Игра со смертью, Часть II, сцены 14- 21

14
Кин захлопала глазами, изображая полную растерянность, на самом деле она лихорадочно пыталась найти пути отступления.
Освещенный мерно гудящими лампами коридор в обоих направлениях был пуст, кроме нее и этого странного человека – никого. Не он ли один из тех двоих, о которых говорил Кисаме?..
– Прелесть какая, как нельзя кстати, – довольно промурлыкал альбинос, разглядывая девушку.
– Ч-что это значит? – Так, пока попытаться убежать глупо – по длинному и прямому коридору догнать ее не составит труда. Шаги! Она слышит чьи-то шаги!.. Далековато, правда, но вроде, в этом направлении.
Незнакомец грубо схватил обеими руками за воротник, поднял и, встряхнув, прижал предплечьем к стене.
– Сейчас узнаешь…
Кин поняла, что медлить нельзя и, изловчившись, как следует пнула его в колено. От неожиданности парень отпустил ее, куноичи оттолкнулсь и кинулась было наутек, но он был быстрее. Подсечка, и вот уже девушка лежит на полу. Он заломил ей руку за спину с такой силой, что Кин подумала, что сейчас поломает. Куноичи протестующе закричала, шаря второй рукой, пытаясь нащупать противника, но тот ловко ушел в сторону и лишь потянул сильнее.
«Сейчас же сломает», – в панике подумала Кин, и в руке что-то болезненно хрустнуло, у девушки помимо воли вырвался вскрик. Ксо, все так быстро произошло… Кин охватило тошнотворное бессилье – она была еще слишком слаба, чтобы дать хороший отпор. Боль в руке разрядами проносилась по всему телу. Девушка пыталась лягаться, но из такого неудобного положения это получалось у нее с трудом и безрезультатно.
– Куда-то собралась? Мы только начали.
– Что тут происходит? – голос Итачи был негромким и спокойным. – Хидан, отпусти ее.
Хватка слегка ослабла.
– Кто это вообще такая? Что она тут делает? – он бесцеремонно уселся на нее сверху. Кин заскрежетала зубами, но смолчала.
– Она моя, – просто сказал Итачи. – Отпусти.
– Хо-хо! – Хидан казался изумленным. – Ты стал интересоваться девушками?! Ушам не верю! В тебе проснулось что-то человеческое!.. – Снова потянул за руку, тут Кин не выдержала:
– Отпусти, с-сука!..
– Ах ты!..
– Хидан.
– Черт, Учиха, на кой она тебе сдалась? Мне-то понятно, а вот тебе зачем? Только не говори, что собираешься с ней поразвлечься – это на тебя не похоже… Стой, она шпион, да? – в голосе послышалась надежда. – О, отдай ее мне, я с ней… пообщаюсь.
– Какого хрена ты тут вообще забыл?
– Видел, как ты сюда спускался, решил проверить, что здесь интересного… Так что?..
– Я уже сказал – она моя.
Кин начала вполголоса материться, каменный пол перед глазами поминутно расплывался. Хидан довольно хмыкнул.
– Учиха, ты же не собираешься… А, черт с тобой! Только отдай ее мне, когда закончишь, ладно?
– Посмотрим.
– Эй, так сложно, что ли?! Не убивай ее, отдай мне.
– Мои планы касаются только меня…
– Тфу, блин! Ты невозможен!.. Забирай свою потаскушку, – он встал и швырнул Кин прямо к ногам Итачи.
Девушка охнула, села и схватилась за плечо, потом ощупала всю руку. Фух, вроде, не сломана… Даже вывих не сильный. Кин скривилась. Мдя, теперь обе руки повреждены – левое плечо еще не восстановило подвижность после того удара. Она подняла глаза. Итачи, придерживая накинутый на плечи плащ, смотрел на нее сверху вниз долгим задумчивым взглядом, даже не на нее, а сквозь, как будто куда-то вглубь, может в прошлое?..
– Как наиграешься, отдашь мне? – Хидан никак не хотел упускать легкую добычу.
Учиха в упор посмотрел на него.
– Когда наиграюсь, ты первый об этом узнаешь, – тон явно свидетельствовал о том, что разговор окончен.
Кин переводила взгляд то на одного, то на другого и злилась все больше.
– Я вам что? Вещь? – сквозь зубы проговорила она, растирая руку. Ее проигнорировали.
Хидан долго смотрел прямо в глаза Учихе, затем обворожительно улыбнулся и подмигнул.
– Ловлю на слове, – затем послал Кин воздушный поцелуй и направился куда-то по коридору, что-то насвистывая. Девушку передернуло.
– Что ему от меня надо? – хмуро спросила она.
– Иди за мной, – скомандовал Итачи после продолжительной паузы, разворачиваясь.
Кин встала и поплелась следом. Мысли о нападении в спину она сразу отогнала. В животе громко заурчало, девушка поморщилась – есть хотелось давно и почти невыносимо.
– Что ему от меня надо? – повторила Кин.
