Нарцисс. Часть III - Объясню

- Посмотри на меня, - нежный, ласкающий слух, полушепот, мгновенно вызвавший волну дрожи. Затуманенный взор упал на ровное, щедро одаренное природой, изящное лицо. На маленьких, спелых, словно горсть кисло-сладкой вишни, губах заиграла обольстительная улыбка. В свете золота и ночи ее глаза казались двумя пылающими рубинами, пожирающими и сковывающими. Задыхаясь от нехватки воздуха, от испепеляющего желания, он, к своему удивлению, осторожно коснулся губ своей искусительницы, будто пробуя на вкус. Боже, сейчас действительно можно поверить в существование рая…на земле.
Она приглушенно смеялась, невесомо проводя прохладными пальцами по его спине. Эти прикосновения жгли кожу, принося неслыханное удовольствие. И было плевать, что Карин старше на два года, что их легко могут застать вместе, что отец будет категорически против их…отношений? Больно кольнуло в груди, но никаких угрызений совести, превращенной в прах. Саске ощущал, что в этом есть что-то неправильное. Что-то претит ему глубоко внутри. Ведь Карин, обуревавшая Учиху страстью, красотой, дерзостью, единственная, кто смог понять и принять его настоящую сущность. Но она ни за что не заменит того, что так отчаянно жаждет его окаменелое сердце…
…Просто утопаемый в собственных сожалениях и бессилие.

Сакура резко вскочила на кровати, машинально нажав на сотовый телефон. Отвратительный кошмар, как же она их ненавидела! Из-за лишней эмоциональности девушка долго отходила от любых событий, внутренне разъедаемая ими. Уже пять утра, а голова просто раскалывается! Лениво поднявшись, Харуно поежилась от накатившей прохлады и поспешила на кухню. Что ни говори, а папа ее любил, слишком сильно. В новом доме девушки могла поселиться целая семья, даже не пискнув о нехватке пространства. Глоток спасительной воды, мимолетный взгляд на пачку медикаментов, которые забыла положить на место. Неодобрительно усмехнувшись, Сакура залпом выпила две таблетки. Ей необходим крепкий сон, чтобы хоть на пару часов в полном умиротворении отключиться от горестной реальности.
Нет, она не жалела себя. Нет, не испытывали ни капли досады. Нет, больше не злилась на импульсивного Учиху, ведь ему было крайне не свойственно такое состояние. По-честному, Сакура была ошарашена тем, что судьба вновь подкинула ей едва позабытую любовь юности. Она упорно самоизлечивалась от Саске, пройдя все стадии мучений. И Харуно с уверенностью могла заявить о том, что в ней давно умерла та маленькая, трусливая девчушка со слезами на отчаянных глазах. Просто она не смогла собраться в первый момент, но шанс еще будет предоставлен – никаких сомнений. Пусть он рвет на себе волосы, а Сакура покажет, кто чего стоит. Но сейчас сон, без каких-либо приключений и ненавистных кошмар…

Резко солнечные лучи прорвались сквозь тонкие шторы, вмиг озарив комнату всеми оттенками от темно-оранжевого до персиково-розового. Заерзав на кровати, нервы сдали, и в окно полетела массивная подушка. Но это, конечно, не спасло. Какое же жгучее презрение он питал к утру, кроме завтрака.
- Вставай, вставай! Штанишки надевай! – еще его здесь не хватало. Озорно пропев песенку детства, Итачи сел подле брата, на край постели.
- Свали, - сурово буркнул Саске, оставаясь неподвижным и ужасно сонным.
- Ты в академию опоздаешь, - Итачи сочувственно смотрел на парня, четко понимая, как же ему тяжело и морально, и физически. – Отец уехал в командировку, на пару дней, но скорее всего на целую неделю, так что я буду твоим надзирателем.
- Вот и отлично! Можешь уехать, как и он! Хоть кислорода станет больше, - младший Учиха с огромной неохотой разлепил чуть опухшие глаза, недовольно уставившись на брата. Тот сосредоточенно смотрел сквозь «пробудившегося», явно бродя в серьезных думах. – Тебе не пора ли на работу? А то все сдохнут без доктора-ангела Итачи, - язвительно прохрипел Саске, гнусаво ухмыляясь.
- Не кощунствуй, - хмуро произнес Итачи, - кстати, меня вчера избили вместо тебя.
- Хватит портить мне утро своими дружескими братскими посиделками! Тошнит! – демонстративно высунув язык, протараторил младший, чувствуя, как закипает в крови негодование.
- Ее зовут Сакура Харуно, - пропустив привычное ехидство и раздражение брата, спокойно сказал Итачи. Что ж, счет один – ноль, судя по оторопевшей реакции Саске. Он редко мог лицезреть на его исхудалом лице эмоции растерянности, удивления и простой печали. Им практически ежеминутно управляли злость, раздражение, глумливость. – Я что-то не так говорю? – еле сдерживая победоносную улыбку, прошептал Итачи.
- Пошел к черту, - в следующее мгновение старший озадаченно наблюдал за поспешным одеванием брата, за его проклятыми репликами, за его трясущимися руками и непроницаемыми глазами. На это было страшно смотреть. Из этого могло выйти что угодно.
- Постой, тебе надо пройти обследование, ты отвратительно выглядишь! – Итачи в мгновение ока загородил проход, непререкаемо испепеляя младшего тяжелым взглядом.
- Обойдусь! Поклонись за меня отцу, что все проблемы с полицией приутихли, ненавижу ваши формальности! – с силой оттолкнув брата в сторону, Саске прихватил только кредитку и старый мобильник. Он больше не мог находиться в прогнившей атмосфере лицемерия и безнадежности, отчуждения и озлобленности. Брюнет был готов бежать куда угодно, лишь бы скинуть отягощающие оковы семьи. Да и семьи-то у них нет уже давно…
…Мы молоды и свободны. Но вот куда податься нам?

