Игра со смертью, Часть I, сцены 14-15

14
Кин вытаскивала из кладовой мешок риса, когда до нее донесся знакомый голос. Девушка замерла. Он вернулся…
– Да там она, по коридору направо.
Что делать, Кин совершенно не представляла, поэтому так и застыла с мешком в руках. Дневной свет померк, и проход загородила статная фигура с всклокоченными белыми волосами.
– А вот и я! Ты скучала?
– Безумно, – проворчала Кин, слегка опешив. Она попыталась протиснуться мимо, но Джирайя ловко перехватил ее ношу и, взгромоздив на плечо, спросил:
– Куда нести? На кухню? – он наклонился и запечатлел сухой поцелуй в уголке губ девушки, затем развернулся и двинулся в нужном направлении.
– Я сама бы справилась! – Кин тащилась следом, смущенная и злая. Появление сенина на кухне вызвало дикий восторг, ведь персонал состоял почти полностью из женщин. И хотя их возраст колебался от 15-ти до 70-ти, все взгляды были наполнены немым обожанием и щенячьим восторгом. Кин закатила глаза. Авторитет старого развратника был железобетонным.
Джирайя поставил мешок в угол и принялся что-то с увлечением рассказывать окружившей его толпе. Кин вытерла руки тряпкой, зашвырнула ее куда-то в угол и вышла из пропахшей всяческими яствами задымленной кухни, куда, похоже, привалили все остальные работницы «Источника». Девушку била нервная дрожь, когда она сбежала со ступенек веранды и направилась в небольшую рощицу неподалеку. Со своими делами она уже расправилась, постояльцам ничего не надо, обед только что закончился, а до ужина еще далеко, стало быть, можно ненадолго сбежать.
Куноичи повязала на лоб свою бандану, чтобы волосы не попадали в глаза, достала стащенный и перезаточенный специальным образом кухонный нож и принялась тренироваться. Лезвие с глухим стуком врезалось в ствол, Кин подошла и выдернула его, поняв, что для того, чтобы успокоиться, ей надо заняться чем-нибудь посерьезнее…
Битва с воображаемым противником, когда кулаки рассекают воздух, не приносит должного морального удовлетворения, хочется, чтобы удар нашел-таки цель… Живую.
После нескольких минут тренировки, куноичи поняла, что напряжение потихоньку спадает. Замах – и рука с ножом натыкается на преграду.
Кин повернула голову и встретилась взглядом с Джирайей. Девушка отскочила.
– Ксо! Что б вас всех разорвало с вашими подкрадываниями! Я скоро решу, что оглохла!..
Она направилась к ручью, мужчина не отставал.
– А что, ты кого-то еще не услышала?
– Да пару месяцев назад проходили мимо двое каких-то чудиков в черных плащах с красными облаками… Я их тоже не слышала. И мне это не нравится!
– А видела? – Ей показалось, или тон голоса слегка изменился?..
Кин нагнулась к воде и плеснула на лицо.
– Так, мельком. Один серый и здоровый, с глазами, как у селедки, второй худой и красноглазый, – ее голос дрогнул.
– И?.. Ты, кажется, кого-то из них узнала.
– Что? – она обернулась. – Просто интересно получается, эти двое появились примерно в то же время, когда дошли вести о нападении на Коноху… И одним из них был преступник S-ранга, Учиха Итачи, родной брат этого мелкого недоумка, за которым нас посылал Орочимару. Не слишком ли много совпадений?
Джирайя пожал плечами.
– Меня там не было.
Кин фыркнула:
– Это не значит, что ты не в курсе… Ладно, не важно! Знать ничего не хочу ни про каких S-ранговых преступниках и их друзьях-селедках…
Она поняла, что попросту тянет время перед разговором, избежать которого навряд ли удастся.
Тяжелая рука легла на плечо, Кин показалось, что она вросла в землю.
– Ты часто тренируешься?
– Каждый день. Не хочу терять форму.
– Умница! Как тебе «Источник»?
– Хех. Милое местечко. И люди такие… интересные, – Кин стряхнула руку и пошла вдоль ручья, не оборачиваясь. – Хитоми Аяме – славная девушка, мы даже сдружились. Ее жестоко избивал муж, пока она не оказалась здесь, за тридевять земель от дома под другим именем. Вообще-то, она карточный шулер, ну и еще пара талантов по мелочи… Имо Юсуги – старик Юсу, милый дед. Если что не нравится – огреет так, мало не покажется. Бывший начальник полиции. Специального подразделения. Изанами Лейко – краса всего заведения… Очень любит мужчин… Очень. Кстати, твердо верит, что ты ее сегодня обрадуешь своей милостью. Ну, и кроме своей любви к траху совершенно непритязательна к партнеру и способна разговорить камень. Тако, шеф-повар, управляется с ножами как бог, да и вообще, есть предположение, что он тоже беглый шиноби. Кохаку…
– Так, ну я уже понял, что в тебе не ошибся!..
