Хермес, волкодав и еще по мелочам.

Music)))

Она кинула свое обручальное кольцо с весомым розовым бриллиантом в бокал. Жизнь на кануне праздника - пятилетие фальши. На душе мерзко и пусто. Она подавлена и не удовлетворена. Сидит в клубе, готовясь устроить разгон, и пытается утопить вместе с этим кольцом свою жизнь. Мерзкое ощущение горечи закрадывается все навязчивей в ее душу. А все из-за этой чертовой сумки Хермес, про которую она и думать забыла! Предсвадебный подарок!

Они с Суйгецу уже пять лет в браке. Связаны узами лицемерия. Он ей не нужен, она ему подавно. Так почему так тяжело?
Карин согласилась выйти за него замуж назло, почему-то подумав, что Саске так обязательно обратит на нее внимание. Она хотела на фоне Ходзуки показать, что Учиха потерял по своей невнимательности.

Муж, какой-никакой, поначалу, хоть и в своей нагловато-хамской манере, боготворил капризную девицу. Любимой стерве приносился любой каприз на блюдечке с каемочкой из бриллиантовой окрошки. Называя ее публично "Мой алый бриллиант" и наедине "Любимая сучка", Суйгецу, хоть и по-своему, возносил жену в культ.

"Ты нужна мне", - шептал парень, одевая на плечи норковую шубу в бутике в медовый месяц, который они проводили в Милане.
Карин сразу поняла, что стоит ей немножко постанывать, и муж, которого она шибко не баловала, шепча в процессе секса всякие пошлости, готов был после отдать все свои кредитки любимой на покупки.

"Я помыкала тобой", - вспоминала девушка с цветом волос каркаде, заглатывая жадно, словно пытаясь запить непонятную тоску, розовым шампанским.

Ей было всего-то двадцать лет, и мир, казалось, принадлежал ей. Только тогда она не задумывалась, что Вселенную ей дарит Ходзуки.

Молодой бизнесмен, решивший восстановить традиции одной ювелирной фабрики, успешно процветал, и Учиха Саске являлся его компаньоном.

Саске, что до брака с Ходзуки, что после, как бы она не старалась, так и не обращал на нее внимание, а потом и вовсе женился на ком-то. Поначалу, еще до брака, когда брюнет был свободен, она заявлялась к ним на фирму, привозя "Любимому муженьку" перекусить. Мужская половина офиса, выпячивая от такой горячей красотки челюсти, подмигивала Суйгецу. Женская же, провозгласив госпожу Ходзуки "Изящной моднице" с собачьим восторгом смотрела в рот и на обновки вся женская половина офиса, а мужская скулила при виде красноволосой пигалицы. На людях она иногда начинала действительно верить, что у них с Ходзуки все хорошо. Муж нервно дорабатывал документы, бросал все и волок женушку в зал конференций, утолять страсть, готовую разорвать дорогостоящие брюки, если немедленно не полюбить Карин. И ей даже казалось, что она отвечает страстью, потому что нужно было быть полной дурой, чтобы не подстроить под свое удовольствие телодвижения благоверного. Громкие стоны Карин и рычание Ходзуки было слышно на весь офис, однако мало кто мог осудить горячую чету молодоженов. Как всем казалось, любящую.

Но Саске было не до нее, и все ее выступления на публику заканчивались ничем. С его стороны градусов тепла не прибавлялось.

А муж исполнял все капризы. Карин ограничивала его в постели, чтобы радовался тому, что она соизволит ему разрешить. Хорошо, если близость была два раза в неделю дома и разик в офисе. Однако Ходзуки и этим довольствовался, стараясь не терять возможности насладиться любимой.

На людях она продолжала изображать чуткую и любящую жену. На мероприятиях всегда поддерживала свое кривозубое счастье, про себя прозвав Волкодавом. Потом, на корпоративных вечеринках напивалась, чтобы хоть чуть еще прибавить себе желания к Ходзуки.

А Саске так и не обращал на нее внимания, почему-то слепо не видя, какой же он упустил бриллиант. Суйгецу же наоборот, участвуя в раскопках в Африке, обнаружил сокровище, обработал и назвал в честь жены. Парень, собрав всех на первую годовщину свадьбы, преподнес любимой колечко. Однако, вместо того, чтобы в ее глазах отразиться образу любящего мужа, отразился лишь холодный блеск камня.

Когда время шло ко второй годовщине, Саске внезапно объявил, что женится и переезжает в Африку на работы.
В этот миг, когда Карин узнала эту новость, мыльный пузырь ее счастливого брака лопнул, и наступила тьма. Девица, убитая горем, перестала вообще обращать внимание на мужа. Поначалу он психовал, бесился. Суйгецу, с болью преданного пса в глазах, старался помочь жене. А Карин молчала, не подпуская к себе. Девушка перестала пускать его в свою постель, перестала вообще разговаривать длинными предложениями. Почти все время она проводила в одиночестве. Муж все одаривал и одаривал, но ей уже ничего не было нужно, потому что Саске был женат и находился очень далеко.
А потом она прекратила его сопровождать и поддерживать. Ей не было нужно ничего.

