Пропасть. Часть 2 "На дне". Глава 11 «My name is... pain*»

Саске, не отрывая глаз, смотрел на огонек свечи, который ярким пятнышком светил в комнате, полной мрака. Он сидел на не заправленной постели со сбитыми в комок простынями и неустанно следил за дрожащим пламенем, которое каждую новую секунду то затухало, то начинало гореть с еще большей силой.
Ему нравилось находиться в этой маленькой, темной комнатке, пропитанной ее запахом. Аромат трав, шалфея, чего-то лесного и весеннего витал здесь подобно дымке, обнимал его мягкими лапками, заставляя расслабленно прикрывать глаза и забывать обо всем, что творилось вокруг. Аромат родного, аромат его детства, аромат его прошлого был его слабостью, которую он даже не пытался отрицать, ведь себе Саске врать не привык.
Связи, созданные многие годы назад, до сих пор оставались такими же крепкими и нерушимыми, и лишь воздвигнутые между ними бетонные стены мешали вернуть все в прежнее русло. Эти стены были не просто крепкими, они каждый день подпитывались новой порцией крови, боли и ненависти, они росли, не зная пределов, они дышали и не желали подпускать их ближе друг к другу. Саске мастерски, с упорством осла, возводил все новые траншеи и колонны, дабы удержать стену от разрушающего падения, но этот аромат... этот аромат подобно самой едкой кислоте разъедал любую горную породу, любой искусственный камень и проникал туда, за ограждение, принуждая его раз за разом воспроизводить в памяти обладательницу этого запаха его детства.
Он откинулся на подушку, пахнущую так ярко и живо, что даже закружилась голова. Прикрыл уставшие, покрасневшие, с полопавшимися от перенапряжения сосудами глаза. Попытался воспроизвести ее образ, чтобы понять суть этого аромата, который прилип к ней намертво, не отпуская, а в данный момент завладевал и им.
Она пахла жизнью, и это убивало его, разбивая на осколки натренированное годами самообладание.
Несмотря на то, что он собственноручно огромное количество раз сам ломал ее, она жила, в отличие от него, она так ярко и полно жила. Когда она злилась, ее поблекшие зеленоватые глаза угрожающе темнели, превращаясь в два пылающих черным огнем изумруда. Ее лицо так соблазнительно краснело, когда она в ярости сжимала пухлые розовые губы в тугую полоску. Ее брови сходились на переносице, угрожая ему, нет, скорее смея угрожать ему. И это кружило ему голову, он так хотел сделать ей еще больнее, еще больше разозлить ее, увидеть, как темнеют розовые волосы, превращаясь в малиновый пожар, он хотел чувствовать, как рядом пляшет ее чакра, подпитанная неудержимой силой волка. Ему так нравилась ее неконтролируемая сила. Даже он еще не знал ее пределов.
И это опьяняло, заставляло что-то сжиматься внизу живота. И желать ее, желать до помутнения рассудка, до скрежета зубов, до ужасающей мысли задушить ее собственными руками.
Он срывался, черт возьми, срывался уже столько раз, неприкрыто демонстрируя свои эмоции. Но Саске не жалел об этом, хотя бы потому, что Сакура оставалась глупой Сакурой, которая ничего не понимает и вряд ли поймет, если не ткнуть ее носом, как нашкодившего щенка.
Удовлетворенно чему-то усмехнувшись, Учиха повернулся на бок и погрузился в сон. В сон, где пахло так же невыносимо приятно, как и в ее маленькой, темной комнате.

- Мы приближаемся, - Карин немного повернула голову, чтобы все следующие за ней шиноби услышали ее голос, приглушаемый встречным ветром. - Только что-то не так...
Сакура нахмурилась и увеличила скорость. По мере их приближения к небольшой пограничной деревушке в животе все туже и туже стягивался узелок волнения.
С того самого момента, как Карин взяла курс, противоположный нахождению деревни Звука, медик почуяла неладное. Сама Ино вряд ли решила бы отправиться бог знает куда, не предупредив никого о своем незапланированном путешествии. К тому же, как было сказано в послании из Конохи, в Отогакурэ она направлялась не просто так, с миссией, а невыполнение задания карается жестоко.