– А сама гостиница на редкость в удобном месте…
– Все-все-все! Верю, что ты раскопала, все, что можно! Молодец, я тобой горжусь! При том при всем, что никто ничего бы тебе сам не сказал.
– Я ж и говорю – милое местечко…
Кин остановилась, потому что идти было некуда – ручей нырял в неглубокий овраг, по краю которого рос низкий колючий кустарник. Девушка обхватила себя руками, упорно делая вид, что любуется раскинувшейся внизу залитой полуденным солнцем долиной.
– Так что там за деловой разговор?.. – сделала она последнюю попытку увильнуть, но Джирайя совершенно спокойно приобнял ее сзади за талию и вкрадчиво произнес:
– Я бы хотел сперва разобраться с вопросами личного характера.
Кин нервно рассмеялась и осторожно, но настойчиво попыталась вырваться. В ответ Джирайя развернул ее к себе и приподнял рукой за подбородок, внимательно разглядывая бледные полосы на правой щеке.
– Ну, вот, видишь – почти не заметно стало, а ты переживала.
– Ничего я не… – она запнулась, когда его палец нежно погладил шрамы. Загрубевшая кожа оставляла после себя ощущение тепла и легкого зуда.
– Через пару месяцев вообще ничего видно не будет, гарантирую! У меня замечательная мазь.
Кин что-то еще хотела сказать, но Джирайя вдруг наклонился и стал ее целовать – не спеша, осторожно, уверенно. Это было столь неожиданно, что у девушки перехватило дыхание, она пошатнулась и вцепилась в него, чтобы не упасть. Язык скользнул вглубь рта Кин, и она утратила связь с реальностью. Движения были мягкие, нежные, но настойчивые и дерзкие.
Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Девушка обнаружила, что стоит с закрытыми глазами, схватившись за дерево. Губы все еще горят, а во всем теле – ноющая ломота.
– Старый развратник… – вырвалось с горечью.
– Развратник – да. Старый? – он хмыкнул и преспокойно зашагал к гостиннице. – Передай Лейко-чан, что сегодня она может спать спокойно. А вот ты не выспишься.
– Засранец, – тихо прошептала Кин, все еще не открыв глаза. Она с удивлением осознала, что возбуждена до предела. А ведь он даже не дотрагивался, только поцеловал!.. Девушка разлепила веки. Ксо… Он же придет. И, возможно, она ему не откажет. И, скорей всего, потом не пожалеет. Да… такого с ней явно еще не было…
У Кин задергалась бровь.

15
Она снова была там – на полу в полутемной комнате, пропахшей дешевыми духами, потом и алкоголем. Которую ночь – одно и тоже. Грубые руки, боль, отчаяние. Но в этот раз было по-другому – более реально, ощутимо.
Кин пыталась закричать, но сон был еще силен и цепок, из горла вырвалось лишь слабое шипение…
И тут же большая ладонь накрыла рот. Куноичи моментально проснулась и принялась что есть силы вырываться, но кто-то крепко держал ее, что-то шепча на ухо. Только спустя некоторое время, она разобрала слова и узнала голос:
– Все хорошо, это я, теперь все будет хорошо… – и еще много разной успокаивающей ерунды. Девушка затихла и расслабилась. Рука освободила рот.
– Что б тебя разорвало, старик… Убирайся, – прошептала она почти умоляюще, отстранилась и посмотрела на еще державшего ее в объятьях Джирайю. Его лицо в полумраке ночной комнаты было серьезным и слегка грустным. Он покачал головой.
– Один поцелуй. И если ты все еще захочешь, чтобы я ушел, я так и сделаю.
Кин про себя выругалась. Проклятье! С его опытом соблазнителя… Она сама не захочет его отпускать. Тем более она так давно не расслаблялась, не чувствовала себя защищенной, нужной, желанной… Внезапно Кин поняла, что он был обнажен. Она, как завороженная уставилась на мощный накаченный торс, крепкие широкие плечи. Надо же!.. Как же обманчиво первое впечатление!.. Да уж… вот тебе и старик… Не думая, что делает, Кин провела пальчиками по старым шрамам, вдоль и поперек исполосовавшим грудь сенина.
– А свои раны до конца исцелить не смог… – пробормотала она.
