Четвёртая мировая война шиноби. Эпилог

Солнечное, прелестное утро. Ну, как утро – десять часов. По Конохе туда сюда бегают люди и шиноби, два несменных «стража Листа» сидят на входе в деревню, выдавая пропуски заблудшим сюда торговцам. По улице уже во всю носятся дети, которым в принципе всё равно, что семь лет назад, ровно в этот день состоялось грандиозное сражение в долине Свершения.
Недавно избранный Хокаге – Конохомару, посапывал за рабочим столом. Дел сегодня было мало, благо вчера он со своими теневыми клонами разгрёб все бумаги, думая – как же эту удобную технику до сих пор не используют в работе. По дворцу Каге слонялись джоунины, АНБУ и прочие личности, которым тут было положено слоняться. Спящий Хокаге был разбужен стуком в дверь.
- Войдите, - Конохомару попытался придать своему лицу наиболее вменяемое выражение. В помещение зашёл Ворон, иначе сына Саске тут никто не называл. – О! Ворон! Какими судьбами?
- Вот, - парень, который, в общем-то, был в АНБУ, отдал своему непосредственному начальнику какой-то свиток. – Там запечатано тело «цели номер восемь», которое я посчитал наиболее убедительным для показания того, что задание выполнено.
- Проще говоря, ты выбрал самое целое, - почесал голову последний представитель рода Сарутоби. Хотя, Моеги, лежащая сейчас в больнице, скоро должна была родить ему первенца. Поэтому, в последнее время Хокаге был как на иголках. – Всё? Чего стоим?
- Хокаге-сама, прошу на сегодня освободить меня от заданий. В моей семье этот день – праздник, пропустить его – позор для члена семьи, - отчеканил Ворон, Конохомару ухмыльнулся.
- Ну, иди, иди, чего уж тут. Сегодня все будут поминать погибшего Наруто и его друзей, - ухмыльнулся, Ворон как-то скривился, но Сарутоби не обратил на это внимания. Он не знал, что Учихи бережно хранят тайну восхождения Удзумаки. А ведь в этот день, семь лет назад, когда они вошли в город, все хотели чествовать героя Удзумаки и его команду, сдержавших силы противника до прихода помощи. Потные и грязные, они рассказали людям сказку: Наруто скончался от ран, нанесённых демоном Айоном, но сам убил его. Этот день – день скорби, в кланах Учих и Хьюг был траурным днём. Когда все радовались – они поминали падших, и самое главное – для них это был день Вознесения.

Семья Удзумаки и клан Крови не стали делать из праздника – поминки. Всё-таки, хоть сам Наруто и провёл со своей семьёй не долгое время, его гены были во всех его детях. Сильные, рослые, красивые, отзывчивые и весёлые. Они знали, что отец не хотел бы устраивать из своего ухода день грусти. В этот день они отстояли своё право на жизнь, а он спас их от демона и сам ушёл, чтобы они радовались, а не печалились.
Как бы жена Мартина не возражала, за семь лет после смерти отца, он воспитал из своих детей настоящих Магов. Глава клана Крови упорно не называл своих детей, уже ставших генинами, чунинами и джоунинами – шиноби.
Учиха женился повторно, на Сакуре. Они не знали, была ли эта вновь пришедшая любовь, или просто – привычка. Однако же, они были вместе, и это главное. Сейчас, Саске направлялся на детскую площадку, где сейчас находились самые младшие дети, которых ему родила Сакура. В общем, семейство Удзумаки и семейство Учих стремительно разрасталось. Им суждено будет стать опорой деревни в будущем. Саске остановился не доходя до площадки, на встречу ему будто шла его копия, такие же тонкие губы, мраморная кожа. Правда волосы чуть длиннее и ухоженнее, Сакура не терпела растрёпанной шевелюры.
- Итачи-нии-сан, ну погоди меня, - на парня сзади прыгнула маленькая розоволосая девушка, повиснув у брата на шее. – Донесёшь меня до дома?
Малышка улыбнулась настолько обезоруживающе, что даже Саске бы сдался, не то что его сын, унаследовавший, однако, некоторую мягкость матери. Но мягка бывшая Хокаге была только с детьми, Учиха потёр шишку на голове. Да уж, Саске очень заботился об этих двоих: семилетнем Итачи, названном в честь погибшего брата, и маленькую, четырехлетнюю, Карин – в честь первой жены. Что говорить, Учиха любил значимые имена.
Когда дети дошли до него, он снял с плеч пыхтящего сына дочку, посадил её себе на плечи, взял сына за руку. Вот так они и отправились домой. В это время, со скамейки, за ними наблюдал Шикамару и сидящая рядом Темари. Блондинка не без интереса смотрела в след удаляющемуся Учихе.
- И когда это он стал таким… искренним? – спросила куноичи у Шикамару.
- Ксо, чего ты меня то об этом спрашиваешь, мне даже знать об этом – лениво, - потянулся гений, но под пристальным взглядом Темари поник. – Ну, ладно-ладно, после того, как вернулся из долины Свершения. Неужели сложно догадаться?
- Нет, ты прав…. Ничего другого этого пня бы не изменило НАСТОЛЬКО…
В общем, в Конохе сегодня состоялся большой праздник, в поместье Учих же был некий траур. Но везде, в каждом уголке деревни поминали и плакали, после чего начинали радоваться и смеяться. Смерть – завершение жизни, однако же, сама Жизнь прорастает из смерти….

