Твоей вины никто не отменял. Главы 17,18,19

Глава 17
Люди охотно верят тому, чему желают верить. (Цезарь)

« Ксо, что же это может значить?!» - зеленоглазая куноичи вновь и вновь прокручивала про себя услышанный разговор, стараясь поглубже вникнуть в суть ужасающих, жестоких слов самого опасного во всём мире шиноби врага.
Флешбек

«Вот чёрт, снова!» - Сакура споткнулась, не заметив очередную яму в неровном каменном полу. Кромешная тьма этих бесчисленных коридоров и переходов за последнюю неделю уже порядком действовала девушке на нервы. Но, всё - таки, куноичи предпочитала передвигаться по ним в одиночестве, хотя это, порой, и доставляло такого рода неудобства. Впрочем, стоит отдать девушке должное, по сравнению с первыми днями в этом ненавистном логове, сейчас она ориентировалась уже довольно неплохо. Но в этот раз найти нужный коридор, ведущий из лаборатории в библиотеку, где Харуно проводила почти всё свободное от исследований время, не удалось, поэтому розововолосая уже битый час бродила по этим погружённым во мрак, запутанным коридорам. Конечно, проблему топографического кретинизма можно было решить в два счёта, просто настойчиво подёргав за прозрачную нить, соединяющую зеленоглазую с Саске, который ориентировался в этих бесчисленных переходах, как рыба в воде. Но, всё дело в том, что чувствовать себя собачонкой на поводке куноичи категорически не нравилось, а это чувство настойчиво давало о себе знать с того самого дня, как Харуно оказалась надёжно связана с наследником Учиха этой почти неосязаемой нитью чакры, которая, к тому же, частенько напоминала о своём существовании довольно ощутимым жжением в районе запястья. Это жжение и стало, как бы, условным сигналом. Каждый раз, когда куноичи брала в руки оружие, уходила далеко от комнаты, в которой, кстати, в целях предосторожности, жила вместе всё с тем же Саске, или, например, оказывалась рядом с кем-то из Акацуке, руку начинало неприятно покалывать. Но сейчас куноичи не чувствовала никакой боли или дискомфорта, что могло означать только то, что она ещё не слишком далеко отошла от места предполагаемой дислокации. Именно это обстоятельство и подталкивало розововолосую идти дальше, не думая о последствиях.
Куноичи продолжала бродить по зловещим тёмным коридорам, пока из очередного ответвления тоннеля послышались приглушённые незнакомые голоса. Сакура с опаской отшатнулась, перевела дыхание и внимательно прислушалась к грубому мужскому голосу, надеясь тем самым выведать у врага полезную информацию.
- Пешки нужны, чтобы защищать главную фигуру - короля, если король побит, то и игра окончена. Так же и с шиноби. Ниндзя нужны деревне, чтобы защищать своего Каге. Если убит главный шиноби деревни, то и в рядах пешек воцарится смятение, граничащее со страхом и трепетом перед неизбежной смертью, которым без труда можно манипулировать. Другими словами, если мы одним махом уничтожим всех Каге, то получив одно пустое обещание о грядущей лучшей жизни без ненависти и страданий, Деревни без разговоров отдадут нам оставшихся хвостатых, надеясь на мир, - с каждым словом голос Лидера преступной организации становился всё кровожаднее, а сердце зеленоглазой куноичи начинало колотиться всё быстрее и быстрее, отдаваясь гулким эхом в опустошённом сознании. Всё же, боясь быть замеченной, Сакура попыталась прийти в себя и унять неистово колотящееся, сжавшееся в комок сердце, пытаясь заставить себя слушать дальше.
- Мадара-сама, вы уверены, что сможете одолеть сразу пять Каге? Я, конечно, не подвергаю сомнению ваши способности, но, возможно, эта рискованная операция слишком даже для такого гения, как вы… - ответил уже более слащавый, но, в то же время, уверенный голос.
