Насмешка

Она плакала.
Лабиринт – её жизнь. Страдания – удел. Победа – роскошь. Боль – спутник. Любовь – запутанна. Ночи – длинны. Солнце – неярко. Фортуна – изменчива.
Кто может понять? Со стороны всё так просто. Кто может увидеть её сердце – израненное, слабо бьющееся? Кто может заметить – её слезы по ночам, покусанные ногти?
«Сакура, ты ведь меня любишь?» - слова, сказанные страстным голосом между поцелуями, она хранит в сердце. И помнит она свой ответ, помнит ту полную луну над двумя силуэтами, помнит каждую его черту, тембр его голоса. Помнила и минуты разлуки, редкие встречи.
Она плакала.
Она знала, что любовь жестока. Что эта игра – часто безвыигрышна, что погоня бесконечна, а приз может ускользнуть сквозь пальцы.
Так и произошло. Да, он погиб. Вся его жизнь была ничем иным, как насмешкой. Ты была его последней радостью, вспышкой света, счастьем. А ведь как банально. Судьба пожелала свести вас вместе, но отказалась от ответственности. Горько.
Безысходность.
Никто не знал о вашей связи, вашей тайне, вашей страсти… Впрочем, как быстро началось, так молниеносно и закончилось. Всего лишь месяц. Месяц безумств, красоты, счастья, любви и спонтанства. Но никто не знал. Приходилось одну из масок, вместо того, чтобы прыгать, бегать и задыхаться от счастья…
Ты стала плохо спать. Призрака ли ты боишься? Нет, живого человека. Почему? Взгляд упал на подвенечное платье. Да, вот такая неизбежность. И, главное, нет доводов для отказа. Это солнце всегда было рядом с тобой, но не знало о твоих маленьких ночных походах. Как отказать?
Слезы кончаются, а ночь нет. Как восстановить баланс? Кровью. Жаль, но и этот вариант не подходит. Ты в испуге озираешься, смотришь на комнату, будто видишь её впервые. Но, черт, всё напоминало! Сводило с ума! Подкашивало смелость, подавляло. Ты бежишь к зеркалу, висящему над туалетным столиком. Ставя на столик руки, сбиваешь пару баночек. Глядя в зеркало, видишь изумрудные глаза. Словно стеклянные… Теплится ли в них жизнь? Организм может пренебрежительно доложить: «да», но ты знаешь диагноз – мертва. Лекарства? К черту, мне ничто не в силах помочь. Истерика? Нет, право, что вы! Я всего лишь сметаю все баночки со столика, содрогаясь в рыданиях. Нет, я себя отлично контролирую! Вот, видите, спокойно смотрю на свое отражение.
Нет. Ты вспоминаешь, тепло чьих ладоней ты ощущала, кто так же любил всматриваться в твоё лицо грустными глазами, кто нежно целовал и подолгу обнимал. Твои ноги подкашиваются, словно под невыносимой тяжестью, ты медленно опускаешься на пол. Что? Усмешка? На твоих потрескавшихся губах усмешка? Странно… Ты бросаешь вызов судьбе? Знаешь, мы все так рвемся к встрече с судьбой и не всегда понимаем, что встреча уже состоялась. Возможно, ты даже сможешь выиграть… Или постараться. Самоуверенно? Нет, отнюдь! Бог забрал у тебя его, а ты украла ребенка от второго и обхитрила первого.
***
- Сакура, милая, ты готова? Наруто уже с ума сходит от беспокойства.
Как тебе противен этот заботливый тон. Раздражает забота. Мир рассыпался на части, неужели вы не видите?! Разве вы не замечаете, как кровоточит рана в груди?! Слепцы…
- Еще минуту, Хината. Скажи ему, чтобы не волновался.
Боже, ты ведь знаешь, что она ненавидит тебя! За то, что украла её любовь, её солнце. Ты опять усмехаешься. Чувствовать эту ненависть становится приятно. Ты еще туже затягиваешь корсет, слыша, как похрустывают ребра. Вновь взяла кисточку и, обмакнув её в пудру, постаралась замаскировать круги под глазами. Черт! Поспешно расслабляешь узлы на корсете. Нельзя рисковать.
Свадебный марш, восхищенные улыбки. Раздражают. Ну и что с того, что платье сидит идеально, что натянутая улыбка убедительна, что лицо выглядит свежим и что птицы радостно поют? Всё это так не к месту, не ко времени, всё словно не для неё…
- Согласны ли Вы, Сакура Харуно…
Очень хочется зевнуть.
- Да.
- Согласны ли Вы, Наруто Узумаки…
Знаешь о безысходности, но всё же с надеждой ждешь ответа.
- Да.
Еще одна неудача. Ничего, твоё сердце уже лишено роскоши чувствовать. Вдруг ты слышишь у самого уха шепот:
- Знаешь, а ведь это я убил его.