Пылающий веер. Глава 4. Путь в никуда.

... Свеча уже почти истаяла. Последнее солнце...
Мрак закрытых глаз. Мир собственных грез и печалей. Не хотелось его покидать. Нет. Там было не светлее. И не лучше. Там - предатели и лицемеры. Лгуны и лжецы. Марионетки и кукловоды. Герои и дураки. Жаль, героев немного. Да и те, кого такими считаешь, часто бывают «не такими».
Жизнь меняет людей. Люди меняют жизнь. Жутковатый, непонятно, кем выдуманный, цикл. Сейчас она не меняла ничего. Все сделали за нее.
Боль. Чувство, привычное с детства, сейчас отдавалось с какой-то особенной силой во всем теле. Трудно осознавать все это. Что никто тебе не поможет. Что для них ты, быть может, уже давно мертва. И истины никто не узнает. Кроме тех, кому это дозволенно...
Все же истина ценнее, чем многое, что мы любим гораздо сильнее. Парадокс.
Голова. Она просто раскалывается. Может, от яда, которым ее, судя по всему, травят уже третий день. Может, от бреда, которому все чаще и чаще уступал дорогу здравый смысл. А может, от чувств. Эмоций.
А что, по сути, от нее осталось?
Здесь нет зеркала. Ну и хорошо. Так только лучше. Вряд ли бы ей стало приятно увидеть в зеркале себя целиком.
Мысли, эмоции, чувства... Снова все то же? Нет. Она сейчас была близка к НЕМУ, как никогда. Но от этого не было легче. Скорее - наоборот.
Он был недосягаем...
Теперь уже было плевать. Плевать на все то, что было там, наверху. Теперь по-другому это назвать нельзя. «Верх» - «низ». Простая система. Ей дали задание? Что ж. Теперь это их проблемы, выполнит она его или нет. Она им больше не нужна. Хотя...
Зачем обманывать себя? Разве она не знала этого с самого начала? Когда Данзо презрительно осматривал ее, когда сопровождал сюда, вниз. Разве не чувствовала она тогда, что пути назад уже нет?
Да.
Но она все равно шла сюда.
Ради него одного? Жаль. Было жалко себя, просто до слез. Нет, она, конечно, часто унывала и в душе проклинала себя за свою слабость. Но сейчас было нечто другое. Это - уже не те детские эмоции.
Сейчас, когда она стояла на такой грани, с которой так легко соскользнуть, когда она уже осознала, как жесток бывает мир, почувствовав себя разменной фигурой, она ощущала совершенно другое. Не то «вовсе детское», от которого легко мог спасти дружеский хлопок по плечу, нет. Это было чувство всеобъемлющей безысходности. Паническое отчаянье. И самое страшное - она понимала, что от этого никуда не деться. Никуда не уйти. Никуда не убежать.
Она здесь. В тюрьме. Приговоренная.
В ушах звенело до сих пор. Это от давления. Пульс нещадно бил по вискам. Даже как-то противно. Сердце... Измученное всеми теми переживаниями, которые выпали на ее долю за все эти дни, оно, казалось, не стучало, а просто дребезжало. Слабо-слабо.
Ей сейчас хотелось оказаться где-нибудь очень-очень далеко отсюда, где не будет всего этого. Или...
Нет. Он здесь. И она будет с ним. До конца.
Пока есть шанс дать жить хотя бы ему, она будет бороться за этот шанс.
Да. Страшно думать о том, какая пропасть сейчас разделяет их двоих.
Кап.
На этот раз это уже не кран, а потолок. Жуткая сырость... От нее хотелось вздрогнуть. Но это не поможет.
Подъем.
Грубоватое одеяло резко сползло вбок.
Затем шаг. Еще шаг. Еще шаг.
Стол. Дневник.
«День 3».
Последний. Что ж. Раз так, значит, так.
Пусть даже и в ее жизни.
Свеча... Теперь уже слабое напоминание о времени, она угасала буквально на глазах. Прозрачные капли воска лениво стекали немного вниз, а затем - застывали.
Это было пугающе. Будто видение.
Душ...
Кажется, она уже забыла это простое ощущение. Столько всего она успела забыть за три дня...
Даже свет. Ведь тот, что спускали слабые факелы, был всего лишь ложью. Такой же, как и все остальное в этом богом забытом месте...
Пора идти.