- Не волнуйся, у меня есть ещё козыри в рукаве! – это фраза была последней, что услышала куноичи, диалог пришёл к своему логическому завершению, оставив сердце Харуно опустошённым, а голову, напротив, полной вопросов, требующих немедленного ответа. Девушка погрузилась в пучину собственных страхов, не обращая внимания на происходящее вокруг, не слыша даже удаляющихся шагов, отдающихся гулким, заставляющим вздрагивать, эхом, и, уж конечно, не заметив доли притворства в этом незамысловатом разговоре. Впрочем, надолго погружаться в размышления в столь небезопасном месте, розововолосая себе не позволила, поэтому привела мысли в относительный порядок и отправилась на дальнейшие поиски этой злосчастной библиотеки, которую вскоре и обнаружила, даже не подозревая, что скрывается за этой мнимой задержкой…
Предсмерт¬ный хрип. Тёмно-алая струйка крови, скатившаяся из левого уголка чётко очерченных губ. Непонимание, ясно читающееся в уже немного помутневших глазах. Блестящая сталь остро наточенной катаны, пронзившей тело медика насквозь. Размеренный звук падающих капель, окрашивающих пол в кровавый цвет. Убийство, которое останется безнаказанным.
- Почему? – невнятный мужской хрип, полный отчаяния и предсмертной агонии, который почти невозможно разобрать.
- Ты слишком много знаешь. Мой план должен стать сюрпризом, - уверенный голос и ухмылка, скрывающаяся за маской, закрывающей лицо, - если тебе так дорога жизнь, то ты выбрал неверный путь… - скрежет обагрённой кровью катаны, снова оказавшейся в ножнах на поясе победителя, удаляющийся силуэт, медленно растворяющийся в темноте длинного коридора, навсегда уносящий с собой тайну очередного предательства.
Конец Флешбека

«Другими словами, если мы одним махом уничтожим всех Каге, то получив одно пустое обещание о грядущей лучшей жизни без ненависти и страданий, Деревни без разговоров отдадут нам оставшихся хвостатых, надеясь на мир. Если мы одним махом уничтожим всех Каге… Ксо, каким образом он собирается это сделать?! Уничтожить всех Каге… Нет, это невозможно. Даже для него… Хотя, стоп, о каком козыре он говорил?! Хм… Я ничего не понимаю… Но, как только вернусь в Лист, немедленно доложу об этом Цунаде-сенсей! Если, конечно, успею…» - от таких мыслей по коже куноичи пробежали едва заметные мурашки. Но закончить внутренний монолог Харуно не позволил звук открывающейся двери, впустившей в этот книжный рай одного из напарников Саске, которого куноичи знала под именем Джуго.
Сакура молниеносно схватила со стола книгу, которая давно была отброшена туда за ненадобностью, и притворилась необычайно заинтересованной развитием сюжета, не желая показывать врагу, которым она считала этого парня, свои истинный мысли и переживания, которые в этот момент, несомненно, читались на лице девушки, как в открытой книге, даже не заметив, что вполне осязаемую книгу она «читает» вверх ногами. Впрочем, этот факт не укрылся от проницательного взгляда Джуго, который сразу подметил озабоченность зеленоглазой, и вызвал на губах молодого шиноби едва заметную полуулыбку. А эта улыбка, в свою очередь, не укрывшаяся от глаз девушки, незаметно следящей за Джуго, поставила куноичи в тупик. Только проследив за взглядом парня, Сакура поняла свою глупость и уже сама не смогла сдержать смущённую улыбку. Для Джуго вся эта ситуация казалась более, чем занимательной, а увидев ещё и замешательство в глазах розововолосой, он не смог сдержаться и уже откровенно засмеялся, но не столько от осознания всей глупости сложившегося положения, а скорее от того, насколько он с самого начала ошибся в этой девушке. На первый взгляд эта куноичи была самим воплощением эгоизма, с которым не желала расставаться, даже в такой не простой ситуации. Но, как известно, первое впечатление бывает обманчиво. Сейчас перед ним совершенно другой человек. От непоколебимой, и, от части, слишком вызывающей, уверенности в себе остался только лёгкий, едва заметный