Порочное зачатие, или мечты сбываются 2.

Орочимару постучал и переступил порог спальни.
- Как мы чувствуем себя сегодня? – умильно спросил он, подходя к кровати Саске.
- Мы с Пушистиком чувствуем себя хорошо, - ответил тот, не отрываясь от книжки.
Уголки губ Орочимару непроизвольно скривились:
- Вообще-то я имел в виду тебя и ребенка, а не тебя и этого…

Под «этим» он имел в виду здоровенного кота, который растянулся у Саске прямо под боком. «Чтоб он провалился», - в очередной раз мысленно добавил Орочимару. «Ишь как отожрался, вымахал, скотина», - думал он, глядя на кота. Тот и правда здорово вырос за последние два месяца; единственное, что было в этом хорошего, теперь он уже не мог лежать у Саске на животе или на груди - стал слишком тяжелым. Орочимару с содроганием вспоминал, как мерзкая тварь устраивалась на самом стратегически важном месте – на его будущем ребенке, и оттуда с возвышения сердито урчала и похрюкивала – к ужасу Орочимару – с полного попустительства самого Саске.
Кот появился у них месяца два с половиной назад. Орочимару с Кабуто отправились в ближайший город за покупками. На рыночной площади заезжий торговец продавал котят дикой кошки. Не иначе как в минуту помрачения рассудка, Орочимару решил купить котенка – после убийства Итачи, как ни странно, душевное состояние Саске не улучшилось, а даже напротив. Однажды Орочимару зашел ночью на кухню, и от увиденного у него отвисла челюсть и выкатился язык – Саске скромно и тихо сидел в углу, попивая саке.
- С ума сошел, в твоем положении! – заорал Орочимару, отбирая у него бутылку.
Саске только рукой махнул. Пришлось списать на гормоны и спустить на тормозах.
Вот тогда, в городе, им с Кабуто и пришло в голову, что домашнее животное может порадовать их драгоценного Саске-куна.
- Если ему не понравится, отдам тебе на опыты, - сказал Орочимару, вытаскивая из кучи орущих котят самого активного.
Не раз и не два успел он потом пожалеть об этом дне. Котенок очень быстро рос и буквально за месяц вымахал в здорового лесного кота, полосатого, пушистого и злющего как черт. Орочимару не питал иллюзий относительно собственного характера – он знал, что у него тяжелый и злой нрав, и сам он в целом не подарочек. Это было до того, как к ним подселился Саске, после чего Кабуто со слезами на глазах умолял Орочимару проводить с ним больше времени, чтобы можно было отдохнуть в уютной дружеской обстановке. Но кот по злобности дал сто очков вперед даже Саске. Зверюга занималась только тремя вещами: жрала, спала, а также шипела и рычала, готовая в любой момент впиться зубами или когтями в потенциальную жертву. Причем последнее успешно сочетала с первым и вторым. «Яду бы тебе подсыпать», - каждое утро думал искусанный и исцарапанный Орочимару, накладывая коту еды в миску. Но этот вариант исключался – Саске слишком привязался к животному, назвал его Пушистиком и проводил рядом с ним больше времени, чем со всеми остальными обитателями дома вместе взятыми. Кот обычно жрал, хитро кося желтым глазом - вдруг рука ненароком опустится слишком низко, тогда бы он не преминул ударить пушистой и очень когтистой лапой… Никого на свете Орочимару так не боялся, как Пушистика. Разве что когда-то Учиху Итачи. Орочимару даже подумывал, не вселился ли его дух в это животное. Потому что кот с первого дня страшно его возненавидел, лютой и абсолютно беспричинной ненавистью. Как-то вечером Орочимару пришел к Саске в спальню, когда тот уже спал, с практически невинной целью – тихонько залезть под одеяло и прилечь рядом. Коту, спавшему на кровати, эта идея очень не понравилась. Сначала он тонко намекнул шипением, что возражает против присутствия тут Орочимару. Эту половину кровати он явно считал своей. Когда шипение не возымело действия, он попросту укусил «пришельца» за ногу прямо через одеяло. Саске сонно пробормотал, чтобы Орочимару шел материться в другое место, и стянул на себя одеяло. Орочимару пришлось слезть с кровати и уйти к себе. Кот проводил его рычанием и попыткой цапнуть за голую пятку. Он праздновал победу.