Шаги давались тяжело. Скрип двери уже не резал слух: ко всему рано или поздно привыкаешь. Возможно, приглядись бы она, то и увидела бы какой-то особый порядок в том узоре камней, что окружал ее.
Звук.
Факелы уже не трещали, им осталось недолго. Гореть было почти нечему. Свои шаги она едва слышала. Но было еще что-то.
Вода?
Возможно, кто-то, - Саске или Итачи, - включил воду. Но звук шел не откуда-то с краю.
Сакура медленно подошла к стене...
Да. Бывает. Даже на этом десятиметровом коридоре можно найти что-то новое. Удивительное рядом.
Сейчас ее взгляд без труда распознал дверь. Каменистую. Под стать стене. Видимо, это и был тот самый душ, о котором говорил Данзо. Только вот ручка-то где?..
Руки девушки заскользили по холодным камням в поисках зацепки. Но безрезультатно. Пришлось наклониться...
В первую секунду она чуть было не ойкнула. Громко. Но вовремя прикусила язык. Хотя винить себя тут не в чем: замочная скважина оказалась прямо напротив ее глаз слишком неожиданно. Бледное лицо Сакуры резко залилось краской...
В двух метрах от двери, освещаемый одним-единственным факелом, под струями холодной, судя по отсутствию пара, воды, стоял абсолютно обнаженный Учиха Итачи.
Глаза девушки, вопреки критике со стороны здравого смысла, забегали по телу преступника (благо, тот стоял к ней спиной), улавливая каждую деталь, каждую мелочь.
Его тело можно было бы назвать идеальным. В меру худое, в меру сильное. Там, где у любого человека проступают ребра, у Итачи все было гладко. Натренированная спина сверкала упругими мускулами. Даже в свете факела его кожа блестела какой-то особой бледностью.
«Так, - Сакура, несмотря ни на что, не теряла здравого смысла. - Хватит уже. Довольно. Итак многовато увидела».
Но тело не подчинилось.
Картинка перед глазами завораживала. Возможно, осознанием того, что тут, прямо перед ней, стоит обнаженный преступник S-класса, сейчас ей, наверное, позавидовала бы не одна девушка. А возможно, оттого, что сейчас он был... Как никогда реален. Сейчас он виделся ей не так, как раньше... А как простой человек. Иногда мы все об этом забываем.
И настолько похожий на Саске.
Видимо, она бы просидела так, пока тот бы не вышел из ванной комнаты...
Но ее мысли прервало кое-что.
Опять звук.
Странный.
Сперва она обернулась, пугливо осматривая все вокруг. Но ничего нового так и не увидела.
Звуки были едва уловимыми. Слабые. Как какое-то легкое шипение. Или сипение.
Пожав плечами, Сакура опять осела на пол. Похоже, теперь к ее бреду прибавились еще и слуховые галлюцинации.
Кажется, она сходит с ума.
Хотя, как же? Ее травят. Держат в неволе. В таких условиях, от которых хорошо бы ласты не склеить. А она еще и работает тут.
Жалость и обида. Осознание собственной ошибки. И вновь смешение чувств.
Она уже устала от этого.
Но звук вновь повторился.
Взглянув вновь в замочную скважину, она заметила, что старший Учиха так и не пошевелился.
Странно...
Вспышка.
Челюсть резко потяжелела, дышать стало труднее, а зрачки расширились на ширину вей радужной оболочки.
Учиха Итачи плакал.
Секунда показалась часом.
Поверить в это было так же невозможно, как в то, что в сию же секунду стены подземелья обвалятся, и выйдет Цунаде с букетом цветов, поясняя, что это все было просто розыгрышем.
Абсурд. Бред. Галлюцинации?..
Но нет.
Он стоял, прислонившись головой к стене, и тихо плакал. Его сильные плечи едва сотрясались, но всхлипывания...
Он не просто плакал - он тихо рыдал.
Это было жутко. Страшно.
Даже в глубине души Сакура не могла поверить, что такое возможно. Как может плакать человек, убивший всю свою семью без единого вздоха?..
Перед глазами замелькали цветные круги. Сердце застучало сильнее. Конечности онемели.
Жалость? Нет.. Она никогда бы не испытала такого чувства к нему.
Словно почувствовав какую-то нарастающую угрозу, она отошла от двери. Затем повернулась и мигом ворвалась назад, к себе в комнату.
В душ она пошла только тогда, когда услышала тихие, ровные шаги Итачи.