Иногда устаешь. От всего. Все валится из рук. Иногда заболеваешь. От мелкой простуды. Организм слишком слаб из-за нервов. Иногда плачешь. От несправедливости. Жизнь так сложна, что это не укладывается в голове.
Иногда…но не сегодня, не сейчас. Чересчур все навалилось, все вышло из-под контроля. Нет сил, нет желания что-либо поправлять. Да и без толку это. Если бы можно было владеть хоть крупицей времени…ведь его всегда не хватает, ведь оно всегда ускользает, тихонько посмеиваясь над твоими слезами. Ни к чему это.
Вот прямо здесь хотелось проснуться, еще лучше пьяным. Глупо улыбаться угасающему солнцу, с немой радостью валяться уже в холодном песку, разрываясь ненормальным хохотом. К сожалению, организм, полностью разбитый, не выдержит. Потому он, просто молча, созерцал последние вздохи заката, мирно скрывающегося за необъятным черно-синим океаном. Вместо птиц здесь щебетали волны, более низко, более мягко. Воздух, весь пропитанный терпкостью соли и сырости, нежно обдувал разгоряченное щемящими слезами лицо. Кто бы увидел его – не узнал. Даже такой крутой Саске Учиха может быть простым смертным со своей болью, вырвавшейся наружу.
Начинался прилив. К голым ногам все ближе и ближе подбирались холодные воды. Но это было приятно. Хоть кто-то просто так дарит ему свою заботу, без каких-либо умыслов. Почему-то вспомнился Итачи… брат постоянно звонит ему, помогает, невидимо поддерживает, улаживая любые проблемы. Но разве это нужно Саске? Вовсе нет.
Становилось все холоднее и холоднее, ночь овладевала просторами, а океан становился все более неприветливым и чужим. Воды покрывались мглой, никакого намека на улыбку. Саске зачерпнул исхудавшими руками заветную влагу и легко плеснул ее себе на лицо. Пусть лишь могучие волны хранят всю его истерику и страдания. Печально улыбнувшись собственному потухающему отражению, брюнет неторопливо направился к старенькой машине, на которой еще ездила мама…
В баре было пусто. Уставшие лица официантов, сновавших тут и там, лениво чистили помещение. Приглушенный свет, напускающий сон и призрачное умиротворение. Различные тени, отбрасываемые мельтешением людей, сливались воедино с полумраком. Ему казалось, что все происходящее превращается в мираж, расплываясь, улетучиваясь. Тряхнув отяжелевшей головой, Саске попросил счет, едва совладая с непослушным телом. Пусть он вновь сломался, но только алкоголь способен хоть как-то держать обессилевшего на плаву. Жалко.
В тумане приближаясь к машине, брюнет даже и не знал, куда ехать. Домой? Нет, эти стены задушат его отчаянием и муками. К Наруто? Друг, а, может, уже и бывший, и не взглянет на него. К Карин? Вышворнет, вновь унизив. Брошенный, никому не нужный, опустившийся до самого дна. Кто захочет иметь с ним дело? Только один единственный человек, чье сердце даровано самим ангелом…

