Чужие люди

«Задание… Миссия… Атака… Бой… Лязг оружия… Кровь… Удар… Плен…» - мысли в голове девушки сменялись так быстро, что она даже не успевала понять, что это уже почти не сон. Что это не её фантазии. Это воспоминания.
Она медленно открыла глаза. В камере царил мрак. Единственный источник света в этом мрачном помещении – это молния, мелькавшая сквозь квадратное зарешёченное отверстие высоко в стене. Его было сложно назвать окном, так как стекла в нём не было, собственно именно поэтому на полу уже образовалась приличная лужица. Вся камера была пропитана влагой и отвратительным запахом плесени.
«Они что, уже и на стёклах экономят?» - подумала девушка, чуть морщась от боли в спине. Видимо, она пролежала на холодном каменном полу не одни сутки. Теперь всё тело ломило от боли, а верёвки, крепко связывающие ноги и руки, мешали залечить свои раны. С трудом ей удалось принять сидячее положение.
«Ксо…» - не в силах более шевелиться, она прижалась затылком к холодной стене, и закрыла глаза, углубляясь в воспоминания.
«И как я могла проиграть этой? Как её? А! Карин, кажется! Одной из команды Саске. Учиха. Подонок!» - девушка поморщилась. Толи от неприятных воспоминаний, толи от боли в спине.
Она глубоко вздохнула, и отстранилась от стены, теперь, приходилось напрягать больные мышцы, чтобы не касаться камня. Слава Небесам, на полу было хоть немного сена! Она прикрыла глаза. И сосредоточилась. Лицо её не выражало ничего. Лишь полное спокойствие и холод. Ни капли волнения.
За «окном» сверкнула очень сильная молния. Её свет осветил девушку, но она даже не шевельнулась, когда он ударил ей по закрытым векам, а гром, прогремевший громче предыдущих, не заставил её вздрогнуть.
Что она представляла из себя?
Твёрдые, немного резкие черты, спокойное, каменное выражение лица. Розовые волосы. Отличная осанка и уверенность в себе. Всё это говорит о том, что когда-то она пережила сильный удар, боль, потерю. И многое подобное. Однажды, она просто поняла, что ничего в её жизни хорошего не случиться, и она полностью отдала себя жизни Шиноби. Она отказалась от счастья, лишила себя чувств и красивого будущего. Она знала, на что пошла, и совершенно ни о чём не жалеет. Она просто повзрослела. Все детские грёзы остались в прошлом. Она забыла всё, что заставляло её плакать, чувствовать. Нет, конечно, порой в хорошей компании друзей, таких же, как она, один раз переломивших себя и свои слабости, она позволяла себе улыбки и смех, но это не означало, что она вдруг изменилась. Она уже не изменится. Слишком поздно. Да и менять её было не кому.
В общем, она ни о чём не жалела. Просто жила, и выполняла свои обязанности. Она Шиноби. А у Шиноби не должно быть чувств.

Девушка резко распахнула свои изумрудные глаза. В них отражалась твёрдость и может быть, даже некоторая злость. Она почувствовала знакомую когда-то Чакру. Он приближался к её камере. Ключ прошёл в замочную скважину, и со скрипом открыл замок. Владелец ключа положил его в карман, и открыл дверь. В камеру ударил свет, на его фоне, лица вошедшего не было видно. Девушка даже не поморщилась от света, которого не видела уже несколько дней. Даже не соизволила повернуться к молодому человеку, стоящему в дверях, который, по-видимому, от неё этого-то и ждал.
- Может, ты всё-таки скажешь мне хоть что-нибудь, а, Сакура? – тихо спросил он.
До этого, девушка казалось, не замечала парня вообще. Она скосила на него глаза.
- Или ты так и будешь играть со мной в молчанку? – он явно ухмылялся. – Молчишь,… - он прошёл в камеру, захлопнул за собой дверь и присел рядом с ней.
Гром и шум дождя заглушили то, что сказал парень.
Девушка до сих пор так и не поворачивалась к юноше лицом. Казалось, она вообще его не замечала. Совершенное игнорирование. Ни единой эмоции. Она как будто не узнавала его! Не узнавала в этом красивом черноволосом юноше, мальчишку, которому с ранних лет отдала своё сердце. Из-за которого проливала слёзы, из-за которого ночами не могла спокойно спать. Хотя, может она, и правда не узнавала его. Возможно, она когда-то знала его, но,… но не сейчас.
- Ах, вот как! Хех! Решила объявить мне бойкот? – он расслаблено улыбнулся. Он поднялся во весь рост и направился к двери.
- Саске, - окликнула его девушка, когда тот уже открыл дверь. Как будто она не знала о том, что парень всё это время разговаривал с ней.
Он остановился и повернул к ней голову.
- Я хочу в душ, - спокойно сказала она, глядя, как дождь на улице постепенно успокаивается и мерно стучит по карнизу.
Парень как-то странно улыбнулся, и что-то промелькнуло в его взгляде. Что-то, напоминающее огонь. Он вышел из камеры и закрыл за собой дверь, ни сказав, ни слова. Девушка так и ни разу не пошевелилась. Сейчас, её взгляд оставался таким же пустым и бесчувственным. Ей было всё равно.