Решив, что разберется во всем на месте, девушка кинула невольный взгляд на бегущего по правую сторону от нее Дейдару. На щеках появился легкий румянец. Их поцелуй... значил ли он что-нибудь?
Вскоре четверо шиноби прошли через распахнутые настежь ворота небольшой деревушки. Народа на улицах было маловато, а по бокам от дороги встречались по большей части трактиры, что говорило о перевалочной функции поселения.
У Сакуры не было ни времени, ни желания рассматривать местных жителей и обстановку в селении. Она уверенно глядела вперед и ни на шаг не отставала от возглавляющей шествие Карин.
Сенсор остановилась возле гостиницы. Та была самой обычной, ничем не примечательной гостиницей, разве что осколки, валяющиеся прямо на пороге входа, привлекали к себе внимание. Четверка не стала задерживаться около здания и незамедлительно зашла внутрь. Они преодолели холл, оказавшийся на удивление пустым, поднялись по прогнившей лестнице на второй этаж и стремительно ворвались в первую же комнату.
В ней было всего две кровати, старое кресло, покосившийся стол и разбитое окно.
- Что мы здесь делаем? - не выдержала Харуно, положив ладонь на плечо Карин.
Рыжая девушка резко развернулась, смотря на куноичи листа неприязненным взглядом.
- Окрестности осматриваем, - прошипела она, но потом вздохнула и заговорила уже более спокойным голосом: - Куноичи Листа была здесь всего полчаса назад.
- Если ее здесь уже нет, то где она? - нахмурилась Харуно, не сводя темнеющих зеленых глаз с симпатичного лица Карин, которая смотрела на нее чересчур враждебно.
Вздохнув, сенсор медленным шагом прошлась по периметру комнаты, дотронулась до некоторых вещей, разгребла носком сандалии осколки, валяющиеся под окном, и выглянула на улицу, глубоко вдыхая наполненный жаром и пылью воздух.
- Здесь было семь человек, - начала она, поворачиваясь к остальным. Взгляд ее на мгновение задержался на сосредоточенным лице Саято, который до сих пор был неестественно бледен, затем она перевела его на Дейдару, а после уже на недовольную Сакуру. - Куноичи Листа и двое шиноби с очень сильной чакрой прибыли сюда на несколько часов раньше, чем остальные четверо. А остальные это... - Карин прикрыла глаза и продолжила немного глуховатым голосом: - Узумаки Наруто, Копирующий ниндзя, тот шиноби, который недавно приходил в Звук, Нара Шикамару, кажется, и... - девушка задумчиво пожевала губу, открывая глаза, - кто-то из клана Хьюга.
- Что потом? - Сакура неосознанно подалась вперед.
- Все семеро покинули гостиницу и отправились в сторону Конохи.

Хидан немного нервно оглядывался по сторонам, но продолжал держать себя в руках. Все бы было ничего: он не входил в число трусов, но тот факт, что однажды его уже убил один из конохских выродков, заставлял держать ухо востро. Да и взгляды жителей деревни говорили красноречивей любых слов: они все еще не забыли страшных кровожадных преступников из Акацуки.
Это обстоятельство даже немного льстило Хидану, ведь им всем удалось оставить жирный след на истории Конохи, но в то же время он ощущал что-то напоминающее стыд и негодование. Вступая в организацию, каждый из членов преследовал свои цели. Кем они были? Кучкой людей, от которых отвернулись родные деревни, испугавшись их силы, одинокие и покинутые странники, промышляющие убийством и грабежом; они просто-напросто пленились сладкими речами о новом мире, где все будет по-другому. Как? Неизвестно, но по-другому. А что оказалось в итоге? Глава, которым управляли, как марионеткой, и они, ничего, в сущности, не знающие, все такие же покинутые, те же убийцы, те же преступники.
- Ведите себя подобающе, - раздался голос Какаши, вырвавший Хидана из нерадостных мыслей.
Злобно оскалившись, он хотел бросить какую-нибудь колкость по поводу того, что этот блондинчик слишком много о себе возомнил, но вовремя заприметил приближающееся здание Хокаге и оставил все свои реплики при себе. Мацураси был крайне напряжен.
Поверят ли им? Оставят ли их в живых? Все-таки сейчас они на вражеской территории и плюсов в этом катастрофически мало.