Муж, горячий и вспыльчивый, но любящий - запил и загулял, понесся во все тяжкие. Ближе к четвертой годовщине он поменял приоритетами жену и работу, возглавив вторую. Оставив ей дом, парень купил квартиру в центре города и переехал. Через месяц у него поселилась любовница, но Карин это не трогало вообще, потому что Учиха не собирался возвращаться и разводиться. Жить было не для кого.

За пару дней до пятой годовщины Карин словно очнулась, точнее, увиденное заставило выйти из коматозного состояния.
Так получилось, что пришло заказное письмо от модного дома господина Хермеса - наконец сделали сумку Биркин! Эта сумка тоже была подарком от мужа. Дело в том, что этот модный дом, если заказывать изделие, давал срок в пять лет. И, чтобы получить заказ, Суйгецу, как заказчику, необходимо было закончить условия договора.

Оставалось три недели до пятой годовщины. Девушка, что не желала жить, лишь существуя, посмотрела на себя в зеркало.
"Ты слишком блеклая. Да и зачем сверкать, если не для кого?" - жалкие мысли, однако нельзя было появляться в таком убогом состоянии на работе у мужа. Жена все-таки - какая-никакая.
Сходив в душ, Карин попыталась накраситься, однако, решив лишь подвести темно-коричневым карандашом веки и прозрачным блеском губы, исчерпала желание наносить дальше макияж.
Привыкнув уже к спортивкам и растянутым майкам, так как из дома она выходила редко, девушка пошла в гардеробную. Когда-то, когда они с мужем жили вместе, Ходзуки сделал для ее нарядов целую комнату, чтобы любимая жена ощущала удобство.

А на улице была весна, но снег еще лежал на тротуарах Токио. Выбрав белое вязанное платье до кален, которое подчеркивало ее фигуру, Карин достала черные сапоги с тонким острым носом, захватила клатч, пару шерстяных чулок.
В спальне было огромное зеркало-двери шкафа-купе. Пеолностью раздевшись, она вспомнила, что надо б и нижнее белое кружевное белье одеть.
"Странно, впервые я делаю что-то именно для него". Странным было и то, что она не виделась с мужем огромное количество времени. Другой бы непременно развелся, но Ходзуки почему-то не спешил, хоть и сам не контактировал, лишь пополняя ее счет и гася платежки.

А весна давала знать и пыталась даже оживить такую подавленную девушку, как Карин.
Было уже пять часов вечера, и она посчитала, что муж на съемной квартире, отдыхает в объятьях любовницы. Подъехав к небоскребу, девушка не стала заезжать в подземную стоянку. Выйдя из машины, госпожа Ходзуки подошла к домофону и набрала код. Послышалась мелодия, и ответил низкий, слегка хрипловатый голос:
- Госпожа Ходзуки слушает...
Карин чуть не поперхнулась: девушку затерзали смутные сомнения - может быть, Суйгецу с ней развелся и женился на этой?.. Нет, не может быть, хотя... Односторонний развод без каких-либо явок в загс возможен, если заплатить кругленькую сумму.
"А это уже интересно, - подумала Карин, и, на удивление самой себе, где-то в между почкой и селезенкой закололо плохое предчувствие и нотки недовольства. - А я ведь всегда его воспринимала как жизненное приложение к своим удобствам".
Голос настойчиво повторял, что принадлежит госпоже Ходзуки, и Карин передернуло:
- Эмм, извините, а господин Ходзуки дома? Тут его спрашивает страховой агент - мы должны были кое-что декларировать для поездки в Африку.
- Вы знаете, нет, он еще, наверное, на работе, но я ему обязательно передам...
Дальше истинная жена Суйгецу слушать не стала, лишь подметила для себя, что ничегошеньки любовница о своем хахале и не знает.
"Да, только трахаться и сообщения передавать, какая прелесть, какой гаджет!" - издевательски подумала она. Надо же, не знать, что эта особь в такое время либо дома сидит, либо в стриптизнике зависает.

Нахмурившись и сразу ощутв неприятную резь в глазах из-за линз, ей ничего не оставалось, как сесть обратно в машину и направиться в злачное место.

Суйгецу был завсегдатаем этого заведения, и для Карин не составило пройти спокойно, потому что-то когда-то они втроем (она, Ходзуки и Саске) частенько тут отдыхали, и охрана знала ее.
В холле было темно, и чуть слышалась медленная музыка. Отворив дверь в главный зал, девушка быстрым взглядом окинула помещение в поисках "благоверного". На сцене танцевала стриптизерша, обнимая шест. Почти раздетая, она плавно скользила вдоль и поперек, и Карин даже слегка залюбовалась. Однако рассеянный взгляд, несмотря на некий красноватый полумрак с подсветкой неона тут же наткнулся на Кисаме - охранника и водителя мужа. Этот мужчина всегда вызывал у нее чувство стабильности. Лицо, проходящее на морду акулы, почти всегда ухмылялось зловеще, но за все то время, что он работал на Ходзуки, охранник оправдывал это ощущение спокойствия.
Кисаме тоже заметил свою хозяйку, и улыбка стала натянутой. Наверное, впервые, девушка видела его растерянным.
- Госпожа Карин, может быть, не стоит, хозяин не совсем в добром настроении, - покосившись на документы, заметил он.
- А с каких это пор ты со мной не здороваешься? - девушка улыбнулась, но у мужчины все равно был взгляд с опаской.
- Извините, - слащаво произнес охранник, - просто господин Суйгецу сейчас не в самом идеальном состоянии для документов и... беседы с вами, - все-таки он пытался настоять на своем.
- Кисаме, уж не думаешь ли ты, что я не знаю, как общаться со своим мужем? - усмехнулась она.
- Думаю, что вы не знаете, как общаться с ним в... на данный момент.
- Не волнуйся, я не ругать пришла. Так в каком номере он? - не унималась Карин, желая уже получить эту чертову подпись и убраться восвояси.
"Странно, но впервые Ходзуки начинает бесить. Чтобы это значило?"
- Хм, он в пятом номере, - тихо произнес тот.
"В нашем номере? В моем номере???" - когда-то давно они иногда занимались тут сексом. Девушка принимала определенную дозу алкогольной анестезии, чтобы выполнять в нестандартных условиях свой супружеский долг. Муж был доволен, и карточка пополнялась на пару тысяч на следующий день.
- Спасибо, - сдавленно, еле сдерживая внезапное бешенство, растянула она и пошла.