налёт, дерзкий взгляд, которым она встречала откровенные насмешки Суйгецу, сейчас затуманен какой-то непонятной, необъяснимой грустью, а главное, на его смешок Сакура ответила не молчаливым, обиженным взглядом, как сделала бы, например, Карин, а искренним, слегка смущённым смехом. В своё очередь, Сакура тоже посмотрела на этого парня другими глазами. Презрительное спокойствие, которым веяло от него при первой их встрече, сейчас сменилось добродушной улыбкой, а угроза, о которой предупреждал напарников Учиха, которую куноичи, кстати, до сих пор не могла понять, сейчас уходила далеком на второй план. Этот человек привлекал Харуно… Он был близок зеленоглазой по духу, и она не могла не признавать этого, хоть и видела его только дважды. Кто бы мог подумать, что эта случайная встреча в будущем перерастёт в настоящую, крепкую дружбу…
Глава 18
В жизни будет много трагедий. Я знаю, что первая — всегда самая страшная, но надо готовиться жить, а не тренироваться страдать.©

- Первый и четвёртый отряды второй дивизии! – громко и уверенно проговорил Лидер Армии Альянса Шиноби. – Отправляетесь на четыре часа на север, к четвёртой дивизии! Мы не получали от них доклада в течение пяти часов, поэтому при первой появившейся возможности немедленно сообщить, как обстоят дела на границе Деревни. Сейчас у нас есть все основания полагать, что враг прорвался и движется по направлению к Селению. Если это действительно так, то присоединитесь ко второму отряду и ждите подкрепления. В случае слишком большого численного перевеса на стороне противника, призываю вас не геройствовать, а возвращаться быстро настолько, насколько это, вообще, представится возможным! В нашем распоряжении не так много бойцов, чтобы вступать в безнадёжные схватки, надеюсь, вы меня понимаете. Если неприятель прорвётся через эту, последнюю нашу блокаду, мы вынуждены будем отступить и оставить Деревню, как бы жестоко это не звучало… Мирное население уже эвакуировано, что ещё раз подтверждает серьёзность моих слов и то, что шансов на успех этой операции практически нет. Шиноби, не задействованные в этой операции, прямо сейчас готовятся к отступлению и собирают вещи. Как говорится, нужно надеяться на лучшее, но готовиться к худшему… - Гаара закончил очередную напутственную речь и отправился в штаб, где его уже ждали остальные Каге, временно оставившие свои Селения для борьбы на передовой.
Невзирая на разрушения в окрестностях Деревни Скрытой в Скалах, появившиеся в ходе ожесточённых боёв с Акацуке, которые здесь продолжались уже в течение нескольких дней, Тсучикаге всё ещё не терял надежды отстоять Селение, поэтому всеми мыслимыми и немыслимыми усилиями старался уговорить остальных Каге на эту последнюю разведывательную экспедицию. На самом деле, даже шиноби Ивы уже отчаялись спасти родную Деревню, не говоря уже о ниндзя из других стран, которые, и вовсе, не возлагали на эту миссию совсем никаких надежд. Боевой дух Объединённой Армии в последние несколько суток был, если не полностью сломлен, то, по крайнее мерее, перенёс значительные испытания. И дело даже не в том, что люди боялись войны или, например, своей собственной смерти, нет. Намного больше бойцы беспокоились не о собственной шкуре, а о жизнях своих близких, даже, если последние и не являлись шиноби, и судьбе родной Деревни. Смотря на то, как Ива медленно погибает под натиском вражеских сил, на то, как ниндзя этого Селения лезут из кожи вон, чтобы защитить место, где родились и выросли, шиноби непроизвольно представляли себя, на месте этих самых ниндзя, и свой дом, будь то Коноха, Кири, Суна или Кумо, на месте некогда такой чужой и далёкой Ивы. Это обстоятельство сплотило ряды Армии настолько, что даже прошлые неурядицы и стычки были забыты, или же, намеренно вычеркнуты из памяти. Шиноби Конохи стояли плечом к плечу с шиноби Кумо, а шиноби Суны, в свою очередь, с шиноби Кири. Этот союз, похоже, оказался намного более