– Тебе не понравится, когда узнаешь, – донеслось в ответ.
– Да он выглядит, как маньяк какой-то…
– Так и есть.
Девушка закатила глаза. Начерта она в это ввязалась – мысль, не оставляющая ее на протяжении последних часов. Как сказал бы сенсей – не по размеру рубаха.
А куда они, собственно, идут?.. Кин обернулась – Хидан уже скрылся из виду.
Мягкое эхо шагов отскакивало от голых стен, натужно гудели редкие лампы, кабели, тянущиеся от них, уже не напоминали змей – обычные провода. Ощущение было гнетущее – словно ее ведут на казнь. Кин усилием воли заставила себя не сбавлять шаг и послушно шагать, уткнувшись взглядом в красное облачко на плаще.
…Какова самоуверенность, а?! Позволил ей идти сзади, зная, что ничего она поделать не сможет. Или сможет? Попытаться, что ли резко выхватить у него из сумки или из перевязи на ноге кунай – и под ребро!.. Эх, наверняка такой ход он предусмотрел… А что же делать?.. Развернуться и побежать обратно? Ага, прям в распростертые объятия того ненормального. Ждать. Только ждать, потому что пока ее жизни ничего конкретного не угрожает, надо как можно дольше продержаться… И главное – сохранять спокойствие! Как же это сложно…
Спустя несколько витков и разветвлений коридор закончился лестницей наверх. Учиха пропустил Кин вперед, и навряд ли это было простой любезностью. Дальше – снова коридоры и переходы, но просторнее и даже кое-где покрытые ковровыми дорожками, да и лампы поприличнее – уже не создавалось ощущения казематов, убежище, как убежище, даже местами уютное. Запомнить весь путь для Кин особого труда не составило, в конце концов, она уже имела кое-какое представление о внутреннем строении базы.

15
Две комнаты – полутемная, с тусклым светильником, диваном, письменным столом, парой кресел и книжными полками; вторая – более просторная, с узкой кроватью вдоль стены, тумбочкой, шкафом в нише и большим окном – нелепо торчащая рама в глубокой сквозной дыре наружу. Пол застилал такой же ковер, как и в кабинете, освещение тоже было довольно скудным – торшер возле кровати и неяркая лампа под потолком.
«Как же все-таки окна и свет маскируются снаружи?» – размышляла Кин, осматривая помещение. Итачи, те временем копался в тумбочке. Девушка подошла к окну и выглянула. Для этого ей пришлось довольно далеко наклониться – каменный «подоконник» был весьма широк. Темно, почти ничего не разглядеть кроме острых краев неровной дыры.
– Иди сюда, – сказал Итачи, кидая плащ на кровать.
– Что это? – Кин недоверчиво разглядывала предмет в его руке, от нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Широкая полоска черной кожи.
– Этим пользуются работорговцы в одной из далеких южных стран.
Кин вздрогнула, невольно попятившись. Ошейник.
– Мы так не договаривались! – вырвалось у девушки.
– Мы никак не договаривались. – Он потянулся, продел кожаную полоску под волосами и слегка дернул, заставляя ее сделать шаг вперед. – Хотела бы и дальше сидеть в той дыре?
– Нет, – быстро ответила Кин. Итачи деловито возился с хитроумным замком. Девушка с тоской глядела поверх его головы. Ками-сама, во что она влипла?.. Закончив, Учиха взял с тумбочки какую-то бумажку и прилепил к стене у изголовья кровати, при этом знаки и иероглифы на ней вспыхнули синим, а по телу Кин прошелся небольшой электрический разряд. Она охнула и схватилась за шею. Бумажка исчезла, словно растворившись в камне.
– Теперь ты не сможешь далеко отойти от этого свитка.
– А что будет?
– Узнаешь. Ты же все равно попробуешь, верно?.. Не бойся, моментально не умрешь.
– Многообещающе… – Кин ощупывала ошейник. Вроде, ничего необычного – толстая кожаная полоска, несколько раз простроченная грубыми нитками, застежка упрятана внутрь, просто уплотнение, как устроена – непонятно.
Итачи выключил верхний свет, оставив гореть ночник. Затем подобрал с кровати одеяло и бросил в угол под окном.
– Будешь спать там.
– Как мило, – не удержалась Кин. – Я что, домашнее животное, что ли?!
Он проигнорировал и продолжил:
– Еда на столе в соседней комнате, там же дверь в туалет и душевую. Выходить за пределы этих двух помещений не рекомендую – если на кого-нибудь еще наткнешься, могут даже и не начинать разбираться, кто ты и что тут делаешь – грохнут. Генину вообще здесь делать нечего.
«Ксо, я уже поняла это… И давно!» – подумала Кин и задала вопрос, который уже давно вертелся на языке:
– Что со мной будет?
– Я же сказал, что тут скучно. А проторчать здесь почти без особой надобности мне предстоит еще несколько недель.
Поразительно, но он, похоже, собирался укладываться спать!..
– А потом?
– Потом я уйду.
– А я?.. – Кин сглотнула.