По пути, который вел его в никуда.
Измерять свою камеру взглядом - не самое веселое занятие.
Голова уже высохла, но девушка все никак не могла отважиться выйти на «задание». Навстречу судьбе.
Потому что ей придется столкнуться с ним. Разговаривать с ним. Смотреть в его глаза.
Нет, она не увидит слез - она знала это наверняка. Он не из тех, кто станет показывать свои эмоции другим. Он будет все в той же маске холодного безразличия. Или раздражения.
Хотя, даже то, что у него есть эмоции - уже парадоксально. Верилось в это до сих пор с трудом. Но если так, значит, ее глаза лгут. Причем, ей же самой.
Но предначертанная встреча ее все равно пугала. Она просто не знала, как взглянуть в эти глаза. Как сделать вид, что она ничего не знает.
И не знает даже, почему это было.
Сейчас ей было так холодно, как никогда. Влажность, казалось, стала жгучей, как огонь. Свеча же догорала свои последние часы.
Хотя... Ничего другого ей не оставалось.
Но сначала она пойдет к Саске.
Пусть даже он будет зол. Огорчен. Неприветлив.
Но ей хотя бы не придется лгать ему.
Тяжелым шагом она направилась к двери.
Темнота.
В коридоре больше не горел ни один факел.
Последний путь? Возможно...
На ощупь она двинулась вдоль стены направо. Камни, покрытые местами просто влагой, а местами - плесенью, вызывали омерзение. Как и само это место в целом. А теперь уже - как и люди, которые его создали.
Открыть дверь не составило никакого труда. Шаг, шаг, шаг. Поворот. Она уже помнила наизусть планировку камеры Саске.
Пламя?.. Нет. Это глаза. Они не греют. Тут тоже темно. Похоже, его свеча уже погасла.
- Ну? - такое многозначное... Казалось, он уже и сам хочет с ней поговорить. Но не надо...
- Привет, - она не была уверена, поймет ли он, что она улыбается. Вопреки всему тому, что она пережила.
- Снова пришла уговорить меня работать на вас? - хмыкнул он.
- Нет.
Глаза его резко расширились.
- А... Зачем тогда?
- Я просто пришла... К тебе.
- Ко мне?.. Просто пришла?.. Хм... - в голосе младшего Учихи внезапно проскочило нешуточное удивление. - И по какому такому поводу?
- А... - сдавленно произнесла она. - А скажи, разве всегда нужен повод?
О его реакции можно было судить лишь по глазам - они резко стали приближаться...
Шагал он бесшумно. Тоже искусство в своем роде.
- Ну, что ж, - сказал он каким-то уже совершенно другим тоном. - Присаживайся.
Койку она нашла и без чужой помощи.
- Саске... - наконец заговорила она после нескольких минут молчания.
- Я слушаю, - устало ответил он. Было заметно, что заключение не лучшим образом сказывалось на нем.
- Расскажи мне... Ты когда-нибудь видел, чтобы Итачи плакал?
Вопрос был задан неосторожно. Она искренне надеялась, что ему ничего в голову не взбредет.
- Итачи? Плакал? - красные глаза задумчиво уставились в потолок. – Нет, наверное. А с чего ты это спросила? - теперь в его голосе звучало подозрение.
- Да так... Просто, - девушка растерялась. Она ожидала другого ответа. А затем резко сменила тему. - Расскажи... Каково это. Быть одному.
Звонкая тишина.
- Это сложно, - со вздохом начал он. - Ведь... Когда тебе что-то предначертано, не хочется идти по этому пути. Я знаю, что ты ответишь, что... Это был мой выбор. Так вот, что я тебе скажу… Это была не только моя воля. Это была воля погибшего клана, который... Хотел отомстить моими руками. Знаешь, в какой-то мере я все же был глупцом. Я наивно тогда полагал, что все так просто. Просто месть - и все. И конец. А что дальше? Знаешь, я уже забыл, каково это - жить. Стремление губит. Любое. А тем более – такое стремление. Глупо. Обманывать себя, что у тебя есть смысл жизни. Нет, я не сентиментален. Просто... Я очень многое понял здесь. В тюрьме. Это все.
- Ты... - Сакуре внезапно стало как-то не по себе. - Ты готовил эту речь?
- Я? Нет. Зачем мне это. Я просто ответил на твой вопрос.
- Ах... Ну да...
