История моей мести (Глава 6)

- Что, значит, не пойдешь? – Ино в растерянности смотрела на подругу.
- Я не могу, Хокаге дала мне важное задание и вообще…– Сакура устало облокотилась на дверь.
- Что вообще? – блондинка просто так сдаваться не привыкла. – Ты и так уже себя только что в гроб не загнала. Вон, глянь круги под глазами какие! Так немедленно одевайся!
- Я не хочу!
- Это еще почему? – Ино осеклась, заметив стоявшие в глазах девушки слезы. – Из-за Наруто, да? Я же вижу, что ты сама не своя после приезда этой рыжей! Да она с тобой и рядом не стояла!
- Ино, я прошу тебя, уходи. Прости.
Закрыв дверь, Сакура с трудом добралась до кровати и разрыдалась. Последнее время это было ее любимое занятие – в кабинете ли Хокаге, в больнице, во время пустой болтовни с друзьями – стоило ей услышать имя Айлин, как слезы начинали щипать глаза. Но хуже всего было, когда она оставалась одна: в такие моменты ее сердце разрывали десятки противоречивых чувств, во многих из которых она даже сама себе не признавалась.
Надежда. Она ошиблась – просто обман зрения и ничего больше. Ведь мертвые не оживают.
Раскаяние. Она должна была рассказать Хокаге о своих опасениях. Должна была, но не рассказала.
Злость. Она должна взять себя в руки и поговорить. Только вот с кем?
Боль. Она так долго не видела Сасори, что временами хотелось кричать, ломать мебель и бросаться на людей.
Страх. А вдруг его кто-нибудь узнает?
Отчаяние. Когда это произойдет, что она будет делать?
Надо успокоиться. Отвлечься.

Сакура быстро переоделась, завязала волосы в хвост – сильно отросшие за последнее время пряди путались на ветру – и, закрыв дверь на ключ, вышла на улицу. Ночной воздух имел сладкий привкус ванили, яркий свет фонарей отражался в не успевших высохнуть лужицах, невысокие здания приветливо улыбались сотнями разноцветных огней. Где-то на краю деревни разливалась приятная легкая слегка печальная мелодия; звуки плавно окутывали каждый дом, каждое дерево, неумолимо приближаясь к девушке.
Сакура не хотела идти на праздник, но собственное тело словно перестало ее слушаться. Как обессиливший больной после длительной лихорадки она медленно направилась на зов музыки: твердила себе, что не должна этого делать, ругала себя за глупость, но не останавливалась ни на шаг.
Когда она почти дошла до поляны, то вдруг с изумлением поняла, что загипнотизировавшая ее музыка раздавалась вовсе не отсюда: праздник требовал переливистого звона, громких яростных звуков, веселых бесшабашных песен – всего, что в данный момент девушка просто не могла перенести. Но мелодия, которая так увлекла ее, никуда не исчезла; она лишь сплелась с легким дыханием ветра, обнимавшего девушку своими чуткими руками, терпким запахом весенней травы, приятно раздражавшим трепетные ноздри, яркими языками пламени, сжигавшими ее душу.
- Надо уходить! Сейчас же! Немедленно! – хотелось кричать, а раздавался лишь тихий шепот.
Сакура посмотрела под ноги: в темноте землю практически невозможно было разглядеть, и казалось, что она парит в какой-то непроглядной пустоте, такой же, как поселилась в ее сердце после ухода Саске, такой же, как охватывала ее каждый раз, когда она не могла спасти чью-то жизнь, такой же, как съедала ее сейчас…
И только один человек мог спасти ее от этой пустоты. Человек, чьи ироничные, едкие замечания злили ее до слез…человек, чья практически незаметная улыбка согревала ее сильнее жаркого летнего солнца…человек, чьи ласковые слова придавали ей сил бороться с этим миром…человек, без которого она теперь не представляла своей жизни.
Взрослый умный мужчина, безжалостно оборвавший тысячи жизней, а теперь вовлекший ее в жестокую игру, о правилах которой даже не удосужился ей сообщить …или юная прекрасная девушка, которая даже не догадывалась о необычных чувствах своей наставницы.
Сакура лишь горько усмехнулась. Как ни крути, а она все равно в проигрыше.
Музыканты заиграли кумпарситу, внезапно замолкли все посторонние звуки: люди явно наблюдали за чем-то. Сакура бесшумно подошла к танцевальной площадке и стала за одним из столбов, на котором крепился натянутый по приказу предусмотрительной Шизуне навес.
Айлин танцевала с Ирукой-сенсеем. Учитель был очень хорошим танцором: вел у них танцевальные классы, но Айлин…Изящная, тонкая, пластичная, она словно родилась для того, чтобы танцевать.
Сакура, заворожено следившая за своей ученицей, даже не заметила, как окончилась музыка, как Сасори лучезарной улыбкой отвечал на комплименты сенсея, как он резко обернулся, чтобы что-то сказать стоявшему за его спиной Наруто.
Он ее увидел. По-другому просто не могло быть. Секунда и она уже не видит ничего вокруг, лишь только красно-карии глаза, которые с изумлением и какой-то дикой радостью смотрят на нее. Взгляд оторвать было нельзя…просто невозможно, как невозможно разжечь костер в снежную все сметающую на своем пути бурю.
Она просто побежала. Убегала, лишь бы не поддаваться этим проницательным глубоким глазам. Лишь бы он не понял, что она пришла только ради него. Лишь бы не догадался, что стоит ему сказать одно слово, и она остановится в тот же миг.