Одной представительницы клана Учих сегодня не было в Конохе. Каждый год в этот день, игнорируя семейную традицию, Хоши посещала могилу Кенджи и напивалась в деревни дождя вместе с Нагато и Гаарой.
Вот и сейчас перед скромной могилой, возле продырявленной во всех возможных местах гранитной плиты, стояли три человека. Рослый, черноволосый Каге Дождя. Тёмно рыжий, с песочной тыквой за спиной – Гаара. И девушка, за спиной которой висел рюкзак и катана, на поясе было аж три подсумка шиноби. Джоунинский жилет и водолазка с маской, как у Какаши, протектор Конохи на лбу и развивающаяся юбка, чуть выше колена, с отличительными знаками Учих – это была Хоши.
- Я уж не знаю, хотел бы он, чтобы мы каждый год собирались и вспоминали о нём, - нарушил тишину Нагато, дождь, такой обычный для этой местности, в эти дни лил особенно грустно. Или же это была атмосфера, не понятно…
- Хотел бы, - сказала Хоши, она каждый раз плакала на могиле любимого, и данный момент не был исключением. – Он хотел, чтобы его помнили. И он славно бился, чтобы заслужить память.
Гаара порылся в рюкзаке, что был у него с собой. Вытащил оттуда бутылку абсента, ухмыльнулся.
- Вот, бармен сказал, что он всё время брал вот этот напиток, - трое… друзей по несчастью сели прямо на землю. Им было чихать, что всё вокруг расхлябанно, они просто достали по пиале, алкоголь разлился по чашам.
- Что ж, за великого война…
- … и друга…
- и любимого…
- Кампай! – взревели три глотки, залпом осушая непривычный напиток из чаш. Дождь, могила, друзья…, так поэтично и так… грустно.

В отличии от Дождя, на окраине страны Огня, в небольшом домике у водопада, сияло солнце. Облака плыли по небу, птицы щебетали в лесу. По лесу, пробираясь сквозь заросли, бежал темноволосый парень с зелёными ножнами за спиной, в которых покоилась красивейшей работы катана, украшенная ценными каменьями гарда, блестела в редких лучах, проникающих сквозь кроны деревьев.
Парень выбежал к домику, из трубы в крыше валил дым, в доме явно что-то готовили. Парень снял ножны, прислонил их к стене, кинул рядом двух упитанных зайцев, кинул лёгкую тунику, и пошёл мыться, к бочке с ключевой водой. Акио, а это был именно он, часто охотился на зайцев таким странным образом – с мечём. Это помогало ему сохранять форму – и еда и тренировка. Вот уже год он находился в отпуске, сегодня как раз был последний день. В доме, на кухне, во всю хозяйничала Акина, готовя что-то вкусненькое. Но мечник даже подумать не мог, чтобы зайти и поинтересоваться, что на обед. Женщина за готовкой – страшный человек, ещё аматерацу стеганёт….
Да, стоит упомянуть о событиях семилетней давности, что вернули девушке зрение…

