воспоминания Итачи 1

Доверяй людям – и они тебя обманут,
не доверяй никому – обманешься сам.
Р. Желязны

Дорогая мама, уже девять лет я не видел твоего лица, но я так и не смог отогнать навязчивый образ. Ты стоишь к нему спиной и смотришь на меня, твой взгляд гипнотизирует меня, я не могу двигаться, а потом твоя голова медленно и бессильно опускается на грудь...
Я все еще помню, как ты провожала меня в академию, когда я был маленьким. Нет, ты не шла со мной за руку до ворот школы как другие родители, ты молча следовала за мной, переступала через порог, улыбалась и желала удачного дня. В ответ я что-то бурчал себе под нос, не поворачивая головы. Я даже не помню тех слов, я был так неразговорчив, что каждое утро терялся, просто не знал, что обычно говорят, если тебе желают удачного дня. Такое странное чувство, - слышать, как замирают твои шаги – знать, что всего через пару секунд ты снова скажешь то же самое, что говорила вчера и позавчера, в голове проносятся тысячи слов, какие-то слетают с моих губ, но я понимаю, что это совсем не то, что нужно, но сразу забываю об этом и продолжаю идти. Я чувствую, что ты все еще стоишь у порога, я так хочу знать, куда обращен твой взгляд, на землю под моими ногами? На небо над головой? На красно-белый круг на моей спине? Я боюсь повернуться, боюсь показать этот интерес, я хочу остаться чужим … даже тебе…
Мы редко говорили, и я редко видел тебя одну, ты всегда была с отцом, сидела или стояла подле него, всегда с правой стороны, голова немного опущена, глаза прищурены, от чего кажется, что с твоих губ не сходит странная полуулыбка. Иногда ты смотрела на меня, любопытным, изучающим взглядом, особенно, когда я разговаривал с отцом. Я уверен, что ты никогда не слушала, о чем именно мы говорим, но ловила каждое мое движение, все наши интонации. Это немного веселило меня. Я так старательно прятал себя от окружающих, а ты так настойчиво пыталась меня понять.
Мое обучение в академии закончилось, я много времени проводил на миссиях, и неохотно возвращался домой. Чувство опасности отвлекало меня от той пустоты, что неизбежно ожидала меня дома. Я медленно шел по дороге, ловя усталым взглядом кусочки ночного неба, пробивавшиеся сквозь спадающие на глаза растрепанные, еще влажные от пота волосы. Я всегда думал о чем-то, но мысли быстро гасли в моей голове, когда я подходил к воротам, за которыми ждал дом. Дом, где мне не чем заняться. Дом, где мне нечего делать.
Дома я маялся. Меня не покидало чувство духоты, оно сводило меня с ума, и я не мог избавиться от этого почти физического ощущения головокружения и вялости. Дома мне не хватало воздуха.
Ты никогда не ложилась спать, до того как я вернусь. Выходила на кухню и заваривала чай. Всегда стояла за моей спиной или где-нибудь сбоку, но никогда не садилась напротив меня и не смотрела мне в глаза. Иногда ты расспрашивала меня о миссиях, а я неохотно отвечал тебе. Разговор то и дело сбивался, тонул в мучительных паузах.
Однажды ты спросила: «Скажи мне, что случилось?». Я ответил: «Ничего». Ты смотрела на меня с недоверием. Но, правда ведь, ничего. Я что-то искал, что-то душило меня в этом доме и виски невыносимо ныли, но я не знал что это, не знал почему, я не знал, как это назвать и называл это ничем.
«Почему ты такой? Я больше не могу видеть тебя таким», - снова сказала ты. «Какой же я, мама?» - в моем голосе звучала издевка, но не в сердце, там была лишь надежда. Я так верил тогда, что лишь ты могла мне помочь, хотя и не понимал еще, что ты можешь знать меня так хорошо. Но ты лишь запнулась и промолчала в ответ. Я криво улыбнулся сам себе, улыбнулся потому что хотел найти повод разочароваться в тебе, а сейчас получил то, чего хотел. Я вспоминаю, как чуть-чуть приподнялся уголок моего рта и твой извиняющийся и униженный взгляд. И мне мерзко, мне стыдно за себя, я ненавижу себя за эту улыбку.