Итачи, наконец, посмотрел на девушку, и ту передернуло.
– Ты задаешь много глупых вопросов.
Он расстелил постель и принялся, как ни в чем не бывало, раздеваться.
Глядя на покрытый множеством шрамов торс, у Кин отвисла челюсть. Она ощутила себя… тумбочкой. Обычной деревянной прикроватной тумбочкой, которую можно заставить всяческим хламом и забыть о ее существовании. Это слегка коробило, но было очень даже на руку.
– Свет можешь не выключать. – Дальше нижнего белья Учиха раздеваться не стал, залез под одеяло и… отвернулся к стене.
– Спокойной ночи, – пробормотала Кин, все еще в шоковом состоянии выходя за дверь. Да уж… Ей только что дали понять, что никакой угрозой ее не считают. Мило. Неожиданный поворот событий…
На столе и впрямь обнаружилась какая-то еда, что именно, Кин даже толком не поняла, потому что подмела все под чистую. Продолжая отрешенно теребить ошейник, девушка задумалась, развалившись в кресле. Что означало это поведение?.. Что отныне она тут – как дополнение к меблировке?.. Рабсила? Или еще чего поинтереснее? Не похоже, что он заинтересован в этом «интересном»…
«А жаль», – пискнул внутри тонюсенький голосочек, но Кин быстро придушила его и переключилась с опасной темы.
В принципе, сведений она может добыть – кучу, только вот если ей дали такую свободу, значит, передать их не получится, и живой отсюда выпускать ее не собираются.
Интересно, кто же тут еще будет? Зачем они собираются? Такого обычно не происходило… И вообще – что за странное место? В соседней комнате спит нукенин, внезапно подумала она. Спит и видит сны. Наверняка, не те, что видела она наяву, благодаря его технике! У Кин зачесались руки. Он слишком самоуверен…
16
О, какой был соблазн… Минут десять проторчала Кин, пялясь в спину спящему Учихе и сжимая во вспотевшей ладони кунай, бесхитростно стащенный из лежащей рядом сумки. Нет, ну не может быть все так просто! Это наверняка подвох. И все же… Девушка двигалась столь бесшумно, что сама себя не слышала. Один единственный выпад – между лопатками, слева от позвоночника – и мир станет чуточку чище… Слишком просто…
Отводя руку для короткого удара, она не замечала, что улыбалась, и улыбка была слегка безумна…
А потом вдруг – толчок, все закружилась, и она смотрит в обжигающие мертвенным холодом странные глаза Итачи, спиной ощущая сквозь ковер прохладу каменного пола, а запястья, словно в клещах – руки заведены за голову и прижаты. Подрагивающие пальцы разжались, и неиспользованное оружие соскользнуло в густой ворс. У Кин вырвался нервный смешок.
– Я обязана была попробовать, – просто сказала она, заерзав, прижатая мужским телом.
Итачи молча смотрел и смотрел так долго, что Кин захотелось закричать и начать брыкаться, но она закусила губу, все так же по-дурацки ухмыляясь.
– Что мне мешает убить тебя сейчас?
«А черти тебя знают!.. Что тебе мешает?!»
– Любопытство! – брякнула она наугад.
Он приподнял бровь.
– Возможно.
Не-ет, было что-то еще… В его взгляде, она готова была поклясться, промелькнуло… сожаление? Боль? Что это было?..
Кин отвернулась, проклиная все на свете, потому что паника медленно поднималась из глубин сознания, становилось трудно дышать. Нет, она явно не годится для такого задания – ее тело отчаянно протестует против чужих прикосновений. И в тот момент, когда Кин уже решила взмолиться, чтобы он ее отпустил, Итачи проговорил:
– Иди в свой угол и ложись спать, – девушка почувствовала его дыхание на своей щеке и ее пробрала дрожь. Учиха хмыкнул, поднимаясь на ноги и оставляя Кин лежать распростертой на полу. Она быстренько вскочила, осознав нелепость позы, и отступила к окну. Итачи выключил свет, комната погрузилась во тьму. – И не делай больше глупостей, в следующий раз это так просто тебе с рук не сойдет.
Судя по звукам, он улегся обратно в кровать. Кин наощупь нашла одеяло, закуталась в него и села под окном, пялясь в сереющий мрак. Мысли и чувства были в полном хаосе, но постепенно усталость взяла свое, и девушка легла, свернувшись калачиком. Слушая ровное дыхание Учихи, она подумала, как бы ей хотелось погреться рядом с кем-нибудь сильным и надежным. Но навряд ли она сможет кого-нибудь к себе подпустить.
Пришедший сон был поверхностным и беспокойным. Кин все время казалась, что она бежит куда-то, но везде маячила темным провалом пропасть.