Она кинула свое обручальное кольцо с весомым розовым бриллиантом в бокал. Жизнь на кануне праздника - пятилетие фальши. На душе мерзко и пусто. Она подавлена и не удовлетворена. Сидит в клубе, готовясь устроить разгон, и пытается утопить вместе с этим кольцом свою жизнь. Мерзкое ощущение горечи закрадывается все навязчивей в ее душу. А все из-за этой чертовой сумки Хермес, про которую она и думать забыла! Предсвадебный подарок!

Ноги, словно набитые соломой, не желали слушаться. Никогда доселе она не испытывала такое торнадо закипающего бешенства. Максимум, это были любовные переживания к Саске и ожидание исполнения каприза от Ходзуки. Все. Она была спокойна как бронитанк. Даже Ходзуки не вызывал в ней негатива, напротив, она была нейтральна.
Наконец девушка дошла до дверей указанного номера.
Коленки задрожали, за ними и пальцы, и потребовалось пару секунд, чтобы успокоить дыхание. Коснувшись ручки, повернув ее, она вошла...
- О, да неужели моя женушка пожаловала узнать: а не сдох ли я? - раздался злобный смех справа.
В комнате было также темно, как в зале, однако также доминировал красный цвет и неоновые лампы. Это было их место: посреди помещения стояло подобие стола с шестом белого цвета. Оранжевые стены выглядели вульгарно в этом освещении, неприятно раздражая глаза. Справа находилась огромная кровать с балдахином, заправленная золотистым бархатным покрывалом в черную полоску, со множеством подушек. Рядом с дверями, напротив кровати, было установлено огромное зеркало.

"Когда-то... тут..." - почему-то опять внутри все заныло, обдавая пламенем ненужных воспоминаний.

А она так и стояла, боясь повернуть голову в сторону. Голос ее мужа вдруг стал таким родным и нужным, что девушку передернуло от таких откровений самой себе. Вздохнув, Карин все-таки повернулась, и увиденное далеко не обрадовало ее.
На стеклянном столике, перед большим кожаным диваном, расположился муж. Вид у Ходзуки был потрепанным. Явно несвежая рубашка, такие же штаны, и даже в этом свете она видела пятна на воротнике от помады, возможно, алкоголя. Растрепанные серебристые волосы чуть стали больше нормы, которую придерживался Суйгецу. Глаза, покрасневшие, озлобленные и блестящие, не сулили ничего хорошего. Пиджак валялся где-то на полу, а на его коленях красовалась пышногрудая девица с сиреневым цветом волос. Сейчас Ходзуки походил на озверевшую псину-волкодава, готовую вот-вот сорваться с цепи.
- Что, дорогой, до подлинника не добраться больше, так ты утешаешься жалкими подделками? Смотрю, очень дешевенькими подделками, - ответный смешок ее поразил саму. Девица смутно напоминала ее. Толи от этого, то ли от его внешнего запущенного вида, а, может, и от всего вместе, Карин начала ощущать медленно возгорающуюся ярость.

Танцовщица продолжала елозить на коленях мужа, даже не узнав, что перед ней супруга. Суйгецу ничего не ответил, лишь взял со стола сигарету и прикурил.
Карин, немало озадаченная тоже подошла к столику и налила себе полстакана виски. В пару жадных глотков осушила, наивно пологая унять свое волнение и заткнуть непонятные ощущения.