Наруто оказался в знакомом храме, рядом стоял Рикудо. Блондин огляделся, ему уже был приготовлен трон, чёрный, как смоль. И стояло каменное ложе прямо напротив белокаменного трона Рикудо.
- Ха-ха, старый хрен, у тебя есть чувство юмора, хохотнул Удзумаки, размаиваясь в, казалось бы неудобном «кресле». Однако всё было не так плохо, блондин устроился поудобнее и глянул на Рикудо.
- Ну, чем займёмся? – продолжал ухмыляться Наруто.
- У тебя есть три желания, - игнорируя его весёлое настроение, сказал мудрец Шести Путей, усаживаясь напротив блондина. – Думай с умом.
- Пф, чего тут думать. Короче, хочу очень чёткое восприятие мира, хочу больше времени проводить времени со смертью, и…
Лицо блондина вдруг стало таким серьёзным, что даже Рикудо удивился. Обычно Наруто становился таким во время тяжелой схватки. И это выражение лица старику совершенно не нравилось, в такие моменты Удзумаки мог пожелать что угодно.
- … и отдай мои глаза, Мангэке шаринган Учихи Мадары, девушке по имени Акина, возлюбленная моего сына. Я всё равно буду воспринимать мир многограннее, глаза мне совсем без надобности. А я хочу, чтобы такая добрая и любящая девушка увидела все краски мира, - тепло улыбнулся Наруто, под конец своей речи.
- Хорошо, я выполню твои желания, - в следующие мгновение мир перед взором Удзумаки померк.
А потом в мире живых начались странности. Когда Акио вернулся домой, Акина была в больнице. Он сначала было испугался, но потом узнал, что девушка просто отравилась некачественной едой. Решив сначала заскочить на квартиру, чтобы принять душ, он применил парочку пространственных дзюцу. Какого же было его удивление, когда, войдя в комнату, он обнаружил банку со спиртом и плавающими в ней глазами. Присмотревшись, он понял, что это шаринган, при чём не простой, а его отца…

Таким образом, Акина стала зрячей, как и предрекал Кабуто. Пересадка помогла. Однако первое время Акио было не привыкнуть к тому, что глаза у его девушки остались просто Мангэкё, без права стать обычными, хотя бы и с чёрными зрачками. Но он привык, так как любил не её глаза, а всю её, до последней клеточки. А полюбить проклятые глаза у любимой девушки – не такое уж сложное дело. Они поехали, нужно было возвращаться. Но, перед отъездом, молодой паре нужно было сделать ещё «кое-что», и это «кое-что» люди обычно делают без одежды и в интимной обстановке.

Просторные залы подгорной крепости, вечер, полумрак. Посреди огромной природной пещеры, обработанной людьми, собрались люди. Да, драконы осуществили свою мечту – основали деревню, которую назвали – «Деревня скрывающегося дракона». На небольшом помосте у стены возвышались девять тронов, на которых сидели мудрые правители в роскошных одеждах. Назревал пир: ещё бы, такая знаменательная дата. Деревня была образована около двух лет назад, местность вокруг горы, где располагались драконы была заселена. Сейчас население составляло около двух тысяч шиноби и около четырёх тысяч обычных людей. Вот сейчас, избранные и знатные, богатые и бедные, стар и млад – собрались в огромной зале, дабы послушать речи мудрого наставника и храброго война: Мудреца и Пламеня.
- Люди, слушайте меня! Второй раз я собираю всех вас на площади в этот знаменательный день! – рыкнул во всю глотку пламенный дракон. – Кто-то из вас пришёл два года назад, а кто-то два часа назад. Но я всем вам рад! Вы, люди нашего селения, для которого мы – опора. И мы, уже официально, объявляем этот день великим праздником кровавой сечи, после которой мы действительно поняли всю силу людей, их стремления и пороки, их ГОРДОСТЬ! Мы переняли частичку вас, и надеемся передать вам частичку себя. Люди и шиноби деревни скрытого Дракона, празднуйте великий «День Войны», любите, живите, радуйтесь и… пейте! Сегодня все напитки бесплатны!
- Ехууу! – взревела толпа, растекаясь по каменной площади. Пламень и Мудрец сели на свои места. Да, это была дань памяти тому, кто показал – нет предела человеческим возможностям.

Вечер днём ранее праздника.