17
Мир вокруг потемнел и разорвался на тысячи невнятных обрывков. Электрические разряды беспрестанно сотрясали тело. Отползти обратно не было уже никакой возможности – мышцы сокращались непроизвольно, заставляя биться в конвульсиях…
…Да, она проверила, насколько длинна ее «цепь». Двести шагов от скалы. Потом начало покалывать, от ошейника побежали искорки. Боль становилась с каждым шагом сильнее, но Кин упорно продолжала продвигаться вперед. Удар за ударом – она терпела, сжав зубы, но в какой-то момент поняла, что еще чуть-чуть, и она начнет кричать, это было уже невыносимо, пара метров – и верная смерть. Каким образом она упала, Кин не поняла, но подняться сил уже не было. Внезапно все прекратилось. Девушка поняла, что висит, покачиваясь, вниз головой, все кружиться и плывет, резкий привкус железа, и очень-очень сильно мутит…

Кисаме сбросил Кин с плеча, не прекращая материться. Девушка упала мешком, не шевелясь.
– Вот с-сука, еще и плащ мне облевала… Ксо, ее даже не надо убивать! Она сама себя убьет!..
– Спасибо, что притащил, – отозвался Итачи, отрывая взгляд от книги. Он глянул на скрючившееся в углу тело, затем, сощурившись, продолжил чтение.
– Кретинка, – Кисаме качал головой. – Пойду плащ стирать… Через полчаса – не забудь!
– Приду.
Кин слышала разговор, но смутно, словно уши были забиты ватой. Только спустя несколько минут, после того, как за Кисаме захлопнулась дверь, она нашла в себе силы пошевелиться. И тут же застонала от боли – после того, как ее вырвало на черный с красными облачками плащ, хозяин одежды здорово врезал ей в бок.
– Я знал, что ты это сделаешь, – донесся спокойный голос Учихи. – Видишь, тут даже не нужны цепи с кандалами. И снять эту штуку могу только я.
Кин приоткрыла глаза и сфокусировала взгляд на Итачи. Он сидел с ногами на кровати, отложив книгу в сторону и устало потирал переносицу.
– Я сейчас уйду. Надеюсь, лимит глупостей у тебя на сегодня исчерпан.
Пока он ходил по комнатам, собираясь, девушка тупо пялилась на руку, сжимая и разжимая ослабевшие пальцы в кулак. Шевелиться она боялась – еще ощутим был удар Кисаме, которым он наградил за испорченный плащ. В принципе, он мог запросто сломать пару ребер или отбить что-нибудь из внутренних органов, но не стал. Да, действительно, убить ее труда никому не составит, а жива она.. из-за прихоти? Или есть еще что-то?.. Пытать ее пока никто не собирается. Не, не то, что бы обидно такое игнорирование собственной персоны…
Итачи вышел.
Кин обратила внимание, что волоски на руке стоят вертикально. Она провела ладонью по голове – волосы стойко держались дыбом и приглаживаться не собирались. Девушка села, охнув и схватившись за бок. Приподняв кофту, она увидела, что по телу расползся жуткого вида темно-фиолетовый синяк. Надо срочно приложить что-нибудь холодное. Да и вообще – помыться. И попить.
Кое-как она добрела до ванной, долго полоскала рот, держа у бока намоченное полотенце, при этом вода, неприятно щекоча, стекала по ноге и затекала в сандаль. Кин знобило. Из зеркала на нее смотрело нечто ужасное со всклокоченными волосами и запавшими глазами.
Закончив все процедуры, она вышла из ванной, и тут кто-то толкнул ее в спину, прижимая к стене. Неизвестный навалился всем телом, держа за руки, жаркое дыхание обдало ухо. Кин еле сдержала крик.
– Как прошла ночь?
Хидан! Опять этот ненормальный… Да что ему надо?!
Он втянул носом воздух, касаясь шеи. Девушка содрогнулась.
– Пахнет явно не страстью… Почему-то я не сомневался, что Учиха тебя не тронет. – Жестом собственника он убрал ей за ухо прядь волос.
Беспомощность, паника. Кин, зажмурившись, уперлась лбом в холодную шершавую стену, молясь, чтобы он отпустил ее раньше, чем она впадет в истерику.
– Отпусти, сволочь, – прошипела куноичи, пытаясь высвободиться.
Горячий влажный язык прошелся по ее щеке, Кин невольно застонала от отвращения.
– М… Мне нравится.
– Отпусти! – Она рванула назад, но Хидан пихнул ее обратно с такой силой, что у девушки перехватило дыхание.
– Видимо, ты не достаточно хороша для него, детка. Я не такой привередливый. Я возьму тебя, тебе будет больно, очень больно, это будет о-очень долго… но тебе понравится, обещаю!.. А потом я убью тебя. Так же медленно…
– Отпусти!.. – Крик вышел истеричный и тонкий. Кин оттолкнулась от стены… И чуть не упала на спину – Хидана не было. Приоткрытая дверь слегка покачивалась. Девушка подскочила к ней и дала ногой со всей силы. Потом еще и попинала немного, что бы успокоиться.