- Мне нужно, чтобы ты подписался, - сдавленно процедила жена. Хотелось провалиться сквозь землю от отвращения и раздражения.
- Гы-ы-ы, а я не раздаю автографы, дорогая, - выпуская струю дыма, он даже не посмотрел на ее, лишь сжал ладонью ягодицы девицы, что обвила свои ручонки вокруг его шеи. Приподнимаясь, она вдавилась своей обнаженной грудью слегка в лицо Суйгецу.
- Ну что за паясничество, а, Ходзуки? - стукнув себя ладонью по лбу, протянула Карин. - Это пришло оповещение о сумке, что ты заказывал мне пять лет назад, помнишь? Подпишись, и я уйду, - настаивала она, пытаясь подавить в себе режущее новое ощущение - ей крайне не нравилось, что происходило сейчас на ее виду.
Кисть, с зажатой между пальцев сигаретой потянулась к груди танцовщицы и нажала легонько сосок. Та вытянулась и, чуть ли не мурлыкая, простонала:
- Может быть, ну ее, останемся вдвоем? М? - Карин поперхнулась: ее крайне раздражала эта наглая особа, которая игнорировала полностью присутствие жены своего клиента, ни грамма не смущаясь.
- Действительно, ну тебя, Карин, не обламывай меня сейчас, - все так же, не глядя в сторону жены, которая закипала уже, притянул второй рукой голову стриптизерши, чтобы поцеловать.
Госпожа Ходзуки стояла на грани потери челюсти: девица с таким самозабвением отвечала ее мужу, что красноволосая невольно закусила губу.
"Да он ей действительно нравится! Она хочет его!" - уже не первый раз за сегодня Карин удивлялась таким открытиям в муже. Оказывается, он привлекает девушек, его жаждут, а для нее он все время был приложением к удобной жизни.
- Ну правильно, ты же можешь только покупать, - злобно прошипела жена. - А сколько стоит "Госпожа-Ходзуки-дубль-два" в месяц? - смешок, полный ядовитого сарказма явно оказал нужное действие.
Ходзуки чуть ли не скинул с себя танцовщицу, вскочив: волкодав был готов сорваться с цепи с любой момент.
- Милая, сходи выпей что-то в баре, нам с женушкой нужно обговорить кое-что, - распорядился парень, начав расстегивать маленькие пуговицы на рукавах рубашки. - А ты, Карин, лучше ломись, блять, а то я себя что-то перестаю контролировать.
Девица пулей выскочила, не решив спорить.
- Да ты так не переживай, пупсик, - довольная взбешенном мужем, Карин улыбалась во весь рот. - Бумажку подпиши, и все нормально, я пропаду.
- Давай сюда, - не поднимая глаз, рыкнул он.
Неуверенно подходя к нему, девушка протянула листок. Ходзуки буквально вырвал бумагу из рук поникшей жены. Быстро пробегаясь глазами по тексту, он дочитал, отвернулся и сел на диван.
- Значит, я только и могу, что покупать, да? - озлобленность в его голосе пугала, а взгляд наполнялся фиолетовой ртутью, начиная тонуть в яде. - Так давай, пришло время платить по счетам за пять лет. Отработай сумку, милая, - жену передернуло, и это не ускользнуло из внимания парня.
- Здрасте, блять, присели, мы приехали, - кажется, и ее начинало подрывать от такого поворота событий. Да что говорить! Ее муж представал в совсем новом облике - он и злил, и пугал, и возмущал, и, что не хотелось признавать, она ревновала. - Слушай, а ты по дороге сюда нигде не ронял себя башкой об асфальт? - не удержавшись, она все-таки опустилась до мата.

"Что ж, долой пятилетнее обоюдное лицемерие. Снимаем маски", - промелькнуло в сознании, а муж, что никогда не слышал доселе матерных слов и такого тона от жены, немного озадачился.

- Да ладно тебе, полежишь, раздвинешь ноги, ну, как обычно, любуясь потолком, - он опять закурил и оценивающе посмотрел на нее. - Ты же фригидная, те не але с любой стороны, - смешок, и Карин поняла, что взорвалось что-то внутри.
Муж похотливо и откровенно разглядывал ее, останавливаясь то на просвечивающемся кружевном лифчике, то на трусиках, то на ее стройных ногах.
- Это я фригидная? - тихий рык сорвался с ее губ. - Так, может, это ты немощный эгоист, которому было проще откупиться, нежели постараться надо мной, - подлетая к столу, девушка взяла сигарету из пачки и прикурила.