Вот такой он был, Пушистик. Орочимару с ненавистью уставился в желтые глаза, но первый отвел взгляд.
- С ним тоже все хорошо, - отозвался Саске и строго посмотрел на Орочимару, протянувшего руки к животу: - Проверять не обязательно.
- Саске-кун, хочешь, я сделаю тебе массаж? И кстати, - Орочимару покосился на кота, который уже замер в боевой стойке, - возможно, тебе сейчас не стоит держать кота у себя на кровати, мало ли, аллергия, а еще они токсоплазмоз переносят… это может быть вредно для ребенка.
Пушистик прижал уши и утробно зарычал. Такое чувство, что дома у них завелась кошачья мафия - Орочимару мысленно раздавил кота клубком змей.
- Ерунда, - отмахнулся Саске. – Пушистик не заразный.
- Ты уверен? - не сдавался Орочимару. – Может, ему надо анализы сделать, - он с трудом удержался от того, чтобы сказать «из него надо анализы сделать».
Пушистик с коротким мявканьем спрыгнул с кровати и принялся бешено пинать и грызть сандалию Орочимару. Разумеется, вместе с ногой, которая в ней была.
- А ты черт! – Орочимару тряхнул ногой и отбросил кота в сторону. Тот зашипел.
- Прекрати злить животное, - заметил Саске.
- Саске-кун, я к нему даже не притронулся, - принялся оправдываться Орочимару. Надежда сегодня остаться у него на ночь еще слабо, но теплилась.
- Ты его провоцируешь.
«Эту тварь не надо провоцировать – она и так готова вцепиться в глотку», - подумал Орочимару, но озвучивать мысль не стал.
- И если ты закончил… - продолжил Саске, указывая на дверь. – То спокойной ночи.
«Страшных тебе снов», - пожелал про себя саннин. При мысли о Саске и кошмарных снах у него потеплело внутри.

***

Орочимару лежал в своей спальне и не мог заснуть. Мучаясь бессонницей, он до поздней ночи вышивал красно-белые кружочки на трусах Саске – тот непременно хотел, чтобы на всей его одежде была эмблема клана Учиха. А теперь поворачивался то на правый бок, то на левый, а сон все не шел. Устав крутиться, он даже попробовал обвиться вокруг столбиков кровати – не помогло. Голова болела, а усталости все не было, только нервный зуд и беспокойные мысли: мальчик будет или девочка, даст ли ему Саске выбрать имя ребенку, как тайком убить их кота и прочее. К слову, секса у Орочимару не было уже месяца три.
«Чертов Саске, - крутилось у него в голове, - когда же гормоны заиграют?». Гормоны то ли выполнять свои обязанности отказывались, то ли притихли под влиянием железной воли их хозяина. Такие прекрасные и желанные качества, как похотливость, любвеобильность и страстность к Саске приставать отказывались - отталкивались его натурой, как жир от воды. «Но гормоны… - кусал губы Орочимару, - гормоны-то просто обязаны быть сильнее него!»
Как во сне скрипнула дверь.
«Неужели…» - промелькнуло в голове у Орочимару.
Темная фигура проскользнула к нему в спальню и села на кровать.
- Саске-кун, - желтые глаза смотрели живо и ясно, Орочимару не стал притворяться, будто только проснулся, – что такое?
Саске наклонился над ним. Одной рукой мял край подушки, в глазах его таились какое-то нетерпение и тоска.
- Не спишь?
- Что ты хотел? – Орочимару постарался убрать из голоса довольные ноты.
Саске попытался наклониться пониже, но живот мешал, ему приходилось опираться на руки, опуская только голову. Пряди волос у него были мокрые, слипшиеся. То ли недавно вышел из душа, то ли действительно приснился кошмар, то ли что-то еще…
- Если ты все равно не спишь… - с деланным равнодушием ответил Саске. – Ты не мог бы… - он осекся, отвел глаза, заерзал.
«Гормоны!!! - возликовал Орочимару. – Наконец-то. Подействовали!»
Мускулы на руках у Саске были напряжены – он старался не касаться телом Орочимару, только голову опустил совсем низко, почти прижавшись губами к его уху.
- Ты не мог бы, если тебе не трудно… Я бы мог, конечно, сам, но… - дыхание у него было влажное и горячее.
- Что, Саске-кун, что? – еще сдерживая нетерпение, хрипло спросил Орочимару.
- Мне очень хочется… сделай мне…
- Да? Что?!
Взгляд Саске неожиданно наполнился нежностью – такой редкой для него:
- Яичницу с солеными помидорами. И анчоусами, - сказал он, и проглотил слюнки. – Понимаешь, так захотелось вдруг, что не смог заснуть. Это все гормоны виноваты.