Так, хватит… Надо срочно прийти в себя – у них там совещание, нельзя ничего упустить…
Она обхватила себя руками, силясь унять дрожь и привести в порядок мысли. Несколько глубоких вздохов. Она на задании, никаких эмоций. Никаких…

18
Откинув со лба прядь влажных волос, Кин глянула в окно и вернулась к книге, задумчиво поглаживая лежавшую рядом бандану. Девушка сидела на широком «подоконнике» – глубокой нише окна, Итачи полулежал на кровати. Она читала вслух, Учиха, прикрыв рукой глаза, слушал. Само собой, Кин делала это не по доброй воле, а по указанию. Время от времени, переворачивая страницу или переводя дыхание, она поглядывала наружу, и ее прямо-таки затопляла тоска. Вид был безрадостен, как и неясное будущее куноичи – голые изрезанные скалы, да свинцово-серое низкое темнеющее небо.
За исключением утреннего «эксперимента» и визита Хидана, день можно было назвать удачным, хотя и с натяжкой. Она обнаружила-таки место, где можно подслушивать собрания, которые обещали быть регулярными в течение ближайших дней. Правда, успела она только к концу совещания, но, как стало понятно из разговоров, ничего важного сегодня не обсуждалось. Удалось выяснить, что кроме Учихи, Кисаме и Хидана тут присутствует кто-то еще, а так же еще один неизвестны был, скорее всего, проекцией или же каким-то образом исчез, когда все стали расходиться.
Кин кашлянула.
– Можно я схожу, воды попью?
– Иди. Только не задерживайся, – последовал ответ.
Девушка соскочила с подоконника и направилась в ванную. На отражение можно было уже смотреть без особого содрогания. Кин взъерошила недавно вымытые волосы и напилась из-под крана. Затем снова уставилась в зеркало. Что же ее ждет дальше?.. Поверили ли они в ее бред?
Вернувшись в комнату, она двинулась было к окну, но Итачи окликнул ее:
– Постой. Подойди-ка сюда.
Нехорошее предчувствие кольнуло Кин, но она послушно замерла возле кровати, глядя на Учиху сверху вниз. Босые ноги с наслаждением грелись в длинном ворсе ковра после каменного пола ванной.
– Что такое?
– Присаживайся.
– Что? Куда? Зачем?..
Итачи дернул ее за руку так, что она села на кровать. Он развернул ее спиной и обхватил за талию.
– Надо побеседовать.
Кин, немного смущенная столь собственническим жестом, занервничала по-настоящему. О, нет… Неужели, он не поверил-таки в ее бредятину?..
«Я встряла… Ками-сама, дай мне сил…»
Она заворожено уставилась на тонкие пальцы с накрашенными фиолетовым ногтями, которые водили, словно исследуя, по кистям ее рук. Прикосновения были легкими и волнующими.
«Ксо, как будто мы пара, которая только начала встречаться», – пронеслось в голове, но Кин усилием воли прогнала эту абсурдную мысль. Спиной она чувствовала размеренные удары его сердца, теплое дыхание касалось ее виска.
– Вопросы буду задавать я. – Фиолетовый ноготь прочертил по тыльной стороне ладони, оставляя белую полоску, которая тут же стала красной. – И тебе лучше сказать мне все, что я желаю знать. – Он надавил на болевую точку на запястье, Кин вскрикнула от неожиданности. – И не лгать мне. Иначе тебе будет больно. Очень больно, обещаю. Ты поняла меня?..
Палец уже не надавливал, но почему-то от запястья до плеча руку аж простреливало. Девушка молча кивнула, стараясь не выказывать недовольства.
– Замечательно. – Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. – Я был капитаном АНБУ в свое время. Мне известны различные техники допроса, но думаю, тебе бы не хотелось испытать их на себе… – Он продолжил поглаживать ее левую руку. – Начнем с простого. Имя?
– Кин Цути.
«Ками-сама, сделай так, чтобы он всему поверил…»
– Возраст?
– В-восемнадцать лет.
– Ранг?
– Генин…
– Кто был первым мужчиной в твоей жизни? – Он положил подбородок ей на плечо.
– Что?!! – опешила девушка и попыталась встать, но Итачи, разумеется, ее не пустил, обняв за талию левой рукой и прижимая ее правую руку за локоть к животу.
– Кто был тем, с кем ты первый раз переспала?
– Это к делу не относится! – в голосе сквозила паника.
Цепкие пальцы обхватили спереди горло девушки, одновременно нажимая под челюстью, не сильно, но, как и в прошлый раз, боль разрядами побежала по всему телу. Из горла Кин вырвался приглушенный хрип.
– Здесь я решаю, что относится, а что нет. Это не такой уж и сложный вопрос. – Он отпустил ее шею. Неприятные ощущения пропали, будто их и не было. А пальцы нежно, словно лаская, скользнули по лицу девушки. По щеке, провели по носу, опять поднялись, чтобы очертить лоб и брови. Кин замерла, прикрыв глаза, боясь даже дышать. Сердце билось сильно, словно птица, попавшая в силки. Зачем он задает эти вопросы, неужели ему так интересно?.. Сумасшедший!.. Да! Он просто псих, но псих очень и очень опасный… Собственноручно перерезал всю родню… Ками-сама! Что она тут забыла?! Что еще ожидать?