- Сакура! Стой, Сакура!
Он выхватил свою сумку из рук Наруто и побежал за девушкой, отлично понимая, что в этих чертовых туфлях, в которых он ходить-то с трудом мог, не то что бегать, ему ее не догнать. Только добежать до ближайшего дома, только не упустить ее из виду, только успеть. Вся его жизнь в данный момент сосредоточилась лишь на этом «только».
Он забежал за угол первого увиденного здания, не спуская глаз с силуэта Сакуры, быстро открыл сумку, вытащил свиток и вызвал одну из своих марионеток, и лишь после этого посмотрел, не последовал ли кто-нибудь за ним. Никого.
Сасори глубоко вздохнул. Он уже давно все решил. Назад пути нет.

Бежать…Бежать…Дальше…Как можно дальше…от этой музыки, которая не оставляет ее в покое даже теперь…от праздника, в котором ее место лишь у края площадки…от Наруто, который, заметив ее в последний момент, лишь изумленно проводил взглядом…от Сасори, который бросился за ней, словно это могло что-то изменить…

Сакура бежала, не разбирая дороги, поворачивая на незнакомые улицы, огибая редких прохожих, которые удивленно смотрели ей вслед. Она просто не могла остановиться, потому что тогда бы пришлось оглянуться. А она боялась, что увидит его рядом. И не смогла бы пережить, если бы не увидела.
Резкий толчок сбил девушку с ног: она на секунду застыла в воздухе, а потом начала как-то медленно падать. Чьи-то руки подхватили ее у самой земли: грубое дерево оцарапало нежную кожу, резинка лопнула, и волосы, так заботливо собранные этим вечером, разметались по плечам. Девушка затаила дыхание, отказываясь смотреть на своего спасителя. Она уже все поняла. Очень давно. Но все еще не хотела в это верить.
Кукла. Безжизненная. Деревянная. У него таких сотни – сотни убитых – самые достойные. Она могла быть одной из них, если бы он захотел.
- Отпусти меня, - Сакура знала, что он находится где-то рядом.
Сасори вышел из-за угла, покачал головой и как-то нерешительно произнес:
- За тобой не угнаться. Вот пришлось даже обувь снять, - он повертел в руках элегантные туфли на довольно высоком каблуке. – Знаешь, вам надо медаль дать за то, что вы это носите. Жутко неудобно.
- Что ты несешь, идиот! Какие туфли! У тебя, может, осталось несколько минут, а тут ерундой всякой страдаешь, - разрывался внутренний голос.
Сакура, высвободившись из объятий марионетки, облокотилась на стену дома.
Вот и все. Никаких сомнений. Никакой недосказанности. Он признался. Значит, все готово. Значит, больше она ему не нужна. И что теперь. А вдруг?
- Айлин, я не знала, что ты умеешь…
- Прекрати, ты давно поняла, кто я.
Сакура тоскливым взглядом проводила последнюю улетучившуюся надежду, которая лишь горько улыбнулась ей на прощанье, как бы показывая, что через это ей придется пройти в одиночку. Надо собраться. В конце концов, разве ей есть чем рисковать.