***

Скрипнула дверь, и в тёмную, пропитанную влагой и запахом плесени тюремную камеру, попал свет.
- Эй, выходи! – хмыкнул Саске.
Сакура перевела на него взгляд, и немного поморщилась.
«Вот идиот»
- А ну да! Тебя ж развязать надо! – хмыкнул он, и присел рядом с ней.
Сакура с неким равнодушием наблюдала, как Учиха быстро и ловко развязывал верёвки на её руках и ногах. О побеге нечего было и думать. Он был намного сильнее её, да и вдобавок он был полностью здоров, сыт и Чакра его была куда более полной, чем у Харуно. Да и спину не ломило.
- Вставай, - он встал на ноги, подал ей руку. Сакура не стала вредничать и показывать гордость. Это было не в её правилах и привычках. Она взяла его руку и позволила поставить себя на ноги. – Идём.
Стараясь не показывать слабость, Сакура спокойно вышла из своей темницы, и, смерив Учиху равнодушным взглядом, последовала за ним.
- Когда ты успела так измениться? – надменно хмыкнул он.
- Многое, Саске. Очень многое изменилось. И я в том числе. Только в детстве нам кажется, что жизнь шиноби – это сплошное веселье и приключения. А когда взрослеешь, понимаешь, что это лишь иллюзия. Жизнь ниндзя – это сплошная боль. Как физическая, так и душевная. Разница между ним в том, что физическую ты получаешь, когда тебя ранят кунаем, а душевную, когда этим самым кунаем убивают твоих близких, ̶ Саске нахмурился, и утратил свою надменность. Он прекрасно знал, о чём она. – Вот именно после таких случаев и потерь, ты понимаешь истинный смысл Золотого Правила Ниндзя: «У Шиноби нет чувств!» Оно нужно в первую очередь для того, чтобы не ранить самого себя. Просто, подумай в первую очередь о себе. Лиши себя чувств и живи спокойно…
- Мы пришли, - холодно прервал он её.
Они зашли в помещение, смутно напоминающее душевую. Пол и стены были отделаны плиткой, судя по всему очень древней плиткой, которая вся была в трещинах и пятнах. Если приглядеться, то на потолке можно было заметить помимо трещин в извёстки от влаги, ещё и огромные зеленоватые разводы, непонятного происхождения.
Тут было несколько отделений без дверей, в каждом отделении было квадратное подобие ванны, и душ. Ещё имелись металлические турники, на которых по идее должны были висеть шторки, но шторки отсутствовали.
- Что ж, вот полотенце, ̶ Саске показал на белое полотенце, весящее на стене напротив душевой. – Приступай.
Сакура окинула его взглядом.
- А ты не собираешься выйти? – холодно спросила она.
Саске нагло усмехнулся.
- А откуда мне знать, что у тебя нигде нет никакого секретного оружия? Или может, ты совершишь самоубийство, лишь бы скрыть информацию от врага? Откуда мне знать? Я должен быть уверен, что с тобой всё будет в порядке, и впоследствии я получу все нужные мне сведенья о моём враге. – Саске привёл довольно убедительные доводы, и выглядело это вполне правдоподобно, но Сакура видела. Видела по его надменной физиономии, по его наглой ухмылке, и этому огню в глазах, что он врёт. Он хотел совсем другого.
Сакура смерила его таким презрительным взглядом, что Учиха вздрогнул. Наглая ухмылка сползла с его лица. Харуно холодно отреагировала на такой эффект.
Сейчас, она видела перед собой всего лишь своего пленителя. Человека, который лишил её свободы, возможности выполнить задание. Возможно, скоро он начнет её пытать, пытаясь выяснить тайны её деревни. Скорее всего, пытки будут жестокими.
Возможно, когда-то в прошлом она и правда знала его. Ведь разговаривали они так, будто знают друг друга всю жизнь, но сейчас,… сейчас нет. Они не знали друг друга. Возможно, они не знали даже себя. Потерялись в этой бездне войн, кровопролития и одиночества. Всего того, что они выбрали когда-то сами.
Они очень изменились. Они уже другие. Они Чужие люди.

