был необычайно серьёзен и немногословен. В Тумане Шисуи привык видеть его совсем другим.
— Скажи, — одно единственное слово.
— Что?
— Скажи, как ты повлиял на Данзо-сама? Из Корня раньше никто и никогда не уходил добровольно. Как ты это сделал? — не получив ответа, Тера предположил. — С помощью той техники, которую ты добыл у Мизукаге?
— Глядя на Мизукаге, — поправил Учиха. — Доложишь об этом Данзо?
Тера отрицательно покачал головой. Решив, что разговор закончен, Шисуи направился к выходу. Но его снова окликнули.
— Шисуи, помнишь, что я спросил тебя в Кири? Мол, не узнаёшь ли ты меня. Так вот, мы встречались ещё до того, как нас выбрали, чтобы послать в Туман. Это был последний экзамен перед вступлением в Корень. Ты победил меня, но оставил в живых. А ведь я должен был умереть. Неужели ты этого не помнишь?
— Ты разве забыл? Я ничего и никогда не забываю, — тихо ответил Учиха.

День смерти Мизукаге.
На пальцах гигантской статуи стояло шесть ниндзя. Пока их было не так много, и предстоящая техника должна была занять много времени. Но все были к этому готовы. Они начали действовать одновременно, как одно единственное целое.
Рот гибридной статуи раскрылся, и из него полилась радужно-прозрачная пелена. Она подхватила с земли Ягуру и подняла его в воздух. Вскоре из Мизукаге начали выкачивать чакру биджу. Немного синей чакры было проглочено, как связь внезапно оборвалась, и Ягура мешком свалился на камни. Но Четвёртый не почувствовал боли, умерев секундой раньше.
— И как это понимать? — поинтересовался Орочимару. — Лидер, ваша игрушка не справилась со своей задачей.
— Кто и не справился, так это вы, — огрызнулся Зецу. — Я предупреждал, что не стоит переусердствовать с ядом. Джинчурики окочурился раньше времени.
— За необоснованные обвинения можно и головой поплатиться!
— Молчать! — властным голосом приказал Пейн. — Если кто и виноват, так это наш Мизукаге. Мы его сильно недооценили.
— Я так и думал, — проговорил Сасори, глядя на труп Ягуры. — Это меня насторожило ещё во время нашей битвы. Но в это трудно было поверить.
Орочимару вопросительно посмотрел на напарника, но за него ответил Пейн:
— Когда вы поймали Ягуру, он уже был пустым сосудом. Каким-то чудом Мизукаге удалось вынуть из себя Санби и остаться в живых. Четвёртый провёл всех нас, лишив нашу организацию сразу двух биджу. Сначала Утаката скрылся в неизвестном направлении, теперь это.
— Но ведь он куда-то должен был деть трёххвостого, — предположил Орочимару. — Обычно в таких случаях деревня прячет своих зверят в специальных сосудах, наподобии янтарного горшка очищения Рикудо.
— Зецу, обыщи весь Туман! — приказал Пейн.
— Займусь этим тотчас, — проговорил Зецу совершенно другим голосом, исчезая под землёй.
— А на счёт Ягуры...
— Я заберу его тело себе, — проговорил Сасори. — С предпоследней миссии количество моих марионеток уменьшилось. Бывший Мизукаге будет отличной заменой.

Смерть Мадары была великой потерей, о которой никто не должен был знать. Ни Пейн, ни кто либо другой. Уж он-то проследит за тем, чтоб это осталось тайной. Исключение составлял лишь Зецу, но ему можно было доверять как самому себе.
Тоби предстояло выйти на свет, но для этого надо было притвориться и спрятаться. Он одел на себя оранжевую маску с чёрными линиями. Точно за такой прятал своё лицо настоящий Мадара. Так что скрыть свою истинную натуру должно было легче.
А пока стоило потренироваться на нейтральном персонаже. В случае неудачи от лишней фигуры всегда можно было избавиться, но удача сулила невероятный выигрыш, который Тоби не хотел терять. Пока что.
Найти его не представляло особенного труда, как и выдать себя за Мадару. Всё-таки он обладал схожими техниками и шаринганом, да и фигурой вышли одинаковой.
— Я потерпел поражение, — Кисаме виновато склонился перед своим лидером. — Ягура смог от меня улизнуть.
— Не стоит волноваться об этом. Мои люди позаботились об бывшем Мизукаге. Но твоя помощь мне ещё пригодится.
Тоби бросил перстень, который ловко поймал Хошигаке. На жёлтом фоне кольца было выгранено кандзи «Юг». Кисаме демонстративно нацепил перстень на безымянный палец левой руки.
— Теперь ты — член тайной организации Акатсуки. Она представляет мои интересы. А с тобой я свяжусь позже.
Шаринган пробрался в мозг мечника и стёр ненужные воспоминания о их встрече. Кисаме посмотрел на кольцо, и в его голове всплыли ложные воспоминания. До поры до времени свою новую марионетку Тоби решил оставить в неведенье.