Девушка резко оттолкнулась от стены, по инерции сделала два шага вперед и гордо подняла голову, с вызовом смотря в по-детски наивные глаза Сасори – такими они были, когда она его только увидела. Тогда он наслаждался ситуацией, считая, что уже загнал их в ловушку. Тогда он грубо просчитался, за что был жестоко наказан. Тогда он лишь притворялся, впрочем, она не сомневалась, что он делает то же и сейчас. Но тогда с ней была Чие, а сейчас она совсем одна.
Зачем? Почему она? Она ведь просто хочет быть счастлива. Так за что ее каждый раз наказывают?
Сакура сжала обе руки в кулак, зажмурилась, чтобы отогнать появившиеся слезы и, собрав все свою ненависть и боль, холодно задала тот самый не дающий ей покоя вопрос.
- Зачем?
- А ты не понимаешь, - Сасори, казалось, был озадачен. Что ж он ей объяснит, даже хорошо, что она спросила. Так не будет никакой недосказанности, никаких сомнений, от которых они оба уже успели изрядно пострадать.
- А что тут понимать? – ледяной голос пронзил его сильнее, чем самый острый клинок. – Пришел за Наруто. Отличная идея. Обманул всех, даже меня.
Она не удержалась, может, если бы она была старше, опытнее, если бы не чувствовала, что от его ответа зависит ее судьба, если бы не замерзала этим теплым весенним вечером от собственных страхов. Она не удержалась и при последних словах из ее глаз крупными каплями потекли слезы. Но он этого уже не видел.
Сасори отвернулся, пытаясь найти хоть какое-то решение. Он знал, что будет сложно, но почему-то не думал, что настолько. Он не будет ей лгать. Он просто не хотел.
- Да, - она даже не посмотрела на него, лишь молча сползла по стене вниз и обхватила колени руками, как делала в детстве. Сасори больше всего на свете хотелось сейчас ее обнять, погладить по спутанным волосам, стереть слезы с ее лица. Но он боялся приблизиться. Боялся, что она его оттолкнет.
- Да. Сначала. Но потом…
- Потом ты встретил всех нас и твоя жизнь изменилась. Неужели, ты всерьез думал, что я в это поверю, - она уже успела подняться и теперь пыталась устоять на ногах, хотя ее шатало из стороны в сторону. Она резко развернулась, схватилась за край стены, чтобы не упасть.
- Сакура, - он уже понял, что в этом нет смысла. Все его мечты рухнули за секунду, как легкий карточный домик, встретивший на своем пути яростную бурю.
- Советую вам убираться отсюда, поскорее, Сасори но Данна, - она вспомнила как называл его светловолосый напарник. – Завтра же я сообщу обо всем Хокаге.
Последний шанс.
- А почему не сказала сразу?
Она остановилась. Повернула голову и посмотрела на него, горько усмехнувшись. Ничего не выражающий взгляд – ни боли, ни страха, ни гнева, ни надежды…ничего.
- Боялась, что, если ошибусь, меня в деревне засмеют.
Лучше бы не спрашивал.

Сасори медленно развернул свиток, призвав марионетку обратно, облокотился на стену, к которой до этого прижималась Сакура, и устало закрыл глаза. Мыслей не было. Страха тоже. Лишь огромное желание ничего не чувствовать. Снова стать бездушной куклой. Он сидел возле стены, не замечая, как за ним кто-то наблюдает.
Он сидел, притянув красноволосую голову к коленям.
А через квартал в той же позе сидела Сакура и плакала так, как никогда до этого в жизни…