Компаньонка

Пять месяцев спустя знаменитое токийское такси везло Сакуру Харуно по узким улочкам, заполненным снежной слякотью. Надвигался сочельник. Финно-угорские народы, наверняка, в данный момент барахтались в пушистых сугробах и славили Снежного Деда, но Токио – это Токио. Туман, снежная крупа и слякоть.
Такси затормозило возле громадного здания, в котором не светилось ни одно окно. Эдакая чёрная стрела, уносящаяся в стылое небо. Сакура с опаской посмотрела на монстра из стекла и бетона – и полезла за деньгами. Шофёр критически осмотрел окрестности и ядовито поинтересовался, уверена ли мисс в том, что здесь намечается праздник? Подобный пейзаж не тянет даже на похороны, так сказал шофёр.
Сакура, сопя от напряжения, вылезла из машины, стараясь не оставить случайно в ней своё платье – изящное творение из дико скользкой сине-зелёной… назовём это парчой, хотя наверняка это что-то другое.
- Разумеется, уверена, я же здесь работаю.
- У вас корпоративный сеанс столоверчения? Этим, вроде бы, занимаются при свечах…
- Очень смешно! Просто все собираются на крыше, а отсюда ничего не видно.
- Так ведь снег!
- Послушайте, что вы пристали? Довезли, спасибо, вот деньги, вот на чай, всего доброго.
- Ох, смотрите, мисс, не вышло бы беды. В такие ночи дома сидеть, а не по токийским закоулочкам шляться.

Вообще-то он был прав, этот зануда-таксист. Ещё пять месяцев назад, только придя на работу в «Учиха Компани», Сакура была несколько удивлена тем, какое место выбрал глава фирмы для головного офиса. Кофу при всём желании не назовёшь фешенебельным районом, а ультрасовременное здание на фоне красных кирпичных домов смотрелось на редкость уныло.
Внутри здания всё тоже было как то невпопад. Такое ощущение, что сверкающую коробку надстроили поверх одного из дворцов эпохи императора Мэйдзи. Тёмное дерево, мрамор, ковры, камины и лифты под старину(лифты туда не относятся(такой роскоши ещё не было в то время^_^), они появились чуть позже. п/а)
Впрочем, офисы были оснащены по последнему слову техники, а верхние этажи и вовсе представляли собой зрелище, способное пленить самого отъявленного поклонника технологий двадцать первого века. Сакуре доводилось подниматься туда на специальном лифте для начальства – и в лифте этом её чуть не укачало. Представьте: скользящая в стеклянной шахте стеклянная же капля. Под ногами – несколько сотен футов пустоты и холодно поблескивающие серебристые кабели. Вокруг – тишина и небо Токио, прочерчённое редкими птицами.
Собственно, сочельник в «Учиха Компании» намечался именно на верхних этажах. Не совсем на крыше – это было бы смешно, учитываю погоду, - но и не вполне в здании. Нечто вроде стеклянного пентхауса. Говорят, там шикарно! Сейчас увидим.