По давней традиции на пост Мизукаге в Скрытой деревни Тумана назначался самый сильный ниндзя. Именно сила была главным критерием для выбора. В этот раз шляпу Мизукаге за всю историю Тумана на себе примерила женщина, которая владела сразу двумя изменёнными геномами. Толпа взорвалась аплодисментами и радостным гулом, приветствуя Пятую. Мей с высоты отстроенной резиденции взирала на своих подчинённых. Слеза незаметно скатилась по щеке. Теруми была счастлива как никогда. Она не только вернулась домой, но и смогла добиться расположения своего народа. Она не была чужой. И никогда ей не станет.
Мей Теруми, Пятая Мизукаге, улыбалась так радостно и счастливо, как только это было возможно.

— Теперь все формальности улажены, — радостно проговорил Фугаку Учиха, закрывая папку с делом Шисуи. — Ты, наверное, уже и не помнишь, но я дружил с твоими родителями, и иногда даже заходил к вам домой.
— Я ничего никогда не забываю. И вас тоже, Фугаку-сан.
— Очень рад слышать, как и тому факту, что ты вернулся в Коноху. Сандайме лишь сказал, что у тебя была длительная миссия за границей. Но я расспрашивать не стану, дела АНБУ не в моей юрисдикции. Твой дом, к сожалению, уже занят другой семьёй. Но мы тебе обязательно что-нибудь подыщем. Ты обязан жить на территории клана Учиха. Ведь ты один из нас. А пока что погуляй по Конохе, к вечеру я всё устрою.
Раздался стук в дверь, и в кабинет начальника полиции зашёл мальчик. Несмотря на маленький возраст, на нём уже была зёлённая жилетка чунина.
— Это мой сын, Итачи, — представил Фугаку. — Талантлив не по годам. Ему ещё только тринадцать лет, а год назад уже стал чунином и теперь выполняет миссии высокого ранга. Но позвал я его сюда не для хвастовства. За десять лет Коноха успела измениться, так что Итачи проведёт тебе экскурсию, пока я улаживаю необходимые дела.
— Можете на меня положиться, Шисуи-сан, — с детской серьёзностью отозвался мальчик.
Шисуи улыбнулся в ответ. Впервые искренне за последние десять лет.

За семнацать дней до этого.
— Тогда у меня всё.
Шисуи развернулся и неспешно направился в сторону Скрытого Тумана. Ему добираться было быстрее, так что можно было не торопиться. Мей закусила губу, глядя ему в след. Она чувствовала себя на удивление паршиво. Парень доставил ей сообщение, которое она ждала на протяжении вот уже пятнадцати лет, а в благодарность ответила ему грубостью. И хоть он сам заслужил подобное отношение, ей было стыдно за себя. А ведь она даже не знает его имени.
«Как это всё глупо».
— Эй, парень, — окликнула Мей, — подожди! Нужно сказать кое-что...
Шисуи обернулся и вопросительно посмотрел на куноичи. Ей оставалось жить не долго. Уже вечером её схватят шиноби Корня. Шисуи об этом позаботится.
— Извини, что повела себя сегодня так с самого начала, — слова Теруми давались с трудом. — Я вся на взводе последнее время. Я в Конохе уже около пятнадцати лет. И все эти пятнадцать грёбанных лет я боюсь, что меня раскроют и убьют. Ты себе даже не представляешь, как тяжело жить среди чужих тебе людей. А знаешь, что самое страшное? Что с каждым прожитым годом ты становишься чужим и для своих. Хотя тебе это не понять... Я просто хотела поблагодарить за новость. Я смогу вернуться домой, к нормальной жизни, о которой стала уже забывать. Это очень важно для меня. Спасибо!
«Я всё прекрасно понимаю, — подумал Шисуи, глядя вслед уходящей куноичи. — И хотел бы оказаться на твоём месте. Получить долгожданную свободу...»

За шесть лет до Р.Н.
Мей раскачивалась на качели неподалёку от Академии ниндзя. Её только недавно приняли туда. Она была чужой, но все отнеслись к ней хорошо и дружелюбно. И это раздражало больше всего.
«Не понимаю я их, — думала Теруми, сильнее раскачиваясь на качелях. — Их отношение ко мне противоестественно. Они для меня никто, как и я для них. Уж лучше бы как-нибудь обозвали, нежели притворно улыбались. Это было бы честнее и правильнее. Ненавижу их. Ненавижу Коноху. Когда я вернусь домой, то обязательно перед этим спалю эту странную деревню. Дотла».
К качелям подкатился мячик. Кучерявый мальчик, забавно передвигая ножками, подбежал к своей пропаже и осторожно взял мячик в руки. Он сначала с неким опасением посмотрел на Теруми, но, не увидев ничего враждебного и пугающего, радостно улыбнулся. Эта детская улыбка была настолько чистой и искренней, что Мей невольно улыбнулась в ответ.
— Шисуи, дрогой мой, иди к мамочке, — позвал малыша женский голос. — У меня есть для тебя твоя любимая помидорка...