Когда шиноби переступили через порог, в приемной резко воцарилась тишина. К ним обратились подозрительные взгляды, которые постепенно перетекали в ненавистные. Преступников оглядывали с неприкрытой злобой и яростью, втаптывая в землю, безжалостно убивая. Что уж тут говорить, они давно к этому привыкли, но обычно во взглядах людей было больше страха, чем ненависти.
"Перешли на новый уровень", - вздохнул про себя Хидан, следуя за Хатаке Какаши.
Через считанные секунды они уже стояли напротив Хокаге, которая ничуть не удивилась, видимо, ей уже обо всем доложили. Женщина сразу поразила Хидана, даже не тем, что Сенджу выглядела очень молодо, в ее взгляде скрывалось огромное количество силы и стойкости, что редко встретишь у женщин. Она была бы достойным противником.
- Говорите, - ее твердый, холодный голос разнесся по помещению.
Мацураси не ожидал, что так сразу, без объяснений, им придется все выкладывать, но с другой стороны так даже лучше. К чему рассусоливать?
- Думаю, вы уже знаете о плане Мадары с участием Хвостатых? - начал Какудзу, голос его был как всегда спокоен. - Но Мадара опытный шиноби, проживший не один десяток лет, стремящийся к абсолютной власти, конечно, у него был запасной план.
Напряжение в комнате возрастало. Хидан прекрасно знал эту историю, которую Какудзу ему не так давно рассказал. Ему, конечно, не нравилось сотрудничество с Конохой, но что поделаешь, мировое господство Мадары радовало еще меньше.
- Но для начала, - Какудзу немного склонил голову в бок и сложил руки на груди, не отводя взгляда от лица Тсунаде, - у нас есть два условия.
Брови Хокаге сошлись на переносице, уголок губ нервно дернулся.
- Вы еще смеете ставить нам условия? - с неприкрытой угрозой и властью проговорила женщина, давая им понять, что один неверный шаг и их покромсают в такую капусту, что потом уже никто не соберет.
- Вы находитесь в таком же положении, что и мы. Но мы можем умереть с нераскрытой тайной, а вы будете беспомощны, как младенцы, перед возрастающей мощью Учиха, - небрежно пожал плечами Какудзу, немного сузив черные глаза.
Красные губы Хокаге тронула ироничная полуулыбка:
- Труп шиноби хранит много секретов.
- Я прожил на свете даже больше вашего, Тсунаде-химе, мое тело - моя собственность, как и информация, которую оно хранит. Так уж извольте выполнить наши условия или убейте нас прямо сейчас. Кстати, - мужчина повернул голову и бросил быстрый взгляд на Хидана, - его убивать бесполезно.
Шиноби в комнате засуетились. Все было бы проще, не будь сейчас перед ними бессмертный фанатик и столетний старик. Выбирать не приходилось.
- Какаши, - Гойдайме обратилась к своему подчиненному, не спуская глаз с преступников, - говоришь, старейшины отказались участвовать в аудиенции? - вопрос этот был скорее риторическим, нежели требующим ответа, поэтому Хатаке лишь коротко кивнул. - Замечательно. Тогда я согласна выслушать ваши условия, но на том основании, что вы предоставите нам весь объем информации, коим располагаете, в обратном случае вам уже готовят камеры.
Какудзу выпрямился, довольный ответом Тсунаде.
- Первое: вы гарантируете нам личную неприкосновенность и амнистию, безусловно, по окончании битвы с Мадарой я и Хидан свободно уходим. Второе: вы должны допустить нас к разработке плана и позволить непосредственно участвовать в боевых действиях, - закончив, он внимательно проследил за реакцией женщины, но та явно не была удивлена.
- В таком случае, с вашей стороны требуется подписание договора, в котором будут оговорены условия обеих сторон. Если какое-либо из условий будет нарушено, то договор самоликвидируется и вы вместе с ним, соответственно.
Повисло молчание. Каждый понимал, что это очень рискованный поступок, но пытками и прочим вряд ли они сумеют добиться должного результата, поэтому всем им приходилось идти на уступку, а особенно Хокаге.
- Наруто.
- Да, - Узумаки резко выпрямился, лицо его сохраняло отсутствующее выражение, что было крайне удивительно для него.