Суйгецу, больно уколотый фразой, хотел было схватить за шиворот жену и вытолкать ее из помещения, как некие изменения в поведении супруги заставили его замереть. Во-первых, она материлась. Во-вторых, откуда она научилась таком сарказму и язвить? И, в третьих, она курит?
- Перестань курить, женщина, - приказным тоном заявил Ходзуки.
- Сидите и не пиздите, дорогой, а то что-то вы за последний год слишком уж разговорились, - она и не думала его послушаться, что и сорвало чеку с живой гранаты.
Подлетев к ней, парень попытался выхватить сигарету рукой, однако получил затрещину наотмашь клатчем.
- Я сказала: сядь и не рыпайся, - теперь она не смотрела в его сторону, готовясь сказать все то, что вдруг накопилось и треснуло по швам. - Теперь ты выслушаешь меня, милы... - попыталась продолжить, но парень, хватая одной рукой жену за подбородок, сильно и болезнетворно сдавливая еще и щеки, а второй за шею, моментом заткнул жену.
- А теперь слушай меня, любимая: ты обламила вечер с подругой, - рука быстро очутилась на волосах, собранных в пучок, и потянула вниз, увлекая девушку. Теперь Карин еле сдерживала слезы от боли, посаженая на корточки. - Я молчу вообще про всю нашу совместную жизнь. - Выхватывая и ее пальцев сигарету, он затянулся и выпустил дым ей в лицо. - Так что я там? Эгоист? А не ты ли вышла за меня, чтобы быть ближе к Саске? О, да, трахать тебя в резине все пять лет, потому что, ведите ли ты детей не хочешь, а гормональные - это зло, было равносильно пхать в резиновую куклу. Только кукла не имеет никаких ограничений, у тебя же все было с оговоркой: это не трогай, так не делай, тут не гладь... - почувствовалась лютая обида в голосе Ходзуки. - Кто-то реагирует на человека, когда ему дают весь мир к ногам, тебе же надо было сразу дать в голову, чтобы ты поняла... - он запнулся и посмотрел в глаза жены, которая вцепилась руками в его плечи, сильно вдавливая ногти. - Хватит, - тихо, это звучало как приговор, - сегодня я напоследок возьму все за пять лет.
- Только попр... - попыталась прорычать Карин, однако муж, не отпуская хватки, поднял ее и поволок к кровати.
Она упиралась, как могла, на ходу стараясь пнуть Суйгецу, пыталась дотянуться до него, чтобы расцарапать. Увы, муж все-таки был сильнее, и девушка в считанные секунды оказалась опрокинутой и придавленной Ходзуки.
Выгибаясь и рыча, она умудрилась вцепиться ногтями в сгиб калена мужа, отчего тот, выматерившись, сел на нее, выставляя ее руки вперед и придавливая их коленями.
- Да вы только посмотрите: впервые моя жена жена издает звуки во время любовных утех, - самодовольно заметил парень. Повернув ее голову в сторону, Ходзуки довольно посмотрел на шипящую Карин.
- Вот только притронься ко мне, дебил, - сжато прошептала она.
- Вот так? - свободной рукой он дотронулся до ягодиц жены, поглаживая, а потом и вовсе начал сминать.
- Ублюдок! - рык, и Карин, что живой угорь, которого кинули на сушу, начала извиваться.
- Да у нас тут целое родео, и мою кобылку надо обуздать... - вожделение к ней просыпалось, и Суйгецу почувствовал, что хочет поскорее слиться с этой пигалицей. Впервые он видел столько эмоций, однако привкус злости появлялся на языке - это немножко не те эмоции, которые бы он желал чувствовать от нее. - Или вот так? - чуть прохладные пальцы забрались под платье, начав поглаживать промежность, и Карин рефлекторно сжала ноги, стараясь обездвижить кисть мужа. - Или вот так? - оттянув нижнее белье, парень потянул наверх, создавая давление на внутреннюю часть бедер жены.
- Да слезь с меня, придурок! - последняя манипуляция заставила девушку выгнуться и дернуться вперед.
- Да ладно, я только начал, - задрав низ платья, Ходзуки обернулся, чтобы посмотреть на зад своей жены: белые трусики светилось в неоне, оттеняя кожу и округляя пятую точку еще сильнее. - Ты - прелесть, я тебе об этом не раз говорил, - жена хотела обрушить на "благоверного" очередной поток ругательств, как тот просто развернул за волосы ее голову и ткнул лицом к кровать.
Карин взвизгнула, когда его пальцы приникли в нее. Давно, совсем давно не имея близости, она казалась слишком узкой.
- Да ты вся, кхм, готовая что ли... Вот уж не думал, что такой метод тебя заведет, - заметил Суйгецу, от чего жена замерла.
И вправду, она и сама не заметила, как стала готовой принять его. Да что это черт возьми? Он же ее чуть не насиловал, а ее тело отозвалось на такую жестокость... Но она и мужа таким видела впервые: мягковатый по отношению к ней, девушка не ощущала в нем никогда сильного мужского начала, лишь от Саске. А тут он бесцеремонно ее берет, показывая, что главный, и это неоспоримо.
- Я с удовольствием разорву эту тряпку, - засмеялся Суйгецу, хватаясь за белую кружевную ткань.
Умудрившись повернуть голову, она набрала в легкие недостающий кислород, из-за которого уже и голова кружилась или от действий мужа все-таки, но Карин выдохнула:
- Не надо, это же твой подарок на первую брачную ночь.
На долю секунды он замешкался, потом чертыхнувшись расстегнул ширинку с пуговицей, стянул чуть брюки с трусами и уперся уже готовой к близости твердой плотью в промежность жены, просто отодвинув маленькую полоску ткани.
- Хах, наверное, все-таки сегодня у меня будет первая брачная ночь с тобой, детка, - убрав руку с головы Карин, он обхватил ее за шею, прижимая к своей груди. Приподнимая таким образом слегка ее тело, второй жадно и грубо добрался до груди.
- Ты трахался неизвестно с кем и не известно как, а теперь хочешь войти в меня без презерватива? - она заерзала задом под ним, пытаясь найти и донести хоть какой-то аргумент против происходящего и грозившего, когда тот начал тереться о ее нежную плоть своей, надавливая на самое чувствительное место.
- Я так привык к резине, что для меня не составило труда продолжать в том же духе, но для тебя я приберег самое лучшее, и ты попробуешь меня сегодня везде и во всем, - прошептал он злобно, и девушка ощутила, как Ходзуки проник в нее.
- Суйгецу... - застонала она, потому что ей показалось, что сейчас он сожжет все внутри. Карин уже почти забыла, что такое близость с мужем, а в этой позе они никогда не занимались сексом.