Деревня скрытого Звука в прямом смысле гудела. А всё из-за чьего-то неудавшегося эксперимента. Вновь посаженный на пост Каге Кабуто морщась смотрел на потрескавшиеся окна и линзы очков. Последнее время особо активные Генины вовсю растаскивали библиотеку в поисках мощных техник, в преддверии скорого экзамена на чунина.
- Ксо, если эти странные взрывы и прочее продолжаться, то от деревни камня на камне не останется, - произнёс Кабуто, потирая вески, после чего щёлкнул пальцами. В помещении возник парень, с протектором звука на шее и маской, закрывающей пол лица. Название Кабуто ещё не придумал, недосуг, но это была его личная гвардия, аналог АНБУ Конохи. Он не замедлил обзавестись ею, по возвращению на пост Каге после измены. – Привет, позови-ка мне Гурен.
«Аналог» откозырял и испарился. Через несколько мгновений в кабинет ввалилась девушка, или скорее женщина, в зелёном кимоно, перевязанном толстым белым поясом, на шее висел странный медальон.
- Вызывали, Каге-сама? – скучающим тоном спросила Гурен. Кабуто поглядел на неё поверх побитых окуляров.
- Почини, пожалуйста, - он протянул ей очки. Гурен взяла их, через мгновение стекло заменилось на прозрачный розовый кристалл.
- Ну, вы помните, что свойства линз кристаллы будут сохранять пару часов, за это время подготовите себе нормальные линзы, - сказала женщина. – Что-нибудь ещё?
- Да, после завтра прибывает делегация из дождя, подготовь апартаменты им. И, ты сможешь за сутки достичь Конохи? – спросил Кабуто. Гурен сдержанно кивнула. – Вот и отлично, передашь вот это, - Каге выложил на столе четыре свитка, - один главе клана Учих, один передашь Мартину, главе клана Крови, ещё один – Акио, нынешнему главе клана Удзумаки. Ну и последний Хокаге.
Женщина без вопросов взяла свитки и исчезла. Кабуто снова погрузился в раздумья. В свитках были слова соболезнования и скорби по погибшим в тот памятный день. Нет, Каге Звука было всё равно, его совершенно не волновала жертва Наруто ради мира. Просто ему были нужны хорошие отношения со странами, а остальное было не важно. Всё-таки Коноха виновата, сначала в смерти, а потом и в заточении его господина. Может быть, когда-нибудь, он отомстит. Но не сейчас, хотелось просто спокойно пожить, без интриг. Да и всё же, когда-то именно Коноха помогла ему восстановиться после отравления.

Вечер, можно сказать – почти ночь. Нагато сидел в резиденции, праздник прошёл как по маслу, ни тебе беспорядков, ни нападений. Просто было весело: праздник с примесью горечи. Он сегодня узнал, что его дочь нашла себе спутника, и, глядя на счастливые глаза новоявленной пары, Каге Дождя лишь умилялся. Однако его беспокоил главный врач его селения – Инари. После войны он узнал, что его мать погибла, когда в страну Волн заявились новоявленные нукенины проигравших деревень. Вот тогда врач ушёл, ни сказав ничего, а когда вернулся…, он не был похож на того, кем был. Весь в крови, с лёгкими царапинами. Очевидцы говорили потом, что он дрался как демон, не пощадил даже десятилетнего генина, перерезав ему чакроскальпелем артерию, причём не разрезая горло. Крови некуда было течь…, страшная была смерть, ещё страшнее выглядел труп. В этот раз он доказал, что Наруто не зря выбрал его в члены Акацуки, и не зря он носил тот плащ. Нагато уже боялся, что Инари встанет на путь мщения, но нет, после этого он успокоился. Работал в больнице, был приветлив и добр, заставлял персонал работать, а не шоколадки за присмотр брать. Резко обламывал взяточников: нет, он не увольнял, он бил им морды. Но, он оборвал контакты с немногочисленными друзьями, с девушкой, ну а родные… сами понимаете, их контакты оборвали другие, хм, подонки. И как Нагато не пытался «пристроить» глав врача, не получалось. Да уж, война поломала много судеб.