Сакура с трудом победила стеклянную дверь, и та довольно чувствительно поддала ей по попе. К счастью, холл был совершенно пуст, и никто позора мисс Сакуры не видел. Глава «Учиха Компани», мистер Учиха, не признавал анахронизмов в виде здоровенных мордоворотов в униформе. Холл и все этажи были оснащены новейшей системой сигнализации, считывавшей информацию о входящем… честно говоря, прирождённый гуманитарий Сакуры никогда не задумывалась, с чего именно считывается эта информация. Кажется, та штучка называется микрочип.
Именно его она сегодня пыталась забыть в спешке сборов на торжественную вечеринку. Сборы приходили под руководством Аюри, а Аюри ухитрялась даже из обыденных событий устраивать небольшой Армагеддон, что уж говорить о корпоративной вечеринке, на которой ожидается сам Босс!
Микрочип был вмонтирован в крошечную серебряную подвеску – летящий ястреб. Или сокол. Короче – хищник. Дамы носили подвеску на цепочке, джентльмены – в виде значка на лацкане пиджака. Впрочем, Сакура иногда перенимала их манеру, т.к. на работе всегда одевалась в строгий офисный костюм, меняя только блузки. Соколоястреб выглядел вполне стильно, хотя серебро Сакура не слишком любила. Вот и сегодня она вспомнила о подвеске практически на пороге дома, и Аюри едва не упала в обморок, потому что возвращаться нельзя, это ОЧЕНЬ плохая примета…
Аюри Хига была китайкой и верила во всё – в черных кошек, рассыпанную соль, упавший на пол нож, сидение между двух зеркал, прикуривание от свечки, подметание пола вечером, зашивание одежды прямо на себе… Она могла бы быть истинной находкой для фольклориста, ибо количество известных ей плохих примет не поддавались исчислению.
Сакура Харуно была японкой по отцу и англичанкой по матери, а потому суеверия подруги не то чтобы разделяла, но понимала и не спорила. В любом случае, с Аюри их связывала искренняя и крепкая дружба и…
ГДЕ ЗДЕСЬ ХОТЬ ОДИН РАБОТАЮЩИЙ ЛИФТ!
Сакура металась от кнопки к кнопке, но все они оставались тёмными. Может, она и вправду что-то перепутала, и вечеринка состоится в другом месте и в другое время?
Стукнула входная дверь, раздалось жизнерадостное посвистывание, и Сакура торопливо помчалась на этот свист, в надежде, что уж этот человек точно знает, куда идти.
Всё очень походило на фильм Хичкока, только страшно пока ещё не было. Свистевший шёл где-то совсем недалеко, его каблуки весело стучали по мраморному полу, но Сакура никак не удавалось его увидеть. Конечно, будь на ней кроссовки и джинсы, она бы живо его догнала, но это шпильки! И эта сине-зелёная перчатка на голое тело!
Платье углядела Аюри. В Сохо случилась распродажа по поводу грядущего Рождества, и Аюри – театральный художник по образованию и профессии – отправилась гулять по лавочкам и блошиным рынкам со своей огромной холщовой сумкой, в которую обычно складывала трофеи: лайковые перчатки современниц Барда, веера, бальные туфельки с осыпавшейся позолотой… Бусы, перья, нитки, кружева – всё летело в бездонную сумку, чтобы потом обрести новую жизнь в умелых смуглых пальчиках Аюри Хиги.
В тот вечер она ворвалась в квартиру и повелительно указала опешившей Сакуре на дверь ванной комнаты.
- Отправляйся! Сними с себя абсолютно всё!
Клара всегда разговаривала восклицательными предложениями, отчего у слушавшего мало-помалу создавалось ощущение нарастающей паники.
- Но зачем, Аюри?
- Немедленно! Возьми! Надень! И распусти волосы!
В ванной у них было очень маленькое зеркало, туда помещалось только лицо, и потому Сакура не смогла сразу оценить то великолепие, которое стоило Аюри 50 йен и выплеснулось на руки Сакуре из небольшого свертка.
Тонкий, сверкающий, эластичный материал чем-то напоминал рыбью чешую. Он переливался из небесной синевы в богатую зелень, а прошит был тончайшей серебряной нитью. Фасон платья был прост ровно настолько, насколько в принципе может быть проста одежда: узкая прямая труба, точно облегающая фигуру.
Единственное правило: бельё под это платье надевать было нельзя категорически. Даже смехотворные (в смысле размеров. п/а) трусики-танго, бывшие в тот вечер на Сакуре, но прорисовывались совершенно очевидным образом, и Аюри немедленно завопила:
- Я же сказала! Снять всё! Ками-сама, как глупа эта девица!
- Аюри, не вопи. Я же не могу ходить совершенно голой…
- Это платье – совершенство! Верх простоты и одновременно изящества мысли закройщика! Других таких нет!
- Ну уж…
- Посмотри! Эта ткань! Я же училась, я знаю!
Её невозможно кроить! Её всегда используют в комбинированных тканях, самостоятельно нет! Короче, нельзя под него ничего надевать!
- Это неприлично.
- Сакура Харуно! Я уверена, что если бы ты вышла – а ты не выйдешь! – замуж, то в свою первую брачную ночь ты бы напялила бы огромную байковую рубашку до пят и подняла бы её ровно настолько…
- Аюри!
- Это правда! Ками-сама, да если бы у меня была такая фигура, я бы вообще не носила белья, никогда!
Аюри Хиго была истинной дочерью Китая, полногрудой и крутобёдрой. Её тело, если можно так выразиться, колыхалось вокруг Аюри мягкой волной, продолжая движение тогда, когда сама Аюри уже стояла на месте.
Сакура, напротив, была настоящей статуэткой. Невысокая, с маленькой упругой грудью, тоненькой талией, длинноногая – девочка-эльф, истинная дочь кельтского народа. Буйные розовые кудри, в художественном беспорядке вьющиеся по плечам и зелёные, как изумруды, глазище в пол-лица. Аюри часто наряжала её в свои театральные костюмы, и за пять месяцев Сакура успела поносить и греческие туники, и шикарные кринолины с фижмами, и художественные шифоновые тряпочки.
Одним словом, платье было создано для Сакуры, а Сакура – для платья. Поскольку ничего другого, столь же роскошного и торжественного, в её гардеробе не имелось, на корпоративную вечеринку она решилась надеть именно его. Тончайшие колготки и синие туфли на шпильках завершили преображение менеджера младшего звена в восхитительную красавицу. Осталось надеяться, что она сможет не порвать колготки.
Последним аккордом была ссора с Аюри по поводу причёски. Увидев заколотый на голове Сакуры пучок, китайка разразилась целой серией воплей на родном языке, а затем попросту напала на Сакуру и выдернула из её волос все заколки. Потом, не слушая слабых возражений, взялась за гребень и флакон с лаком – и в результате через пятнадцать минут из большого зеркала в прихожей на Сакуру Харуно смотрела раскрасневшаяся пышноволосая незнакомка, в чьих зелёных глазах горел вызов, а изумлённо приоткрытые губы напоминали влажные от росы лепестки роз…
Из-за всех этих баталий она и опоздала, и вот теперь вынуждена была гнаться за невидимым своим проводником по молчаливым коридорам мрачного здания головного офиса фирмы «Учиха Компани».