***

Сакура начала снимать с себя одежду. Она совершенно не боялась этого черноволосого парня. В конце концов, он всего лишь надзиратель, который хочет совместить свою работу с приятным зрелищем. Типичный ублюбдок, каких полно на свете.
Она скинула с себя одежду, и, не обращая внимания на его похотливый взгляд, встала под душ. Она повернула два краника, и шуршащий звук воды заполнил помещение.
В свои двадцать пять лет она имела отличную фигуру, пусть грудь не обладала десятым размером, но всё равно была очень привлекательной. Плоский обнажённый живот, широкие бёдра, и сильные красивые ноги, отлично дополняли картину. Картину, которой Учиха имел честь любоваться.
Саске вальяжно развалился на скамейке, и всё чаще и чаще «поглаживал» взглядом её тело, которое он уже хотел. Жар, наполнявшийся в груди и внизу живота, едва удавалось сдерживать, хоть внешне Учиха и казался спокойным и равнодушным.
Саске стало жарко. Пар, наполнивший всю душевую, оказался невыносим для его возбуждённого тела.
«Слишком горячо» - промелькнула у него мысль, прежде чем он внимательней присмотрелся к душевой, где находилась девушка.
Он нахмурился.
- Эй, ты чего, решила свариться заживо? – строго спросил он, томно глядя на неё исподлобья.
Сакура стояла, задрав голову, и ловя всем телом горячие капли воды. Душ хлестал кипятком, но она его не ощущала. Чувства, что всегда согревали её, – замёрзли.
Услышав его вопрос, она медленно опустила голову и не торопясь открыла глаза.
- Мне… холодно… - тихо и отрывисто сказала она. Равнодушный голос, и такой же взор.
Саске, как ни странно почувствовал некое раздражение от её взгляда. Он поднялся со скамейки и стянул с себя чёрную кофту, не желая при этом терять контакта со светло-зелёными глазами.
Сакура вновь закрыла глаза и подставила лицо жгучим ударам воды, всё же прервав зрительный контакт.
Скрипящий звук расстегивающейся ширинки, шорох одежды, падающей на пол, все эти звуки не доходили до её ушей. Музыка обжигающих капель была намного интересней.
Негромкие всплески лужиц воды, под босыми ногами привлекли её внимание. Она немного опустила голову, и чуть приоткрыла глаза. Обнажённый мужчина, который только что смело, шагнул под кипяток, ни капли не смутил её. Сакура вздрогнула от его прикосновений к своей талии, и издала негромкий вздох, когда ледяные руки Учихи коснулись груди, потом живота…
Лаская её тело руками, и покрывая поцелуями её лицо, шею ключицы, Учиха не мог совладать со своим дыханием. Сакура чувствовала наваждение, страсть от его прикосновений, по телу пробегала приятная дрожь, а внизу живота горело желание. Но душа,… оставалась по-прежнему пустой…
Лёгкое мимолётное касание её тонких пальцев по его руке, скользящей вдоль женского бедра, и рука Сакуры легла на кран. Движение ладони, и Сакура почувствовала, как дыхание перехватило от холода. От неожиданной смены температуры, Саске вздрогнул.
- Зачем… ты это сделала? – задыхаясь, прошептал он, обжигая ей своим дыханием ухо.
- Мне… жарко… - так же тихо и отрывисто сказала она.
На миг оба замерли, но через секунду Саске снова продолжил свои ласки. Ему тоже было жарко. И он не хотел останавливаться или прекращать это удовольствие.

В этот день, тела двух таких близких и совершенно незнакомых людей слились воедино. И в тот момент они совершенно не задумывались о прошлом. Что, возможно, ранее они и вправду знали друг друга. Они не думали о будущем. О том, что будет завтра.
Они были тут. В этой мерзкой душевой. Под этим ледяным душем. Их не волновало то, что будет завтра. Возможно, совсем скоро, она будет получать сильнейшие удары именно от этого человека, именно от его руки она умрёт, так и не предав родную деревню, а лишь смеясь ему в лицо.
Но сейчас, это не важно. Они жили здесь и сейчас!
Они, в эту минуту такие близкие, а по жизни такие далекие. И так было всегда. Лишь мгновения по-настоящему рядом. Но сейчас они близки, как никогда!
Но это ничего не изменит. Слишком поздно, что-либо менять.
Они, Чужие люди… и ничего уже не вернуть…