Запах жаркого, успокаивающие беседы героев любимого фильма, жасминовые свечи по всему периметру зала. Да, Сакура сегодня разошлась. Пускай это будет своеобразный ритуал к счастливому вступлению в новую жизнь. Ей удалось почти выбросить из свинцовых дум главного Потрошителя ее покоя, так что теперь можно баловать себя любимую. Харуно долго раздумывала, но все же уступила – глоток обожаемого красного вина лишь скрасит романтичную обстановку. Оставалось пять минут до полного приготовления ужина, как за дверью послышался гулкий шум. Недовольно поджав губы, девушка зашагала к входной двери. Соседей на ее последнем этаже мало, а те, проживающие, уехали в отпуск еще позавчера.
- Не могли бы…Господи! – в ужасе воскликнула Сакура, отшатнувшись от «зрелища». Она не могла поверить своим глазам. Сердце ухнуло, пропустив удар. Что за злой рок преследует ее?
- Извиняюсь, не смог удержать равнове..вели…сия! – заплетавшимся языком протараторил Саске, расплывчато улыбаясь обескураженной девушке. Харуно оперативно втащила полоумного брюнета, еле справляясь с обременительной ношей. Никак не укладывалось противоречивое поведение этого странного, помешанного на своих чувствах, чванливого парня.
- Зачем ты явился ко мне? – злобно прошипела Сакура, туго поджав губы во вспышке ярости и презрения. Ей хотелось, по меньшей мере, ударить назойливого брюнета, высказать все, что наболело. Бесполезно, тем более в данный момент.
- Представляешь, у меня в этом райо-о-ончике пентхауз-ж-жзов тоже имеется квартирка! Наверное, попутал домами, они ж-ж-же здесь все, как назло, совершенно одинаковы! – насмешливо пробубнил Учиха, умудряясь еще и ехидничать в таком паршивом состоянии.
- Как же ты меня бесишь, - безнадежно покачав головой, Сакура изнуренно вздохнула и решилась постелить «новоявленному гостю» наверху, в соседней комнате с своей. Мало ли взбредет в его кичливый рассудок вытворять! Харуно и не позволяла себе думать об столь абсурдной, с толикой издевки судьбы, ситуации. Меньше всего ей нужна головная боль.
- А раньше другое твердила! – едко воскликнул Саске, буравя замершую девушку неоднозначным взглядом. В этих демонических, цвета морских блестящих волн в глубокую ночь, по-своему, бархатных глазах плескались непроницаемые эмоции. Словно он боялся раскрыться, взболтнуть лишнего, но прекрасно осознавал реальность.
- Молчание больше тебя красит, - выдержка у Сакуры не железная, ей порядком это стало надоедать. Кинув в ухмыляющегося Учиху подушку, она поспешила наверх. И легкое предчувствие чего-то невообразимо чудесного, появившееся так внезапно и противоестественно, ненароком сгладило убийственное настроение страдалицы. «За новую жизнь, Сакура!» - с сарказмом пронеслось в тучных мыслях, вызвав на поникших губах невесомую улыбку…радости.
Часы отбили ровно двенадцать часов ночи. Кино давно закончилось, жаркое подгорело, а свечи потухли, растворившись в вязком воске и цветках жасмина. Проснувшись от протяжного писка электрической плиты, Саске резко распахнул заспанные глаза, привыкая к мраку. Рассеяно обведя незнакомую обстановку непонимающим взором, он бесшумно встал. Потихоньку вялая память услужливо подкидывала яркие картинки спонтанного вечера, из-за которого могут возникнуть большие проблемы. Недовольно чертыхнувшись, Учиха торопливо решил вернуться обратно, чтобы в лишний раз не искушать дурные обстоятельства. Он мимолетно покосился на соседнюю комнату, всю залитую фееричным сиянием полной луны. Прокравшись в покои своей спасительницы, парень действительно был ей благодарен. Она просто взяла и приютила его, без лишних разговоров уложила спать, дав обезболивающее. В эту минуту Саске почувствовал себя самой последней скотиной на белом свете.
- Спасибо, - он аккуратно откинул прядку длинных роскошных волос, нежно коснувшись сухими губами теплой щеки спящей, - ты поистине бесценна. – Брюнет тихо закрыл за собой дверь, уходя подальше от искушения пробыть подле нее остаток догорающей ночи. Как он мог раньше не замечать ее настоящую? Слепой, увязнувший в летальном состоянии самобичевания. Поступки, а не слова меняют людей.
…Маска ледяного презрения треснула, обнажив завядшие чувства дрогнувшего сердца.