плодотворным, чем ожидали даже сами Каге, решаясь на рискованный шаг объединения своих Армий против общего врага. Отдать жизнь за ниндзя из другой Деревни сейчас не казалось безрассудством, а скорее стало закономерностью. Единственное, над чем, по-прежнему, ломали голову все, без исключения: почему же во время осады Киригакуре шиноби из разных Селений дрались «вместе» только на словах, а сейчас не задумываясь отдают свои жизни за, некогда, кровных врагов? Тогда не о какой работе в команде и речи не могло идти… Почему именно теперь, во время совместной защиты Деревни Скалы, шиноби вдруг прониклись тёплыми чувствами к прошлым врагам? Возможно, потому, что разгромить Акацуке и отстоять Кири не показалось такой уж опасной и неимоверно сложной задачей, как бороться за Иву, каждый день страшась, что враг окончательно прорвёт все ограничения и с минуты на минуту доберётся до Деревни. Возможно потому, что после того, как Армия Акацуке за одни сутки сократила численность шиноби на стороне Объединённых Войск почти на треть и подобралась слишком близко к Деревне, Тсучикаге лично, а гордость этого старикашки известна всем без исключения, упал на колени перед ниндзя, которые в подмётки ему не годятся, и практически заклинал каждого, способного сражаться шиноби, до конца бороться за доверенное ему Селение. Возможно потому, что даже сам Райкаге, который изначально был против Союза Шиноби, заявляя, что это противоестественно,¬¬ пришёл на помощь шиноби Суны, когда те находились в безвыходном положении, сражаясь с Кисаме, и, хоть сам получил неимоверно серьёзные травмы, всё же спас неудачливых ниндзя, уничтожив опаснейшего члена Акацуке. Правда, стоит сказать, что эта история имела и другой оборот… Райкаге успел на помощь бойцам Суны, но, всё же, опоздал на мгновение и не смог спасти собственного брата, который в это время вёл неравный бой с Учиха Мадара. Киллер Би был убит Лидером Преступной Организации, во время извлечения из его тела Хатиби. Кроме него в этой войне сложил голову и Хатаке Какаши – главнокомандующий третьей дивизией, который находился в самом эпицентре боя, несколько суток упорно сражаясь против Армии Акацуке.
Наверное, именно эти события и сплотили ряды Объединённой Армии… В любом случае, сейчас шиноби были близки друг другу, как никогда! Лидер Акацуке, сам того не подозревая, собственными руками создал для себя самого могущественного врага! Не врагов, а именно врага. Учиха Мадара своими силами сделал из тысяч людей, почти ненавидящих друг друга, одно целое - соперника, насквозь пропитанного незыблемой волей Огня!
***

- Сакура-чан, можно войти? – в дверь не громко постучались, заставляя девушку оторваться от работы и обратить внимание на шум.
- Да, конечно, Джуго! – проговорила розововолосая и снова уставилась в собственные записи и расчёты.
За эти несколько недель Сакура настолько привыкла к парню, что, даже не смотря на то, что он Акацуке, не могла разглядеть в нём и малейшей угрозы. Поэтому и относилась к нему более чем дружелюбно, даже, наверное, как к хорошему другу. Фактически, Джуго стал для куноичи единственным способом хотя бы односторонне поддерживать связь с внешним миром, от которого девушка была напрочь отрезана вот уже почти месяц. Напарник Саске тоже ощущал неимоверную симпатию к Сакуре, она привлекала его, но, скорее, не как девушка, а как приятельница. С Харуно можно было поговорить, что с подавляющим большинством существ одного с ней пола сделать практически невозможно, куноичи очень точно ощущала скрытые эмоции людей, можно сказать, была удивительно проницательна, а это качество у людей, а особенно, у девушек, встречается крайне редко, но, тем не менее, очень помогает в общении с людьми. А в случае с обычно нелюдимым и замкнутым Джуго, проницательность – вообще, имеет очень большое значение, помогая улавливать малейшие изменения в настроении и мысли, которые, уж точно, никогда не будут высказаны вслух.