Я поднялся наверх и быстро заснул. А у тебя наутро были припухшие, красноватые глаза.
Прости.

Отец, наверное, гордился мной, он часто говорил о моих успехах, строгим серьезным тоном, а еще о будущем, будущем, которое он выбрал для меня. Смотрел на меня и видел силу, талант, преемника, новое поколение клана, - все это такие безликие понятия, но ведь и я вел себя так, как будто только этого и добивался. А ты видела во мне своего сына, - опору, надежду, защиту и… мальчишку, которого кормила грудью, носила на руках и целовала на ночь, даже когда я так вырос, повзрослел и стал совсем другим.
Потом я встретил Сисуи, в АНБУ нас поставили напарниками. Он был шумным, надоедливым, беспокойным, инфантильным и очень красивым. Сисуи был старше меня на два года. Он много говорил, но не так как ты. Этот парень мог нести абсолютную бессмыслицу, но всегда смотрел прямо в глаза так, будто хотел заглянуть внутрь меня. Но любопытство в его взгляде все же напоминало мне тебя.
Когда он заговаривал со мной, я поднимал голову и пялился на него непроницаемым и невидящим взглядом, а сам, как обычно, думал о чем-то своем. Я просто не мог выдержать его глаз, я не знал, что будет, если я отвечу на его взгляд, и не хотел знать, просто… боялся.
Мы оба так устали в тот день, а он был ранен в руку и потерял много крови. Это было совсем, не смертельно, и вовсе даже не серьезно, но при ходьбе его шатало из стороны в сторону. Я шел рядом, а Сисуи заверял, что с ним все в порядке, хотя о его самочувствии я не спрашивал. Потом ему захотелось есть, и он потащил меня в какой-то ресторанчик. Вообще говоря, в компании этого парня чувствовал себя не лучшим образом, но с ним было легче, чем дома, и он был ранен, поэтому я и пошел тогда с Сисуи.
Мы сидели друг напротив друга. Я пил горячий, горьковатый чай маленькими глотками и ждал, пока он доест. Сисуи опять говорил что-то, а я старательно концентрировал взгляд на стене за его спиной, и минут через десять так наловчился, что мне уже казалось, я вижу светло-желтую штукатурку, просвечивающую через голову напарника. Его голос глухо и монотонно звучал в моих ушах и немного усыплял меня.
Он произнес мое имя, наверное, заметил, наконец, что я его совсем не слышу… Он чуть привстал, и в тот же момент я услышал резкий хлопок прямо у самого моего лица. Желтоватая стена исчезла, а вместо нее я видел два темно-серых глаза, смотревших на меня. Я растерялся тогда и даже не понял сначала, что это был Сисуи. Его глаза были широко раскрыты, как будто он старался не моргать, как в детской игре в гляделки, а я не мог отвести взгляд в сторону. Воздух стремительно выходил из легких, я сжал зубы и резко выдохнул носом. Я слышал звук, похожий на всхлип и исходил он от меня, потом все повторилось снова, но я уже не пытался сдержать смех.
Я не знаю, почему смеялся тогда, но впервые я чувствовал себя так хорошо, духота так мучавшая меня испарилась от взгляда этого человека.
- Да ты, кажется, еще хуже меня пострадал, головой, что ли стукнулся? Или они в чай тут что-то добавляют?
А у меня не было сил ответить, я просто смотрел на него и смеялся.
С этого дня я стал внимательно наблюдать за Сисуи, пытаться осознать, что особенного есть в этом человеке. Время, проведенное с ним, летело незаметно, рядом с Сисуи я просто жил, потому что я доверял ему. Я не мог разобраться и в том, что чувствую к нему, но поначалу это походило на помешательство.
Я не изменил своего отношения к другим, но что-то во мне уже было не так, как раньше.
После рождения Саске ты стала еще дальше от меня. Сисуи заменил мне дом и семью. Он ничего не ждал от меня, просто всегда был рядом со мной, а я был рядом с ним. Он давно уже не был мне другом, нет… скорее старшим братом. И я хотел бы стать для Саске таким же.