- Ты останешься со мной. Все остальные кроме наших гостей покиньте комнату. Шизуне, принеси браслеты, сдерживающие чакру.
Коноховцы мгновенно подчинились приказам Гойдайме, и ее кабинет в одночасье опустел. Наруто стоял за спиной Пятой, оставаясь таким же холодным и сдержанным. Быть может, это было последствием пережитых волнений, а, быть может, и нечто иное.
- Внимательно слушаю, - проговорила Тсунаде, складывая руки в замок.
- Что ж, - Какудзу удовлетворенно хмыкнул, но больше ничем отрады от своей маленькой победы не выдал, - статуя Гедомазо, Демона-отступника, как известно, существует в мире в единственном экземпляре, но Мадара, поместив в нее силу собранных Хвостатых, сумел сделать эфирную копию, которая бы стала материальной при уничтожении оригинала. Но любое могущественное дзюцу несет за собой такие же последствия и условия. Копия создалась где-то в мире шиноби, а где неизвестно. Могу предположить, что в данный момент Мадара занимается ее поисками. Второе, чтобы извлечь статую, ему необходимо, - Тсунаде напряглась, сузив кофейные глаза, - нечто такое, что нереально для нашего мира.
- Что? - встрепенулся Узумаки, немного подавшись вперед.
- Да, я располагаю некоторой информацией, но не более. Я не знаю, что ему необходимо, но мы должны помешать ему это получить.
- Что-то еще? - складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула, поинтересовалась женщина.
- Да, - на этот раз ответил до сих сохраняющий молчание Хидан, - в Акацуки было много талантливых и чертовски умных ниндзя. Сасори, например...
- Он тоже жив? - не поверила Хокаге.
- Нет, теперь он лишь груда гниющего дерева. Слушайте, вы уверены, что больше никто не выжил из Акацуки? - усмехнулся Мацураси, не сводя красных глаз с серьезного лица Узумаки.
Тсунаде немного неуверенно взглянула на джуонина, тот кивнул.
- Сасори догадывался обо всем, я так думаю, - пояснил Какудзу. - Он искал статую, но проверив все его известные убежища, даже дом в Скрытом Песке, я ничего не нашел. Уверен, что-то должно быть, но это что-то бесследно пропало.
- Были ли у него еще какие-либо союзники? - спросил Наруто.
- Возможно, - неопределенно ответил Хидан.
- Хорошо, - подвела итог Гойдайме, поднимаясь из-за стола. - На сегодня достаточно. Наруто, проводи гостей в приготовленные комнаты. Кстати, к вам буду приставлены по два джоунина, так что не смейте выкинуть что-нибудь. Остальным займемся завтра, - вздохнув, она подошла к окну и сложила руки за спиной. - Все свободны.

Петляя по коридорам, Сакура находилась в смешанных чувствах. Слишком многое произошло за последнее время, и нужно было как-то в этом разбираться. А с чего начать, она не знала. Скорее всего, первостепенным было то странное видение, посетившее ее в лесу, или поведение Саято? Ино? Дейдара? Саске?
Чертыхнувшись, девушка резко остановилась и спрятала лицо в ладонях. Мысли носились по голове бешеным потоком, виски нестерпимо ныли, а грудь разрывалась от противоречивых чувств. Что с ней стало за это время? В кого она превратилась? Кто она, черт возьми? И что, мать вашу, здесь творится?!
Вздохнув, Сакура решила, что для начала нужно добраться до комнаты, а затем в одиночестве продолжать сходить с ума.
Через несколько секунд медик уже стояла напротив двери. Дернув за ручку, она зашла в помещение и прикрыла за собой дверь. К ее удивлению, на столе горела свеча, точнее ее остатки. Еще немного и блюдце до краев будет наполнено расплавленным, застывающим воском.
Удивленно вскинув брови, девушка обвела взглядом свою небольшую комнатку и, нащупав в темноте человеческий силуэт, который посапывал на ее кровати, пораженно отшатнулась.
- Саске? - осторожно позвала она, делая шаг вперед.
Учиха никак не отреагировал, продолжая крепко спать. Сакура подошла поближе, пытаясь разглядеть в полумраке его лицо. Сейчас она поняла, что больше всего Саске ей нравился именно в таком состоянии: расслабленный и с закрытыми глазами.