Чего угодно – ехидно подсказывал тоненький внутренний голосок. А тем более, если вдруг окажется, что ему доставляет удовольствие издеваться…
Итачи провел кончиками большого и указательного пальцев по векам девушки, обвел вокруг глазных яблок, пригладил ресницы. Все медленно, словно движения были четко выверены. Кин задышала мелко и часто.
– Я жду ответа. – Он слегка надавил ей на глаза. Кин заскулила от ужаса, но промолчала. Вторая рука отпустила ее локоть и поднялась вверх, забралась в волосы, погладила затылок. – Разве он стоит твоих страданий? – Пальцы провели от основания черепа вниз до ошейника, словно считая позвонки. Другая рука, наконец, оставила глаза в покое и легла на покрывшийся испариной лоб. – Ладно. Попробуем снова. Итак, кто лишил тебя девственности?
– Пошел ты в задницу, не твое это дело, Учиха! – не выдержала Кин, снова попытавшись вырваться.
Итачи вздохнул, как показалось куноичи, с грустью.
– Неверно.
Боль пробила по всему позвоночнику, раскаленными нитями обвивая руки и ноги. Она оглушала и заполняла собой все пространство, и только спустя несколько секунд, Кин поняла, что кричит. Дыхание закончилось, но вздохнуть сил не было. Каким-то образом девушка оказалась прижатой за шею к полу, боль отступала, медленно, неохотно.
– Во-первых, для тебя я – Итачи-сама, – новый разряд, еще сильнее, но короткий и резкий, тело девушки непроизвольно содрогнулось. – А во-вторых… – Кин вновь почувствовала холодную сухую ладонь на лбу.
– Мой брат! – выкрикнула куноичи, не дожидаясь нового удара.
Итачи дернул ее за волосы на затылке, высоко приподнимая, и перевернул, бросая обратно.
– Мой брат, – уже тише повторила Кин, выплевывая какие-то нитки. – Один из моих братьев…
– Ты не перестаешь меня удивлять! – Учиха возвышался над ней, скрестив руки и всем видом показывая, что он ждет более подробного ответа. Кин бросила на него взгляд, полный ненависти и презрения. – Сколько у тебя братьев?
– Четверо. Все старшие.
– Который?
– Второй по старшинству.
– Он тебя вынудил?
– Д-да. Т-то есть нет! То есть.. сперва да, но потом нет.
– Даже так?.. Сколько тебе было? – он положил руку на согнутое колено девушки.
– Тринадцать, – буркнула Кин, все еще пытаясь вытащить нитки изо рта. Ксо, это ж ворс от ковра…
– Тебе понравилось?
– В конечном итоге – да.
– В конечном итоге? Вот как?
– Да! Он был нежен и аккуратен, не то, что некоторые!.. – она попыталась встать, но Итачи толкнул ее обратно.
– И как же так получилось?
– А вот так!.. Он всю жизнь жалеет, что у нас одни отец с матерью…
– Что его не остановило, как я погляжу… Это из-за него ты не любишь, когда к тебе кто-то прикасается?
– Я не… а, плевать… – Кин прикрыла глаза и вздохнула. Она была рассержена и смущена, но ответы и впрямь не стоили, чтобы из-за них испытывать технику допроса АНБУ. – Нет не из-за него. Позже… Это позже случилось. Их было двое, они были беглыми шиноби, а я была ранена и не смогла сопротивляться…
– Вот как… Я с удовольствием послушаю эту историю поподробнее… – он сжал ее ногу, – … в следующий раз. А сейчас, скажи-ка мне, что привело тебя на базу Акацки.
Кин вздохнула.
– Я же сказала, чтобы предложить…
– Неверный ответ, – голос прозвучал, как удар хлыста, и новая боль пламенем растеклась по всему телу.

19
Кин тяжело дышала, пальцы судорожно цеплялись за длинный ворс ковра, который казался красным… Нет, это у нее в глазах… Ковер, как был, так и остался грязно-бежевым. Вот сейчас, когда Итачи ее не касается, все очень даже не плохо, подумаешь, слабость, руки крепко в кулаки не сжать, колени подкашиваются, но это все мелочи, главное – нет этой острой, раздирающей боли, которая простреливает вдоль всего позвоночника, а затем растекается по всему телу от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Кин уткнулась лбом в пол, собираясь с духом, чтобы вновь попытаться подняться, когда вновь почувствовала на шее холодное прикосновение. Девушка сквозь зубы простонала.
– Откуда вы знаете, что я лгу? Я не лгу!!