- Я присяду, у меня есть для тебя интересные, правда, не слишком радостные новости, - проговорил парень, садясь на табуретку у стенки. От тона, которым было сказано это, казалось бы, не слишком важное предложение, по спине куноичи пробежали мурашки, а на лбу выступил холодный пот. Всё дело в том, что, вопреки обыкновению, голос Джуго не выражал никаких эмоций, хотя обычно в нём отчётливо слышались дружелюбные или, наоборот, яростные нотки, всё зависело от настроения, но, чтобы голос напарника не выражал абсолютно никаких чувств – такого девушка ни разу не слышала, даже когда парень находился в самом плохом расположении духа.
- Я слушаю, - как можно равнодушнее проговорила девушка, не желая показывать своей тревоги, и уже окончательно оторвалась от бумаг, не надеясь закончить сегодня.
- Скажи, ты твёрдо убеждена в том, что Акацуке проиграют эту войну, - начал издалека Джуго, стараясь с ходу не напугать куноичи, хотя понимал, что рано или поздно это сделать, всё же, придётся. Подобные споры для этих двоих не были редкостью, они довольно часто обсуждали этот вопрос, доказывая каждый свою версию, которые обычно переплетались только в одном – Четвёртая Мировая Война Шиноби станет самой жестокой за всю историю.
- Да, - как обычно, прямо ответила девушка, твёрдо уверенная в победе Объеденённых Войск.
- Что ж, думаю, это обстоятельство координально изменит твоё мнение…- зеленоглазая куноичи напряглась и, непроизвольно убрав руку под стол, с силой сжала кулак, оставив на ладони чёткие полумесяцы ногтей. – Сакура, Деревня Скрытая в Скалах была разрушена сегодня утром, от неё не осталось и камня на камне. Как сказал Саске, Войска Альянса лишились одной трети своих шиноби, - невозмутимым голосом продолжал член Акацуке, который после последних известий воспринимался куноичи только в этом ключе. Друг – Джуго, к которому девушка успела привязаться, сейчас сменился просто членом Акацуке, который в глазах розововолосой заслуживал только смерти, мучительной и кровавой. Между тем, известия, в которые хотел посвятить девушку Джуго, были ещё очень далеки до своего логического завершения. Увидев в глазах собеседницы растерянность, боль и ещё тысячу совершенно непредсказуемых эмоций, парень хотел было закончить с потрясениями на сегодня, но, заметив в поднятых на него изумрудных глазах даже не нетерпение, а, скорее, приказ говорить дальше, решил продолжить. – Киллер Би – джинчурике восьмихвостого и Хатаке Какаши – главнокомандующий третьей дивизией Объединённых войск были убиты. Сейчас Акацуке осталось только завладеть Девятихвостым, на этом война будет окончена, - знакомые имена больно резанули слух куноичи, заставляя забыть об окружающем мире. Сердце на несколько мгновений замерло, не желая верить в услышанное, а после, осознав, наконец, всю тяжесть случившегося, рассыпалось на тысячи мелких, больно колющихся осколков, осевших в венах, больше не желающих качать кровь. В висках невыносимо застучало, сдавливая голову, словно в тисках. Ногти больно впились в ладони, до крови раздирая мягкую, испещрённую тысячами крохотных линий, плоть. Глаза заволокло плотной дымкой, заставляющей всё глубже и глубже запираться в глубинах собственного подсознания.
Оцепенение, в которое погрузилась девушка, Джуго принял за обыкновенную задумчивость, поэтому решил, что лучше всего будет оставить девушку одну. Он спокойно поднялся и мерными шагами вышел из лаборатории.
Вовремя. Буквально через секунду Сакура сползла по стенке, возле которой стояла, и сжалась в крохотный трепещущий комочек. Девушку била нестерпимая дрожь, из невидящих глаз тонкими струйками стекали прозрачные слёзы. Края раны, неаккуратно выдранной в душе ошеломляющей вестью, адски пульсировали, заставляя прижимать колени ближе к груди, чтобы хотя бы физически чувствовать себя целостным, живым существом, а не куклой, рассыпающейся на кусочки...