А в то время, когда Нагато размышлял о жизни, в Конохе в полном разгаре был фестиваль. Акио и Акина как раз прибыли, к самому, так сказать, веселью. Быстренько вызвав пару теневых клонов, он отправил их с сумками домой, а сам потащил свою девушку (они ещё не были женаты) в толпу. Акио и Акина просто захлёбывались от счастья, никто не видел этого сдержанного мечника таким эмоциональным, когда «его музы» не было рядом. Но, когда он чувствовал её ладонь в своей…, мир преображался для этого «сухаря». Вот и сейчас, им было плевать на всех, лишь свет луны, звёзд и бумажных фонариков, развешанных повсюду, отражался в их глазах. Звучащая музыка, смех детей и взрослых, радость и веселье, с привкусом горечи.
Они набрели на небольшой ресторанчик. Вошли внутрь, сели на предпоследний столик. Народу было много, собственно свободно то было всего два столика. Но, присмотревшись, Акио понял, что это не так. Они заняли последний столик, а в углу уже сидела личность, но столь неприметная, что даже он сразу её, личность, не заметил. В углу сидел Сай.
Да уж, можно много говорить о людях в Конохе. Каждый из них личность, в чём то оригинален и силён. Во всех горит дух огня, почти нету… масок. У каждого шиноби своя боль, свои проблемы, но этого паренька из Корня жизнь покидала конкретно. Он потерял друга, которого считал братом. Потом свержение Данзо, неразбериха в кадрах. Его, не умеющего даже улыбаться, определили в бывшую команду номер семь. Там он встретил её, Сакуру, которую полюбил. Она, хоть и бивала(слово автора, не ошибка бетты) его нещадно, подарила ему эмоции. А потом, когда он уже думал – вот, счастье рядом, она стала Хокаге, теперь надо постараться и он дотянется до её сердца, займёт там всё место! Но оказалось, после того похода с Наруто, она сблизилась с Учихой. Но Сай был упёртым, он узнал, где Хокаге любит проводить своё свободное время – скамейка у небольшого пруда. Он ждал её там, и она пришла. Как корил себя Сай, что решил подождать немного, сжимая букет роз в руках. Небо заволокло тучами будто в один миг, но Хокаге даже не сдвинулась со скамейки. Зачем? Она располагалась под огромным дубом, и это был самый край парка, сюда почти никто не заглядывает. Дождь ударил мгновенно. Странный этот мир, стихия тут играет под стать чувствам. Дождь… романтический ли это момент или печальный. Сай понял, что для него печальный, когда перед Сакурой возник Саске, впиваясь в её губы жарким поцелуем. Букет роз выпал из рук парня. Не получилось, не срослось. Что ж, он не сетовал на судьбу. Он просто проиграл, ведь любовь – то же поле боя.
- Есть в этом что-то загадочное, в любви, - тихо произнёс гений шпионажа, смотря на целующихся Акио и Акину. – Кому-то в ней везёт, кому-то нет.
И в силах ли его было что-то изменить? Вряд ли, всё так поменялось. Сакура официально оформила отношения с Учихой, Сай и сам умилялся, глядя на их детей. Особенно на дочку, сочетавшую в себе лучшие черты своих родителей. Сай имел пару интрижек с красавицами Конохи, всё-таки он был в некой мере красив. Но тех ощущений уже не вернуть. Сладость чая и сладкой булочки была на устах парня, активно пережёвывавшего кондитерское изделие, а на душе была горечь, горькая-горькая горечь.

Близился второй час ночи, но народ и не думал расходиться. Шум, гам, веселье. Через пол часа должен был состоятся праздничный салют. Молодые и не очень парочки разбредались по своим излюбленным местам. Одиночки принимали поэтические позы на крышах и прочих уединенных местах. Сегодня жизнь шиноби больше напоминала обычную, мирскую. Даже задания на этот день были у немногих. В особняке Учих тоже уже закончилась «траурная церемония». Младшие дети уже спали, а остальные разбрелись по городу. Мадара и Мидори лежали неподалёку от деревни, в их секретном месте. Здесь не было ничего особенного: небольшая возвышенность, с которой как на ладони было видно деревню. Хокаге и АНБУ об этом, конечно, знали. Но влюблённым было наплевать, что здесь снуют патрули шиноби. Как было сказано, само место мало чем примечательно, но отсюда открывался просто прекрасный вид на ночную Коноху, а сейчас, во время праздника вид был просто завораживающим: ночная луна немного освещала небо, тысячи огоньков от фонариков освещали улицы. Снующие туда-сюда силуэты, отголоски музыки и шелест листьев. Мадара не знал, что в этом такого особенного, однако когда он и Мидори находились тут вдвоём, время будто замирало. Этот тихий вид, и умиротворяющий шелест листвы, ласковый ветер и луна на ночном небе. После всего, что они пережили, они остались вместе, они нашли своё место: такое спокойное и обыденное, это и нужно было им.
- Мадара, ты меня любишь? – спросила девушка, сотый раз за час.
- Да, люблю, - в сотый раз повторил Учиха, нежно целую её в шею. Он был готов повторять слова любви каждую минуту, да хоть каждую секунду! Он нашёл в любви замену игре с судьбой. И он оставил прошлое, ради счастливого будущего. Мадара поднял палец в небо и указал на яркую звезду. – Смотри, ты видела когда-нибудь её?
- Вроде нет, - произнесла Мидори после минутной паузы. – Хотя, звёзд на небе много, и все они одинаковые…
- Нет, это новая звезда, она появилась совсем недавно, - тепло улыбнулся Учиха. – Эту звезду кто-то зажёг для памяти. Может это звезда, энергия для которой взялась во всемирном потоке вместе со смертью Наруто. Всё-таки, у этого активного блондина было столько жизни, что не мог он уйти бесследно….