– Ты забываешь о возможностях шарингана, – раздалось над самым ухом. Тихий твердый голос, неумолимый, как опускающаяся ночь. – Твое тело очень четко реагирует на ложь, как бы ты не старалась это скрыть. Учащенный пульс, капелька пота на виске, подрагивание зрачков… Ты у меня как на ладони. Все равно мне все расскажешь, и тебе это хорошо известно. Зачем упрямиться? Что и кому хочешь доказать? Ты не выдержишь, ты слишком слаба…
«Говори, говори… Пожалуйста, Учиха, говори… Пока ты говоришь, ты ничего не делаешь. Говори… Расскажи мне какую-нибудь историю… я послушаю… только говори, не надо меня больше трогать…»
Кин распрямилась, вложив в этот рывок все силы, но была тут же возвращена на место.
– Хватит!.. Не трогайте меня…
…мир разорвался на части…

20
–…как идут дела…
Какой-то посторонний голос выплыл из глубины, звуки словно повисли в воздухе.
– Убедился? Твое присутствие не требуется, – это говорил Итачи.
А Кин лежала и думала, как все-таки хорошо, когда ничего не болит. И даже как-то не вериться, что минуту назад она с воем каталась по полу. Сейчас все тихо и гладко, все замечательно, просто уснуть и видеть сны…
– Гм. Лидер-сама ожидает результатов.
– Результаты я на собрании завтра изложу. А сейчас – убирайся. Или ты думаешь, что я не справлюсь со своей работой?
– Не-не, я тебе верю, – нервный смешок. – Только вот… как-то тут у тебя все чистенько и аккуратненько… Что ты делаешь?
Вздох с оттенком нетерпения.
– Посылаю ей в мозг напрямую сигналы о боли. Блокировать эту технику могут единицы, она к ним не относится.
– Мда, изящно и безвкусно, как и следовало ожидать. – Второй наклонился к девушке, она услышала знакомое хмыканье и почувствовала горячее дыхание. – А вот я бы хотел увидеть ее кровь… Много крови…
– У нас разные методы.
Хидан. Это Хидан. Ками-сама, пусть хотя бы он уйдет!..
Язык альбиноса проник ей в ухо, затем зубы прикоснулись к ушной раковине, но тут раздался резкий оклик Учихи:
– Только посмей.
– Все, уже ухожу! Развлекайся. Но, мы договаривались, что ты мне ее отдашь.
– Я с тобой ни о чем не договаривался.
– Посмотрим.
Шаги, хлопок дверью.
Итачи перевернул девушку на спину. Их взгляды встретились. Кин отвернулась – видеть его глаза оказалось слишком тяжело. Рука с длинными худыми пальцами легла ей на горло.
– Зачем ты сюда пришла? Кто тебя послал?
Большой палец очертил линию подбородка, осторожно и нежно.
– Я уже говорила. – Кин зажмурилась в ожидании новой волны страданий, но ничего не произошло. Выждав несколько секунд, она умоляюще посмотрела ни Итачи. Он выглядел задумчиво и отстраненно. Затем взял за воротник и притянул к себе. У Кин от резкого рывка закружилась голова. Учиха провел тыльной стороной ладони ей по щеке.
– Ты солгала. Правду о твоих мотивах знаем мы оба. Я лишь хочу, – он наклонился к самому уху, – что бы ты просто озвучила ее. А потом назвала имя человека, который тебя послал. И все прекратится.
Кин молчала, понимая, однако, что долго ей не выдержать. Итачи пропустил черную прядь между пальцев.
– Да, я так и знал, что у тебя прекрасные волосы. – Его рука скользнула к ее затылку уже знакомым жестом.
– Нет, нет, нет, пожалуйста, не надо, пожалуйста, хватит, не надо, – быстро-быстро зашептала Кин, схватившись за запястье державшей ее руки.
Итачи привлек девушку к себе, словно обнимая. Ее голова коснулась его плеча.
– Скажи мне то, что я хочу знать.
– Пожалуйста, отпустите, я не могу больше, отпустите меня…
…Да, вот сейчас… сейчас…
Откуда взялись силы, Кин не знала, но только каким-то образом она вырвалась. Нет, к двери бежать было бесполезно… Окно. Только окно. Иного выхода нет.
…Итачи схватил девушку за талию. Она успела увидеть кусок темно-свинцового неба, затем, обессилив, повисла у него на руках.
– Вот теперь я вижу, что ты действительно не готова была к этому заданию. – Итачи крепко держал Кин сзади и отпускать, похоже, не собирался. – Капсула с ядом была бы как нельзя кстати, только у тебя ее нет, верно?.. О чем ты только думала, суясь сюда? И о чем думал твой наниматель?..
– Не было никакого нанимателя… Я пришла сама, по своей воле… Предложить свои…
– И снова ложь…
Пришедшая боль была уже старой знакомой. Почти родной. Почти привычной…
21
– …выяснить, что за организация и какие цели преследует… Узнать имена и возможности…
Ками-сама! Это же она говорит! Она все-таки это говорит!..
Голова Кин лежала на коленях Итачи. Сквозь подрагивающие ресницы девушка глядела на яркий проем окна. Снаружи сумерки потихоньку уступали свои права ночи, но свет не горел, и виднеющийся кусок неба был гораздо светлее теней, выползающих из углов. Учиха задумчиво поглаживал ее лоб и висок, поигрывал с прядями волос.