Глава 19
Ты так долго пытался забыть о своем прошлом. И это не принесло тебе ничего, кроме страданий. Может пора снова все вспомнить?

«Сколько времени прошло: час, два?» - постепенно приходя в себя, вслух задала самой себе вопрос куноичи. Тело девушка уже не сотрясалось от несдерживаемых рыданий, руки лихорадочно не тряслись, а туманная пелена, плотно застилающая взгляд, начала постепенно спадать, позволяя, наконец, взглянуть на вещи в их истинном свете. О недавней истерике напоминали только влажные солоноватые дорожки на всё ещё немного влажных щеках и тёмные тени, залёгшие под потускневшими глазами. Розововолосая, будто, нехотя отпустила собственные колени, которые до сих пор плотно прижимала к груди, медленно встала, попутно поправляя изрядно измятую одежду, и бросила безжизненный взгляд в единственное в лаборатории окно, тем самым желая подтвердить или опровергнуть собственные догадки. Как оказалось, подтвердить. Девушка так глубоко погрузилась в себя, что даже не заметила, как быстро наступила ночь, причём, кажется, глубокая ночь…
В запястье ощутимо покалывало, что могло означать только недовольство «тюремщика» такой поздней задержкой, впрочем, Сакуру не слишком заботила эта мелочь… Сегодня она перенесла гораздо более ощутимую боль… Нет, не физическую – душевную… И сейчас она больше не собиралась терять ни минуты на такую безделицу, как сон…. Девушка, напротив, чувствовала себя невероятно бодрой и отдохнувшей, да и выглядела так же, невероятную внутреннюю боль, на время запрятанную в самый дальний уголок сердца, сейчас можно было различить только по безжизненным, потускневшим глазам… А всё дело в том, что сегодня Сакура твёрдо решила закончить своё джуцу воскрешения, которое, впрочем, и без того находилось уже в последней стадии разработки, и, как можно быстрее, вернуться домой. Девушка просто не могла допустить смерти ещё хотя бы одного близкого человека…
На минуту задумавшись, розововолосая резко развернулась, села за стол и снова склонилась над написанными неразборчивым подчерком бумагами.
***

«Хм… Интересно…» - Саске молча наблюдал за интересующей его картиной, конечно, оставаясь при этом незамеченным куноичи. Нельзя сказать, что парень так заинтересованно следил за самой девушкой, скорее, его больше интересовало конкретно её поведение в сложившейся ситуации. Иногда наблюдать за изменившимися повадками людей, которых ты знал ещё до этих самых изменений – довольно увлекательное занятие… А столь кардинальные перемены, как те, что произошли с этой девушкой за такой короткий срок, произвели даже на видавшего виды Саске вполне конкретное впечатление. С одной стороны – он презирал её за слабость, которую куноичи никогда, по сути, и не пыталась скрыть, но сейчас явно совсем не желала выставлять напоказ, что несколько приподняло Сакуру в глазах наследника клана Учиха, с другой – единственное, за что он раньше хотя бы немного уважал эту девушку – смелость высказывать собственные мысли и чувства, сейчас спряталось за почти непроницаемой маской наигранного безразличия. Наверное, именно поэтому Саске хотел понаблюдать за зеленоглазой куноичи именно в этот момент, когда она казалась как раньше: уязвимой и слабой. И он увидел то, что хотел! Буквально несколько минут назад перед ним предстал давно забытый образ маленькой угловатой девчушки из детства, которая, по воле случая, оказалась так тесно связана с ним узами дружбы, давно забытыми узами. Но, как известно, одно воспоминание порождает другое, поэтому перед глазами Учихи в мгновение ока пронеслись десятки слайдов давно забытого прошлого, с которым давно решено было порвать раз и навсегда. Сотни, тысячи, миллионы картинок… Но особо ярким пятном на безжизненном сером фоне безрадостных воспоминай