"Via Dolorosa" (Дорога скорби) Глава 1.

Пролог
Эта история произошла более 200 лет назад… когда одна война тут же менялась на новую…
Война между двумя великими кланами орошала кровью землю… и на этой земле выросла любовь…
Между наследниками клана… между людьми которые по идее не могут быть вместе…
Между людьми привыкшими к крови… войне… но не любви…
Совершенно не похожие друг на друга… как лед и пламя…
Вспыльчивая, бесшабашная девушка и всегда хладнокровный парень… полюбили друг друга… любовью нежной… как можно полюбить один раз и на всю жизнь…
Что произошло между ними?.. как они встретились?.. как поняли друг друга?..
Это длинная история… я могу ее рассказать… если только вы захотите услышать…

Глава 1
Дорогу истинной любви
Мостят из плоти и крови.
И если кто по ней пошел,
То должен приподнять подол.

Маленький мальчик с взьерошенными волосами бежал по своей родной деревне, крепко держа девочку возможно на несколько лет младше его. Ее длинные розовые волосы развевались при беге, выделяя огромный контраст от серой массы людей. В городе царила смута, обычные люди восстали против знати. Именно, чтобы посмотреть это «зрелище» бежали дети.
Двадцать сильных мужчин взвалили на плечи таран - огромное дубовое бревно, которое они взяли с ближайшего дровяного склада. Они отступили на несколько шагов и, бросившись вперед, изо всех сил ударили им в железные ворота, отозвавшиеся на атаку подобно гиганскому барану; их хриплые возгласы сопровождались ритмичными ударами. Подгоняемые яростью толпы, они удвоили силы, и ворота, не выдержав напора, затрещали и заскрипели. Одна трещина, несмотря на тяжелые железные полосы из крученного железа, укрепляющие двери была уже хорошо видна.
Ворота состояли из высоких двойных створок массивного дуба, увенчанных каменным стрельчатым сводом, охраняемым двумя коленопреклоненными ангелами со сложенными руками по обеим сторонам герба деревни, чьи золотые лилии на голубом фоне мягко мерцали в лучах июньского солнца.
Над этим царила тишина летнего дня, солнечный свет играл на расписанных, ярких, как страницы иллюстрированного требника, стенах, небо прочерчивали ласточки…. А там, внизу, текла кровь, бушевала ярость, и пыль от сотен ног поднималась вверх душными облаками.
Просвистела стрела. Рядом с Кибой и Сакурой тяжело упал человек, его горло было пробито, страшный крик который он издал, вдруг перешел в странное бульканье. Девочка закрыла лицо руками и прильнула к Кибе, его рука успокаивающе обняла ее за плечи.
-Не смотри туда, - посоветовал Киба. – Бедная, это не последняя смерть, которую ты сегодня увидишь.
Они забрались на каменную тумбу, которая стояла как раз у входа в темный пыльный и продуваемый проход между домом портного и лавкой аптекаря, сегодня тщательно закрытой на тяжелый висячий замок. С этой тумбы они могли лучше все видеть, и они с интересом следили за каждым ударом тарана. Неожиданно с каким-то остервенением лучники открыли стрельбу. Смертельный град стрел и более тяжелых арбалетных дротиков посыпался на толпу, образуя в ее рядах огромные бреши. Которые тотчас заполнялись. Вполне благоразумно Киба заставил Сакуру слезть с тумбы, и они смешались с толпой в поисках места, где стрелы не могли их достать.
Они стали уставать. Всю эту авантюру они затеяли, пока их родители, охваченные той же лихорадкой возбуждения, которая в последние 24 часа охватила всю Коноху, разошлись в разные стороны… один в ратушу, другая помогать соседке при родах, а еще один на дежурство в Анбу. Воспользовавшись отсутствием родителей, они ускользнули из своих домов на мосту Земли рано утром. Ни Киба, ни Сакура не узнавали Деревню, где необдуманное слово или случайная песенка могла вызвать кровавую резню у соседнего угла.
Минасе Харуно, отец Сакуры, был обычным ювелиром, чью мастерскую узнавали по вывеске над дверью, изображавшей дарохранительницу. Инудзука Нанен, отец Кибы, тоже имел дело с металлом, и их лавки стояли рядом.
До сих пор Сакура в своих прогулках с Кибой никогда не покидала района Аки с его сетью зловонных закоулков вокруг больших боен. Она никогда не осмеливалась перейти мост, который вел ко дворцу. Киба же, которому было 15 лет, знал о городских кварталах с сомнительной репутацией гораздо больше, и к этому времени каждый уголок Конохи изучил как свои пять пальцев.
Дикий треск ворот заставил обоих детей резко развернуться.
Люди растворились в садах дворца. Киба схватил испуганную Сакуру за руку
-Пойдем туда, они уже вошли…
Девочка отступила на шаг. Ее глаза, потемневшие от предчувствия чего то нехорошего, с ужасом взирали на разбитые ворота.
-Мне кажется, что я больше не хочу туда, - сказала она упавшим голосом
-Не будь дурой. Чего ты боишься? У тебя никогда не будет больше такой возможности, как сейчас пойдем!
Киба весь горел от возбуждения, полный нетерпеливого желания последовать за толпой и участвовать в грабежах и мародерстве. Неудержимое любопытство коноховского мальчишки вместе с врожденным восторгом перед насилием были слишком большим испытанием для него. Сакура поняла, что если она откажется идти с ним, он может бросить ее здесь, на улице. Она решила следовать за ним.
Они узнали, что Коне де Эпре, прежний дворянин Конохи, обвиняемый народом в измене, с пятью сотнями тяжело вооруженных всадников укрылся здесь с намерением задержать горожан. Разрастающаяся толпа, вооруженная самым разным оружием, решила захватить его, даже если придеться разобрать укрепление камень за камнем. Люди подбегали с других концов улицы от Площади Свободы. Одни шли во дворец, другие бежали на помощь штурмующим крепость.
Распахнулось окно дворца, и из него вылетел сундук, набитый горшками и кастрюлями, и грохнулся с металлическим стуком. Этот эпизод привел в себя Сакуру. Любопытство взяло верх над страхом. Держась за руку Кибы, она пробежала через ворота, разбитые створки которых все еще трещали, раскачиваясь на массивных петлях. Ее глаза округлились от волнения при мысли о том, что ей предстоит увидеть…