Резкий толчок, и он заполнил жену, причиняя той несильную боль. Девушка была между его бедер, что позволяло проникать в нее полностью, а то, что она лежала, вдавливаемая его весом тела, на животе, несмотря на всю готовность ее тела, делало трение их тел намного ощутимей. Медленно, но резко, Ходзуки двигал тазом. Карин начала постепенно мякнуть, и парень, поняв, что никуда она сейчас не поломится, губами потерся о ее шею, потом языком скользнул по мочке, переходя к ласке легким покусыванием.
При виде зеркала, у парня возникла идея. Карин почувствовала, как муж приподнялся, подхватил под руки ее и развернул, что заставило по инерции переместиться с ним.
- Смотри, - прошептал он, ставя девушку на колени.
Она и забыла, что у дверей на стене было большое прямоугольное зеркало.
Муж приподнял ее, чтобы супруга буквально теперь сидела на своих коленях, но не вышел из приятной теплой плоти.
В зеркале отражался молодой мужчина, взгляд которого просто завораживал. Слегка прищурившись, он целовал шею девушки, у которой пучок волос давно растрепался, и теперь каскад бардовых волос струился по плечам, груди, доходя до талии.
- Ну разве ты не прекрасна? - Карин увидела, как в отражении руки молодого человека заскользили по ее телу, опускаясь на бедра. Поглаживающими движениями он начал поднимать платье, стараясь не упускать возможности ласкать ее тело. - Помоги мне.
Она подняла руки, и платье полетело на пол.
И опять он начал двигаться, только медленно, заставляя ее чувствовать в себе малейшее трение. Карин видела себя со стороны: на губах застыла полуулыбка, и взгляд встретился с глазами Ходзуки. Чертовски похотливо-животная улыбка довольного самца, который подавил капризную самку. Они светились фиолетовым блеском, и в груди девушки что-то словно хрустнуло. Завороженная его взглядом, словно загипнотизированная, она как-то отдаленно слышала свои стоны, отчего начала лишь желать большего.
Закусывая и облизывая нижнюю губу, девушка поняла, что непроизвольно двигается в такт бедер Ходзуки. Было видно, как он проникает в нее и ведет игру, медленно, но властно, держа ее за плечи. Теперь руки Карин непроизвольно легли на колени парня, тем самым дав большую опору.
Суйгецу наслаждался видом своей жены, которая обмякла, расслабилась и теперь полностью поддавалась. Наконец появился долгожданный блеск желания в ее глазах цвета рубина. Невольно, не намереваясь сдерживать внезапное желание, чтобы поцеловать ее, он медленно повернул ее лицо к себе, второй прижимая к груди. Девушка задыхалась от его напористости и контроля, потому что впервые в жизни отдалась полностью и с вожделением мужу. Жадно, она старалась не уступать в скорости игры при поцелуе, от чего воздуха стало поступать еще меньше, дурманя сознание таким образом.
- Подожди, - усмехнулся Ходзуки. - Надо снять эту чертову одежду. - Помоги мне.
Она почувствовала, что муж отстранился, и повернулась к нему.
Тот копошился с мелкими пуговицами, на рукавах, и девушка решила ему помочь. Ходзуки замер, наблюдая, как она ловко управляется, потом переходит на грудь.
Гонимая давящим желанием поскорее ощутить мужа опять, сотрясаемая дрожью возбуждения, Карин быстро справлялась с этой незадачей, попутно целуя его шею, надключичную впадину, спускаясь на твердую рельефную грудь. Сама с него стягивала за рукава эту совершенно ненужную сейчас вещь. А Ходзуки поражался, довольно примечая для себя изменения в отношении жены.
- Ну, давай, покажи уже, как ты меня хочешь, - он решил тоже ей помочь, освободиться от лифчика. Обхватывая грудь жены двумя руками, парень с наслаждением простонал, сминая приятные и любимые округлости. - Скажи, Карин.
Однако она проигнорировала эту просьбу в приказном тоне, решив разобраться и с брюками. Отстранившись, девушка начала их стягивать вместе с трусами.
Она и раньше видела мужа голым, но тогда не испытывала такого сильного влечения, как сейчас. Эта проклятая нагло-пошлая ухмылка, взгляд самца-победителя, прекрасное накаченное тело, под кожей которого рельефно ощущались мышцы. Сильные руки, которые давали ей ощущение надежности и уверенности. Опять глаза, в которых читалось дикое желание к ней. Губы, жадные, неутолимые, которые были готовы ее целовать. Сильное мужское начало, которое подавляло ее капризы, приструнивая и давая осознать себя женщиной.
- Ляг на спину, - тихо попросила она, любуясь видом Ходзуки.
- Опять командуешь, пф, не дождешься, - хмыкнул тот, намереваясь завалить и подмять жену под себя.
- Ходзуки, я прошу тебя, ляг, - она посмотрела мужу в глаза, отчего у того перехватило все внутри и забурлило новым потоком желания.
- Блять, ладно, - недовольно он проскулил, и Карин уложила его все-таки на спину.
Склонившись над ним, все так же оставаясь в одних чулках и сапогах, девушка начала целовать его живот.
- Ты же не... - заерзал муж, однако ладони девушки легли по бокам. Любовно и самозабвенно лаская его так, а потом пробуя в промежутках между поцелуев проводить по разгоряченной коже языком, она, сама того не замечая, спустилась ниже. Когда же ее губы сомкнулись мягкой, теплой и влажной ловушкой на его твердой плоти, Ходзуки издал сдавленный стон и схватил жену за волосы, резко садясь. - Да подожди ж ты, я так и закончу сейчас, - парень попытался оттянуть жену, но та лишь усмехнулась. - Карин!
Взглядом невинного ягненка, она пару раз хлопнула ресницам, но все же отстранилась.
- Типа, тебе не нравится, еще скажи, - недовольно буркнула девушка, - в кой-то веке решила тебя побаловать, а ты еще и капризничаешь.
- Дура, я сейчас бы закончил процесс, - его охрипший голос дурманил слух жены, которая явно ощущала себя неудовлетворенной.
- Сам ты - дура, я тебя хочу, Ходзуки, - обижено прошептала она.
Тот же, впервые услышав подобные слова, притянул жену, желая поцеловать.
- Ну же, обними меня, или я должен опять тебя упрашивать? - засмеялся он.
- Полудурок, - сквозь поцелуй проворчала Карин, однако обняла его, запуская пальцы в волосы мужу и начиная легонько гладить по его затылку ногтями.