загубленного детства, выделялась, конечно, команда № 7. Нет, Саске не тосковал о старых друзьях, он, вообще, уже довольно давно забыл значение слова дружба, предпочитая этому глупому чувству сугубо рыночные отношения: ты делаешь что-то для кого-либо, чтобы потом тебе отплатили тем же. Глупо. Но в этом и есть смысл жизни. Наверное, ещё одним доказательством того, что парень не слишком часто вспоминал о родной Деревне, хотя, нет, конечно, он вспоминал о ней, но не как о любимом доме, куда всегда можно вернуться, а, скорее, как об очередной цели, которую нужно достигнуть любой ценой, стало то, что, как Саске не старался, он не мог припомнить ни одной точной картинки. Коноха представлялась ему размытым пятном, где изредка мелькают смутно знакомые лица людей, чьи имена окончательно изгладились из памяти. Единственное вполне ясное воспоминание, пронёсшееся в голове Саске словно ураган, показало ему с виду ничем не примечательную фотографию, на которой, по иронии судьбы, была запечатлена седьмая команда в её первоначальном составе. Но остановил молодой шиноби взгляд только на одном лице, лице человека, душа которого сегодня покинула этот жестокий мир, лицо человека, который когда-то раскрыл перед Учиха самые азы Мира Шиноби, человека, в конце концов, отдавшего свою жизнь во имя мира… Лицо глупца. Наверное, Саске должен был почувствовать горечь от утраты или, хотя бы, самый незначительный проблеск сострадания, но нет, он не почувствовал абсолютно ничего. Пустота. Пугающая пустота, где нет места человеческой жизни или, быть может, смерти.
С головой погрузившись в бесплодные размышления, парень даже не заметил, как предмет его наблюдений спешно поднялась со своего места и быстрым и уверенным шагом направилась к выходу из лаборатории. Опомнился парень, только услышав громкий стук закрывающейся двери. Саске не спешил уходить следом за куноичи. Он, напротив, подошёл к столу, занял место, на котором мгновение назад сидела Сакура, и попытался разобраться в сути её опытов. Конечно, ничего путного из этого не вышло, как Учиха не старался, ничего в этих хитрых медицинских терминах понять не мог, поэтому хотел было уже отложить эту бесполезную писанину на законное место, но вовремя заметил ничем не выделяющуюся приписку в левом верхнем углу листа, которая гласила: « Вероятность успеха операции – 68%». При виде этой неожиданной приписки, парень ухмыльнулся одними уголками губ и поспешил вернуться к себе в комнату.
***

« Разве это возможно? Какаши - сенсей, вы…» - парень вытер сбегающие по щекам слёзы и снова взглянул на розоватое, постепенно начинающее светлеть небо. « Вы не можете так просто умереть! Вас…Вас… Вас не могли убить какие-то там Акацуке! Невозможно!» - Наруто решительно не желал верить в происходящее. Смерть – рок, преследующий этого парня всю жизнь, но, к которому он, вопреки обыкновению, так и не посмел повернуться лицом. « Би… Киллер–Би… Как же ты мог оставить меня?! Как ты посмел оставить меня единственным джинчурике?! Как…» - даже в мыслях парня сквозило такой неприкрытой горечью, перед которой бессильно даже самое преданное сострадание. Наруто не желал признавать очевидную истину, не хотел смириться с тем, что уже не исправить. « Хотя, кто я такой, чтобы осуждать вас?! Джирайя-сенсей, Какаши–сенсей, Би–сан, вы все отдали свои жизни ради спасения Мира Шиноби! Мне никогда не стать таким великим шиноби, какими были все вы! И я обещаю, нет, я клянусь, что не запятнаю ваше наследие! Я, Удзумаки Наруто, спасу Коноху и весь Мир Шиноби, в целом, вот увидите, я ещё стану Хокаге!» - хоть Наруто всего лишь мысленно проговаривал эти жизнеутверждающие слова, он, всё - таки, был уверен, что его услышали… Теперь он твёрдо знал, за какие идеалы нужно бороться!