– Некоторые раны до конца исцелить невозможно. Если они глубоки в душе, то телу ничего не поможет. Тем более – шрамы украшают мужчину! – Он шумно втянул воздух. – Принцесса, давай скорее решайся, я же не деревянный, в конце концов…
– Только один… – начала было Кин после целой минуты молчания, но Джирайя не дал ей закончить, жадно впившись в ее губы.
«…поцелуй…»
Наивная! Она думала, что сможет устоять, сможет противиться! Как бы не так…
Поцелуй становился все глубже и интимнее, его руки уже стаскивали ее ночную рубашку, а ее пальцы сжимали его плечи, а затем скользнули в густую белую шевелюру.
Конечно же, она его не прогнала!.. И, когда он спустился к ее груди с затвердевшими от прохлады и нарастающего желания сосками, она обхватила его голову руками и издала звук, похожий на мурлыкание.
Отступали прочь, растворялись в темноте и пошлая комната, и двое беглых шиноби с затертыми знаками на банданах. Серо-фиолетовый ночной сумрак обволакивал, подталкивал движения… И вот, она уже лежит на смятых простынях, тело горит от умелых ласк и поцелуев, губы шепчут что-то бессвязное.
Мужчина устроился межу ее раскинутых ног, лаская языком исходящую влагой щелочку, а Кин вцепилась в край узкой кровати, изогнувшись и прикусив губу, чтобы не разбудить девушек в соседней комнате. Он отстранился, и холодная пустота заставила ее протестующе вскрикнуть, но тут же она почувствовала, как что-то твердое упирается в нее, и внезапно испугалась.
– Расслабься, расслабься, – он навис, опершись на локти. – Все будет медленно и осторожно. Ты сможешь сама руководить движениями. Тебе может показаться, что я слегка большеват, но, поверь, я умею с ним обращаться – больно не будет.
– Хорошо, – едва слышно выдохнула девушка, заставляя себя не напрягаться, мысленно отключившись от всего. Он начал осторожно входить. Поначалу, правда, было больно. Кин изо всех сил старалась подавить желание спихнуть его с себя и убежать, но перетерпела, поняв, что боль отступает.
…медленно и нежно…
Она раскрылась навстречу, словно цветок, жаждущий солнца. Тянущее блаженство постепенно разливалась от низа живота по всему телу. Джирайя ускорил темп, и вот уже Кин вцепилась в него, задыхаясь и стремясь навстречу. Страсть накрывала и утаскивала за собой, как приливная волна. Он приподнял ее бедра, а она принялась целовать и покусывать его солоноватые от пота плечи и шею. Затем он перевернулся на спину, позволив ей самой задавать скорость и направление, помогая и поддерживая. В какой-то момент, Кин сбилась, открыла глаза и, будто только что проснувшись, уставилась на Джирайю, затем на его руку, ласкающую ее упругую грудь. Не давая Кин опомниться, он подмял ее под себя и снова задвигался, наращивая темп.
Уже не заботясь о соседях за стеной, Кин стонала и вскрикивала, мечась и выгибаясь в экстазе. Она потом смутно помнила все подробности этой ночи, в памяти лишь остались тесное переплетение тел, запах хвои от его волос… В какой-то момент они переместились на пол, ибо кровати стало не хватать… Кажется, она закричала излишне громко, когда достигла вершины наслаждения… Затем медленно соскользнула вниз, тая и растворяясь… Но он не остановился. Второй раз пришел довольно быстро, и Кин показалось, что она не переживет ощущений настолько сильных и захватывающий, кажется, она что-то умоляюще простонала. Он излился на живот, продолжая ласкать ее рукой, в результате чего, она кончила третий раз, вжимаясь в него и судорожно всхлипывая.
…Потом он целовал ее разгоряченное и измученное тело, а она растворялась в теплом уюте спокойствия и защищенности.

…Утро пришло плавно и незаметно.
Кин села на постели и, протерев глаза, увидела, что Джирайя полностью одет и внимательно ее разглядывает. Девушка смутилась и натянула одеяло на обнаженную грудь.
– Доброе утро! – голос сенина был бодр и весел.
– Д-доброе… – Кин огляделась и заметила на столе дымящийся завтрак.
Пока Джирайя деликатно разглядывал скучный вид за окном, красная, как рак, девушка быстро оделась и, поморщившись, уселась за стол. Пожелав друг другу приятного аппетита, они принялись за еду.
– Ну, – Джирайя только спустя несколько минут нарушил напряженное молчание. – Думаю, пора приходить к вопросам делового плана.
Кин, первый раз за утро, подняла глаза и посмотрела в его серьезное лицо.
– Да, Джирайя-сама, – медленно проговорила она, с трудом проглатывая последний кусок. – Пора.
Отдых закончился.