- Сама ты - полудурок, я лучшее в твоей жизни.
Опустив на зад ладони, он жадно сжал ягодицы, да так, что любимая прогнулась, и в близи его носа появилась грудь Карин, так и соблазняя своими ореолами приступать к многочисленным поцелуям, что и не стал откладывать Ходзуки. Лаская языком, зажимая губами, прикусывая легонько, парень любовно прибавлял страсти в кипящую чашу души жены. Усаживая ее поскорее на свои бедра, Суйгецу слегка двигал тазом, опять начав массировать самое чувствительное место разнеженной Карин. Хватаясь за его плечи, она непроизвольно прижимала его к себе и прижималась сама. Легонько, он подтолкнул ее чуть выше, а потом уложил на спину, устраиваясь сверху.
- Ходзуки, - призывной стон сразу дал о себе знать, и муж незамедлительно ответил: парень опять медленно, но настойчиво оказался в любимой.
Карин взглянула на мужа: то фиолетовое неистовое бешенство, тот блеск, полуулыбка, слегка прикрытые глаза от блаженства - ему сейчас невозможно было бы не ответить, возжелай она даже пойти на принцип. Он нагнулся, направляя ноги Карин себе на плечи, тем самым еще сильнее сближаясь с ней.
- Посмотри, - прошептал Ходзуки, целую ее ногу, и она повиновалась, выгибаясь, чтобы увидеть отражение в зеркале.
На нее смотрела изнеможенная сладкими пытками девица с волосами цвета каркаде. Раскрепощенная и неистовая, с чуть приоткрытыми губами. Над ней нависал парень с серебристыми волосами, что буквально искрились. Челка его совратительно падала на нос, от чего скрывала сейчас немного взгляд, и он выглядел слегка таинственным. Однако властные жесты, контролирующая поза, его инициатива, говорили о том, что он сейчас хозяин ее нескромного положения, а еще то, что именно от него зависит ее удовольствие.
Ходзуки приостановился, и Карин недовольно простонала, чем вызвала самодовольную усмешку.
- Вот видишь, без резины намного прикольней, и я тебе не натираю ничего, гыыы, - он взмок и прерывисто дышал.
- Какого хрена ты остановился? - капризный тон жены намекал о недовольстве.
- Как? Вот этого, любимая, этого, - вытягивая и упираясь в ее бедра, так, что Карин ощутила даже чуть болезненное давление, паясничал он. - Кстати, я тебе кое-что же обещал, - жена взглянула с недоумением, - я возьму тебя всю без остатка.
- Да ты сдурел, что ли? - приподнялась она, - даже не думай, - однако Ходзуки так резко нагнулся, перебивая жадным поцелуем, что она капитулировала на полуслове, зажмуриваясь от удовольствия. Слегка прерываясь от ласк, он все же продолжил:
- Сегодня я забираю твое тело, сердце и душу, поэтому оставлять твой зад без внимания не считаю нужным.
Карин на пятках оттолкнулась, попытавшись вырваться из объятий мужа, явно не разделяя идею.
- А-та-та-та-та, - поймал ее за бедра тот. - Я хочу тебя всю, - та хотела что-то ответить, но Ходзуки придавил ее, опять целуя. И снова Карин обмякла, а голова кружилась, не давая здраво мыслить. В сознании звоном тысячи колоколов било и давило желание.
- Ксо, как неудобно, - простонала она.
Тихий хрипловатый смех заставил внутри все сжаться.
- Это, наверное, самая нелепая фраза из тех, что я когда-либо слышал, жена. А теперь расслабься.
- Так нужно же что-то, чтобы... я же никогда... - затараторила она, все еще не веря в то, что вот-вот должно было произойти. - Если мне будет больно, я оторву твой член, чтобы у тебя больше никогда не было причин выдумывать всякую ерунду, - выдавила она из себя предупреждающе.
- Я же сказал, расслабься, - приподнимаясь, он начал гладить ее живот одной ладонью, второй, касаясь своей плоти, начал осуществлять задуманное. Заскользив в ее влажную плоть, парень начал вторгаться в доселе не изведанную часть тела жены. Карин лежала, зажмурившись и прикусив большой палец. Когда муж оказался резким толчком в ней, девушка вся напряглась.
- Тш-ш-ш, - рука, что гладила живот спустилась ниже, начав массировать маленькую округлость. Ходзуки замер, давая жене возможность расслабиться и привыкнуть к новым ощущениям.
- Блять, не удобно-то как!.. Такое впечатление, что мне задницу заполнили горстью гвоздей, - усмехнулась она нервно.
Смешок в ответ, и он опять лег на жену, но чуть отстраняясь в сторону, чтобы можно было целовать ее грудь и также продолжать ласкать низ живота. Повернув и ее набок, он теперь уже мог одной рукой прижимать к себе, наслаждаться в поцелуе игрой их языков. Постепенно, парень начинал двигаться, и жена опять потихоньку начала обмякать в его руках.
Терпеливо, но ритмично, легкими, то уверенными толчками, он опять начал доставлять ей удовольствие.
- Ну вот, можно сказать, что ты покорилась сегодня, и этим вечером я лишил тебя девственности, - даже в шепоте ощущались самодовольные ноты его триумфа. - Но, самое главное, ты хочешь меня и отвечаешь мне на все, что я вытворяю с тобой.
- Зараза, - теперь она стонала от наслаждения, полностью привыкнув и избавившись от неприятных ощущений.
- Я люблю свою сучку... - но договорить жена не дала, прикусывая его за нижнюю губу:
- Теперь ты получил все и остынешь к легко-доступной жене?
- Что-то ты слишком много разговорилась за последнее время: как ты сказала?.. Ах, да, лежите и не пиздите, госпожа Ходзуки, - и отвечать ему Карин не видела смыла, опять сливаясь в жадном поцелуе.
Наконец он чувствовал, что стал в кровати с женой одним целым. Но и чувство того, что сейчас зарождается намного больше, чем постельное единство, закрадывалось в душу, и он ликовал.
Толчки ускорялись, ожесточались, жена визжала, прижимая Суйгецу к себе, бормоча что-то бессвязное. Он, буквально рыча, не сдерживался, и с каждым движением они приближались к кульминации. Стон в стон, рык в рык. Тела переплетались в предвкушении сладкой агонии, дыхание стало одно на двоих, и его катастрофически не хватало. Вселенная гасла, и оставалось лишь два тела, съедаемых страстью, желающих сблизиться хоть еще на миллиметр. Наконец, сотрясаемые одной волной наслаждения, они обмякли в объятьях друг друга...