Некоторое время они просто сидели и молчали. Обдумывали сказанное и услышанное.
- Скажи, а ты был одинок, когда был с нами в команде? - это был самый рискованный из возможных вопросов после «Любишь ли ты меня?».
Шевеление. Наверное, просто немного решил сползти вниз...
Она сама ловила себя на мысли, что ей все же важно. Важно, что он делает. Что он говорит. О чем он думает. Хотя... Ничего другого в темном и почти пустом помещении не было. И быть не могло.
- Знаешь... - слова давались младшему Учихе все тяжелее. - Я еще сам этого не понял.
- Но почему? - она повернулась к нему. Голос уже заметно дрожал. Взгляды столкнулись. – Неужели у тебя не осталось ничего в душе с тех пор?
Темнота. Она поглощала все вокруг. Даже звуки. Но не его голос.
Она вспомнила свое видение. Нити... Они вились, будто наяву. Казалось, что к ним можно взять и вот так вот запросто прикоснуться. Теперь она точно знала - она в бреду. Он сводит ее с ума. Никогда, кажется, она еще не была так близка к нему... И так далека одновременно.
- В конце концов, - в голосе зазвучал знакомый лед. - Тебе не кажется, что ты слишком далеко зашла?
Но глаза его...
Они были другими. Взгляд... Все ближе.
Или ей опять это кажется?
- Просто... - уверенности было все меньше и меньше. Ведь лишившись его, она лишится всего и всех. - Я...
Звон. В висках затрещало от поднявшегося пульса.
- Сакура... - ей не показалось. Его глаза на самом деле приближались... - Скажи, ты... Все так же любишь меня?
При этом она ощутила в его словах какую-то долю... Неуверенности? Сомнений?
И только тут до нее дошел смысл сказанных им слов. Голова сразу же загудела сотней различных мыслей, воспоминаний, фантазий. Тело как будто бы все затекло свинцом. Руки безвольно повисли, а раскрытые губы послали невесомый, почти неслышный в этой тьме ответ навстречу черно-красным глазам, что стали вдруг смотреть сквозь ее сознание, оказавшись так близко...
Новый свет... Он обжигал ее душу, став частью того огня, который вскоре погаснет, погрузив ее в вечную тьму...
Холод.
Воздух казался ей еще холоднее. Теперь.
Одеяло уже не спасало. А его тело...
Ей хотелось плакать. А может быть, летать. Она не знала, чего хотела больше. Слишком сильно она запуталась. Слишком многое она получила. Слишком горько было осознавать, что ждет ее впереди.
Она мечтала об этом не раз и не два. Но все произошло вовсе не так, как того хотелось. Конечно, еще месяц назад само осознание произошедшего дало бы ей надежду...
Как-то раз Сакуре приснился сон. Там она выходила замуж за Саске. Она видела всю свою свадьбу от начала и до конца. Потом - брачную ночь... Все было красиво. Романтично. Восхитительно. Когда она проснулась, она чуть не плакала, вспоминая себя в свадебном платье, счастливые лица гостей и его глаза.. Глаза холодные, но в тот прекрасный день смотревшие на нее с невыразимым словами теплом...
А вышло все иначе. В подземной тюрьме. В кромешной темноте. Да, чувства те же. Но эмоции...
Разбитая мечта.
Да. Иначе назвать это было нельзя. Ее мечта умерла. Этот отпечаток будет с ней... Навсегда.
Ей было жалко себя. Ей было жалко Саске. И она ненавидела тех, кто когда-то привел ее сюда.
Что-то неприятно обожгло полосой щеку.
Слеза?..
Она не была слабой. Но ЭТО было выше ее сил.
Так, чтобы не разбудить Саске, она тихонько вылезла из-под одеяла. Она не знала, что он скажет ей потом. Но сейчас...
Хотелось поцеловать его. Просто и легко. В щеку. Как это делают нормальные люди...
Но даже этот порыв пришлось подавить в себе.
Одевшись, она тихим шагом покинула комнату. А оказавшись по ту сторону, попросту сползла на пол и заплакала.
Она не хотела казаться ему слабой. Нет, конечно, он бы простил ее. Он бы понял ее. Но сейчас - нет.
Закусив и без того иссохшую нижнюю губу до крови, она встала и на ощупь дошла до комнаты Итачи. Потому что она уже не могла. Не могла быть одной.
Шаг. Стук. Гул.
Дверь открывается.