Сегодня Сисуи говорил совсем мало. Только что-то сосредоточенно писал. Я молчал и слушал тонкий скрип пера и шелест бумаги, смотрел на его пальцы, старательно выводившие каждое слово.
- Что-то случилось?
- Ничего.
Я не смог больше выдавить из себя ни слова, я снова вспомнил тебя и наш разговор и понял, отчего ты плакала всю ночь.
- У меня миссия скоро.
- Да?
- Сложная, и мне придется идти без тебя.
- Кто-то будет вместо меня?
- Нет.
- Один?
Сисуи кивнул. Я подошел ближе, положил руку ему на плечо и наклонился вперед, так чтобы мне было слышно его дыхание. Я смотрел прямо перед собой.
- Когда вернешься, расскажи мне обо всем.
Сисуи опять кивнул. Он не дышал.
- Тогда… тогда я желаю тебе удачи, Сисуи, - он вздрогнул и выдохнул.
Я убрал руку с его плеча и направился к двери. Стул сухо скрипнул. Ты, наверное, привстал или обернулся, может, хотел еще что-то сказать, но мне было все равно, я открыл дверь и ушел.
Разумом я понимал, что есть вещи, которые Сисуи не может говорить даже мне, и у него, конечно, были причины. Я не имел права злиться на него, не имел права на обиду. Но в глубине души я чувствовал себя обманутым.
Прошло уже три дня с тех пор, как я не видел Сисуи. Все свободное время я отдавал младшему брату. И вновь я не знал, что делать и что сказать, если я вдруг встречу напарника, чувствовал себя слабым и беспомощным. Но для Саске я мог все, он так старался быть похожим на меня, и это немного успокаивало меня. Брат очень уставал и так неумело пытался это скрыть. Мы вместе возвращались домой, я по привычке смотрел на небо. Почувствовав, что Саске держится за низ моей рубахи, я опустил голову. Он смотрел на мои ноги и пытался повторить мою размеренную твердую походку, хотя сам едва не падал от усталости. Я приостановился, а он резко выпустил краешек одежды, за который ухватился, и посмотрел на меня виноватым взглядом. Я хотел взять его за руку, а брат упрямо попятился назад.
- Я и сам дойду, только маленьких детей старшие держат за руку – обижено сказал он и быстро зашагал вперед, широко размахивая руками.
Я замедлил шаг, так чтобы не догнать его. Тогда, впервые за эти дни я вновь нашел в себе силы искренне улыбнуться.
Сисуи уже давно не появлялся в АНБУ, как оказалось, не только я, но и другие уже давно не видели его. Вчера я уже два раза проходил мимо его дома, и каждый раз меня охватывало беспокойство, но я так и не решался зайти. А сегодня ночью я не мог уснуть. Я тихо вышел из дома, за мной беззвучно закрылась дверь.
Середина лета, а ночи все равно холодные, но я этого совсем не чувствовал. Ноги несли меня к знакомому дому. Я долго стоял на пустынной улице перед его фасадом, в окнах свет не горел, но отчего-то я был уверен в том, что Сисуи там и тоже не может уснуть. Я подошел к двери и осторожно отодвинул створку, снял сандалии у порога и зашел внутрь. Было очень темно, но я часто бывал у друга и знал, где находится его комната, я понимал, что никого не разбужу, но все равно старался ступать как можно тише, словно готовил путь к отступлению… Так бесшумно, что даже не дойдя двух шагов, я мог бы вернуться обратно, будто меня здесь и не было. Перед дверью ведущей в его комнату я остановился.
- Сисуи-кун, - неуверенно позвал я. Ответа не последовало, но вместо того, чтобы уйти, я облокотился на стену и стал ждать. Мы уже давно звали друг друга по именам, а сейчас я не смог просто сказать: «Сисуи».
Я услышал шаги, и вскоре увидел его темный силуэт.
- Итати? – он повернул голову, и посмотрел на меня, сверху вниз, - я думал, ты раньше придешь.