Пустыня, на подобии земного неба сияет две ярких звезды: одна просто огромная, другая, по сравнению с ней – маленькая. Огромный, будто античный храм, состоящий из колонн, одиноко стоит на песчаной дюне. Два трона: чёрный и белый. На белом троне, в чёрном балахоне сидит Рикудо. На чёрном троне, во всём белом сидит Наруто, лишь красная повязка обмотана вокруг головы, закрывая то место, где должны были бы быть глаза. Между двумя тронами стоит огромная шахматная доска, фигуры по которой движутся одной силой мысли этих двух великих.
- Мы играем уже добрые три года, и никто из нас так и не смог одержать верх. Сплошные ничьи. Тебе не надоело? – Наруто встал на ноги, прошёлся туда-сюда, разминая затёкшие ноги. – Давай лучше рванём в какой-нибудь мирок, повеселимся.
- Сядь. Мы же договорились: выиграю я – ты прочтёшь великую библиотеку, выиграешь ты – дам тебе отпуск, - старик выглядел уставшим от этого паренька, на лице появилась пара новых морщин.
- Ай, ладно, - Удзумаки плюхнулся на трон, в это время Рикудо сделал ход конём. – Шах значит? Ммм, посмотрим. Кстати, давай купим нормальное кресло а? А то я запарился на камнях сем лет восседать!
- Это учит выдержке, - как можно спокойнее проговорил старец. – Ты теперь что-то вроде бога, просто пока нет работы для нас, хранителей. Тебе нужно больше ума и терпения, так что учись и терпи!
- Пфф, старый пень, - Удзумаки облокотился на спинку трона.
- Кстати, юнец, зачем ты создал звезду? – спросил мудрец Шести Путей, переводя взгляд на небо. Наруто улыбнулся, видеть он ничего не мог, но его чувства были обострены до предела, далеко от понимания человека. Звезда грела его. Ласковая, как ребёнок, живая, как человек. Новое небесное светило, новая галактика, новые судьбы, если повезёт.
- Я хотел, чтобы мои друзья знали, что я жив. Чтобы, смотря на эту звезду, они знали – нет ничего невозможного. Всё зависит от нас, и сколько бы не было в мире горечи, сколько бы не было страданий и смертей, они должны научиться чувствовать сладость жизни, радость схватки и гордость смерти. Жить нужно с гордо поднятой головой! – лицо Наруто сейчас было слишком человечно, для бога. Рикудо тоже улыбнулся. Он долго искал в мире живых контраст для себя, и нашёл. И ему не пришлось возвеличивать его, он достиг всего сам. И стал равен ему, и до сих пор растёт. И он любит мир, не смотря на всё то, что этот сраный мир с ним сделал.
- Наруто, я пришла, - раздался женский голос. Старец улыбнулся, встал с кресла и поплёлся прочь из храма. К Наруто подошла девушка в чёрной мантии, это была смерть. Она села к нему на колени, их губы соприкоснулись. Губы Удзумаки покрывали поцелуями чуть холодноватую кожу на шее Смерти, а руки во всю шарили под балахоном. – У вас пара часов, - прохрипел на прощание старец, удаляясь.
- Три, и не колышет, - услышал он в след насмешливый голос Наруто…

И в мире ещё были тысячи историй, и сотни судеб потрепала эта последняя для Наруто война. Кто-то остался одиноким, кто-то нашёл свою судьбу. Кто-то сломался, а кто-то стал в сотни раз сильнее. От потерь ли, или от тренировок. Кто-то выбрал путь пахаря, а кто-то становился на скользкую дорожку мстителя. Витки истории продолжали свой бег, кисти Судьбы вырисовывали иероглифы на свитках. А жизнь продолжалась. Такая сладкая, с привкусом горечи. Прямо как горький шоколад…