За поворотом она увидела свет.
Свеча.
Все такая же тонкая, она горела своим ровным пламенем, освещая того, кто держал ее в своих руках.
Постояв несколько секунд возле прохода, она решила, что отсутствие реакции на ее появление - есть согласие. Молча сев рядом с ним, она открыла тетрадь. Совершенно ненужную. Простая формальность. Которая нужна была просто для вида, даже несмотря на то, что она прекрасно понимала: этим не обмануть ни его, ни себя. Он прекрасно понимал, что здесь происходит, она была уверенна в этом.
- О чем спросите на этот раз, Сакура-сан? - холодный, равнодушный тон. Тоже маска. Лицемерие. Но другого и не стоило ждать.
- О ваших взаимоотношениях, - ответила та слабым голосом. - Ваших с братом.
- Хм... - чувствовалось некоторое удивление, смешанное с недовольством. - Вам такое задание дали?
- Да.
- Что ж... Что вас конкретно интересует? - уже менее самоуверенно спросил он. Или показалось?
- Начнем с самых ранних лет. Были ли у вас конфликты? Если да, то как часто?
- Мне кажется, что вы - следователь, а не психолог, - прервал ее Итачи.
- Этот вопрос является частью вашего досье, и от каждого вашего слова будет зависеть ваша же участь, - ей действительно хотелось... Помочь? Или просто узнать, как видит Итачи своего брата? А может, и то и другое?..
- Хорошо, - это слово он практически процедил сквозь зубы, отчего девушка невольно съежилась. – Нет, в детстве у нас были замечательные отношения. Мы не ссорились.
- Вы были для него... Образцом для подражания? - обстановка постепенно накалялась.
- Да... Можно и так сказать, - чуть более неохотно ответил тот.
- Вы помогали ему? - шуршание страницы.
- Да. Старался. По мере своих сил и возможностей.
- Стали ли ваши отношения хуже из-за ваших успехов и карьерного роста?
- Да... Но ненамного.
- Почему вы оставили его в живых в тот день, когда вы... Уничтожили свой клан? - наконец-то она решилась.
- Я...
Он был растерян.
Конечно, на его лице не дрогнул ни мускул, но глаза...
- Я просто хотел... Чтобы он сразился со мной, когда вырастет, - сменил интонацию Итачи.
- То есть вы... Не были подвержены простому порыву... Эмоций? - это был ва-банк. Риск. Большой. И если она перешла грань допустимого, то ей конец.
Спустя полминуты он тихо ответил:
- Я никогда не подвергаюсь порывам эмоций.
Будто удар клинка... Жестко. Бескомпромиссно... Если бы не одно «но».
- Даже когда плачете? - последнее слово она уже едва произнесла. Но даже этого было достаточно.
Испепеляющий взгляд направился на нее. Она не видела его - она чувствовала. Буквально каждой клеточкой своего тела.
Ненависть. Злость. Холодная ярость. Все это неотвратимым валом накатилось на нее...
Спасения нет.
Но она подняла глаза.
- Зачем?
- Что?
- Зачем это все? Эта глупая маска, которая никому не нужна. Кроме вас самого. Хотя в ней неудобно, ведь у нее есть и обратная сторона. Которую вы сами ненавидите.
Тишина. Тихое дыхание. Стук сердца.
- Пожалуйста...
«... Оставьте меня…» - она и так поняла, что он хотел сказать.
- Мне жаль... - вздохнула она.
Она и вправду хотела ему помочь.
Хотя бы понять себя.
Спина... Разогнулась с трудом. От однообразия положения тело ныло. Шаг. Еще шаг.
Дверь открывается.
Нет, сквозняк там все же был. Потому что в эту же секунду пламя трепыхнулось... И свеча угасла.
Девушке было больно. Внутри все сжималось от осознания того, что его, может быть, она видит в последний раз.
Дверь уже почти захлопнулась... Чтобы отделить их, возможно, навсегда друг от друга.
И снова ветерок... Ведь только он мог донести последние слова Итачи.
Слова, которые она никогда не забывала. Потому что не могла. Которые она уже слышала - лишь однажды.
- А ты все такая же назойливая... Сакура.
... Тетрадь, тихо шелестя страницами, упала на холодный пол...
Разворот. Медленный, словно вечность. Взрыв эмоций. И почти потеря сознания.
Шаг назад. Вновь все тот же взгляд.
- Саске?..