Улыбнувшись чему-то своему, девушка достала из шкафа покрывало и заботливо укрыла самого ненавистного ей человека. Она устала думать о смысле его поступков, о происходящем вокруг. Устала ненавидеть. Сейчас ей хотелось просто отдохнуть.
Медик осторожно наклонилась к его лицу и ласково убрала прядку черных волос со лба парня. Провела по щеке, пробежалась пальцами по жилистой шее.
Сердце в груди вздрогнуло, от чего по телу побежали мурашки. Сакура окончательно осознала, что она запуталась. Слишком сильно запуталась.
- Что ты сейчас хочешь?
- Э? - девушка вздрогнула от тихого, хрипловатого голоса и перевела задумчивый взгляд на лицо Отокаге.
Его глаза, еще более черные в сумраке комнаты, смотрели прямо на нее, кажется, даже не моргая.
Чего она хотела?
- Давай...
Его смерти? Может быть...
- Ну же...
Его жизни? Так, да?
- Сакура, давай...
Уперевшись ладонью о его грудь, Харуно медленно приблизилась к его губам, закрывая глаза. Она чувствовала, как пальцы Саске опускаются ей на спину, пробегаются по ней, поднимаясь все выше.
Их губы соприкоснулись на мгновение, но оно постепенно перерастало в вечность. Его ладонь переместилась на ее затылок, еще ближе приближая к себе, углубляя их прикосновение. Воздуха стало не хватать сразу, как только она почувствовала его язык. Этот поцелуй был настойчивым, властным, но таким, который полностью завладевает тобой, не давая даже дышать без его разрешения.
Второй ладонью Саске приподнял футболку девушки и погладил ее напрягшийся живот, дотронулся до груди, срывая с ее губ заглушенный поцелуем стон.
Сакура и не заметила, как оказалась полностью на нем, а его руки под ее кофтой. Она была будто не здесь, а со стороны наблюдала за всем происходящим. Наверное потому, что ее тело, невзирая на крики разума и израненного сердца, неистово желало его, желало так сильно, что только одно его случайное прикосновение разжигало в ней адский пламень, который не так легко будет потушить.
Учиха оторвался от ее губ и, сев на кровати, целовал шею, оставляя засосы. Он стянул с нее футболку, проводя горячими ладонями по нежной девичьей коже и ловя ее стоны. Он чувствовал, что чертовски возбужден, да и она это ощущала, но ему нужно было больше, еще больше...
- Саске... - девушка запрокинула голову назад, позволяя ему целовать ее шею, ключицы, оголенную грудь.
Все тело трепетало, словно бабочка, летящая на огонь. Но ей было так хорошо...
Внезапно Саске вздрогнул и, сомкнув кольцо из рук, прижался к ней, уткнувшись носом в грудь девушки.
- Саске? - она попыталась его отстранить - хватка была слишком сильна - но Учиха никак не реагировал. - Саске! - уже настойчивее повторила она и продолжила отталкивать парня, пока не заметила кровь, которая струйками стекала по его спине, впитываясь в белые простыни.
С его губ слетел хриплый стон. Напрягшись, Отокаге откинулся на спину. Губы его были сжаты в тугую полоску, лицо смертельно побледнело, все вены вздулись, уродуя тело.
Зажав рот ладошками, девушка задрожала. Сейчас прямо перед ней умирал Саске. Кем они были друг другу? Враги? Друзья? Союзники? Любовники?..
- Какая к черту разница, - всхлипнув, прошептала она и резко поднялась с кровати.
Открыв первый ящик стола, медик выудила оттуда кунай и полоснула им себя по запястью. Боль резко ударила в мозг, но так же резко прекратилась, исчезая куда-то. Подбежав к Саске, она поднесла к его губам руку, с которой капала кровь.
- Пей.
Учиха приоткрыл глаза, поморщился и отвернулся, продолжая задыхаться от боли.
- Пей! - схватив его за подбородок, Сакура приставила запястье к его губам, заставляя его пить.
Учиха больше не сопротивлялся, чувствуя, как боль покидает его, даруя ему желанное облегчение...

- Вот оно что! - Дейдара радостно присвистнул и схватил блокнот, делая там какие-то пометки. - Прилежащие леса, значит...

*Мое имя... боль