– Имя нанимателя. Кто дал тебе это задание?
Кин внезапно рассмеялась хриплым каркающим слегка безумным смехом.
– А вот это я точно не скажу!.. И не потому, что не хочу, а потому что не знаю.
Итачи схватил в кулак ее волосы на затылке и резко потянул наверх, пока их лица не оказались на одном уровне. Закусив губу, Кин сквозь подступившие слезы пыталась все-таки выдержать прожигающий взгляд красных глаз. Руками она упиралась в ноги Итачи, чтобы его хватка не была столь болезненной. Их поза казалась двусмысленно интимной, и Кин поняла, что дрожит и далеко не от холода или усталости. Сердце отчаянно колотилось, в ушах противно шумело.
– Просто я однажды проснулась и поняла, что не помню очень большой период своей жизни. Я обнаружила записку с инструкциями найти и проследить… Издали. Я даже не знала за кем именно мне придется следить, там было только несколько указаний. Это моя вина, что я не утерпела и сунулась в пекло. Такого мне не поручали…
Она провалила задание. Такого раньше никогда не случалось. Никогда.
Итачи слегка прищурился.
– Техника.
– Да. – Кин попробовала было кивнуть, но поморщилась и не стала. – Техника, лишающая памяти. И почему-то мне кажется, что даже с вашими способностями тут ничего не сделаешь. Оригинальная защита, правда?.. Но я знала, на что иду. Я беглый шиноби, без связей, без денег, без будущего. И не мне выбирать, на кого работать.
– Действительно. Твой наниматель обезопасил себя, видимо тоже знал, что в случае провала ты не устоишь.
Предательские слезы заструились по щекам.
– Ч-что со мной будет?.. Вы отдадите меня тому маньяку? – Как было сложно хотя бы голос заставить не дрожать! – Кто из вас меня убьет?..
Несколько невыносимо долгих секунд он изучал ее лицо.
– Я. Но не сейчас.
Он притянул ее к себе и провел языком по истерзанным губам девушки. Это было более чем неожиданно… Кин судорожно втянула воздух и уперлась рукой ему в грудь. К языку присоединились губы, у куноичи голова пошла кругом, она потеряла связь с реальностью, не задумываясь, сама потянулась вперед и ответила на поцелуй. И только когда Итачи попытался углубить его, внезапная паника накрыла Кин с головой, словно вылили ведро холодной воды. С коротким вскриком «Нет!» она отпихнула его, не обращая внимания на боль. Учиха потянул руку с намотанными на нее волосами вверх, заставляя девушку задрать голову.
– Не надо, прошу… Не надо…
Он прислонил палец к ее губам.
– Тщ-щ-щ-щ… Здесь я решаю. – Он провел языком по ее шее там, где отчаянно пульсировала жилка.
– Почему?.. Я не понимаю… Зачем вам это?..
– Потому что мне так захотелось, – дыхание обожгло влажный след на коже. Зубы аккуратно сомкнулись на мочке уха.
Какая-то часть Кин хотела этого. После перенесенных опустошающих страданий тело просто жаждало ласки и нежности, но девушка не позволяла себе расслабиться и поддаться этому дурманящему чувству. Она сжала руку в кулак, захватив его футболку, и вновь сделала попытку отпихнуть Итачи, в ответ он лишь сильнее дернул ее за волосы и впился зубами в шею повыше ошейника. Вместе с болью неожиданно пришло возбуждение, что напугало Кин еще больше. Этого просто не могло быть!.. Девушка коротко вскрикнула и забилась в объятьях Учихи. В следующую секунду она уже оказалась распростертой на полу, Итачи прижимал ее своим весом, держа руки по обеим сторонам головы. Только темный силуэт. Лицо скрыто во мраке, дыхание едва касается ее лица, сердце бьется ровно, будто ничего особенного не происходит.
– Если не будешь сопротивляться, может быть тебе это даже понравится.
После этих слов Кин сорвалась. Она больше не была куноичи, которую обучали всю сознательную жизнь. Все приемы и техники моментально выветрились из головы. Сейчас она была просто женщиной, изо всех сил защищающей свою честь. Она вырывалась, кричала, лягалась, кусалась и царапалась, но все было тщетно. Итачи не составило труда с ней справиться, словно он даже не обратил внимания на ее жалкие попытки. Рывком он сдернул с нее штаны вместе с трусиками, Кин перевернулась на живот и попыталась уползти, но Итачи схватил ее за бедра и подтянул к себе, навалился, буквально вдавливая в пол. Девушка дрожала всем телом, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания.
– Только не снова, только не снова… – как заклинание твердила она, и слезы лились сами собой из-под плотно сомкнутых век. Еще пара секунд, и Учиха стащил с нее кофту, материя при этом громко затрещала. Горячие губы коснулись оголенной кожи плеча, в это же время щелкнула застежка лифчика, прохладная рука прошлась по спине, затем по плечам, освобождая