- Блять, придурок, ты это сделал в меня! - удар ноги в бок, и муж недоуменно вылетел с кровати.
- Я тебя выпорю, стерва, - шипение где-то снизу...

Красноволосая девушка гордо шагала по улицам Токио. Правильно, с такой сумкой не ездят в первые дни на машине. Ее выгуливают, с высоко поднятой головой. Конечно, есть риск, что это шикарное изделие могут выхватить из рук, однако тут ходят почти все с подделками, и сложно по ее виду догадаться, что у Карин оригинал. Вишневый цвет переливался красным и малиновым на солнце. Приятно было ощущать в руках кожу ящерицы - мягкую и легкую. Но не в деньгах была особенность этой безделушки, и не в пятилетнем изготовлении, нет.

"Уважаемый и дорогой дом моды Хермес! Я хочу выразить Вам свою благодарность за подаренную сумку. Вы себе даже представить не можете, как она перевернула всю мою жизнь, и дело не в стоимости. Благодаря этому шедевру, я нашла свою любовь, и это, наверное, самое прекрасное и удивительное приключение для Вашей сумочки. С уважением, госпожа Ходзуки Карин", - такой был оставлен отзыв в книге благодарностей сегодня утром, когда она получила в ручки свой саквояж.

Белая машина подъехала, преграждая девушке путь, когда та собиралась уже переходить дорогу. Окно опустилось, и показалась самодовольная рожа Суйгецу.
- Сумку выгуливаешь? - усмехнулся он, выпуская струйку сизого дыма.
- Тип того. А тебе чего вообще? - небрежно спросила Карин, даже не посмотрев на свое кривозубое счастье.
- Нормально, ты даже не здороваешься, - насупился тот, прищуриваясь.
- А, ну привет.
- И это все, ты даже не сядешь в машину и не поцелуешь меня? - наигранно обидчиво спросил он.
- Катись уже, муж мой, - усмехнувшись, попрощалась Карин, обходя машину.
Однако такой поворот событий Ходзуки явно не устраивал, и, несмотря на то, что давно нужно было проезжать, и машины позади раздражающе пищали, сигналя, парень выскочил, нагнал в долю секунды жену и затолкал в салон автомобиля.
- Смотрю, волкодава пора опять на цепь сажать? - недовольно заметила девица.
- Смотрю, кто-то больше не прихрамывает, пора опять повторить процедуру для укрепления материала? - парировал он, схватив жену за подбородок. - Уже не прихрамываешь? - хрипловатый голос, пошлый провокационный вопрос, горящий желанием взгляд, и у нее перехватило дыхание.
- Зараза, - простонала жена, когда Ходзуки схватил ее за волосы и притянул, целуя. Пальцы сразу по-хозяйски сжались на груди, нащупывая затвердевающий сосок.
- Я знаю. Я тоже люблю тебя, стерва.