-А я думал, ты мне сам все расскажешь.
- Так ты об этой миссии?
-Да хотя бы о ней.
- Итати, ты же знаешь, как я отношусь к тебе… – начал он.
Я согласно кивнул, хотя сейчас я понятия не имел, как Сисуи на самом деле относится ко мне...
Он шагнул на меня, схватил мое запястье и сильно сжал его, по инерции я подался вперед, его голова уткнулась мне в плечо, он продолжал держать мою руку. От его волос остро пахло табаком, хотя раньше я не видел, чтобы он курил.
- Я бы… я бы, правда, все тебе рассказал, но не могу. Это не зависит от меня, понимаешь? Но ты ведь простишь?
- Не хочешь идти?
- Не хочу. Но я не мог отказаться от этого, да и менять что-то уже поздно. То, что я собираюсь совершить, уже давно стало неизбежным… - голос Сисуи был тихим и усталым, и говорил он куда-то вниз, я с таким трудом улавливал каждое его слово.
- Когда ты уходишь?
-Через неделю. А знаешь, может быть, я и смогу все объяснить тебе, когда немного соберусь с мыслями. Давай встретимся еще раз, перед тем как я пойду, на мосту? Потом… мы ведь можем уже и не встретиться.
- Что за чушь ты несешь? – мне было не по себе от этого разговора, я попытался отдернуть руку, но Сисуи лишь крепче сжал ее, его голова показалась мне невероятно тяжелой, от этого плечо начало ныть, но я не мог убрать его.
- Это не чушь. Я хочу, чтобы ты пришел – в его голосе было столько отчаяния. Все это время он пытался мне что-то сказать, но я не хотел думать об этом и упрямо ждал, когда он прекратит говорить намеками.
- Хорошо, я приду, но сейчас отпусти меня, я больше не хочу оставаться здесь – я снова задергал рукой, Сисуи неохотно разжал пальцы.
Я опять оставил его одного. Все слова и действия Сисуи меня лишь разозлили, я был уверен в том, что мне не следовало приходить.
Наутро я никак не мог сосредоточиться и привести мысли в порядок. Чувство духоты, про которое я уже почти забыл, снова вернулось ко мне, но я верил, что нужно лишь немного подождать, всего неделю и все будет как прежде.
Ты смотрела на меня растерянными и жалостливыми глазами, мне казалось, ты хотела утешить меня, но мне было все равно, все мои мысли были заняты Сисуи. Но от твоего взгляда ожидание казалось мне вечностью, он будто вытягивал из меня надежду, я злился на тебя тогда, потому что знал, что ты все это видишь и понимаешь, что я чувствую. А сейчас я думаю, что был просто идиотом.
К счастью, брат был не таким чутким, как ты, и похоже совсем не заметил перемены во мне, поэтому я мог разговаривать с ним, как и раньше, и это отвлекало меня, когда мне было особенно отвратительно.
Но и эта неделя, наконец, закончилась. Я соврал отцу, чтобы не ходить на чертово клановое собрание. Похоже, он не поверил ни единому слову. Он что-то говорил мне о связи нашего клана с деревней, но я не слушал его, потому что во всем нашем клане меня интересовал лишь один человек.
Скоро я снова должен был увидеться с Сисуи. Я не мог предположить, что он хочет сказать мне, да и скажет ли что-то вообще, но я обещал ему и не мог не идти. Да и слишком многое произошло между нами за тот месяц, я хотел скорее разобраться со всем этим и понять, почему он так изменился - понять, что заставляет страдать моего единственного друга. Я не могу отпустить его на задание в таком состоянии, и теперь я уже жалел о том, что оставил Сисуи одного, в пустом доме. И почти ненавидел себя за глупые обиды, за свой эгоизм и за то, что я просто делал вид, будто меня не касаются все его проблемы, за то, что он так много сделал для меня, а я расклеился и не попытался ничем помочь ему.
Я хотел сказать ему об этом. Я помню: я иду по берегу реки и уже вижу полукруг моста вдалеке, я ускоряю шаг, его очертания становятся все четче.